***
Инквизитором первого ранга становился далеко не каждый. И чего стоил бы ранг, если бы его владелец не мог сделать выводов из пары документов. Неудивительно, что дело оказалось довольно тощим. Вчерашний выпускник и не мог обзавестись длинной биографией. Рокэ, не скрываясь, занял в трапезной угловой стол и углубился в чтение. Младший сын графа, родословная которого не уместилась бы и на целом свитке. Видно, не так уж хорошо идут дела у семьи, если мальчишку отдали Церкви. Любопытен, горяч, но при этом ученик прилежный. Порот был большей частью за дерзость, чем за нерадивость. Рокэ поморщился, потер спину. Если мальчишка не усвоил, что старших надо слушаться, пока свои мозги не отросли, живым он пробудет недолго. Особенно в такой компании. Не то, чтобы Рокэ стремился лезть в самое пекло. Оное пекло его находило повсюду. Да еще и такое, что его отчеты включают в учебники, а не наоборот. Ну откуда он мог знать, что ликантропом можно только родиться, а укусу под силу разве что занести в кровь трупный яд. Да уж... Оставалось надеяться, что отец Сильвестр знал, что делает. Или что по мальчишке не будут слишком уж громко плакать. Завершив чтение, он окинул трапезную пристальным взглядом. — Савиньяк? — полуутвердительно кивнул он светловолосому мальчишке, который подозрительно пялился на него. — Так точно, — Савиньяк с готовностью вскочил на ноги. Рокэ жестом указал на скамью рядом с собой. — Знаешь, кто я? — Инквизитор первого ранга Рокэ Алва, — отрапортовал Савиньяк, не сводя с него глаз. — Знаешь, зачем позвал? — Никак нет, господин инквизитор первого ранга! — «Господин Алва» — будет достаточно, — проворчал Рокэ, — я еще не получил новых приказов, но в любом случае на следующее задание ты отправляешься со мной. — Так точно, господин инкви... Алва. — Хорошо. Сам вызвался? Савиньяк потупился. Конечно, сам. Глупые мальчишки. Еще не понимают в этом возрасте, что «Щит Талига» — не более, чем пропаганда. Сотворили себе кумира, а отец Сильвестр поощряет. Как не впасть в грех гордыни?***
Донесение ожидаемо содержало неприятные новости. Отец Сильвестр, хмурясь, развернул исписанный неровным почерком листок. Академия выпускала не только следователей: не все годились на то, чтобы разбираться в чужом колдовстве. Из ее стен выходили также приходские священники, юристы, библиотекари, переписчики священных текстов. А еще наблюдатели, в обязанности которых входило сообщать обо всем подозрительном. Отец Сильвестр пробежал глазами донесение раз, другой. Что ж, на первый взгляд случай кажется хоть и непростым, но вряд ли предвещающим появление закатных тварей. Может подойти. — Вызови Алву, — велел он секретарю и взялся за следующий свиток. Интересно, возьмет ли с собой помощника? Предпочтет ли для начала выслушать задание в одиночку? Вспомнит ли о помощнике вообще? Рокэ не заставил себя ждать. Не церемонясь, уселся на скамью. — Доброе утро, отец Сильвестр. Как вы себя чувствуете? — Благодарение Создателю. Где твой помощник? — На стрельбище, — пожал плечами Рокэ, — учится обращаться с моим запасным арбалетом. — Помни, что он — не ты. — И хотел бы — не забыл. Отец Сильвестр, вряд ли вы вызвали меня, чтобы порекомендовать обращаться с Савиньяком побережнее. — Твоя прямота... Держи донесение. Вкратце: в Гальтаре завелась очередная секта демонопочитателей. Не уверен, что речь идет о малефиции, но и обычная ересь нам сейчас не нужна. Прими меры, пожалуйста. — Выбрали задание попроще, чтобы Савиньяк не сложил голову сходу? — Не притворяйся, что его судьба тебе вовсе безразлична. Рокэ неопределенно хмыкнул, прочитал донесение, аккуратно сложил его. — Каковы мои полномочия? — Формально та территория находится под контролем обер-инквизитора Тронко. Но не особо рассчитывай на их помощь. Отец Бонифаций — человек наблюдательный, но слишком уж далеко сидит, и своих дел у него там хватает. Скажем так, я бы предпочел, чтобы как можно больше заблудших душ дожило до суда. — Хорошо, отец Сильвестр, — медленно проронил Рокэ, — хорошо, приму к сведению. — И постарайся дожить до этого суда сам. — Безусловно, отец Сильвестр. И за Савиньяком пригляжу. — Тебе точно не нужна исповедь? — Мы ведь условились, что я доживу до суда. Успеется, — Рокэ поднялся. — Да хранит вас Создатель, — вздохнул отец Сильвестр. — Еще отвара? — услужливо предложил секретарь.***
— ...После этого ведьма вытащила из передника деревянную куколку и стиснула ее, что было сил. Мой помощник рухнул на землю и начал биться в судорогах. Я понял, что мирные методы дознания не сработали и отрубил ей голову. — О-о-о, — впечатленно протянул Савиньяк, заглядывая ему в рот, — а ваш помощник? — В больнице для умалишенных. Савиньяк поперхнулся следующим вопросом и замолчал. Рокэ хмыкнул, привычно тронул рукоять меча. С одной стороны, мальчишка оказался способен изрядно скрасить скучную дорогу. С другой — придумывать для него страсти из нянькиных сказок надоело. Делиться случившимися в действительности происшествиями не хотелось. Возможно, это было неразумным. Мальчишка должен знать, что ждет его во время самостоятельного служения — если доживет до этой славной поры. Прежде чем стать «Щитом Талига», живой легендой, флагом пропаганды, он сам был таким мальчишкой. Заглядывал в рот Вольфгангу. Делал глупости. Вольфганг верил в него, позволял проверять догадки и самостоятельно планировать операции. Во время одной такой операции они оказались в логове малефика, который сумел оживить мебель и направить против них. Со стороны могло прозвучать смешно, но Рокэ до сих пор помнил свой ужас, когда грубо сколоченный стул зашевелил ножками и пополз навстречу. «Стреляй! В малефика стреляй!» — кричал бледный Вольфганг, придавленный к стене столом. Ему дали второй ранг за это дело. Вольфгангу — синекуру в окруженном яблонями провинциальном монастыре. Умом Рокэ понимал, что одной теории мало. Инквизиторов могли обучать чему угодно. Только без столкновения с реальностью сложно было понять, кто из этих юнцов с горящими глазами доживет до своего второго дела. — А у нас есть план, господин Алва? — жадно спросил Савиньяк. Рокэ отвлекся от размышлений, посмотрел на него сверху вниз. — Хорошо, что напомнил. Какова инструкция при встрече с демонопочитателями? Савиньяк заметно скис, потупился. — Опрос свидетелей. Слежка, выявление случаев малефиции. С помощью городских властей задержать для дознания. — Совершенно верно. Если мы говорим об учебниках. Но в реальности твое первое действие должно быть: залечь и не мелькать перед моим носом. — Господин Алва, но почему? — Потому что я старший в группе и отдал такое распоряжение. — Но я никогда так не научусь делать что-то самостоятельно! Вы думаете, что я не умею? Я умею! Я... Савиньяк осекся, глядя на лицо Рокэ. Тот сухо кивнул и пришпорил коня.***
В целом, Савиньяк был прав. Секты демонопочитателей редкостью не являлись. В последнее время, в преддверии смены Круга, вообще плодились как грибы после дождя. Зачастую это были небольшие, безобидные по сути горстки еретиков, которые распевали якобы магические гимны, верили себе в Абвениев и никого при этом не трогали. Однако не следовало исключать возможность, что речь идет о тех редких людях, в устах которых разная древняя абракадабра действительно становилась магией. Причем далеко не всегда той, которую ожидали сектанты. Рокэ приходилось видеть выжженные деревни, ямы на месте домов, ведьмины круги... Призванных Абвениев, что характерно, никогда. Существовала крохотная вероятность, что им придется иметь дело с демонопочитателями второго типа. Рисковать навязанным помощником Рокэ совершенно не хотел. Савиньяк ехал рядом молча. Рокэ бросил на него оценивающий взгляд. Переоценивать союзника — губительно. Но и недооценивать может оказаться опасным. У мальчишки неплохие оценки, со стрельбой он справился удовлетворительно. Возможно, расточительным будет просто оставить его за спиной? Рокэ раздраженно дернул плечом. Именно поэтому он терпеть не мог работать в связке с кем-то. Работа следователя и так — уравнение с множеством неизвестных. Зачем усложнять себе задачу еще больше? Поди знай, как тот или иной человек поведет себя, будучи припертым к стене. Одно дело — упражнения в Академии. Пусть на занятиях с учеников и спускают три шкуры — все равно с живыми малефиками они там не сталкиваются. Рокэ помнил ужас, охвативший его при виде настоящего призрака. Казалось бы, тот ничего не делал. Просто парил в воздухе, бесшумный и едва светящийся. Но от него веяло жутью из самых страшных кошмаров, тех, которые поутру стремишься поскорее забыть. На счастье Вольфганга, Рокэ, будучи загнанным в угол, начинал яростно из этого угла выбираться. Но были ведь и такие, кто безотчетно стремился замереть или вообще сбежать. Считать их трусами не получалось. Рокэ понимал, что первая реакция может быть какой угодно, и, напротив, почитал за большую смелость после ступора встряхнуться и все-таки вступить в бой. Но эти мгновения замешательства часто оказывались роковыми. И еще отец Сильвестр огорчится, если он не вернет Савиньяка в том виде, в каком получил.***
Перед ними простиралась самая обычная деревушка. Рокэ безошибочно нашел дом старосты. Тот нервно косился на оружие инквизиторов, но возражать не смел. Знал уже, что бывает, если тебя заподозрят в помехах ведению следствия. Кто не знал? В первые годы своего существования инквизиция поработала над созданием соответствующей репутации. Возможно, если бы король не благоволил новому монашескому ордену, им пришлось бы тяжко. Прежде чем продемонстрировать свою справедливость, инквизиция была вынуждена научиться внушать трепет. Савиньяк спал. Или делал вид, что спал, Рокэ проверять не собирался. Вышел из отведенной им комнаты якобы за свечой. Жена старосты, завидев его, юркнула за печь. — Голуби у вас тут имеются? — как ни в чем не бывало спросил Рокэ, получив свечу, кремень, огниво и даже чернила. — Мне требуется отправить послание в столицу. — Найдем, господин инквизитор, — пообещал староста, покосившись на меч. — Здесь часто бывают следователи из Тронко? — Помилуйте, господин инквизитор, у нас места тихие, расследовать нечего! Раз в год приезжают для порядка. Поговорят тут с людьми и уезжают, понимают, что мы здесь народ простой, нам работать надо, некогда всякими глупостями по книжкам заниматься. — Очень хорошо, — медленно проронил Рокэ, смерив старосту долгим взглядом. Тот побледнел, закивал. — Ну что ж, не буду больше мешать семейному ужину. Да благословит Создатель вашу трапезу. — Не желаете ли с нами подкрепиться? — уныло предложил староста. Рокэ не стал его добивать, покачал головой. — Пост. За печью что-то громыхнуло. Интересно, полезет ли им в горло та курица, которую хозяйка собралась подать к столу? Впрочем, это уже никак не относилось к делу. Рокэ запер дверь комнаты, сел за шаткий стол, поставив свечу на подоконнике, и принялся писать рапорт. Бумажную работу он не выносил. Но доверять Савиньяку личный шифр? Не дорос. В Тронко о секте не знают. Либо она появилась совсем недавно. Здесь тоже вряд ли знают. Но поговорить с прочими жителями деревни надо все равно.***
Для основных расспросов Рокэ избрал местных мальчишек. То, что им ничего не было известно, выглядело подозрительным. Кто сует всюду свой нос, едва строгий отец отвернется? Сам Рокэ в детстве непременно поспешил бы разузнать, что происходит в древних развалинах, пусть на дорогу туда и пришлось бы потратить много времени. — Поехали, — бросил он Савиньяку и пошел за своим мешком. Коней придется оставить в каком-нибудь леске неподалеку. Так, чтобы их не сразу увидели. Но и не чересчур далеко. Брать ли с собой на разведку Савиньяка? Он может оказаться полезен. Но насколько надежен этот вчерашний выпускник? Пока не проверишь, не узнаешь. — У вас есть план, господин Алва? — решительно спросил Савиньяк, когда они отъехали от деревни на хорну. — Подумай сам. Ты хоть понял, какие выводы я сделал из расспросов деревенских? Савиньяк нахмурился. Да он даже не думал делать выводы. Отец Сильвестр будет разочарован, если узнает. Рано, рано еще мальчишку допускать к самостоятельной работе. — Либо нет никакой секты, — наконец предположил он, — либо там дело совсем нечисто. Это — ближайшая к Гальтаре деревня. Было бы разумно предположить, что сектанты приобретают здесь пищу. Деревня маленькая, чужаки бы запомнились. Кто-то обязательно потрудился бы выяснить, что за люди к ним ходят. — Верно. И что это значит лично для тебя? — Не высовываться, слушаться вас, — кисло ответил Савиньяк. Приятно, что мальчишка способен учиться. Есть ли у него план. Сложно строить планы, не зная ситуации. Рокэ тронул рукоять меча. Оружие и решимость не раз спасали даже при непредвиденных раскладах. Опыт поможет. Поколебавшись, он привязал коней не слишком крепко. В случае опасности пусть они уж лучше смогут сбежать. Люди как-нибудь справятся, а вот у лошадей нет ничего кроме крепких копыт. Плотно завязав дорожный мешок, он повесил его на плечи, поправил перевязь и кивнул Савиньяку. — Вперед. Готов? — Так точно, господин Алва. — Савиньяк потрепал своего коня по серому боку, вздохнул и быстро зашагал к тропинке. Хм, радует, что мальчишка вообще умеет тихо передвигаться по лесу. По мере приближения к развалинам беспокойство все больше нарастало. Рокэ шел медленно, держа наготове кинжал. Арно шагал слева, на полшага позади, тоже сосредоточенно озирался. Солнце должно было стоять в зените, но небо заволокли тучи, и это крайне мешало. Мало какой нечисти действительно вредили солнечные лучи. Молодые стриги не сунулись бы наружу средь бела дня, например, но в тени составляли серьезную угрозу. Однако все равно было не по себе. — Молись, — бросил Рокэ сквозь зубы. Савиньяк сглотнул, переспросил: — Вслух? — Как тебе удобно. — Орстон, те урсти пентони меи нирати, — послушно зашептал тот. Рокэ хмуро смотрел по сторонам. Либо нечисти тут нет, одно самовнушение, либо ей безразличны чужие молитвы. Савиньяк явно верит в то, что бормочет, значит, дело не в силе святого слова. Сам Рокэ не возлагал особой надежды на собственные молитвы, и юный, невинный помощник был здесь кстати. — Мэратон, — со вздохом отозвался он на заключительное «орстон». — Как-то повлияло? — с любопытством вытянул шею Савиньяк. — Поживем — увидим. Вперед. Придется спускаться в эти развалины. Обшаривать их вплоть до подвалов до тех пор, пока удача к ним не повернется. Или, наоборот, отвернется — Рокэ еще не определился. Где бы спрятался он, если бы ему требовалось скрыть малефицию? Как осведомители отца Сильвестра вообще пронюхали, что тут творится? Могли бы и поделиться сведениями пощедрее! — Абвениатский храм. Полагаю, нам туда. — Слушаюсь, господин Алва, — несколько уныло отозвался Савиньяк. В прорехе между тучами на мгновение блеснуло солнце. Рокэ счел это добрым знаком. Кажется, им предстояла разведка боем, которая и не разведка вовсе. Древнее здание почти не пострадало, только на месте дверей зиял пролом. Рокэ вытащил из мешка факел, но зажигать пока не стал. Возможно, им хватит света из узких стрельчатых окон, выдавать свое присутствие раньше времени не хотелось. — Я первый, — одними губами шепнул он Савиньяку. Осторожно перешагнул порог. Пыльный полумрак встретил его еще более сильным ощущением надвигающейся беды. Рокэ отступил в сторону, пропуская Савиньяка, прислушался. Тишина. Савиньяк открыл рот, закрыл, кивнул на алтарный постамент. Дорожка к нему, казалось, была выметена, во всяком случае, пыли там не было. Наблюдательный мальчишка. Рокэ одобрительно улыбнулся ему, потрепал бы по голове, да руки были заняты. Глубоко вдохнул и первым направился к алтарю. Ураторэ кланнимэ. Те урсти пентони меи нирати. Услышь нас... Алтарный камень заскрежетал, поворачиваясь вокруг своей оси. Рокэ втолкнул Савиньяка за колонну, спрятался сам, осторожно выглянул. Тайная винтовая лестница, любопытно. Добротно же строили храмы их давние предки, на совесть работали, если подобные устройства дожили до нынешних дней. Минута. Две. Никто не поднимался и не спускался. Выглядело как классическая ловушка. Хозяева их заметили и приглашают вниз. Будь он один, спустился бы, не колеблясь. Что делать с Савиньяком? Оставить здесь одного, чтобы прикрыл? Взять с собой? Отправить к коням, пусть скачет в Тронко? — Господин Алва, чего мы ждем? — не вытерпел Савиньяк. Ох уж эта молодая поросль. Где почтение перед старшим по чину, где подобающее духовному лицу терпение? — Пойдем, — Рокэ зажег факел, глядя на яркий огонь с мрачным удовлетворением, — держи. Нас обнаружили и зовут в гости. Не будем заставлять хозяев ждать. Продолжай молиться — пока про себя. Не повредит. Он вышел из-за колонны первым. Без малефиции тут точно не обошлось. Внизу может быть что угодно, вплоть до легиона выходцев. Вот только он — Щит Талига. Кто здесь должен бояться? Ступеньки были неровные и скользкие. На полпути Савиньяк вцепился в его плечо свободной рукой, Рокэ хмыкнул, но делать замечание не стал. Это лучше, чем быть сбитым с ног собственным помощником. От лестницы вел длинный коридор. Рокэ бы еще развешал тут скелетов в цепях для пущей внушительности. Скучные малефики пошли. Никакого таланта к красивым жестам. Вот так инквизиторы заглянули на огонек, а их всего лишь выметенными полами встречают. Скорее всего, вина тоже не подадут, да и красивых обнаженных девушек не будет. — Господин Алва, — свистящим шепотом окликнул Савиньяк, — мне тут не нравится. — Тебе и не должно тут нравиться. — Вам не кажется, что это ловушка? Вовремя же до него дошло. Или только-только решился высказать опасения вслух? — Кажется. Но мы в любом случае увидим зачинщика всех этих противоправных деяний, за этим мы сюда и пришли, не так ли? Савиньяк прерывисто вздохнул и больше позориться не стал. Рокэ заставил себя не поглядывать на факел ежеминутно. Какой длины этот коридор? Предки расстарались и отстроили подземное сообщение с Надором? Каким образом хозяева этого места обнаружили их на таком расстоянии? И как они обнаружили сам потайной ход? Мало кто вообще имел доступ к подобной информации. Об этом следует доложить отцу Сильвестру отдельно. Тот, конечно, сначала оторвет голову за то, что подчиненные полезли в воду, не зная броду, без зондергруппы, но потом выслушает. Рокэ почти не удивился, когда перед ними оказалась развилка. — Куда? — безнадежно спросил Савиньяк, пытаясь посветить факелом в оба хода. — Налево. — Почему? — Савиньяк посмотрел на него широко распахнутыми глазами. Жаждал приобщиться к чужой мудрости, бедняга. — Просто мне так захотелось, — разочаровал его Рокэ. — Так точно, господин Алва, — пробормотал Савиньяк. На короткое мгновение Рокэ ощутил укол совести, но быстро отмахнулся от этого бесполезного чувства. Если им на уроках не рассказали про интуицию, сейчас тем более не время читать лекцию. Оба коридора были выметены одинаково, по размеру не отличались и, возможно, на самом деле их было вовсе не два. А что, создать копию, отражение, чтобы запутать чужаков — вполне в духе малефиков. Когда посреди коридора выросла светящаяся фигура с надвинутым на лицо капюшоном, Рокэ вздохнул почти с облегчением. Ожидание ему никогда не нравилось, хоть он и научился его терпеть. — Поговорим? — весело спросил он, извлекая меч из ножен. — Бедный, бедный Рокэ, — шелестящим голосом заговорила фигура, — мне так жаль тебя, мой мальчик. — А теперь в деталях. Представьтесь и рассказывайте, кто, зачем, когда и с какой целью? Мне представляться не требуется, как я посмотрю. Фигура подлетела ближе, коснулась рукой лезвия меча. — Ты думаешь, что можешь остановить меня этим? Моя сила древнее, чем твой меч. Беги, беги, ты еще можешь успеть... хотя нет, ты безнадежно опоздал, Щит Талига. Я не враг тебе. Послушай мой совет, возвращайся. — Либо ты рассказываешь, кто тебя вызвал, и сдаешь его на волю правосудия, либо, не обессудь, нам придется выяснить это самим, в процессе осквернив твое жилище. — Тебе это не поможет, бедный, бедный Рокэ. Твой учитель мертв, ты больше не сможешь увидеть его, доложить ему... — Получай! — Савиньяк выскочил вперед, ткнул в призрака факелом. Стены завибрировали от мерзкого воя, высокого, словно крики летучих мышей. Рокэ стряхнул с себя оцепенение, рубанул мечом. Создатель, он что, поверил словам нечисти? — Сталь на него не действует! — выкрикнул Савиньяк, продолжая размахивать факелом. — Создатель! Услышь! Нас! На Тебя! Уповаем! Рокэ вбросил в ножны бесполезный меч, зарядил в арбалет серебряный болт, выстрелил. Призрак выл — непонятно, от серебра или от огня. — Холодное железо! — Савиньяк сделал резкий выпад и отпрыгнул, уступая дорогу Рокэ. Тот взмахнул железным кинжалом, и визг оборвался. — Молодец, хорошая работа, Арно. — выдохнул Рокэ, прежде чем понял, как обратился. Мальчишка просиял: — Хвала Создателю! Вы так на него смотрели... и факел... я боялся, что он погаснет... — Спасибо. Вперед, надо найти истинного виновника. Судя по тому, что давящее ощущение тревоги исчезло, Рокэ не сомневался, что исход будет успешным...***
Келья пропахла травяным отваром, словно лавка аптекаря. Рокэ не мог бы с уверенностью сказать, свидетельствовало ли это об ухудшении здоровья отца Сильвестра или о том, что он прежде не обращал внимания на подобные мелочи. Он облегченно перевел дыхание, обнаружив, что отец Сильвестр сидит за столом, его спина идеально прямая и даже руки не дрожат. — Добрый вечер. — Садись, — отец Сильвестр указал ему пером на скамью. Рокэ сел, почему-то уставился в пол, чисто выметенный... ну, до тех пор, пока там не побывали его сапоги. Что ж, с недавних пор он реагировал на чисто выметенные полы чересчур остро, так что за комки земли на полу кельи отца Сильвестра ему даже не было стыдно. О, для стыда насчитывалось множество более существенных причин. Отец Сильвестр продолжал писать, быстро выводя летящие буквы: уж его почерк Рокэ представлял вполне. Мешать не хотелось, тем более — чуть ли не впервые в жизни — Рокэ не знал, что говорить. — Признаться, не могу решить, радует меня или пугает твое смиренное поведение. Я знаю, что задание выполнено, помощник выжил, твоя гордыня не пострадала... или пострадала? — Вы не рассматривали гипотезу, что на меня снизошло духовное просветление? — Сказочные гипотезы я рассматриваю в последнюю очередь. Тебе нужна исповедь, сын мой? — Не настолько снизошло, отец Сильвестр. — Тогда просто разговор. Рокэ забросил ногу на ногу, пытаясь выглядеть непринужденно. — Вы уже читали мой рапорт. — Тот, что ты отправил с голубем от Бонифация — да. Были еще более поздние? — Нет. Разве что рапорт, который я привез с собой, но его вы точно читать не могли. Отец Сильвестр, я почти провалил задание, вы должны об этом знать. Мне сказали, что вы мертвы. — И ты тотчас же поверил? Рокэ пожал плечами. Он так и знал, что его поймут не сразу. Хотя с отца Сильвестра сталось бы устроить ему нечто вроде исповеди. Как будто все можно произнести вслух. — Дело не в том, поверил я или нет. Я на мгновение задумался о том, чтобы бросить задание и мчаться сюда. И это мгновение едва не стало роковым. Я позабыл о долге, позволил себе поддаться слабости, предпочел личные привязанности. Если бы не Савиньяк, я бы с вами не говорил. Все, что было потом, не выходило за рамки обычного расследования. Горстка перепуганных идиотов, которые не сумели справиться с силой, которую сами же призвали. Отец Бонифаций согласен со мной, что их надо скорее лечить, нежели судить. Но призрак... Отец Сильвестр смотрел на него... с гордостью? Рокэ даже перестал самозабвенно предаваться мысленному самобичеванию. Что за вопиющее нарушение устава? Он провинился и должен быть наказан — по справедливости. — Победителей не судят, Рокэ. — Что? Вы не можете спустить это с рук! Только не в моем случае. Подумайте, что будет, когда узнают об избирательности устава. Щит Талига должен быть безупречен. Или вы собираетесь отправить меня в отставку? Полуулыбка на губах отца Сильвестра превратилась в усмешку. — Нет, Рокэ, так просто ты от своих обязанностей не отделаешься. Поэтому оставь глупые надежды. Сам понимаешь, я стар. Кто заменит меня, когда отмеренный мне срок подойдет к концу? Рокэ недоверчиво покачал головой. Шутка, конечно, была в духе старого интригана, но ставить под угрозу судьбу Академии ради шутки? — Мы должны думать о будущем, Рокэ, — вздохнул отец Сильвестр, не дождавшись ответа вслух, — мы должны понимать, к чему приведут наши действия. Я знаю, что работа следователем тебе милее возможности командовать. Но ты справишься, я уверен. Щит Талига во главе Академии — представь выгоду для нашего дела. И я рад доказательству, что ты не утратил человечность. Устав может предписывать что угодно. Но человек, который держится строго в его рамках, с задачей не справится, сам знаешь. Мое старое сердце ликует от того, что ты не ожесточился, что сохранил возможность привязываться. По твоему лицу вижу, что тебе неприятно это слушать, но, если хочешь, можешь счесть это за наказание. — Отец Сильвестр, как ваше здоровье? — Еще пару лет повременю с проповедями для обитателей Заката. — отмахнулся тот. — Уповаю на то, что за это время ты научишься показывать свою человечность другим. Не всем, хотя бы избранным. Статуе на пьедестале легко поклоняться, но тяжело ею быть. Пусть я и сам, своими руками, сделал тебя этой статуей, символом. Пришла пора меняться. Считаешь, справишься? Словно он может дать какой-то другой ответ.