Оne day

В комнате пахло сливовым вином и ванилью. Оранжевый огонек тлел, сжигая напыление аромопалочки. Запахи и полумрак создавали атмосферу изысканного уюта с «привкусом» сладковатой истомы и застывшего спокойствия. Своеобразный кокон, где любил скрываться старший из близнецов Спарды. Своего брата он сюда допускал крайне редко, даже на ключ закрывался. Ничто не должно нарушать феншуй. Данте повел носом – ваниль. Тонкий аромат щекотал ноздри, приглашал последовать за собой. У младшего этот запах ассоциировался с выпечкой и братовым гелем для душа. Ему нравилось как от Верга пахнет. Верджил… Манимый, молодой охотник поднялся по лестнице и застыл перед дверью, аромат всасывался сквозняком в щель под ней. Проворачивающаяся круглая ручка издала тихий звук. Дверь отворилась беззвучно - Верджил лично смазывал петли, он терпеть не мог посторонние, отвлекающие звуки. Брата Данте застал сидящим в кресле под антикварным бра. Желтый свет «ласкал» страницы старой книги, что покоилась на коленях Вергилия. Он, казалось, не замечал незваного гостя, но едва ли это было так. Данте отвлекся от заманившего его «призрака», он был здесь повсюду и не представлял более интереса. Ледяной принц на своем троне был куда как занимательнее. Именно такая картина характеризовала Верджила лучше всего. Консерватор, любитель красоты и строгости, в то же время обманчиво-спокойный, уравновешенный. Одежда брата всегда выгодно подчеркивала его фигуру, а Данте просто с ума сходил от его бедер, стройных, длинных ног. Сколько раз он чувствовал их сильную хватку на своей талии. Парень сглотнул, раздразненный яркими картинками флэшбека. Он умел ходить бесшумно, но стоило сделать первый шаг, как толстенный фолиант захлопнулся, и Верджил поднял на него холодные глаза. - Данте? Книга легла ребром рядом на кресло. Верджил изящным движением забросил ногу на ногу и скрестил руки на груди, в ожидании объяснений, покачивая ступней в мягком, закрытом тапочке. Даже дома он одевался со вкусом: бедра обтягивали тонкие матерчатые штаны, белая рубашка с расстегнутым воротом и темный жилет в масть брюкам. - Данте, ты что-то хотел? – вновь отозвался Верджил, прекращая «Театр фантазий Данте». - Возможно, - охотник ухмыльнулся и двинулся к близнецу. Старший знал эту улыбку, полную похоти и скрытой угрозы, а за ней неуловимое скольжение языка по губам и движение кадыка. Данте сглатывал слюну – реакция хищника на добычу. Младший из сыновей Спарды не скрывал свое тело, не давал возможности фантазии разыграться. Но у Данте было то, что его брат мог получить только при тесном контакте: его сила, его животная похоть и такая же дикая любовь. Верджил утопал в этом миксе, словно в наркотическом экстазе, на время теряя себя целиком. Он мог сопротивляться и делал это, но когда Данте преодолевал барьер, ледяной принц сдавался жару огня, сгорая в его пламени и возрождаясь заново. - Мне сейчас не до тебя, брат, - Вергилий устало выдохнул, всем своим видом показывая, что не настроен на какое-либо общение. Данте не мог сказать, что Верджил не любит секс. Все говорило скорее об обратном. Его стоны, то, как тело брата охотно открывается навстречу, жаждет. Страстные поцелуи, они разбивали друг другу губы зубами, желая загнать язык глубже в рот, словно доказывая реальность и весомость своих чувств. Верджил отвечал в сексе и тянулся к близнецу, но лишь тогда, когда ему это было с руки. Взять брата принуждением проблематично. В силе близнецы не уступали друг другу. Вергилий ловко избегал подлянок Данте и редко когда давал тому изловить себя. После подобных игрищ, что заканчивались неудачей для младшего Спарды, Данте приходилось спускать пар самостоятельно в ванной. Он легко заводился, его тянуло к брату. Он хотел быть в нем, любить непокорное тело до полного изнеможения - своего и Верджила. Эти фантазии разогревали сильнее и одного раза не хватало. Данте сидел на холодном кафеле ванной, бросив под зад свои же штаны, и дрочил. Он делал это пока рука не начинала дрожать, до состояния, когда белая ножка раковины перед его глазами не начинала расплываться. Но и тогда он продолжал, вгоняя пальцы левой в узкую дырку между своих ягодиц. Как же хорошо. Он любил это ощущение, представлял, что не его пальцы внутри, а член брата. Но вновь кончая и смотря на свою ладонь в сперме, полудемон злился, выпускал когти и снова трахал себя пуская кровь, чтобы помнить, чтобы надолго утолить звериный голод и не пасовать перед гордецом, с которым жил. Данте мог получить любого, но хотел лишь его, своего брата-близнеца. До мучительных спазмов сердца, до стонов разочарования и спермы с кровью на холодном полу уборной. А потом долго отсиживался на крышке унитаза, уронив голову на сложенные на стиральной машине руки, и думал, пока не начинал засыпать. После шел к брату, тот охотно пускал его в теплую постель, не подозревая ни о чем, просто по детской привычке. Данте мотнул головой, отгоняя нахлынувшие мысли. - Релаксируешь? Охотник следит за своим соблазном, пожирая его взглядом. Он прислушивался к собственным желаниям, читал их на лице и в жестах брата. Верджил сжал подлокотник кресла: тонкие пальцы, аккуратные, чуть удлиненные ногти и любимые светлые перчатки без пальцев – личный фетиш Данте. - Я понял. Затяжной контакт глаз - они «читают» друг друга. Данте вновь сглатывает. Верджил ставит обе ступни на пол и разводит колени. Младший наконец отрывает взгляд от гипнотических глаз брата и, словно по немому велению, опускается у его ног. Руки охотника ложатся на внутреннюю сторону бедер близнеца и скользят к промежности. От Верджила потянуло теплом, а пальцы впились в подлокотники крепче. Данте сам испытывает то же: укол острого возбуждения, что мгновенно захватывает тебя целиком, оседая тяжестью в паху. Младший еще какое-то время ласкает бедра, трется щекой об приятную ткань брюк, согретую теплом тела, позволяя возбуждению окрепнуть. Затем пальцы неспеша расстегивают пуговки ширинки (старомодный покрой). Он изредка поднимает взгляд на брата - тот спокоен внешне, лишь твердая плоть под пальцами Данте и блеск глаз в скудном освещении бра выдают его возбуждение. Зверь хотел бы разорвать тряпки, скрывающие тело близнеца, но это будет не по правилам. Данте редко соблюдал эти самые правила, но не те, что касались его семьи. Сейчас они играли как в детстве, только уже по-взрослому. Младший припадает губами к обнаженной упругой плоти брата, подбородком и ладонями чувствуя касания мягкой ткани брюк. - А говоришь, не до меня, - он усмехается, смотрит в бледные глаза и нарочито откровенно проводит языком вдоль ствола эрегированного члена. - Не паясничай, - Верджил тихо, но взволнованно выдыхает. - Слушаюсь и повинуюсь, - шутливым тоном бросает охотник и дарит брату еще одну дерзкую усмешку. Данте облизывает губы, нежная кожа блестит от влаги и Верджилу хочется поцеловать его, собрать вкус, но он держит марку. Его брат своеобразен, он любит подчинять в сексе и абсолютно лоялен в жизни. Влажная мягкость губ прихватывает головку, они обводят её контур и спускаются вниз по стволу. Рот Данте сочится голодной слюной, она каплями стекает по нежной коже члена, позволяя губам скользить ниже, вбирать больше. Он входит в ритм. Становится жарко, дыхание вырывается из приоткрытого рта старшего, и Данте берет глубже, опускаясь почти до основания, он дразнит, и Верджил ведется. Тонкие пальцы вплетаются в платиновый шелк волос, ладонь давит и охотник со стоном насаживается ртом на всю длину, его горло привычно к таким играм, оно сжимает головку, но рвотного рефлекса нет. Верджил стонет, ему хорошо сейчас: ресницы дрожат и губы обнажают острия белоснежных клыков. Данте не останавливается, волосы ласкают кожу паха с каждым уходом вниз. Младший обхватывает бедра брата, гладит их и ускоряет темп, загоняет любовника до судорожной дрожи, а потом усмиряет себя, ласкает нежно и со вкусом, пока старший не стонет от желания продолжить. Язык ласкает головку, обводит ее и щекочет выемку уретры, затем спускается вниз, прижимаясь к выступившим венам. Губы хватают мошонку сбоку, вбирая в рот округлость яичка. - Хватит. Делай все как следует, - не выдерживает Верджил. - А как следует? – Данте игрив, его глаза лукавы, а губы соблазнительно влажные. - Ты… - Идиот? – полудемон улыбается, его ладонь плотным кольцом обхаживает член брата. - Дааа… - выдыхает старший. Твердая плоть так соблазнительно прекрасна в разрезе расстегнутой ширинки. Верджил выглядит бесстыдно и пошло. Он горяч и возбужден, взгляд рассредоточен, полон желания. - Ну же… Данте. Охотник взял стоящую у кресла бутылку с охлажденным вином (теплое оно было противно им обоим), сделал глоток, приласкав горло сладким сливовым нектаром, затем еще один, но оставив немного для забавы. Зависнув над плотью брата, придерживая её рукой у основы, он уронил несколько теплых капель на головку члена. Вино рубинами скатилось по горячей коже, затем прохладный рот вновь вобрал в себя возбужденный орган, и Верджил застонал, низко, животно, своим обворожительным голосом, от которого у Данте мурашки по коже. Младшему было тесно от собственного возбуждения. Треск замка ширинки, слишком громкий в интимной тишине. Верджил протянул руку, Данте уперся в нее лбом, затем поднял голову - нос уловил приятный запах кожи, она тонкая и мягкая, такая же, как у его брата, поэтому перчатки так идеально сидят на его кистях. Губы коснулись пальцев, хантер с ходу взял их в рот, прикусил зубами и окутал лаской языка. - Ты животное, Данте. Верджил рывком отнял пальцы, царапаясь о клыки, и тут же снял с них кровь языком. Не теряя времени, младший прижался устами к упругому стволу, обхаживая его влагой и теплом, пачкая кровью, тогда как его руки торопливыми ласками ублажают собственный член. Губы накрыли головку и пустили её глубже в глотку. Левая рука Данте сжимала бедро брата, а правая надрачивала жарко-пульсирующую плоть. Рот с охотой заглатывал твердый пенис, все быстрее и быстрее, агрессивно. На пике их секс всегда агрессивен и стремителен. Верджил пятерней вцепился в волосы младшего брата и немного склонился к нему, закрывая глаза, дыша приоткрытым ртом, на что Данте отозвался задушенным стоном. Ладонь в перчатке ушла на загривок, впилась ногтями в кожу, с губ старшего сорвался тихий вожделенный стон, и язык развратника обожгло горячей спермой. Младший отстранился, мягко снимая губы с члена брата, откидываясь назад на вытянутую руку, правой прижимая свой член к напряженному животу, кончая, задыхаясь от наслаждения. Данте, не думая, завалился на пол, часто дыша и тихо посмеиваясь. - Что смешного? – слегка раздраженно спрашивает Верджил. Когда хантер поднял взгляд на близнеца, тот сидел как ни в чем не бывало, с застегнутыми штанами, правда взгляд был еще шальной и теплый. - Да так… Ничего, - многозначительная улыбка. - Ты вкусный. - Не говори ерунды, - Верджил бросил своему непутевому братцу салфетку. - Все. Уходи. Ты мне мешаешь. - О… Как это грубо, бро! – наигранная тень печали на лице, пока салфетка впитывает свидетельство страсти. – Пиццу будешь? - Самоудались. Спущусь через пять минут. - Не смей тут без меня развлекаться, говнюк, - Данте поднялся на ноги и сладко потянулся. - Тебя забыл спросить, что мне делать, - хмыкнул старший. - Ага, - лениво отмахнулся парень, направляясь к двери. – Я попрошу грибов побольше.

«Свет моей жизни, маленькое сокровенное вместилище для моей плоти. Мой грех, душа моя». В. Набоков "Лолита"