Всё решают пять минут.

Буду рад ПБ! Дни в реабилитационном центре тянулись одинаково, сливаясь в один бесконечный день. Дэнни пришлось задержаться в серых стенах дольше, чем он думал, и что самое смешное, он сам добровольно согласился на это, без скандалов и швыряния вещей в стены. Только вернувшись в свою комнату и усевшись на продавленную кровать, Уорсноп невесело усмехнулся, понимая, что ещё несколько месяцев жизни он подарит этому месту, а если вспомнить результаты его осмотра и анализов при поступлении, возможно этих месяцев у него осталось не так уж и много. Врачи и кураторы хвалили его, уверяя, что он отлично справляется, хотя первые пару недель были определенно одними из самых худших в его жизни: каждую кость ломило, вены будто вытягивали железными крюками, постоянно было либо слишком жарко, либо слишком холодно. Голова раскалывалась, окружающий белый цвет бил по глазам, остальные же силуэты казались расплывчатыми, и даже самый тихий звук разрывал барабанные перепонки. Дэн и рад бы был лезть на стену, но всё, что он мог – это лежать на влажных от его испарины простынях, сжавшись в комок нервов, и рычать. И, Господи, как бы он хотел получить в этот момент хотя бы простой косяк! Теперь эти моменты вспоминались с дрожью, никакая таблетка не стоила того, чтобы мечтать сдохнуть хотя бы в моменты тяжелого и муторного сна. Дэнни разрешили встретиться с друзьями спустя два с половиной месяца после поступления. И то, как потом оказалось, Колину пришлось приложить массу усилий, чтобы эта встреча состоялась. Кэмерон, Сэм и Джеймс (появлению последнего рыжик почти не удивился) крепко обняли его по очереди. Парни смотрели на него настороженно, стараясь отметить изменения, произошедшие с другом. - Ты поправился, – Кэмерон напряженно улыбнулся и неловко хлопнул его по плечу. – Тут, видимо, неплохо кормят… - Кормят тут нормально, и, кстати, ты можешь перестать разговаривать со мной, как с долбаным психом, Кэм. Все облегченно рассмеялись, и из атмосферы ушло напряжение, которое висело с того момента, как Уорсноп проскользнул в отведенный для них кабинет. Сэм ещё раз крепко его обнял, щекоча кудряшками: - Ты так странно выглядишь с побритой головой, – взволнованно пробормотал парнишка. - Это у меня вообще-то еще отросли волосы, ты бы видел, как я выглядел, когда только поступил, и когда они меня побрили. Натуральная мертвая шлюха, или зомбарь, или чумной больной… Выбирай, что больше нравится. - Чем ты вообще тут занимаешься? – вступил в разговор Касселлс. – Как… как все тут устроенно? Дэнни откинулся на спинку стула и окинул парней задумчивым взглядом. Интересно, когда он долбил, отмечал он столько всего в своих друзьях? Уорсноп улыбнулся, чувствуя, как внутри разливается тепло. Телефон ему не возвращали, поэтому он получал от парней только записки со словами поддержки и милые подарочки. Правда, Бен ни разу ему так и не написал. Дэнни старался не думать об этом, правда, очень старался, но мысленно каждый раз возвращался к своим переживаниям. Бен ему снился постоянно: обнаженный, горячий, жадный до ласк и поцелуев; смеющийся и сжимающий его руку; ошарашенный, с полными непонимания и разочарования глазами. Иногда Дэнни казалось, что в его, скатившейся на самое дно, жизни нет места такому человеку, как Бен Брюс, и рыжий просто всё выдумал под наркотой: их встречу, их чувства друг к другу. Но вот перед ним сидят люди, которые точно могут подтвердить, что Бен существует или, по крайней мере, существовал в его жизни. Джеймс покашлял, привлекая его внимание. Дэнни вздрогнул и повел плечами, стараясь вернуться к разговору: - Вообще, тут много всего, есть группы поддержки, личное общение с наркологами и психологами, всякие там терапии и кружки по интересам. На самом деле, это не очень интересно. Но я увлекся фотографией, после выписки покажу вам пару работ, мой куратор обещал их напечатать. Тут неплохая библиотека… - Никогда бы не подумал, что ты снова начнёшь читать, – фыркнул Кэм. - Ой, иди на хуй, – Уорсноп несильно шлепнул друга по бедру. - Только если на твой, – в тон приятелю отозвался Лидделл и тепло улыбнулся рыжему парню. Они ещё немного поговорили про группу, про перерыв после тура, о котором объявил Колин, про то, что и Александрия взяла перерыв, про новые песни и новое турне, в которое следует поехать, когда все они придут в себя и будут готовы представить новую программу выступления. Никто из пришедших не упоминал Брюса. Дэнни первый завел о нём разговор: - Как там Бен? Как малютка Фэй? Все неловко замолчали и принялись усердно делать вид, что вопрос не застал их врасплох. Наконец, Касселлс вздохнул и посмотрел Дэниелу в глаза: - Вообще-то, всё не очень хорошо. У них с Сиарой сейчас большие…ммм…трудности в отношениях. Он, наверное, хотел бы уйти, но Си тогда обещает отсудить Фэй и запретить Бену приближаться к ней. Брюса это сильно выбило из колеи. Когда он узнал, что ты поехал в этот центр…– Сэм толкает Джея локтём, словно тот сказал что-то, чего говорить не стоило. – Ладно, неважно… Но Дэнни уже подался вперед, словно ловя каждую деталь рассказал про Бена. И когда барабанщик обрывает свою речь на полуслове, рыжий мотает головой, мол, всё в порядке, и умоляюще смотрит на парня, надеясь, что тот продолжит. - Дэнни, ты уверен, что готов говорить про Бена? – мягко спрашивает Кэмерон. – Мы не знали, стоит ли обсуждать с тобой что-то, ведь вы расстались не очень хорошо… - Мы не расставались, – хрипло и жалко бормочет Уорсноп. «Или всё же расставались?..». Ему стыдно за то, что на глаза начинают наворачиваться слезы, а уголки губ предательски подергиваются. Он чувствует себя сейчас слишком открытым, незащищенным, ведь сбежать в сюрреалистический мир, дунув или скурив что-то, уже не выйдет. Ему просто некуда спрятаться от реальности, как было раньше. Джеймс осторожно сжимает его плечо: - Эй, приятель, всё не так плохо. Брюс ужасно переживал, обрадовался, конечно, но переживал больше. Очень хотел приехать к тебе, сразу после того, как Сиару выписали, но и мы его отговаривали, ведь к тебе никого не пускали, и Си сразу закатила скандал. Не знаю, чем уж она его запугала, но, поверь мне, после этого их разговора он точно пару ночей не спал, ходил весь бледный и… - Мог бы хоть одну записку передать, – прошептал Дэнни, неловким движением пытаясь скрыть сорвавшуюся с ресницы слезу. Дэниел чувствует себя так, словно он обиженный ребенок, обманутый и не понимающий, почему уйдя от матери, отец уходит и от него. - Не думаю, что он мог, приятель, – Касселлс тяжело вздохнул. – Си умеет поставить всё с ног на голову и испортить жизнь. Все расстроенно смотрят на Уорснопа, никто из них не хотел огорчать друга. Оставшаяся часть беседы проходит смазано, Дэниел с трудом фокусирует внимание на чужих фразах и не менее сложно ему становится подобрать верный ответ, всё получается как-то невпопад. Наконец, парни собираются уходить, оставляя ему гостинцы. Бэттли виновато улыбается и тихо произносит: - Мы постараемся приехать ещё раз, Дэн. - Не нужно, – Уорсноп с трудом растягивает губы в подобии ухмылки. – Лучше пройти весь курс и только потом общаться с внешним миром, теперь я понимаю, почему врачи говорили, что наша встреча – это плохая идея. Рыжий уходит первым, оставляя друзей неловко переминаться с ноги на ногу. - Не стоило тебе рассказывать ему про Бена! – с укором произносит Кэмерон, глядя на барабанщика. На защиту Касселлса тут же бросается Сэм: - Джей думал, что Дэнни будет рад услышать, что Бен пытался его навестить! Мы не знали, что так получится… Касселлс вздыхает и осторожно поглаживает Бэттли по спине: - Кэм прав, надо было лучше подбирать слова. *** Дэнни выходит спустя ещё три с половиной месяца, он просит доктора никому не сообщать о своей выписке, получает на выходе телефон и свои вещи и фотографии и тепло прощается с куратором, Мэгги, которая просит набрать ей в случае, если ему покажется, что всё выходит из-под контроля. Рыжий благодарен ей за это потому, что ему кажется, что контроль – это не про его жизнь, и помощь ему может понадобиться почти сразу. Дэниел возвращается домой на такси, которое для него вызывают в медцентре, квартира встречает его запахом чистоты – Колин явно проследил за тем, чтобы у рыжего было ощущение, что его тут ждали. В холодильнике была замороженная пицца, какие-то салаты и несколько пакетов с соком. На кухонном столе стояла корзина со всякими сладостями – подарок от Сэма и Кэмерона. Видимо, всё же ориентировочное время выписки им сказали. Дэнни заварил себе крепкий кофе и вышел на балкон, облокачиваясь на перила и рассматривая город, улицы которого медленно заволакивал вечер. Сейчас старый Уорсноп уже обдолбался бы в каком-нибудь притоне и ловил бы красочные приходы, пока вокруг тёрлись бы не менее конченные ребята, чем он сам, выпивая за его счёт. Рыжий передернул плечами и сделал глоток обжигающего напитка, который разогнал неприятные мысли. Парень рассматривал оживленные улицы, мелькающие желтые машинки такси внизу и спешащих людей. Начинался дождь, и город заполнился разноцветными кружками – люди открывали зонты, торопясь по своим делам. Нужно было позвонить друзьям, они очень давно не виделись… И Колину сообщить, что он дома и хоть завтра может вернуться к репетициям. В кармане завибрировал телефон, парень достал аппарат и закатил глаза, прочитав первые строчки рекламного сообщения. Он смахнул оповещение и заметил, что у него накопилось пропущенных звонков и сообщений. Нужно было проверить смартфон раньше. Несколько сообщений пришло от знакомых, которые потеряли его, но не получив ответ, быстро сдались и продолжать поиски не стали, обычно с такими ребятами Дэн выпивал или курил травку. Потеря невелика. Несколько ободряющих сообщений прислали товарищи и Колин, ещё парочка сообщений пришла от Энди и Оливера, коллег по работе, которых посвятили, что на самом деле скрывается под «вынужденными каникулами» группы. Больше всего сообщений было от Бена. Последнее пришло месяц назад. Уорсноп сглотнул и открыл сообщение. «Боже, такое ощущение, что эти полгода никогда не закончатся. Почему мы не успели поговорить перед твоим отъездом? Почему ты ничего не сказал мне? Ладно, я знаю, почему. Но я очень скучаю и ненавижу то, что я не могу до тебя добраться. Мне так много нужно тебе рассказать. Я люблю тебя, чертовски люблю. Твой Бен». Рыжик расплылся в улыбке. Этой же датой значилось шесть пропущенных звонков от Бена. Шесть! Что у него там случилось?! А вдруг… Дэнни закусил губу и набрал номер Джеймса Касселлса. Барабанщик ответил почти сразу. - Дэн? Ты вернулся? Почему не позвонил раньше? Сэм переживает! Дэниел улыбнулся – «Сэм переживает». Ну ещё бы, никакой Дэнни Уорсноп не имеет права огорчать малыша Бэттли своим отсутствием! - Прости, Джей, позвоню Сэмми сразу после нашего разговора. Скажи мне, с Беном всё хорошо? Просто последнее сообщение датировано прошлым месяцем, и я подумал… Чёрт, лучше не говорить, что. Но эти мысли просто сводят с ума! - С Беном всё в порядке, насколько это может быть в его ситуации, – Джеймс помолчал. Потом откашлялся и продолжил. – Позвони ему, мне кажется, он будет очень рад тебя услышать. Но сначала Сэму! - Ладно-ладно, обещаю! Рыжий словно ждал, что кто-то подтолкнёт его к этому решению, он быстро набрал Сэму, Кэмерону и Колину, проговорив со всеми тремя в общей сложности минут пять, а потом хотел набрать Бену, но решил, что звонка ему всё равно будет мало. Улыбнувшись, парень быстро набрал сообщение, потом вскочил, схватил ключи, телефон и кошелек и решительным шагом вышел из квартиры. *** Бен ходил по комнате, укачивая плачущую Фэй. Девочка уже сама устала от слёз и теперь просто сонно ныла, уткнувшись отцу в плечо лобиком. Бен целовал влажный височек и тихо напевал, продолжая укачивать малышку. Наверху бесновалась Сиара. Он слышал, как летали вещи, бились флаконы с дорогими духами, вазы, статуэтки, зеркала. Они поругались в очередной раз потому, что Брюс вновь попытался лечь спать на диване в гостиной, а не со своей девушкой в спальне. Фей проснулась и начала плакать от испуга, это вывело Сиару из себя, она рявкнула, что она устала от этого всего, от такой атмосферы в доме, от отсутствия любви и понимания. - Си, я тысячу раз тебе говорил… У нас ничего не выйдет, я не брошу тебя и Фей, но… Но у нас ничего не выйдет, как бы мы ни старались, никакой любви… – устало проговорил Бен. Кажется, он миллион раз произносил эти слова. – Прости, но я просто не могу. Я люблю Фей и тепло отношусь к тебе, но… Но у нас не получится. Сиара покраснела и со всей силы влепила ему оплеуху, оставляя на щеке красный след от руки. В её глазах появились слёзы бессилия – сколько раз она пыталась слепить из того, что от них осталось семью. Бен был внимательным и заботливым, тут нельзя было уличить его в чём-то, но, действительно, никакой любви по отношению к ней он не чувствовал больше. К Фей – да. К ней – нет. Сиара разбиралась в таких тонкостях. И это выводило её из себя, она хотела заполучить Бена в личное пользование, даже готова была привязать его к себе ребенком. Она отвергла ухаживания Дениса и не ушла к нему, оставшись с Беном. «Который теперь меня не любит. Который хочет жить с мужиком», – закончила она мысленно. Си умела держать себя в руках и сохранять холодную голову, что помогало принимать ей взвешенные решения. Но не в этот раз. Она оттолкнула Брюса и бросилась к лестнице, крича в отчаянной ярости: - Это всё этот рыжий…этот ублюдок! Как же я его ненавижу! Лучше бы он уже сдох от своей наркоты! Если бы не он, мы бы стали семьей, я бы сделала так, чтобы ты снова любил меня! Сам успокаивай своего ребенка, придурок! Она сейчас напоминала маленькую девочку, захлёбывающуюся рыданиями. Тушь текла по щекам, стирая тональную основу. Нос и губы покраснели и опухли. Её так сильно обидели, отвергли. Бен виновато взглянул наверх, в том направлении, куда бросилась девушка, вздрогнул от хлопка двери и шаркающей походкой двинулся в сторону комнаты дочери. Фей рыдала так же горько, как и её мама несколько секунд назад. Брюс с нежностью поднял дочку на руки и принялся покачивать ее, ласково уговаривая не плакать и высушить слёзки. Но малышка, словно чувствуя, как раскалывается её семья, никак не успокаивалась. Патлатый парень укачивал её с час, прежде чем плач перешел в усталое хныканье. Именно в этот момент его застала смс-ка. Увидел имя отправителя, Бен охнул и получше перехватил дочку. «Через пять часов мы поговорим, обещаю». Юноша несколько раз перечитал сообщение, чувствуя, как ускоряется биение сердца. Всего пять часов. Мелочи, он ждал четыре года. А потом шесть месяцев. Конечно, он потерпит. Пять часов – это ничего! Боже, Дэнни… Как же он соскучился… Малышка на его руках утихла и расслабилась, засыпая, словно согретая радостью отца.