Убил бы, так люблю тебя

Убил бы, так люблю тебя! Тамо вертел в руках бутылку пива и смотрел на отца в изумлении. - Пап, - сказал он осторожно, - ты сейчас серьезно? Джон Пеникетт со вздохом кивнул, но глаз так и не поднял на сына. - Как никогда, - произнес мужчина, - Она моя ровесница, преподает в университете. Давно разведена… Тамо улыбнулся. Его умиляла это способность отца, успешного бизнесмена, жесткого, даже жестокого с партнерами, клиентами, так теряться и стесняться собственного ребенка. - А имя у нее есть? – спросил Тамо, как можно мягче. - Клара Эклз, - улыбнулся отец, и, наконец, посмотрел на парня, - Мы давно встречаемся. Просто я не знал, как тебе все это рассказать. После смерти мамы… Тамо покачал головой, жестом прося отца замолчать. - Пап, - сказал он серьезно, - Прошло уже три года. И мне ее никто не заменит, но ты не можешь из-за меня жить в одиночестве. Я даже рад! - Правда? – удивленно, счастливо выдохнул Джон, - Я просто… - Наконец-то я избавлюсь от необходимости давать указания миссис Майнер, - засмеялся Тамо, - А то еще немного и я стану настоящей домохозяйкой! - О, прости! – пробормотал отец, - Я ни разу не подумал, каково тебе приходится… - Пап! – уже нетерпеливо сказал Тамо, - Все нормально! Я не против. Тем более, что сейчас меня почти не будет дома. Последний курс, ты же знаешь… И когда Клара переедет к нам? - Через неделю. И… Тамо, еще один момент… У нее есть дочь. Милая девчушка… Думаю, вы поладите. Тамо поперхнулся глотком пива. Дочь? То есть помимо подруги отца с ними будет жить еще и ее дочь?.. Мило… - Ну, - не сразу нашелся, что сказать парень, - у нас вроде места достаточно. Сколько ей? - Двадцать, учится в колледже. «Класс! – подумал Тамо, - Еще одна женщина в доме!», а вслух сказал с усмешкой: - Ну и слава богу! Будет с кем дружить против вас! Известие отца о том, что он собирается привести в дом свою подругу, не стало для Тамо потрясением или новостью. Он уже давно заметил, что Джон часто уходит куда-то по вечерам, короткие отпуски проводит в Майами или Аспине. Стоит только зазвонить его сотовому, как он тут же убегает в другую комнату, пишет смс-ки. Отец пишет смс-ки! Стал внимательнее к тому, что ест, как одет. Даже, кажется, парфюм сменил. И Тамо прекрасно понимал, к чему это. Ну и конечно нисколько не ревновал отца. Когда умерла его мама, Мэри, он был уже достаточно взрослым, двадцать два года. Это был шок, потрясение, - здоровая, полная сил, энергичная женщина умерла в один миг от разрыва сердца. Дилатационная кардиомиопатия, никто и не догадывался, что у Мэри был этот синдром. Даже сама Мэри, хоть и была ведущим хирургом Центральной больницы. И возможно из-за этого Тамо и выбрал специальностью кардиохирургию. И он, и Джон долго приходили в себя после похорон. Какой-то период отцу даже трудно было говорить вслух о жене, вспоминать ее. Но время притупляет боль, день за днем наслаиваются новые события, рутина, повседневность. Воспоминания теряют остроту, в душе остается лишь грусть и смирение. Человек не должен искусственно поддерживать в себе скорбь, это преступление против его природы. Одиночество не лучшее состояние, это Тамо понимал прекрасно. Как и то, что у него есть личная жизнь, и почему у отца ее не должно быть. Тамо было не очень приятно представлять, что незнакомая, чужая женщина будет спать в постели его матери, хозяйничать на ее кухне, но он не имел морального права лишать отца возможности вновь стать счастливым. Тамо допивал пиво, стоя на заднем дворе у бассейна, смотрел на закат и прикидывал варианты как можно быстрее съехать из дома. Дом, в общем-то принадлежал ему по завещанию деда, отца матери, но не мог же Тамо вежливо выставить Джона с его подругой и прицепом вон! Тем более, что дом полностью содержал отец, как и самого Тамо. И оплачивал его учебу, да и вообще… Глупо это! Надо просто попробовать ужиться с новыми членами семьи, а если не получится, то найти квартиру и начать жить самостоятельно. Эта мысль понравилась Тамо, к тому же он давно хотел этого. Тогда не нужно было бы ходить в гости к девушкам «на палку чая», или тискать их по углам университета, или снимать номера в мотелях… И можно будет как-нибудь затащить к себе эту гордячку Донну, медсестру, с которой он совсем недавно познакомился на практике в Центральной. О, это будет клево! Тамо даже расплылся в довольной усмешке, представив себе, как завалит эту красотку на кровать и оттрахает ее по самое не балуйся… Тамо с хрустом потянулся, скинул майку, шорты. С гордостью оглядел свои накаченные руки, пресс, бедра. «Красавчик!» - похвалил он себя мысленно, и, подпрыгнув, нырнул в воду, подняв кучу брызг. Бэлла Эклз не была в восторге от новой затее матери, но деваться было некуда. Пока ей не исполнилось двадцать один, она должна жить с ней. И если матери вдруг так приспичило снова выйти замуж, значит и Бэлле придется тащиться в новый дом, в новую семью. Нет, она была знакома с Джоном Пеникеттом, даже испытывала к нему симпатию. Мужик вроде не глупый, не лезет с расспросами, не пытается прикинуться добрым папочкой, не лебезит перед ней. Короче, ведет себя достойно, не то, что трое козлов до него. После развода родителей, когда Дженсен, вдрызг разругавшись с матерью, ушел из дома, Бэлла оказалась свидетелем того, как Клара стала судорожно и бестолково искать себе нового мужа. Девушка просто поражалась, как можно быть такой глупой! То мать притащила знакомиться какого-то байкера, который не имел ни профессии, ни цента за душой, и разговаривал как в дешевых ковбойских фильмах. Потом Клара встретила торгового агента, скользкого типа с маслянистым взглядом, суетливыми манерами и лгуна, каких еще поискать. Он оказался женатым, с кучей долгов и с завышенными претензиями. Этого из дома выставила Бэлла, пригрозив все рассказать его жене. После того случая, Клара снова впала в отчаяние, но горевала недолго, и откопала себе нового мужика. Какого-то учителя средних классов, полного козла, который в первый же вечер попытался залезть под юбку Бэллы, пока Клара накрывала на стол. Тут уж Бэлла дала такой отпор! Был дикий скандал, мать и дочь орали друг на друга, выплескивая все, что накопилось за четыре года со времени развода. Наговорили друг другу кучу гадостей, но все-таки Клара не усомнилась в дочери, и пинками под зад вышвырнула того учителя вон. Тогда Бэлле было семнадцать. Она, особо не афишируя, виделась с отцом и братом, старалась не грубить матери, где-то в глубине души понимая ее. Но истинно близких, теплых отношений между ними не было. Клара постепенно успокаивалась, стала больше путешествовать, занялась собой, написала монографию, получила должность декана факультета истории, преобразилась. И вот тогда-то она и познакомилась с Джоном. И Бэлла поняла, что это всерьез. Она еще ревновала мать, ей казалось, что приняв Джона, она предаст отца в какой-то степени, но поневоле стала смиряться. Особенно, когда убедилась, что Пеникетт адекватный, успешный дядька и влюблен в Клару по уши. За год, что Джон и Клара бегали друг к другу на свидания, Бэлла почти приняла тот факт, что мать скоро выйдет замуж. И примирило ее с этим то, что Джон ни разу не позволил себе остаться в их доме дольше, чем на час, всегда был вежлив с ней и всегда спрашивал разрешения войти именно у нее, сопливой девчонки. Одно смущало Бэллу до приступов раздражения. У Джона, оказывается, есть взрослый сын, студент медицинского. Какой-нибудь зануда, наверное, помешанный на медицине, думала девушка с тоской. И ей придется жить с ним под одной крышей. Жуть!.. Она собирала свои вещи в чемоданы, коробки, и заранее представляла себе, как неуютно ей будет на новом месте. Заранее обозвала незнакомого ей парня сморчком, придурком, ботаном. И была поражена до икоты, когда увидела этого самого сморчка на пороге большого дома Пеникеттов… - Почему ты икаешь? – первое, что спросил Тамо у Бэллы, после традиционных приветствий и знакомства, - Дать тебе воды?.. - Все…Ик!.. окей-и-ик! – покраснела с досады девушка, сразу же разозлившись, - Ик… Тамо усмехнулся. Мельком глянул на отца с Кларой, разговаривающих в гостиной. - И часто у тебя бывает икота? – склонил он голову набок, внимательно разглядывая ее, - Ты знаешь, это может быть тревожным сигналом. Желудок, сердце… Бэлла набрала полную грудь воздуха, чуть задержала, выдохнула и зло прошипела: - Отвали, ботан! Поиграй в доктора с кем-нибудь другим! Тамо нахмурился от такого всплеска эмоций, но тут же заулыбался. - Не груби, детка, будущему родственнику, - тихо сказал он, - Со мной лучше дружить! Бэлла сжала губы и показала парню средний палец. - Бэлла, - громко позвала Клара, с некоторой тревогой заметив хмурую мордашку дочери, - все в порядке? - Не волнуйтесь, Клара, - повернулся к женщине Тамо с улыбкой, - Я покажу Бэлле ее комнату и помогу с вещами, - и снова шепотом обратился к девушке, - Пойдем, сестренка… Бэлла хотела пнуть этого обалдуя прямо под его крепкий зад, но сдержала себя. Какого черта?! Мало того, что он оказался совсем… Совсем не сморчок, а очень даже наоборот! Так он еще вздумал взять над ней верх!.. Хрен ему!.. Бэлла сердито пыхтела, но поплелась вслед за парнем на второй этаж. Легко одолев ступеньки, он теперь с явной издевкой смотрел, как она тащит огромный чемодан, надуваясь от натуги, как жаба, но не сделал попытки ей помочь. Все с той же ухмылкой он прошел по коридору, распахнул первую дверь слева и пропел: - Ваши покои, принцесса! Бэлла, отпихнув его плечом, прошла в комнату, бегло огляделась, повернулась снова к двери. Охнула от неожиданности, потому что Тамо стоял совсем близко к ней. - Нравится? – спросил он, - В розовый можешь перекрасить все сама… Бля!!! Тамо согнулся, схватился за ногу, на которую Бэлла с силой опустила тяжеленный чемодан. И теперь с издевкой смотрела она. - Нравится? – шепнула она, - Могу добавить! - Ах, ты… - едва слышно ругнулся он, - Оторва малолетняя!.. Вот ведь… - Не груби будущей родственнице, - зло ухмылялась она, - И со мной лучше не дружить!.. Вон из моей комнаты… Тамо развернулся и, шепотом матерясь, заковылял прочь. Сучка! И за что ему такое?! Хамка! И чего такого он ей сказал?! Просто побеспокоился из-за ее икоты, а в ответ… Неужели придется постоянно такое терпеть?! Ну уж нет! Он ей покажет небо в алмазах! И очень скоро!.. Ох, как больно. Лишь бы пальцы были целы… И началось молчаливое противостояние между Тамо и Бэллой. Когда Джон и Клара были поблизости, они порой шепотом обменивались «любезностями», а когда старших не было рядом, то громко, не стесняясь в выражениях говорили друг другу кучу гадостей. Еще они сдерживались при миссис Майнер, так как оба, не сговариваясь, решили во что бы то ни стало, не огорчать родителей. У обоих все-таки хватало мозгов не впутывать их в свои мелкие дрязги. Причем дрязгами их взаимную ненависть считал Тамо, хотя Бэлле казалось, что все это кошмар вселенского масштаба. Тамо, будучи старше ее на пять лет, чаще старался все сводить к шутке, по реже сталкиваться с ней в доме, беря суточные дежурства на практике почти через день. И все равно это мелкое недоразумение умудрялось вывести его из себя! То ей не нравилась музыка, которую он слушает. При том, что слушал музыку Тамо только в своей комнате и громкость была приемлимой. «Да ты гей! – издевалась Бэлла, - Ты точно гей!». Какая связь между One Rebublic и сексуальной ориентацией, Тамо не понимал, и называл Бэллу ограниченной дурой. То она издевалась над его облегающими майками и маленькой серьгой в левом ухе. Тамо говорил в ответ, что ей не обязательно носить широкие футболки и брюки милитари, все равно ей скрывать нечего, - тощая, как доска. Бэлла называла веснушки Тамо рыбьей чешуей, но на это он уже не велся, считая, выпады девушки обычной истерикой. Иногда, находясь на дежурстве, Тамо в редкие минуты передышки перебирал в памяти момент, когда первый раз увидел Бэллу. Он помнил, как она шла, с неохотой переставляя ноги, как подняла лицо, и как распахнулись ее глаза в изумлении. Да, в тот момент девушка выпала в осадок. На миг ее бледная мордашка, с пухлыми губами, точеным носиком и ярко-зелеными глазами, вспыхнула ярко. Она даже в удивлении откинула длинную челку со лба, но потом нахмурилась, вся сжалась и выпустила колючки. Казалось, что она чувствует себя крайне неуютно в узких джинсах и топе, словно ее выставили на показ без ее согласия. Хотя он не понимал, чего ей стесняться, - тоненькая, отлично сложена, стройные длинные ноги, красивые руки, по-девичьи небольшие, крепкие груди… «Яблочки» - не к месту как-то подумалось Тамо и он даже сам смутился этой своей мысли. Самому ему нравились девушки попышнее и не такие хмурые. И, конечно, восхищающиеся им! А эта Бэлла никак не подходила под его требования. «И слава богу!» - успокаивался Тамо. Но был один случай, когда он всерьез задумался о своих предпочтениях. Как-то он проснулся под вечер после суточного дежурства, голова была чугунной, словно он эти сутки зависал не в больнице, а в каком-нибудь клубе. Он натянул шорты и пошлепал вниз, в надежде отыскать в холодильнике лимонад. Прошел через всю кухню, но вернулся назад, так как заметил в большом окне Бэллу, сидевшую в пол оборота к нему у края бассейна со своим вечным альбомом на коленях. Она была в купальнике, видимо, совсем недавно плескалась в воде. Чуть рыжеватые, длинные волосы собраны в высокий пучок, а выбившиеся отдельные завитки влажно переливались в угасающем свете дня. С них все еще срывались мелкие капельки и стекали по спине. Тамо заворожено разглядывал ее спину, всю в мелких родинках, и эти острые лопатки, проступающий позвоночник. Она, чуть ссутулившись, поджав ноги, склонила голову и рисовала что-то быстро. Глаза ее были широко распахнуты, губы приоткрылись, будто она вся ушла в свои мысли, грезила наяву. И этот купальник почти не скрывал груди, сквозь мокрую ткань проступали соски, неожиданно крупные… Тамо сглотнул обалдело, отвернулся от окна. Подошел к холодильнику, открыл его и тупо уставился на содержимое. Он забыл, зачем открыл дверцу… А, да, лимонад… Взял с полки бутылку и приложил к пылающему лбу. Че-е-е-е-е-рт! Она не может ему нравится, просто по определению. Она же мелкая пакостница, вредина, сопля зеленая… Тамо шумно выдохнул, отхлебнул из бутылки и вновь повернулся к окну. Бэллы уже не было. Наверное, зашла в дом, а вот альбом ее остался лежать на мраморной плитке. «Намокнет» - подумал Тамо и направился к бассейну. Он не собирался рассматривать рисунок, но залип в первую же секунду, как только увидел. Простым карандашом был сделан набросок самого Тамо. Вернее, его профиль, - лоб, крупный нос, чуть приоткрытые губы, сильный подбородок и широкая шея. Все было схвачено так четко, ясно, без лишних линий, словно он смотрел на себя со стороны. Сходство было поразительным, такая точная рука, талантливая… Тамо в изумлении взъерошил свои короткие волосы, охнул чуть слышно. - Положи на место, - услышал он спокойный голос Бэллы. Обернулся, встретил испуганный взгляд и быстро опустил альбом на шезлонг. В примирительном жесте поднял ладони вверх. - Прости, - сказал тихо, - Я уже ухожу. Прости. Она молча проводила его глазами, и когда он скрылся в доме, в ужасе закрыла лицо руками. А Тамо потом еще долго в задумчивости пялился в потолок своей комнаты, вновь и вновь вспоминая. Бэлла с интересом слушала Джареда, не глядя, помешивала трубочкой лате и почти не замечала тревожно-вопрошающих взглядов Миши. Они втроем сидели в кафе, куда зашли перед началом сеанса. Миша Коллинз был для Бэллы чем-то средним между другом и бойфрендом. Знала она его уже лет десять, учились вместе в школе, с ним она пошла на выпускной, с ним делилась переживаниями, и когда ей исполнилось восемнадцать с ним она потеряла девственность. Это не была любовь, скорее привычка. Встречались они каждый день в колледже информационных технологий, на всех парах сидели вместе, и вообще многое делали вместе. Изредка, если Бэлла соглашалась, приходили домой к Коллинзу, пока его родителей не было, занимались сексом, а потом долго болтали ни о чем. Это точно не была любовь. И Коллинз это понимал, но в силу своего характера не искал, не просил большего. Его все устраивало, в своих планах на будущее он видел Бэллу супругой, матерью своих детей, уютный дом, собаку, хорошую машину. Только вот Бэлла об этом не знала, а если б и узнала, то не удивилась бы. Другое дело, что Коллинза в планах Бэллы не было, и знакомство с Джаредом Падалеки внесло приятное разнообразие в рутину. С Джаредом Бэллу познакомил сам Миша, когда они были на экскурсии в компании «Джей.Пи.Индастрис», где он уже подрабатывал ассистентом. Джаред понравился Бэлле своей открытостью, простотой, легкостью в общении, не смотря на то, что компания принадлежит его семье и сам он студент Стэнфорда. Да и внешне парень был приятен. И ростом, и сложением, и улыбкой, и густой шевелюрой он пришелся девушке по душе. Она даже что-то схожее с волнением почувствовала, когда пожимала его руку при первой встрече. И сразу поняла, что Миша заревновал. Вот только этого ей не хватало! Мало ей вечного раздражителя дома в виде этого придурка Пеникетта, так еще и Коллинз решил добавить перца!.. Нужно как-то успокоить Мишу, поговорить с ним что ли. Она не собиралась прямо сейчас заводить новые отношения, но друг ее стал реально напрягать. Недели три, как Джаред появился в их кругу, столько же она живет в новом доме, и столько же она не ходила домой к Коллинзу. «Может это из-за секса?» - рассеянно думала Бэлла, автоматически улыбаясь Джареду, кивая на его реплики. Ну, если так, то можно и сходить в гости, но… Почему то сразу же перед глазами всплыл Пеникетт. Как он стоял там у бассейна, держа ее альбом в руках, с удивлением рассматривал рисунок, ерошил волосы. Высокий, крепкий, мускулистый, полуголый. И этот его жест, и испуганный голос «Прости. Я уже ухожу»… Бэлла замерев, на миг ясно увидела его широкие плечи, с россыпью веснушек. «Как крошки печенья» - пронеслось у нее в мыслях, и она покраснела. - Бэлла, - чуть громче, чем нужно позвал ее Коллинз, - Мы идем? Она подняла глаза, будто выныривая в реальность. Парни уже стояли и ждали ее, оба улыбались ей. Она улыбнулась им, как кукла. В тот вечер Бэлла долго разговаривала с Дженсеном по телефону. Она рассказала брату, что познакомилась с новым парнем, поделилась своими мыслями по поводу Коллинза. Ей очень хотелось рассказать и о Пеникетте, но не смогла. Дженсену можно было все рассказать, он бы все понял, но она не смогла, смутилась. Брат по голосу почуял что-то новое в сестре, стал допытываться, но она быстро свернула разговор, сказала, что ей пора. Дженсен пожелал удачи, сказал привычное «Пока, принцесса», отключился. Бэлла еще какое-то время постояла в беседка, вздохнула и пошла в дом. Подходя к своей комнате, она заметила, что дверь напротив приоткрыта, и невольно зависла, увидев Пеникетта за ней. Он одевался. Джинсы, подтянул на бедрах, чисто мужским движением поправился, застегнул. Взял рубашку со спинки кровати, надел, застегнул одну пуговицу, вторую. Почувствовав чей-то взгляд, повернул голову к двери, и так улыбнулся. Легко, без умысла, по-доброму, серые глаза сверкнули какой-то радостью, а Бэлла вдруг поняла, что очень не хочет, чтоб он куда-либо уходил в этот вечер. Она резко отвернулась, быстро скрылась в своей комнате. Закрыв за собой дверь, она стукнула себя по лбу, зашипев ругательства. «Собери мозги в кучу!» - ругала она себя, не на шутку разозлясь. Тамо собирался на свидание с той самой Донной, которая наконец-то соизволила принять его предложение. Он решил, что не стоит тянуть до переезда в съемную квартиру, когда можно воплотить свои нескромные фантазии уже сейчас. Тем более, что девушка стала сама напрашиваться, видимо поддавшись нехилому обаянию Пеникетта. Вечер обещал стать очень, очень горячим… Тамо уже мысленно раздевал Донну, когда почувствовал, словно ласковое прикосновение, взгляд, обернулся и… Почему-то на месте полураздетой Донны была Бэлла, в том самом купальнике, с мокрыми завитками волос, с широко распахнутыми глазами. И он улыбнулся, потому что ему стало так хорошо, так… Но она ушла, хлопнула дверью, вновь отдалилась. Садясь за руль, Тамо уже не улыбался, и предстоящее свидание ему было уже не в радость. Ему захотелось остаться дома, в кои-то веки, провести тихий вечер в гостиной, за просмотром какого-нибудь фильма. И чтобы Бэлла сидела рядом… Потом, уже сидя с Донной за столиком в баре, он пытался не терять нить разговора, старался внимательно слушать, о чем говорит девушка, как-то реагировать на ее сигналы, но мысли его опять и опять уплывали домой. Донна, чувствуя его рассеянность, принялась более активно флиртовать, обводила кончиком пальца кромку бокала, слегка облизывала губы, игриво склоняла голову на бок, мелодично смеялась, говорила тихим, грудным голосом. И как бы не был выбит из колеи Тамо, он прежде всего был мужчина, и конечно он повелся. И когда Донна под столом коснулась его ширинки голой ступней, он охнул, с усмешкой, не предвещающий ничего доброго, глянул на девушку. На ее предложение продолжить где-нибудь в другом месте он с готовностью ответил согласием. И потом, в номере мотеля, когда он прижал ее к стенке, поцеловал в губы требовательно, он почувствовал пустоту. Все происходило, как тысячи раз до этого, с другими, по накатанной. Он срывал с нее одежду, раздевался сам, ласкал, укладывал на кровать, снова целовал, снова ласкал, и трахал. Жестко, не думая ни о чем, даже не стараясь впечатлить. В груди, голове, мыслях было пусто, до звона, до жгучей грусти. Даже оргазм, расплавивший тело, остался где-то на задворках сознания. И потом, слушая болтовню Донны, он в легком раздражении считал минуты, когда уже будет можно встать и уйти. Он заученно отвечал ей «Рад, что тебе понравилось. Ты была восхитительна, детка. Как-нибудь повторим. Давай, я подвезу тебя. Да, конечно, буду рад, если ты позвонишь». Он с облегчением проводил глазами Донну, когда привез к ее дому, помахал ей в ответ, и рванул с места как сумасшедший. Ехал домой и хотел только одного, - взглянуть на Бэллу, даже если она уже уснула. Одним глазком, и шепнуть ей «Прости». Бэлла тихонько отодвинулась от спящего Коллинза, но тот даже во сне не желал расцеплять объятий. Притянул к себе теснее, уткнулся носом ей в затылок и опять уснул крепко. То ощущение злого, мстительного азарта, что бушевало в Бэлле, когда она спонтанно пригласила в этот дом Коллинза, благо родители были в отъезде, когда позволила ему подняться в свою комнату, и отдалась ему с каким-то бешенством, то чувство уже испарилось. Оставив по себе горечь, стыд, раскаяние. Чего она хотела этим добиться? Уколоть самолюбие Пеникетта? А почему он должен быть уязвлен? Кто он ей? Кто она ему? Это ее задело, что он ушел на свидание, но он-то ей не обязан ни чем. Так с чего она решила ему отомстить?.. Как глупо получилось. Надо разбудить Коллинза и выпроводить его, пока еще не поздно, пока Пеникетт не вернулся… Если он вообще сегодня вернется. От этой мысли Бэлле стало больно и непрошенные слезы горошинками застыли в уголках глаз… Надо разбудить Коллинза… И тут она замерла, услышав, как негромко хлопнула тяжелая входная дверь, как Пеникетт поднялся по лестнице, как пошел в направлении… Бэлла не дышала, слушая. Шаги остановились у ее двери. Бэлла сглотнула, закрыла глаза от страха. Дверь тихонько приоткрылась. Секунда, две, три, четыре. Дверь закрылась, Пеникетт зашел в свою комнату. Он увидел. Он все увидел. Что-то грохнуло, послышался звон разбитого стекла. Тамо с бьющимся сердцем поднимался по лестнице, уговаривая себя, как мог. Он лишь взглянет, даже порога не переступит. Ему нужно было до зубовного скрежета увидеть ее, пусть и спящую. Просто увидеть. Он легонько толкнул дверь, не заперто. И сначала он даже не понял, - обнимая Бэллу со спины, прижавшись к ней, спал темноволосый парень. И Бэлла спит, положив ладонь на его руку. Спит. С другим. В своей постели. Тамо задышал сквозь стиснутые зубы, вся кровь прилила к голове, глаза заволокло красным туманом… Но он нашел в себе силы неслышно прикрыть дверь, уйти к себе. Он даже не почувствовал боли, разбивая большое зеркало кулаком. Больно было в груди, очень больно, до тошноты. Чтобы уговорить брата прийти на скромную церемонию бракосочетания их матери, Бэлле пришлось тащиться к нему на работу. Департамент полиции ЛА мало располагал к приватной беседе, но другого выхода не было. Дженсен Эклз, офицер полиции, не мог в тот день выйти куда-либо даже в обеденный перерыв, и потому позвал сестру к себе. Войдя в кабинет брата, Бэлла мельком огляделась, хмыкнула, заметив, что у Дженсена на рабочем столе появилась небольшая фотография в рамке, на которой была приятной внешности темноволосая, кареглазая девушка. Ну наконец-то в жизни брата обозначились серьезные отношения! Нет, он был тот еще ходок по девицам, но еще ни одна из многочисленных пассий не удостоилась такой чести, как фото на рабочем столе. Интересно, как зовут эту красотку? И чем она занимается? Сколько ей лет? - Она парикмахер, - сказал Дженсен, подходя к сестре со спины, он забрал у нее фото, положил в ящик стола, - Ей двадцать семь, зовут Синди Сэмпсон. Привет, принцесса! – это он уже сказал с улыбкой, чмокнув Бэллу в лоб. - Рада, что у тебя теперь есть постоянная девушка, - улыбнулась в ответ сестра. Уселась в свободное кресло, уставилась на брата выжидающе. Дженсен присел на стул рядом, закатил глаза. - Не надо так смотреть, словно ты побитый щенок! – хмуро произнес он, - Я еще не решил, пойду или нет. И не надо так кривить рот! Я знаю, что ты притворяешься, Би! - Дженс, - канючила сестра, - это нужно ей! Пойми! Она скучает, очень скучает. Ты ведь даже по телефону не хочешь говорить с ней. - Мы все сказали друг другу, - мотнул головой Дженсен. - Дженс, они оба были виноваты. С отцом ты общаешься, а мама… - Ладно, - перебил ее брат, - Я буду. Поздравлю и уйду. Как, ты говоришь, зовут этого мужика? Пеникетт? - Ой, можно подумать, - засмеялась Бэлла довольно, - что ты еще год назад не пробил все данные по Джону! Мне-то не заливай! Дженсен невольно тоже заулыбался. - А что за новый парень у тебя? – спросил он, протягивая сестре бутылочку колы, - Это который Падалеки? А Коллинз ушел в отставку? И как он это пережил? Вы же были такой парой! - Я тебя прошу! – взмолилась Бэлла, - Не были мы парой! Это Миша себе напланировал всего, а меня даже не спросил. План, Дженсен! У него план на пять лет, десять, пятнадцать, двадцать лет вперед. Это пипец, как вдохновляет! Нет, с Джаредом мне легче… - И как далеко вы зашли с Джаредом? – нахмурился брат, - Ты помнишь, чему я тебя учил? Глупостей не будет? - Не волнуйся, Дженс, - усмехнулась Бэлла, - я не настолько дура, чтоб последние мозги растерять. Дженсен успокоено кивнул. Они поболтали, обсудили, что подарят матери на свадьбу, поспорили из-за того, кто будет оплачивать подарок. Брат настоял на своем, заявив, что и подарок и цветы купит сам. Потом выпроводил сестру, потому что ему нужно было срочно выезжать на место преступления. После того случая, Бэлла рассталась с Коллинзом. Точнее сказать, жестко заявила, что больше между ними не будет секса. Но готова остаться с ним друзьями. Миша дулся пару дней, но скоро сдался, принял новые условия их отношений. И даже, когда узнал, что Бэлла теперь как бы встречается с Джаредом, не особо огорчился. Все-таки это была не любовь у них. Да и с Джаредом это была не любовь, просто Бэлле хотелось как-то отвлечь себя, заполнить пустоту, образовавшуюся после того, как Пеникетт съехал из дома. Он уехал на следующее утро после того случая. Рано утром, взяв только самые необходимые вещи. А Бэлла, проснувшись тем утром, с тоской следила, как в комнате напротив прибирается миссис Майнер, и комната пуста. И дом стал пустым. Он даже не оставил своего нового адреса. За месяц рука Тамо зажила, хоть и остался небольшой шрам. Он почти не вспоминал о той ночи. Только думал порой, почему же Бэлла тогда не поспешила ему на помощь? И сам себе говорил, - хорошо, что не вышла. Иначе он точно не сдержался бы и набил бы морду тому парню. Тамо жил теперь в неплохой квартире, почти рядом с Центральной больницей, и Донна стала частой гостей здесь. Как и Лора, Эмми, Кэтрин, и еще пара-тройка женщин, имен которых он даже не спрашивал, и не узнал бы лиц, если б столкнулся с ними вновь. Он не искал случайных связей, они находили его сами. Он не отказывался, ему было безразлично, кого трахать, лишь бы не лезли с разговорами и скоренько сваливали после полученных оргазмов. Он не сказал бы, что горюет, но и не мог отрицать, что в груди все еще болит. И когда отец спросил его, почему он так неожиданно, не дождавшись его, уехал, сын не сразу нашел, что сказать. «Пап, вы тут ни при чем, - ответил тогда Тамо, - Просто мне давно хотелось пожить отдельно. Правда!». Джон сделал вид, что поверил, завел на имя сына еще одну кредитную карту, и оставил его в покое. Единственное, попросил приехать на свадьбу. Тамо пообещал быть. Он очень хотел там быть, очень хотел увидеть Бэллу. Очень хотел. Торжество было скромным, только для самых близких родственников и друзей. Священника пригласили домой, на просторной лужайке разбили шатер, и теперь немногочисленные гости наслаждались хорошей музыкой, закусками лучшего шеф-повара ЛА, отличной выпивкой на любой вкус и обществом друг друга. Бэлла, как только появился Дженсен, вцепилась в него мертвой хваткой, не желая отпускать брата слишком быстро. Они отделились от остальных, засели в беседке, и болтали о чем-то своем, поминутно хохоча. Тамо следил издали, и хоть знал, что это сын Клары, родной брат Бэллы, но все равно ревновал. Он видел, как Дженсен и Бэлла похожи, поразительно похожи, мимика, жесты, как близнецы. И даже разница в десять лет не ощущалась. Заметно было, что они очень близки и дорожат друг другом. И Тамо ревновал. Помня свою идиотскую выходку с Коллинзом, Бэлла не пригласила на свадьбу Джареда, а тот и не обиделся. Она украдкой высматривала Пеникетта, боясь оказаться с ним рядом. Болтала с братом, а сама то и дело оглядывалась, нервно покусывала губы, когда Тамо попадал в поле зрения. Дженсен не удержался и спросил ее: «Ты кого-то ищешь? Лохматого твоего здесь вроде нет». Бэлла покачала головой, усмехнулась: «Джареду тут нечего делать, он не член семьи. К тому же, его нет сейчас в городе». «Ага!» - зловредно ухмыльнулся брат и, проследив за взглядом сестры, понял, кого она высматривала. Он чуть нахмурился, отметив про себя, какой здоровяк этот… Как его зовут? Тамо! Пеникетт младший, значит. Медик будущий. Ага, и по ходу успел влюбить в себя Бэллу, и… От внимательных глаз Дженсена не ускользнуло, как остро, цепко посмотрел на сестру этот парень, будто хочет и боится встретиться с ней взглядом. Теперь понятно, это Бэлла ему мозги запудрила! А сама встречается с другим, вертихвостка малолетняя. Тут он посмотрел на сестру, заметил, как прерывисто она вздохнула, и вообще обалдел. Да у них это взаимно! А почему тогда не вместе? Они отлично смотрелись бы!.. Ох, Синди! Что же ты сделала с суровым копом?! Теперь он сам стал романтичным, и вот хочется ему прямо сейчас поговорить с этим Тамо. Дженсен спросил у Бэллы, где ее комната, чтобы посетить уборную, и под этим предлогом направился к дому. По пути он, словно бы невзначай приостановился возле Тамо. - Э-м, не покажешь, где комната Бэллы? – обратился он к парню с невинной улыбкой. Тамо, машинально улыбнувшись в ответ, жестом пригласил следовать за ним. Повел гостя через боковые двери столовой, показывая дорогу, но брат Бэллы вдруг остановился посреди безлюдной кухни как вкопанный. - Слушай, Тамо, - заговорил он, чуть неуверенно, - Мне вообще-то с тобой нужно было пошептаться. Пеникетт усмехнулся. - Я нарушил закон, офицер? – спросил он Дженсена. - Если обидишь мою сестру, - хмуро покачал головой тот, - нарушишь мой личный закон. И тогда я тебе не завидую! Закопаю живьем. И я не шучу. Пеникетт перестал улыбаться, согласно кивнул, сказал: - Понял, но вы, кажется, ошиблись. Я не ее парень. - Ни хрена ты не понял, Пеникетт, - многозначительно изогнул бровь Дженсен, - Я повторю: если обидишь мою сестру, то я тебя закопаю живьем в землю. - А другому парню вы уже это довели? – теряя терпение спросил Тамо, - Для него это информация будет в самый раз. Он повернулся, чтобы уйти и тем самым прекратить этот тупой разговор. Но услышал ехидный голос Дженсена. - И ты вот так легко и просто отдашь ее другому? – спрашивал тот, - Вот не подумал бы, что ты такой лузер! Дженсен ушел уже давно, а Тамо продолжал торчать посреди комнаты. В голове проносились мысли, одна сумасшедшее другой. Ему хотелось верить, что Дженсен сказал все это всерьез, но как убедиться в этом?.. Он подошел к раковине, пустил холодную воду, плеснул себе в лицо пару раз. Не помогает. В кухню залетела Бэлла и, словно наткнувшись на стеклянную стену, остановилась, уставилась на Тамо широко распахнутыми глазами. Он тоже смотрел на нее почти в испуге. По лицу его стекали капельки влаги. - Где у нас бумажные полотенца? – глухо пробормотал он. Бэлла отмерла, прошла мимо Тамо, открыла верхний шкаф, достала рулон, протянула ему. Он не взял, она поставила рулон на мойку. И когда она уже шагнула, чтобы уйти, он схватил ее за руки, за плечи, повернул к себе. Она подняла на него глаза, удивленно ахнула, пораженная выражением его лица. Нахмуренные брови, ноздри раздуваются, губы приоткрыты, словно он хочет закричать. И она поцеловала его, порывисто приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его горячих губ. Он не сделал ни одного движения, застыл, даже дышать перестал. Лишь смотрел, смотрел на нее безумными глазами. Она немного разочарованно отстранилась. Против воли почувствовала слезы, готовые вот-вот брызнуть. Закрыла глаза, и в этот момент он сам поцеловал ее. Невесомо, нежно, едва касаясь, чуть дыша. И она прильнула к нему, раскрыла губы, зовя. Он с глухим стоном ринулся, как в омут, в поцелуй. Легко провел языком по ее губам, почувствовал ее язык, снова застонал от удовольствия, от радости. Целовал и целовал, распадаясь на части. Провел руками по ее плечам, сжал их. Не отрываясь от ее губ, спустил ладони по спине, к пояснице, прижал к себе теснее. Не встретив сопротивления, осторожно погладил ягодицы. Она сдавленно простонала, вжимаясь в него. От этого он перестал соображать что-либо вообще. Слепо шаря руками по платью, нашел замочек, расстегнул. Чуть приспустил лямки, обнажая плечи, стал целовать их, шею, подбородок, и снова губы. Опять и опять, с нежностью, страстью, забыв обо всем. Желая только одного, чтобы это безумие не кончалось… - Бэлла! – раздался чей-то хриплый голос. И наваждение разом испарилось, швырнув двоих забывшихся в реальность. Они обернулись, загнанно дыша. На пороге стоял Джаред, с огромным букетом в руках, и с ужасом переводил взгляд с Бэллы на Тамо и обратно. Она сразу отпрянула от Пеникетта, схватилась за широкие лямки платья, подтягивая их. - Джаред, - пробормотала девушка, - я… я тебе все объясню… Джаред мотнул головой, не в силах что-либо ответить. Он швырнул букет на стол, развернулся и быстро вышел вон. Бэлла рванулась за ним. Тамо схватил ее за руку. Она удивленно, почти в возмущении глянула на его руку. - Пусти, - громким шепотом попросила она, - Я должна… - Уверена? – шумно дышал он, - Ты уверена? - Да! – почти выкрикнула Бэлла, - Должна пойти к нему… - Если ты сейчас уйдешь, - сквозь зубы зашипел Тамо, - то больше никогда меня не увидишь… - Что?! – разозлилась она, - Шлялся где-то месяц с кем попало, а теперь условия мне ставишь?!.. Она стряхнула его руку и ринулась бегом за Джаредом. Тамо закрыл глаза, сжал челюсти, помотал головой, справляясь с яростью. Он услышал, как где-то на улице, Бэлла кричит «Джаред! Джаред, стой!». Больше он ничего не хотел слышать, что угодно, только не голос Бэллы… Но он пошел следом за ней. Джаред уже завел мотор, когда Бэлла рывком открыла дверцу машины с его стороны, вцепилась ему в руку, потащила к себе. - Уйди, Бэлла, - глухо прорычал Джаред, - уйди по хорошему! - Нет, - прикрикнула она, - Ты никуда не поедешь, Джаред! Не пущу! Я должна тебе все объяснить! - Не стоит, я видел достаточно! Все понял! - Ни хрена ты не понял! - Я столько времени кручусь вокруг тебя! – едва удерживаясь от крика, говорил Джаред, - Стараюсь! Мечусь между двумя штатами, только чтобы проводить с тобой больше времени, а ты!.. Я к тебе даже не прикоснулся ни разу! Я ждал, пока ты сама позволишь!.. А ты готова раздеться перед чуваком, который за целый месяц даже не поинтересовался, жива ли ты!.. И что из всего этого я не понял?! - Джаред, все не так! – говорила Бэлла, не отпуская лацканы его пиджака, - Все не так! Я виновата! Виновата перед тобой! Я не должна была давать тебе надежду, просто… Я просто… - Ты просто сука! – зло выплюнул Джаред, - Себялюбивая стерва! Нужно было трахнуть тебя сразу же, не спрашивая… Тамо отшвырнул Бэллу, как котенка, и со всей дури врезал Джареду в челюсть. Тот, пошатнулся, завалился спиной на капот. Тамо навис над ним, держа одной рукой за ворот, вторую занеся над головой. - Урод! – рычал он, - Извинись, или я вырву тебе глотку! Извинись, скотина! - Да пошел ты! - Тамо, нет! – кричала Бэлла, пытаясь вклиниться между двумя парнями, - Не смей! Подскочил Дженсен, скрутил Тамо руку за спину, оттаскивая от Джареда и Бэллы. - Угомонись! – грозно прикрикнул он, - Пеникетт, успокойся! - Ублюдок! – продолжал шипеть Тамо, - Отпусти, Эклз! - Надеешься, - с усмешкой сказал Джаред, утирая кровь с лица, - что она останется с тобой? Нравится, когда тобой вертят такие стервы, как она?! - Закрой пасть, мерзавец! – взревел Дженсен, отталкивая Тамо от себя и направляясь в сторону Джареда. Бэлла теперь вцепилась в руку брата. - Дженс, не надо! – умоляла она, - Он просто расстроен! Я сама виновата! - Быстро ушла в дом! – гаркнул на нее брат, - С тобой я потом поговорю!.. Бэлла, уйди в дом! К ним уже спешили гости во главе с Джоном и Кларой, на улице начала собираться публика. Бэлла, уже не сдерживая слез, расплакалась и побрела к дому. Клара приняла ее в свои объятия, испуганно спрашивая, что случилось. Джон подошел к разъяренным парням, быстро оценил ситуацию. Жестами попросил любопытных соседей не толпиться вокруг. Джареда тоже повели домой, чтоб оказать ему первую помощь. Когда зашли на кухню, Тамо пришлось успокоиться, вспомнить, что он врач вообще-то и осмотреть своего горе-соперника. Бэлла сидела у лестницы, уже не плакала, и внимательно слушала голоса из кухни. Мужчины говорили о ней, о случившемся. Тамо честно признался, что целовался с Бэллой, когда заявился этот лохматый Джаред. Джаред сказал, что уже больше месяца ухаживает за Бэллой, и они вроде как пара. Дженсен сердито обещал разобраться с сестрой. Джаред вполне искренни попросил прощения за свои оскорбления, сказал, что извинится перед девушкой, как только она захочет с ним поговорить. И тут Джон, подводя итог их мужского собрания, произнес громко и четко: - Ты, Тамо, не приближаешься к Бэлле ни под каким предлогом!.. Не приближаешься, я сказал!.. Ты, Джаред, тоже никак ей не досаждаешь! Сидишь и тихо ждешь, пока она сама тебе позвонит! Это понятно? Понятно, я спрашиваю?.. Молодец! А ты, Дженсен, не читаешь сестре никаких нотаций! Она сама должна все решить, разобраться! Никто, слышите меня?! Никто не трогает девочку!.. Если хоть один из вас как-либо расстроит ее, я лично тому ноги переломаю, обещаю! А я держу слово… Да, Тамо?.. Не слышу!.. Вот и отлично! А теперь все разошлись… Да, свадьба прошла очень скромно и тихо. С Джаредом Бэлла увиделась через пару дней, придя к нему в офис компании. После той стычки с Пеникеттом Джаред выглядел неважно, хоть нос и остался цел. Ему было действительно больно, что девушка, которую он уже хотел назвать любимой, оказалась такой… - Двуличной? – подсказала ему Бэлла, сидя рядом с ним на диване, - Джаред, я не сержусь на тебя! Ты все сказал верно, а на правду невозможно обижаться… - Я не хотел говорить такое, - пожал плечами Падалеки, - Просто… Эмоции, блин!.. Я так давно хотел поцеловать тебя, обнять… Решил сделать тебе сюрприз, прилетел в ЛА, нашел твой дом… А сюрприз оказался для меня!.. - Прости, Джаред, - Бэлла взяла парня за руку, - мне очень стыдно. - Ты была очень красива в том платье, - глухо произнес он, - Первый раз увидел тебя в платье! Бэлла легонько погладила его по щеке, снова прошептала «Прости». Джаред перехватил ее ладонь, прижался губами к пальцам, с каким-то отчаянием поцеловал запястье. Снова и снова, бормоча признания, не решаясь посмотреть на Бэллу. А Бэлла застыла, сидела, не шевелясь, будто боялась неосторожным движением спровоцировать. Джаред почувствовал ее оцепенение, горестно вздохнул, вновь приложил ее ладонь к своей щеке. Глянул, наконец, с болью. - Ты любишь его? – спросил он тихо. Бэлла, закусив губу, кивнула нерешительно. Потом помотала головой, то ли отрицая, то ли желая привести себя в чувство. Не понять было Джареду эту девушку. И он отпустил ее, на прощание, попросив не забывать, позвонить или написать, если он понадобится. Бэлла дала обещание. Дженсен с Бэллой говорить отказался, не потому что был зол на нее. Он просто хотел, чтобы сестра хорошенько обдумала все, без его участия. «Пора повзрослеть, принцесса! – сказал он ей по телефону, - Я не могу вечно подсказывать тебе правильные ответы! Сама, все сама решай». На немного детский вопрос Бэллы о том, кто из парней ему более по душе, Дженсен посмеялся. «Я твой брат, - хохотал он, - Ни один парень, желающий тебя соблазнить, не может мне нравиться по определению!». Бэлле ничего не оставалось, как определиться самостоятельно. Это было и сложно, и легко одновременно. Джон с Кларой уехали в путешествие на медовый месяц, Бэлла осталась в доме одна. У нее появилась привычка по утрам заходить в комнату Тамо и подолгу сидеть на его кровати. Вечерами она слонялась по дому, не находя себе места. Альбом был заброшен, в колледж она ходила лишь на определенные пары, и неслась домой, как угорелая. А потом снова в одиночестве бродила из комнаты в комнату. Она бы никогда не призналась себе, что ждет. Ждет, что Тамо придет домой. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что дом стоит на месте и в отсутствие отца его не ограбили. Она могла бы позвонить ему или даже самой наведаться к нему на квартиру, ведь Джон оставил ей все координаты, на всякий случай. Но Бэлла не могла этого сделать, и не из гордости, а из страха. Страха быть выставленной вон. Она была уверенна, что Тамо не особо теперь жаждет ее видеть. Да, он целовал ее… Боже, как это было нежно, волнующе… Еще никто не целовал ее так, словно весь мир для него сосредоточен в ней. Бэлла в тот день была отрешена от всего окружающего, как никогда. С утра ей жутко не захотелось куда-либо выходить из дома, и она, позвонив куратору курса, сказалась больной. Осталась в доме, побродила из угла в угол, чем-то перекусила для вида. Потом все же поднялась наверх, легла на кровать Тамо, обняла его подушку, и разревелась громко, как не плакала уже очень давно. Напряженное, безнадежное ожидание, нервы достигли пика, и она сорвалась. Плакала, ясно понимая, что он не придет, никогда не придет. Плакала и, тихонько скуля, шептала: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… прошу тебя, очень прошу… Тамо, пожалуйста… приди». Но текли минуты, часы, молчал телефон, молчал дом. Лишь далекий гул океана и ее ни кем не слышимый шепот-мольба. Она уснула опустошенная, с ноющей болью в груди. Разбудил ее не звук, а толчок. Что-то дернулось внутри нее, разом выдергивая из тяжелого сна. Она резко подскочила, села в кровати, огляделась. Спускались сумерки, и в тишине дома вдруг раздался шорох, будто кто-то ходил по гостиной или холлу. Ни секунды не размышляя, не опасно ли это, Бэлла ринулась на этот шорох, едва касаясь ступенек, слетела вниз и застыла на месте. Тамо выходил из библиотеки, держа в руках какие-то книги. Он удивился, увидев Бэллу. - Я думал, тебя нет дома, - спокойно сказал он, укладывая увесистые тома в спортивную сумку, - Заехал за нужными книгами. Уже ухожу. Бэлла молчала, оглушенная грохотом своего сердца, пораженная, растерянная. Вот он, пришел! Что ты молчишь?!.. - У тебя все хорошо? – он спросил это без особого интереса, просто, чтоб что-то сказать, - Ладно. Пока. Он взял в руку сумку, пошел к выходу, тронул ручку двери. И тут она налетела на него сзади, обхватила руками, прижалась. Он почувствовал, что рухнул в пропасть. - Не уходи, - прошептала она, целуя его спину сквозь тонкую ткань рубашки, - не уходи, прошу тебя… Не уходи, Тамо… Не уходи, умоляю… Сумка выпала. Он дышал хрипло, чувствуя, как его разрывает от ее голоса, горячих ладоней, гладящих грудь, живот, от ее губ, прижимающихся к спине. Он старался из последних сил, старался сдержаться, не ответить, но… Он взял ее руки, отлепил от себя, повернулся к ней лицом. Он смотрел на ее испуганную мордашку, заплаканные, припухшие глаза, покрасневшие губы, и понимал, что никогда не сможет уже уйти от нее. Никогда… - Ты уверена? – прошептал он. - Да, - выдохнула она, снова обнимая его, прижимаясь щекой к его груди, - да, Тамо! Да, да, да… Он поцеловал ее в волосы, лоб, щеки и губы. Он коснулся их снова, как тогда, нежно-нежно, легко. И сходил с ума, ловя ее прерывистое дыхание, готовое вот-вот сорваться на стон. Она в смятении чувствовала, что еще немного, еще пара таких невесомых касаний его губ, и ее разнесет в пыль от восторга, - такой вихрь скручивался в животе, расплавляя каждую косточку в теле, каждый мускул. Она не выдержала, застонала, чуть не плача. - Как я скучаю по тебе, - прошептал он в самые ее губы, - Бэлла… И он с жадностью прижал ее к себе, языком вторгся, грубо, жестко. Прошелся руками по спине, пояснице, прижал с силой ее таз к паху. Услышал, как она вскрикнула, почувствовал как бешено бьется ее сердце, понял. И от этого сам чуть не взорвался, зарычал требовательно, оглаживая ладонями ее бедра, прижимая к себе ритмично. Не мог больше ждать, терпеть, подхватил ее на руки, понес наверх. Не переставая целовать, вошел к себе, бросил ее на кровать. Просто сорвал с себя рубашку, рванул пояс джинсов, тут же забыл. Склонился над ней, стал трясущимися руками расстегивать ей шорты, глянул в ее широко распахнутые глаза и чуть не задохнулся от взорвавшего в груди тугого узла. Нежность, бесконечная нежность, гораздо мощнее бешеной страсти, сильнее ярости, затопила его. Он убрал руки от ее шорт, склонился ниже и поцеловал. Он смотрел ей в глаза, приглаживал рыжеватые вихры, прошелся легкими поцелуями от лба и до ключиц. Осторожно, боясь спугнуть, снял с нее топ, вздохнул восхищенно, оглядывая, поглаживая ее груди. Обвел большими пальцами по кругу каждый сосок, заворожено наблюдая, как они твердеют, розовеют. Не смог устоять, наклонился и прихватил один губами, пробуя языком на вкус, второй. Обалдело выдохнул: «Вишенки, мои вишенки…». Она придержала его руки на своей груди, давая понять, что хочет еще, и он не заставил просить себя дважды. Он плавился, ласкал ее грудь и плавился от того, как она вся изогнулась под его руками, губами, как застонала, как прошептала его имя. Он стал целовать ее живот, такой мягкий, чувствительный. От каждого нежного поцелуя она вздрагивала, чуть слышно ахала, а он наслаждался ее кожей, ее вкусом, запахом. Он спускался все ниже и ниже, и теперь только, по чуть-чуть стал снимать с нее остатки одежды. Стал целовать, пробуя языком, от мило выступающих косточек таза до паховых впадин, где кожа особенно нежная. Немного раздвинул ей ноги, почувствовал, как она почти всхлипнула, когда он коснулся губами мягкой влажной кожи, языком горячего клитора и ниже. Повторил опять и опять, от чего она вся выгибалась, вскрикивала, сжимала руками покрывало, шептала и шептала его имя. Он чувствовал, что сам готов лопнуть, весь звенел от напряжения, но уткнулся лицом ей в бедро и хрипло сказал: - Еще не поздно остановиться…- он знал, что она не девственница, но для него это пустой звук. Для него она была чиста, и он не мог вот так просто взять ее. Только не ее. - Тамо, нет, - и она, порывисто приподнявшись, глядя ему прямо в глаза, стала снимать с него джинсы вместе боксерами, тянуть его на себя. Она прошептала ему в губы: - Я хочу тебя, Тамо, хочу… Иди ко мне… И он сдался, просто весь погрузился в нее, забыв обо всем. Скинул с себя все, опустился между ее ног, осторожно приподнял ей таз. С бешено бьющимся сердцем склонился и вошел медленно, сдерживаясь, боясь причинить боль. Сам застонал протяжно, продвигаясь глубже, чувствуя, как ему восхитительно тесно. Она судорожно вздохнула, обхватила его плечи, задрожала слегка. - Скажи, если больно, - в страхе попросил Тамо, - Я не стану… - Уже нет, - она улыбнулась, прижалась губами к его шее, - не больно… Он продвинулся еще, услышал, как она тихо застонала, почувствовал, как шире раздвинула ноги, подалась ему навстречу. И он отпустил себя, задвигался резче, глубже, сильнее. Застонал, не в силах сдерживаться, нашел ее губы, впился жадно. Ловил ее стоны, вскрики, целовал, чувствовал ее горячие ладони на себе и распадался на кусочки от счастья. От того, как она страстно принимала его, как двигалась с ним в такт, как прижимала руками его таз к себе, как выстанывала его имя. Снова и снова, снова и снова. И когда взрывным восторгом обоих накрыло, она закричала «Тамо!», он застонал громко «Да, малышка, да!», целовал ее опять и опять, не желая останавливаться… Он шептал ей в промежутках всякие признания, она перебивала его своими, они целовались, занимались любовью, снова шептались. И снова впивались друг в друга, как безумные. Он зацеловал ее всю, не осталось ни кусочка ее тела не обласканного, не зацелованного. Она попыталась ответить ему тем же, но опыта ей явно не хватало, и это так трогало его, так умиляло. Он остановил ее, сказав, что у них еще будет время для всего этого, а пока он хочет безраздельно властвовать над ней. Если она не против, конечно. Она не была против, она была счастлива. Целовала его веснушки на плечах, руках, груди, шептала о том, как тосковала по нему, как мечтала увидеть. Он говорил о своей ревности, о том, что никому не отдаст ее, никогда. Он обнимал ее со спины, целовал ее родинки, входил в нее, осторожно, медленно. Она задыхалась, прогнулась в пояснице, неожиданно быстро растекаясь в восторге. «Тамо, Тамо, Тамо!» - стонала она, позволяя ему вбиваться с силой снова и снова. «Еще, хочу еще, Тамо!» - просила она, и он сходил с ума, готовый сделать для нее все, о чем бы она ни попросила. - Так вот как нужно этим заниматься, - пробормотала она, уже почти засыпая в его руках. - Так занимаются любовью, - сказал ей Тамо, целуя в нос, - когда любят… Бэлла в изумлении распахнула глаза, заглянула ему в самую душу. Он улыбался. - Что ты сказал? – тихо произнесла она, замирая. - Люблю, - вдруг заволновался он, - Убил бы, так люблю тебя… Бэлла смутилась, спрятала покрасневшее лицо на его груди и едва слышно сказала: - Я люблю тебя, Тамо… Интернатуру Тамо Пеникетт начал проходить уже будучи счастливо, раз и навсегда, женатым, а его молодая жена закончила колледж в статусе замужней леди, миссис Пеникетт. И безумное влечение их друг к другу не ослабевало, с каждым днем становясь все глубже, все серьезнее. Такое не лечится, такое уже навсегда.