Let me hear your voice

Не то чтобы Джи не любила свою новую работу, серьезно, работа в кондитерской не так уж и плоха, по сравнению с ее старой должностью клерка. Вот это было полнейшим адом, особенно в выходные. Конечно, эта работа тоже не работа мечты. Она хотела бы работать в совершенно другой обстановке, с чем-то связанным с творчеством, рассказыванием историй, музыкой, всеми видами музыки, самовыражением и... ‌Да, это не то, что хотелось бы, но все нормально. Часы работы подходящие; оплата не так хороша, но позволяет платить по счетам, и она целыми днями продает вкусности. Несколько месяцев назад она бы не посчитала это плюсом, но как только Джи начала работать здесь, она поняла, что это приносит ей удовольствие, наблюдать за тем как меняются лица людей, когда они подходят к прилавку и восхищаются огромным выбором восхитительных и милых сладостей, которые они продают. Джи действительно любит наблюдать за людьми, особенно за детьми, которые не могут спокойно усидеть на месте от предвкушения, ожидая, пока она положит выбранную ими выпечку в тонкую розовую коробку, или бумажный пакет, который они берут с особой осторожностью, так как внутри находится сокровище. ‌Так она поняла, что пирожные - это маленькие, повседневные вещи, которые делают людей счастливыми. Видеть, как люди становятся счастливыми, делает счастливым и тебя, верно? По крайней мере, на некоторое время, побыть в этой кондитерской в качестве сотрудника очень здорово, так что она не может ненавидеть эту работу. Дело в том, что, ну, каждый день все одно и то же. ‌Каждый день она приходит и следует той же самой рутине, что написана в справочнике для сотрудников и это все быстро наскучивает. Особенно, когда она проводила по четыре часа за стойкой и ещё один в подсобке, прибираясь и вынимая мусор, складывая ящики и проверяя запас пластиковых контейнеров. У нее бы была возможность делать что-то творческое, если бы она пекла или украшала выпечку в штабе - так Линда, ее начальница, любила называть магазин в Хобокене. Но учитывая то, что Джи не разбирается в этом всем дерьме с выпечкой, она застряла здесь, пересчитывая пластиковые контейнеры в полной тишине, потому что Мэй, ее шестидесятилетняя коллега, ушла примерно десять минут назад. Она забрала свой бумбокс, большую, старую вещь, которая была вероятно сделана еще в восьмидесятые, и при этом, все еще работает довольно хорошо. И это Джи действительно ценит, так как он был единственным источником для музыкального сопровождения в магазине, поскольку Джи в поразительной, ранее не виданной, неуклюжести уронила Айпод в унитаз. Она даже не попыталась спасти его. Нет, просто уставилась на то, как он печально булькает - господи почему?! За что?!! - в желтоватой воде, и осознала, что ее мечты и надежды тонут вместе с ним. Она оставила свое горе позади, обычно ей комфортно оставаться наедине со своими мыслями. Хотя сегодня ее мысли становились все мрачнее и мрачнее с каждой минутой, ей и правда нужно было отвлечься. Надо сказать, что музыка, которая проигрывается на магнитофоне Мэри, не совсем Джи по душе. Он воспроизводит только кассеты, а у нее нет никаких кассет. Она перестала их покупать еще, когда была в школе или что-то вроде того, поэтому ей приходится полагаться на музыкальный вкус коллеги, который в основном состоит из песен группы ABBA, включенных на повторе на протяжении всего дня. Она, видите ли, фанатка хардкора и у нее есть огромный алтарь, ну или ей так кажется. Он посвящен шведской, давно уже распавшейся, группе. Вот так, из-за немного навязчивой одержимости Мэри, по прошествии двух недель, Джи запомнила тексты всех песен, которые когда-либо были исполнены этой группой. Это было не только из-за того, что они повторялись или были прилипчивыми, ей они, в каком-то смысле, еще и нравились. Они цепляют, а еще некоторые из них веселые и от них невольно хочется танцевать. Джи начала замечать, что поет их когда в душе или пока готовит завтрак. Какую песню она пела раньше? Ох, да, это была: — Люби меня или покинь, делай свой выбор, но верь мне: Я люблю тебяяяяяяя! Это правда, правда, правда, правда, правда! — Джи запела это вслух, даже не подозревая о том, что кто-то стоит по ту сторону входной двери. — Я не могу скрывать это, Разве ты не видишь, не можешь этого почувствовать? Или ты тоже?.. Это правда, правда, правда, правда, правда! Внезапно открылась дверь и Джи повернулась в сторону доносящегося звука. — Ох, я...— она замолкла, когда увидела того, кто вошел. Это Фрэнки, дочка ее начальницы. Она широко открывает глаза и в тоже время давится и начинает кашлять, это нежелательное последствие из-за того, что она закрыла рот во время исполнения песни. Тем временем, Фрэнки просто стояла, смотря на нее своими прекрасными глазами, которые теперь еще и выражали удивление. — Что это было? — спросила Фрэнки. Джи заморгала. — Что? — Ты пела, — сказала Фрэнки, подняв брови и указав на Джи пальцем. — Эм..- колебается Джи.— Я? – Ага, – одна из тех самых милых улыбок, которые заставляют Джи расплываться, появилась на лице Фрэнки. — Ты пела, — сказала она со смешком. — У тебя очень красивый голос. Джи уставилась на нее и это продолжалось до того момента, как до нее дошло, что ей нужно было ответить на комплимент. – Спасибо, – кратко сказала она. – Ты можешь спеть ещё что-то? – Фрэнки подошла к ней на несколько шагов ближе, выглядя странно-обнадеженной. Джи не знала что делать, поэтому она тут же ответила: "Нет." Выражение лица Фрэнки изменилось, как только она спросила: – Почему? Джи поджала губы, уставившись в пол. Немного погодя, она решилась посмотреть на девушку, стоящую прямо перед ней, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить ей свой ответ. – Я не пою перед людьми, – сказала она наконец. Как бы странно это не звучало, это было правдой. И Фрэнки, конечно же, не поняла. – Как-так? – Я,– Джи хотела бы объяснить ей, но она не могла сделать это прямо сейчас. – Я пою только для себя, я не...– она решительно качает головой.– Я не люблю петь перед кем-то. – Но... Прежде чем ситуация стала ещё более неловкой, Джи встала, чтобы взять новую партию контейнеров, которая находилась в другом конце комнаты. Теперь, сделав глубокий успокаивающий вздох, она вернулась к Фрэнки и перешла в полный бизнес-режим. — Деньги на кассе, — произнесла она, поднимая лист с рабочего стола и протягивая его Фрэнки. — Вот список заказов. Мистер Соломон изменил свой предыдущий заказ: вместо канноли, он хочет макаруны, а вместо печенья из арахисового масла, он взял лимонный и белый шоколад. Я указала это в конце списка, — объяснила она, торопливо развязывая фартук и беря его в руки. Она бросила его на стол, и сняла куртку со спинки стула, где сидела до этого, и надела ее. — У нас заканчиваются пластиковые контейнеры, — продолжила она. — Так что, передай, пожалуйста, Линде, чтобы она принесла дополнительные коробки завтра утром. Я... — она осмелилась взглянуть на Фрэнки, прежде чем забрать свою сумку. — Я должна идти,— сказала она на одном дыхании, направляясь к двери и не давая Фрэнки возможности возразить против, ладно, ничего. — Пока, Фрэнки. Фрэнки просто непонимающе уставилась ей вслед, все еще держа в руке лист со списком. — Пока, Джи.

*********************************

— Угх!!! — прорычала Джи, прикрывая лицо руками, ударяя по рулю бесчисленное количество раз. Эти действия помогали ей избавиться от этого чувства, полного смущения и разочарования... — Угх!!! Сейчас она сидела в своей машине, в месте, которое должно было оказаться достаточно уединенным, чтобы она могла предаться маленькому кризису, не беспокоя других людей или чтобы ее никто не беспокоил. Но взгляды мимо проходящей пары, дали ей понять, что это место не такое уж и безопасное, как ей казалось, а стекла не такие уж и непрозрачные, так что... Нахуй их! Нахуй проходящих людей, нахуй окна машины, нахуй все! Почему Фрэнки слушала ее пение?! Джи драматично запрокинула голову назад. Она не должна была быть здесь. Только Линда приходит каждый день в семь утра, забирает наличные из кассы, принимает заказы на следующий день от Джи и закрывает магазин. Линда, не Фрэнки. Она приходит только в том случае, если Линда не может, по какой-то причине, и... — Видимо, она не смогла прийти этим вечером, — неохотно уступила Джи. Но почему Фрэнки зашла именно в тот момент, когда Джи пела?! Она пела ABBA — I do и, черт возьми, это была одна из самых банальных песен самой банальной группы. Это можно использовать в качестве доказательства, чтобы показать Фрэнки насколько это было не круто. — Угх!!! Она постучала по полу и похлопала по рулю ещё сильнее, таким образом, избавляясь от сдерживаемой ярости, вызванной произошедшим моментом унижения, и начиная успокаиваться. Дело вот в чем: у Джи была огромная влюбленность в Фрэнки, и нет, когда она говорит огромная, она не преувеличивает. Все началось еще в момент их встречи, когда Джи начала работать в Кондитерском Магазине Линды. Фрэнки обучала Джи. Они провели целую неделю вместе, во время которой девушка объясняла как управляться с магазином, пользоваться кассой и всякое другое. Так что, в это время ее главной обязанностью было везде следовать за Фрэнки, а ее, соответственно, говорить, делать что-то и объяснять Джи как их делать. Было весело, особенно, когда они сели в фургон, чтобы заняться доставкой. Они говорили о музыке, фильмах, комиксах и о жизни в целом, пока слушали The Misfits, Black Flag или любую другую группу, что нравилась Фрэнки. Джи помнит, что настолько сильно смеялась, что у нее начало болеть лицо, однажды, когда они ехали в Ньюарк, потому что Фрэнки рассказывала ей о своих бесчисленных злодеяниях в католической школе. Еще она помнит, как повернулась к девушке, когда они перестали смеяться и увидела карие глаза Фрэнки, сверкающие золотыми блестками, пока закатный свет освещал ее лицо, когда они ехали по дорогам Джерси. Так что, да, вот так она и влюбилась. Джи не хотела признаваться в своих чувствах, даже себе, возможно, особенно себе, потому что Фрэнки в каком-то смысле ее начальница, а встречаться со своей начальницей не самый мудрый шаг для продвижения в карьере. А еще Джи не в курсе по девушкам ли Фрэнки. Конечно, она выглядит очень андрогинно, носит панковские наряды, одна сторона головы у нее выбрита, в то же время, с другой стороны, длинная черная челка спускается на ее лицо, а еще у нее татуировки. Но Джи не любит делать предположения, основываясь на внешности людей, а также, она не может случайно вбросить в разговоре фразу: "Эй, я недавно узнала, что мне нравятся девушки, а тебе?" Так что, Джи будет пытаться сохранить это в секрете. Единственный человек, который знает об этом — это Майки, не потому что она сказала ему, а потому что он, похоже, иногда умеет читать ее мысли, или может, потому что он однажды увидел как она краснела, пока говорила с девушкой, но пофиг. Джи хорошо умеет скрывать свои влюбленности, она может просто игнорировать все эти странные реакции тела, которые можно испытать, когда видишь человека в которого влюблен. И все. Хотя, иногда ей хотелось бы им поддаться, сократить дистанцию между ними и пофлиртовать. Дать ей понять, что она ей нравится и посмотреть, что случится, но... Почему она такая чертовски неловкая? Почему она не может вести себя как обычно с людьми, которых находит необычайно привлекательными? Почему?!!! Джи поныла еще немного, а потом завела двигатель и поехала домой.