***
Баскетбольная площадка...как же давно я тут не был... какое-то странное ощущение грусти и ностальгии. Не важно, какое это чувство, но оно будто связывает сердце в узел, а желудок наполняет ужасной тяжестью, будто ты проглотил кучу камней. Вот, меня манит за собой какой-то синий свет, не следовать за ним просто невозможно, он обволакивает и греет... Нет, он обжигает! Пробуждение было не из приятных, сердце так бешено билось, что казалось, будто вот-вот весь воздух в организме закончится от такого сверхскоростного ритма. На то, чтобы успокоиться ушло немало времени, знаете, как когда просыпаешься от кошмара и тебе настолько страшно, что хочется сжаться в комок и вообще не двигаться. И ты долго отходишь от этого чувства, оно даже может не покидать тебя весь день. В моем случае всё примерно так же, только вот какое чувство я испытываю после этого странного и неясного сна, я не понимаю...Как же бесит! Из размышлений о моем пребывании в царстве Морфея меня вывел будильник. Некогда любимый сингл рок-группы сейчас звучал так мерзко, что аж беспричинное раздражение окутало меня с головы до ног и я кинул подушкой в Морияму, который даже и не думал просыпаться. Что-что, а в универ опаздывать я ему не дам. Сегодня у нас четыре нудных пары, но на каждой я старался делать конспекты, чтобы не заснуть и не отстать, всё же лекции преподавателей записывать намного легче, нежели искать все потом в библиотеке. После третьей пары, в обеденный перерыв, расспросил о баскетбольном клубе своего одногруппника, который в нем (как выяснилось в очередной игре на сближение, организованной кураторами) состоит. Оказалось, что клуб нашего универа один из лучших в Токио, среди университетских команд, да уж, а ведь я мог и догадаться, ведь там, в основном, ребята со спортивного факультета. И вот что я выяснил: вторая волна отбора в команду пройдет через три недели, к началу летних межуниверситетских соревнований. Что ж, я решил, во чтобы то ни стало, пройти отбор и попасть в команду! И с учёбой справлюсь, и на подработке успею, и на тренировках не отстану! Чёрт возьми, да я из кожи вон вылезу!***
Подходя к музыкальному магазину, к тому самому, в котором я начал недавно подрабатывать, обратил внимание, что вывеска была совсем новой. А ведь в первый раз, да и потом, я даже не обращал внимания на старую, рекламный ход? Теперь название можно было прочесть даже издали: «Соната» – красиво и просто. В магазине уже вовсю работал, как всегда улыбающийся всем покупателям, Такао. Сейчас он все с той же улыбкой рекомендовал какой-то девушке канифоль для смычка. С ним мы довольно хорошо сдружились за такое небольшое время совместной работы, мы, конечно и раньше общались, но в основном о баскетболе и о схожести наших позиций на площадке, мы ведь оба разыгрывающие защитники. Я все еще немало раздражаюсь, когда вспоминаю о том, как рассказал ему, что до дрожи стесняюсь девушек и при них блею как овечка. Он смеялся минут тридцать, не меньше, а когда успокаивался и пытался отдышаться, вновь смотрел на меня и продолжал смеяться, так продолжалось, пока я не попытался его придушить. Такао все еще похихикивает временами, думая, что я не замечаю. Но покупателей-девушек он берёт теперь исключительно на себя, за что я ему безмерно благодарен, не хотелось бы лишиться работы из-за этой моей причуды. Интересно, он ведь в похожем положении, что и я, у него и учеба, и баскетбол, и подработка, как он все это успевает? – Слушай, Такао, как ты всё успеваешь: и школа, и баскетбол, и подработка? – не стал я держать свой интерес при себе. – Ну, это для меня обычное дело. В школе, например, я еще состою в комитете здоровья, и даже кое с кем сейчас встречаюсь, – он немного помолчал, задумавшись, затем начал активно кивать, и заговорил, хаотично жестикулируя: – Шин-чан сказал, что мне некуда девать лишнюю энергию, поэтому я, недолго думая, устроился на подработку, которая была ближе, из всех вариантов, к дому и даже интересна мне. В свободное время я тренируюсь. А еще босс у нас добрый и понимающий, он всегда отпускает меня с работы, если у нас игры или ещё что. А во время официальных соревнований я, и вовсе, на работу не хожу, всё же тут продавцов немало, так что мое отсутствие не сказывается. Босс к этому уже привык... – он еще долго что-то рассказывал и нахваливал этого «Шин-чана», ну а я слушал вполуха и думал о том, как же было глупо думать, что на баскетбол у меня времени не будет, ага, как же, придумал себе оправдание, аж тошно. И только сейчас до меня дошло то, что не хотел я вступать снова в команду не из-за какого-то там «недостатка времени» и тому подобного, а из-за страха очередного проигрыша. От осознания даже стало легче, всегда лучше знать, против чего ты борешься. Теперь я действительно укрепился в своем решении пройти отбор в команду и точно не отступлюсь, да. Но проигрыш пугает, сильно пугает… Последней официальной игрой был матч с Тоо, и от воспоминаний о нём, о всём том дне, становится тошно. – Спасибо, Такао, ты мне очень помог своими словами, – на душе стало яснее, и я даже не удержал лёгкой улыбки, которая так и норовила расползтись по моему лицу и остаться там на весь оставшийся день. – А? Чем это? Тебя что-то беспокоило, Юки-чан? – стоп. Что? Юки-чан? ЮКИ-ЧАН? Да меня так только мама называет! – Пожалуйста, не называй меня так, это жутко... – пришлось наигранно испугаться. – Эй, не делай такое лицо, мне же обидно, Юки-чан! – жаль, что это не Кисе, которого можно просто пнуть, хотя не так давно я пытался его придушить, но все же он тогда меня довёл. Видимо, аура жажды убийства сказала всё за меня и Такао поднял руки в знак примирения. – Всё, понял, больше не буду, Юки-чан. – Беги. Мы, как младшеклассники, пререкались, даже чуть не подрались, когда я вновь попытался придушить Такао, а он только и делал, что без остановки смеялся и все повторял «Юки-чан», так продолжалось, пока не пришёл очередной покупатель. Он был совсем чуточку в большом недоумении, совсем чуточку...***
Решение о вступлении повлекло за собой целый ряд разных вопросов, требующих решения, самый главный – это приведение своего тела и духа в форму, для начала, хотя бы в ту, которая была на момент последнего матча «Зимнего кубка». За предстоящие три недели нужно сделать всё возможное, и это не только тренировки, но и питание, и даже режим дня. Так, физическую форму нужно восстанавливать здесь и сейчас, перед сном несколько километров, а завтра на баскетбольную площадку, которую я приметил ещё в первый день своего пребывания в общежитии, но так ни разу и не сходил... Из-за страха? Завтра, в свой долгожданный выходной, в субботу, и впредь, обязательно буду ходить, ведь точность бросков без кольца и мяча не натренируешь. Да и покрытие под ногами, звук попадающего в кольцо мяча и отскакивающего от этого самого покрытия при дриблинге – что может быть лучше, чем чувствовать всё это? Настроение так поднялось, а руки заломило в нетерпении, что даже стало всё равно на бубнящего что-то про девушек с соседней кровати Морияму.***
В субботу, я встал уже по, выработанному мной за вчерашний вечер, режиму дня. Не рано, чтобы выспаться, и не поздно, чтобы много не проспать, здоровый восьмичасовой сон. Морияма же мирно посапывал в своей кровати, отсыпаясь на всю учебную неделю вперед, или же за прошедшую, тут сразу не поймёшь. Чтобы его не будить, быстро собрался, сложив в спортивную сумку необходимое: гетры, кроссовки, бутылку воды и мяч – стандартный набор, не хватает только полотенца. По погоде сиганул в шлепки, чтобы было быстрее и удобнее переобуваться. После тренировки не стоит ходить в мокрых кроссовках и носках, потом не достираешься их, лучше сразу переобуться и понести в руках или мешке, проветривая, так и деформируется меньше, поэтому я ещё с младшей школы так делаю. Так, одетый уже в майку и шорты я отправился на площадку для стритбола. Шёл, вспоминая, в какой именно стороне от общежития её видел. Сейчас уже было начало мая, а сакура давно отцвела, но солнце нещадно жарило как в июле, неужели то самое глобальное потепление, о котором все говорят? Но для меня главное, что погода для тренировок хорошая, хоть и грозит солнечным ударом. Подходя к площадке, увидел, что на ней уже кто-то тренируется, беспорядочно закидывая мяч в кольцо. Чем ближе подходил, тем отчётливей мог разглядеть того таинственного игрока. Что-то в его хаотичных движениях было знакомое, но понять никак не мог, кто же это? Но вот когда подошёл совсем близко, то увидел синюю макушку. Аомине. Приехали. – Вот же ж...– я развернулся и начал быстро идти в противоположную сторону, а досада от уже упущенной тренировки скребла по сердцу, чуть ли не до слез, но я настолько не хотел видеть этого засранца, и тем более говорить с ним, что начал бежать. Но, увы, было уже поздно: меня заметили. Нет, я не плачу, правда! – Эй, капитан, чего убегаешь-то, напугался, хах? Смотри, а то заплачешь ещё, как тогда! – ехидным голосом кинул Аомине в спину. Как он так одновременно может читать настроение и неимоверно бесить? Пришлось остановиться, не бежать же дальше, позорно. Повернулся к нему и увидел, как эта детина-переросток с вызовом смотрит на меня. – Да кто тут убегает, я просто на пробежке! – Ками-сама, что я такое несу? Он же точно видел, как я развернулся и побежал. Все мои попытки выглядеть невозмутимо заранее обречены на провал! – Ага, со спортивной сумкой и в шлепках, – ухмыльнулся Аомине. Почувствовал ли я себя ещё хуже? Да. Бесит ли он меня ещё больше? Однозначно да. – Не твоё дело, мне и так удобно! – внутренний голос так и повторял: «уходи, пока не стало поздно», но я его упорно игнорировал, что и стало моей фатальной ошибкой... – Капитан, ты ведь сюда тренироваться шёл, очевидно же, ну. Так давай проведём матч один на один, – ну всё, это фиаско! – Мне же тут одному скучно, – растягивая гласные на последнем слове, он вновь ехидно ухмыльнулся и стал отбивать мяч о землю. – Нет, спасибо, обойдусь, – не упускал я шанса уйти, но понимал, что все мои попытки будут тщетны, будто сама судьба притащила и его и меня в такую рань сюда, а отвертеться от неё, увы, не просто, я бы даже сказал, что совершенно невозможно. – Струсил, а, ка-пи-тан? – я раскатаю его по асфальту. – До скольких очков играем? Обговорив условия нашего матча один на один, я положил спортивную сумку на скамью и начал переобуваться. Натягивая гетры, вдруг ощутил на себе пристальный и липкий взгляд, от которого было уж совсем не по себе, и уши начали гореть, будто на них вылили кипяток. Нерешительно поднял голову и встретился глазами с синими омутами Аомине. Его взгляд был вроде и обычный: пустой и ни в чём не заинтересованный, но смотрел он на меня, неотрывно. Стало неловко. Не выдержав такого контакта глаз, я отвел взгляд в сторону. – Слушай, может, ты отвернешься? – небольшая надежда на то, что мою просьбу выполнят, всё же была. – А что такого? Застеснялся, капитан, готов вновь заплакать? – от захлестнувших меня эмоций я и так соображал кое-как, а тут ещё и его эти дразнилки, ну всё, разберусь так, как и всегда, пришлось встать, чтобы хорошенько наподдать ему. – Всё-всё, не смотрю, чего сразу драться-то? Когда-нибудь на хулиганов так нарвёшься, – он поднял руки, обозначая, что сдается, а мне стало не по себе от его поучений. Стыдно, когда кто-то, кто младше, тебя поучает, причём не без основания. Я честно борюсь с агрессией, но когда вижу глупых малолетних дебилов, то руки так и чешутся. Меня же если что оправдают на суде, да? Натягивая кроссовки, всё же успокоился, что настроиться на игру. А играть против одного из «поколения чудес», это даже должно быть интересным, да и тренировка такая будет эффективнее. Плюсы в этой неравной игре тоже есть. Но минус один и очень даже весомый: синеволосый раздражитель. Да и страх и тошнотворное чувство так и не отпускало, мелькая отрывками прошлой игры с Тоо. И с Аомине, его лицо пробуждало не самые приятные воспоминания, одни из них мозг старался упорно подсунуть, и периодически всплывало ощущение чужих губ, их вкус, их мягкость, и как я вообще мог запомнить что-то такое в тот момент? – Я, конечно, понимаю, что мне у тебя не выиграть, но всё же, играть намерен в полную силу, поэтому и ты не поддавайся и не недооценивай старших, – сделал я аккуратное предупреждение, и снова отчего-то почувствовал себя глупо, совершенно не понимаю, что говорить ему, чтобы не чувствовать себя вот так. – И не собирался семпа-а-ай, ну, поехали! Кто первым будет разыгрывать мяч, мы выяснили в «камень-ножницы-бумага». Тут победа осталась за мной, но, ожидаемо, Аомине в мгновение увёл мяч, а я, растерявшись, даже не успел ничего сделать, чтобы его остановить, лишь развернулся, куда уж там блокировать, и вот он уже забросил мяч в кольцо. При новом розыгрыше постарался сконцентрироваться сильнее и вспомнил все приёмы дриблинга, что только знал, но этого, против аса «поколения чудес», было совсем недостаточно. Очки зарабатывать удавалось, но совсем огромном трудом, при этом Аомине лидировал с большим отрывом, что я даже сбился в подсчёте этих самых очков его превосходности, и хотелось бы сказать «напыщенности», но он всё достойную игру, уважая своего противника, это даже грело душу. Долгое отсутствие тренировок дало о себе знать, и после очередного хаотичного, но не менее красивого броска Аомине, я понял, что попросту задыхаюсь, а пот уже щиплет глаза. – Перерыв? – предложил Аомине, разглядывая с ног до головы моё плачевное состояние, задерживая взгляд на майке, прилипшей из-за пота к телу, я ее тут же расправил, и ситуация стала еще более неловкой. Ему явно нравится меня дразнить и подначивать, вот это я понимаю мозгом, но не реагировать просто не могу. Я, конечно же, согласился на перерыв, при этом кое-как ответив, из-за сильной потребности в воздухе и частых вдохов. Выпив половину воды из бутылки, вылил остальное на себя, теперь жара на улице, казалось, была просто невыносимой. Отдышался, успокоился, просидев минут так десять. Удивительно, что Аомине в это время даже не пытался ничего сказать, просто смотрел, хотя это даже ещё хуже. – Продолжаем? – уже окончательно придя в себя, спросил я. – А ты потом опять плакать не будешь? – нет, вот лучше бы просто пялился и не говорил. – Ты нарываешься? Не думаешь, что так не стоит говорить со старшими? – А жаль, я бы посмотрел... – продолжил ехидничать Аомине. – Хочешь отведать моего пинка? – Справедливости? – он начал смеяться, а я опять залился краской, и даже не от фразы, а от вновь возникших в памяти картинок и ощущений. – Да забудь ты уже это, умоляю, – я даже взмолился, настолько эта ненароком высказанная фраза была постыдной. – Ни-ког-да, – да, никогда так быстро стыд не сменялся раздражением, даже жилка на лбу, я уверен, теперь выпирает от злости. – Ладно, продолжаем, – сказал я сквозь зубы, спущу свою злость на игру. Всё было так же, как и до этого: я редко закидывал мячи, а когда закидывал, то казалось, что синеволосый засранец мне поддаётся. Хоть мы и условились заранее, что честно играем, но мысль об этом не покидала меня ни на секунду, от чего уровень злости только повышался. И в один из таких удачных случаев я попытался забросить трехочковый. Прыжок. Бросок. И вот уже подошвы кроссовок почти соприкоснулись с мягким настилом площадки. Но прорезиненное покрытие сыграло со мной злую шутку: я приземлился и почувствовал боль в ноге, не удержал равновесия, и земля притянула меня к себе.