Неделька выдалась странная. Слишком тихая и слишком спокойная. Без этих насмешливых взглядов и обидных подножек в коридоре. Вся школа словно забыла о существовании Авы Айре, чему та искренне радовалась. Пусть у этой радости и был привкус каких-то тревожных предчувствий. «Затишье перед бурей» — думала девушка.
Ко всему прочему с больничного вышел Тулс — теперь после школы можно было заходить в подсобку, где он рисовал стенгазеты и не только. Этот молчаливый парень относился к ней почти дружески. Почти — потому что общаться они начали только пару месяцев назад.
Файра как-то раз попросила зайти за стенгазетой к Тенебросу. Староста тут же побежала по срочным делам и на вопрос Авы, где его искать, бросила на ходу:
— На втором этаже. Иди на запах красок — не ошибешься, — и тут же испарилась.
И все бы ничего, вот только у Айре был насморк и запахи она не чувствовала уже около недели. Тяжело повздыхав, девушка поплелась на обозначенный этаж, попутно думая, что временами их староста бывает не слишком точна, и что ей стоило бы найти заместителя, чтобы так не разрываться.
Долго искать не пришлось — дверь подсобки была открыта настежь, а гневные возгласы были слышны на весь корпус. Любой, кто проучился в этой школе хотя пару недель тут же узнал бы голос Лациви.
— Как это ты не будешь меня рисовать?! — со смесью гнева и растерянности в голосе спрашивала Магнолия. — Ты же обещал еще неделю назад?
В ответ не донеслось не звука. Ава приблизилась к двери, осознавая, что попадаться на глаза разъяренной Мегги довольно опасно. Тем не менее ноги почему-то продолжали нести ее вперед.
— Эй, хватит меня игнорировать!
Тяжелый вздох Тулса был слышен даже в коридоре. Затем шорох бумаги и скрип отодвигаемого стула. Возмущенный возглас Лациви и в дверях появляется высокий рыжий парень, удерживая за плечи и толкая вперед девушку, на лице которой было выражение глубочайшего шока. Видимо, ей впервые оказывают сопротивление, причем не на словах, а именно таким образом.
Вытолкав одноклассницу в коридор, Тенеброс скользнул беглым взгляд по Аве, стоящей возле окна, он захлопнул дверь, закрывая ее на ключ изнутри. Айре внутренне засмеялась. Кажется, этот орешек оказался не по зубам Мегги. Девушка собиралась что-то крикнуть в закрытую дверь, гневно раздувая ноздри, но, поразмыслив, видимо решила, что это бесполезная трата сил, развернулась и ушла, окинув презрительным взглядом Аву.
Дождавшись пока Лациви скроется за поворотом, девушка осторожно постучала в дверь. Может и не на что надеяться? Вряд ли Тулс откроет дверь после такого представления. Он больше любил покой и тишину, поэтому Мэгги — личность как раз таки и создающая беспокойство и шум — изрядно его утомляла. В классе он был почти незаметен, на переменах он куда-то уходил, а его ответы у доски всегда были средние.
Замок щелкнул и дверь с едва слышным скрипом открылась. Парень был выше девушки почти на полторы головы и ей приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Тулс внимательно осмотрел Аву с головы до ног своими темно-зелеными глазами. Потом, что-то решив для себя, посторонился, приоткрыв дверь пошире.
— Проходи.
Ава сняла портфель и, войдя в подсобку, замерла. Она словно попала в другой мир, совершенно особенный, состоящий из запаха красок, армии стаканчиков с кисточками на подоконнике, из карандашей всех размеров и марок, в беспорядке разбросанных по столу. Из лабораторного халата, который был некогда белым, а сейчас ставший похожим на волшебную мантию чародея, из-за красок въевшихся в ткань.
Поверить невозможно, что за такой невзрачной дверью подсобного помещения прячется такое чудо. Места в комнатке немного — как раз хватает, чтобы пройти между столом, стоящим посередине, и шкафами, поставленными вплотную к стенам. Везде, где только возможно, лежат рисунки — полноценные картины, карандашные наброски, законченные лишь на половину — их так много, что кажется вся комната сделана из портретов, пейзажей и натюрмортов.
На полках шкафов стоят самые разные поделки. Фигурки, вырезанные из дерева, вылепленные из пластилина; бумажные игрушки, начиная с гирлянды, которую может сделать любой первоклассник и заканчивая оригами; поделки из листьев, скрученных в розу, сушеная рябина, связанная в пучки; ракушки и морские звезды, которых на полках навалом…
— Ты что-то хотела? — голос Тулса отвлекает Аву от созерцания комнаты.
— Файра просила зайти за плакатом, — девушка нервно теребит в руках лямку портфеля.
Тенеброс тогда отдал ей плакат, а потом предложил выпить чая с пирожными.
С той поры это вошло в традицию — почти каждый день проводить в подсобке. Тулс всегда что-то рисовал, Ава иногда что-то писала, чаще читала, а когда одноклассник просил, помогала с плакатами.
А еще Врасия до сих пор не появилась в школе. Как и Педри в общем-то.
После того как Ава прогуляла один день, ее едва ли не вызвали к директору. Это было довольно обидно, ведь она всегда была пятерке лучших учеников, ездила почти на все олимпиады, приходила в школу даже когда болела, с температурой под сорок, а тут прогуляла всего лишь один день и чуть ли из школы не исключают.
Один оказывается тоже прогулял в тот же день, что и Ава. Он пришел на следующий день к третьему уроку изрядно помятый и сонный. На вопрос учителя парень не ответил, лишь молча положил объяснительную на стол и пошел за последнюю парту. Весь урок он проспал, уткнувшись лицом в руку, впрочем перемену провел точно также. Только на обеде, заметив пристальный взгляд Авы, приветственно махнул рукой. Она сделала вид, что не заметила и уткнулась в тарелку. «У тебя будут проблемы, Один Арроу, если ты будешь общаться со мной при всех» — думает Ава, украдкой поглядывая на его растерянное лицо.
Она сделает вид, что ничего не произошло. Так будет лучше для всех.
А еще лучше будет, если она переведется в другую школу. Или вообще уедет в другой конец страны.
Она едва досидела до последнего урока. Так паршиво на душе еще никогда не было. К тому же, похоже, что Ава слишком переволновалась и у нее горело лицо, шея и уши, ужасно болела голова. Лицо учителя плыло перед глазами, стены качались из стороны в сторону и к тому моменту, когда прозвенел звонок, девушка едва ли осознавала, что происходит. Как в тумане она с трудом собрала учебники и, закинув рюкзак на плечо, вышла из кабинета.
В таком состоянии надо бы зайти к медсестре, но Айре точно знает, что ее там не будет. Как обычно, в этой школе никто не хочет выполнять свои обязанности.
Возле раздевалки пол и потолок чуть не поменялись местами и Ава осела на пол, пытаясь прийти в себя. Что за черт? Почему она так плохо себя чувствует? Никогда в жизни она так сильно не болела, всегда обходясь легкой простудой.
Все давно уже ушли из школы, никто не поможет Айре. Да даже если и был — все равно не помог. Зачем помогать главной неудачнице школы?
Было бы прекрасно, если бы ты умерла, Ава Айре…
Гори в аду…
Бесишь, выскочка-заучка…
Она прикрыла глаза, из последних сил пытаясь не отключиться. Тени прошлого метались под закрытыми веками, старые раны на сердце кровили и припомнились все обиды, которые ей нанесли. Злые, насмешливые, яростные лица сплетались в одну вереницу и Аве казалось, что вот-вот и ее сердце остановится, не в силах вынести эту пытку. Если бы оставались силы, девушка бы закричала. Но горло сдавил спазм, не отпускающий ни на секунду, заставляющий давить всхлипы и крики.
Неожиданно сквозь воспоминания прорывается настоящее. Это настоящее не пахнет белизной, как вымытые полы, на вкус оно не как кровь на губах, оно теплое, знакомое до боли и оттого родное. Настоящее пахнет хвоей. А еще мятой. И Ава позволяет себе расслабиться и ее накрывает долгожданная и спокойная тьма.
