Невластность

      Ослепляющая вспышка от маяка, школьные шкафчики вокруг, отдалённые мужские голоса… Где я? Не имею не малейшего понятия, и сразу же становлюсь марионеткой, как оказываюсь тут: ни одно моё движение не подвластно мне, ни одно слово. И дебильные фразы недоальфача с психическим растройством так неконтролируемо вылетают из губ. Чёрт! Так стрёмно! И похоже на кошмарный сон шизофреника. Наверное, это он и есть. Неужто я снова пытаюсь запикапить Макс? Гениально! Её даже здесь нет. Впрочем, ничего удивительного в видоизменённом школьном коридоре, который я вижу каждую ночь.       Этот привычный угол настолько тёмный, и свет маяка ясен только в мрачнеющем небе, на котором нет ни луны, ни ярких звёзд - бездонная пустота. И только сейчас замечаю ранее невиданный фонарь в своих руках. Фигура Макс. Такая изящная в этой полутьме. Она ходит до безумия осторожно. Её лицо, из которого читается облегчение, быстро сменяет выражение в страх. Тело содрогается, и та спустя миг для чего-то поднимает руку. В глазах всё катастрофически мутное, но я вижу, как она исчезает. Слишком внезапная телепортация. Хотелось бы узнать как такое возможно. Ах да! Это же сон. Сон… Если так, то можно остановить Макс, снова испугавшуюся от неожиданности, схватив за запястье. И она вскрикнет от боли, потому что мои пальцы слишком сильно пережимают её ладонь. И я снова стану марионеткой во власти чего-то неизведанного. Макс потеряет ориентацию в пространстве и впечатается в металлический школьный шкафчик. Мои руки окажутся на её плечах и будут ощупывать кожаную куртку, которую я раньше не примечал в её гардеробе.       Она противится изо всех сил. Как и я. Мне не хочется причинять боль ей. Даже в несуществующей реальности, являющейся плодом моего подсознания. Но тело не слышит, не учитывает мои пожелания. И пальцы рук тут же ютятся в её и без того растрёпанных и влажных волосах. Она страшно холодная и мокрая. Как будто в этой вселенной шёл бешеный ливень, пропущенный мною. А Макс всё ещё пытается отстраниться; и я понимаю, ведь ничего более закономерного не может быть. Но что сделает марионетка? Лишь подчинится и станет рабом грязных желаний.       Я чувствую, как фонарь выскальзывает из моих рук и с небольшим грохотом падает на пол. Подушечки пальцев касаются щёк, влажных от солёных слёз. Губы всё ближе друг к другу, и настанет миг, когда они, наконец, коснутся, и реальность с сумасшествием полетит в неуловимом круговороте. И она уже не сможет, да и не захочет сделать ни шагу в сторону. Её тело погрузится в умиротворённость, и всякая дрожь, пронзавшая от головы до пят, спадёт. Она поддастся. Её руки будут прижимать к себе будто последнюю каплю сознания, последнюю каплю жизни. И пространство полностью разорвётся от ослепляющей вспышки.       Я остался один. Но атмосфера изящности тут же наполняет гиблую реальность. Видна лишь её тень, проскальзывающая сквозь полутьму. Хочется сорваться на бег, но мне приходится изо всех сил противиться нахлынувшему желанию. Её воля в её власти. Этим она и притягательна. Кровь в моей плоти бешено циркулирует, заставляя сделать шаг навстречу уходящей Макс. Разум изо всех сил воюет с плотью, заставляя остановиться. Я не стану марионеткой своего ничтожного подсознания! Я должен позволить ей уйти…       Должен позволить скрыться за рядом школьных шкафчиков. Должен позволить вспышке озарить всё вокруг. И должен позволить пространству замереть, а потом разрушиться от яркого до невозможности света. И меня вновь встретит очередное утро в мужском общежитии Блэквелла.