Вместе навсегда

Новый день проходил в какой-то мутной суматохе. Проспали парни почти до обеда. ЧанМин проснулся немного раньше и, даже не позавтракав, слинял на улицу. Хотелось чем-то занять свои мысли, забыться, сбежать от реальности. Пить сегодня однозначно - не вариант из-за вечерней репетиции в студии. Да и вообще, что-то слишком часто практически не пьющему ЧанМину начали приходить в голову мысли об алкоголе. Шоппинг, игровые автоматы, интернет-кафе - вот, чем он решил себя занять до 6 вечера. В интернет-кафе он нашёл целую кучу кандидатов сыграть с ним в RPG по локальной сети и очень даже неплохо провел время, совсем позабыв о лидере. Последний же пол дня просидел за телевизором, без интереса щёлкая кнопками на пульте. В конце концов, продолжительное отсутствие его вечно ворчливого соседа по общежитию начало его напрягать. Может от непривычки, может от скуки, а может просто от непривычного одиночества. Ещё совсем недавно у Юнхо нередко кружилась голова от избытка внимания и бесконечного шума в этом доме. Мемберы постоянно его донимали своими глупыми вопросами и подколками, на которые не всегда получалось не обращать внимание. А сейчас вдруг стало так этого не хватать... Юнхо никогда бы и не подумал, что может испугаться одиночества. Ему было бы гораздо легче, если бы макнэ безвылазно просидел весь день, заперевшись в своей комнате. Тогда бы этот дом не казался настолько пустым и безжизненным. Идея позвонить ему отпала мгновенно, ибо сейчас находиться рядом, каждому из них было в тягость. Лидеру оставалось лишь надеяться на то, что мелкий хорошо проводит время вдали от него. До начала репетиции оставалось около двух часов, когда Юнхо не выдержал и поехал в студию. Там уж точно не будет душить это чёртово одиночество. И, как раз кстати, первым на глаза ему попадается Ынхёк. Тот как раз никуда не спешил, поэтому не отказал Чону устроить Dance Battle перед дебютантами. ЧанМин подъехал на 10 минут раньше. У входа ему сообщили, что его одногруппник уже здесь, на третьем этаже. И, конечно мелкому стало интересно, чем там занимается его хён на этаже будущих айдолов. Подглядывая в дверную щель он любовался этими двоими, в особенности Юном. Заметив, что лидер тоже неплохо себя развлекает в его отсутствие, он сделал вывод, что не зря поехал в город, оставив его одного почти на целый день. Да, хотя, кого он пытается обмануть? Ему было жутко дерьмово от того, что он бросил своего хёна одного в пустом общежитии... Его нехило грызла совесть ещё с утра, но другого выхода он не смог найти. Было просто невыносимо находиться рядом с Юном, и уж тем более не думать о нём. Оставалось только надеяться на то, что его поймут и простят. Эгоистично. Прямо в стиле ЧанМина, но что поделать. Время летело незаметно. И вот, у лидера уже зазвонил мобильник, повествующий о начале занятий. Репетиция прошла довольно быстро. Сегодня преподаватель заметил только две незначительные ошибки и это был рекорд за столь короткий срок. Юнхо весь просто светился от счастья, неверя в то, что они так хорошо сработались. Их успех несказанно радовал всех присутствующих, за исключением одного лишь ЧанМина. Он вообще как-то странно себя вёл: например, слишком много болтал не по делу, ко всем придирался, пока лидер его не усмирил зловещим взглядом, а потом корчил всем подряд милые улыбки, пытаясь сделать вид, что он всем доволен. Вот только улыбаться получалось не очень. Чувство тревоги на душе так и не пропадало, поэтому чтобы лишний раз не вызвать у хёна беспокойство, по приходу домой, он заперся в своей комнате на весь оставшийся вечер, сославшись на головную боль и вылез из неё только в душ перед сном. И, ох, как же не вовремя его туда понесло... Оставшись в одних боксерах и повесив полотенце на шею, макнэ лениво доплёлся до ванной комнаты. Шума воды он не услышал, поэтому сразу вошёл внутрь, решив, что старший уже спит. Но как только захлопнул за собой дверь, понял, что ошибся. Юнхо, лицом к зеркалу и спиной к двери стоял, бережно причёсывая мокрые после душа волосы, но услышав щелчок двери обернулся, дёрнувшись от неожиданности. После чего изогнув бровь уставился на Мина вопросительным взглядом. А мелкий впал в ступор, причём до такой степени, что забыл, зачем вообще сюда пришёл. Медленно переводя взгляд с глаз хёна на его шею, по которой, падая с влажных прядей волос, медленно стекали прозрачные капли воды до ключиц, затем попадали на обнажённую грудь, обводя рельеф его стройного, в меру накаченного тела и в конечном итоге попадали на белое полотенце, обмотанное вокруг бёдер. Вновь почувствовав на себе пронзительный взгляд, Мин невольно сглотнул и сделал шаг назад. Юнхо едва заметно шевельнул губами, видать, намереваясь что-то сказать, но слова, словно ком, застряли в горле, а потерянный взгляд устремился в пол. Мину уже казалось, что рассудок помахал ему рукой, когда Юнхо поднял на него взгляд. И в нём читалась уже далеко не растерянность, а нечто другое, в себе какую-то непонятную агрессию, вперемешку с похотью. Сердце макнэ словно пронзило горящей стрелой. Чувства, желания и понимание происходящего переплелись между собой крепкой нитью, отчего спутались мысли. Лишь единственный вопрос не покидал его сознания: "Что делать, когда разум кричит "Беги", а сердце твердит "Останься"?" Только сердце он слышал больше. Или же хотел его слышать, поэтому до сих пор не решился двинуться с места. Вот только лидер не потерялся, приняв решение уже давно. Быстро сунув расчёску в стакан, он успел сделать пару шагов к выходу и уже схватиться за дверную ручку, как, вдруг, почувствовал прикосновение холодной руки на запястье. Мин обхватил дверную ручку, поверх руки Чона, не позволяя её повернуть, и сжал её, причём настолько сильно, что пальцы начали белеть. Лидер некоторое время прибывал в шоке от такого развития событий, но из транса вскоре его вывела ноющая боль запястья и, отдёрнув руку, он повернулся к макнэ: - Не надо, Мин... - тихим голосом попросил Юнхо, не сводя взгляда, в котором в этот момент читался лишь страх, - Пожалуйста, - добавив ещё более тихо. Но макнэ, похоже, уже не слышал его, ну или не хотел слышать, и упираясь рукой в грудь Юна, он несильно толкнул его, прижимая к двери, а затем и прижимаясь своим телом к его влажной коже. - Прости меня, Хён, но я так больше не могу... - медленно выдыхая ему в губы прошептал Мин, прежде, чем невесомо коснуться их своими. Это прикосновение было таким нежным и трепетным, что у лидера слегка закружилась голова, влажный воздух начал давить на виски, становилось трудно дышать. Возбуждение не заставляло себя ждать, но он не смел трогать своего макнэ. Однако, Мин не собирался на этом останавливаться. Запустив руку в волосы хёна, он осторожно провёл языком по его нижней губе, как будто прося разрешения на вход, и Юнхо неуверенно начал отвечать на поцелуй. ЧанМин подсознательно ликовал в душе, что наконец-то он позволил себе дотронуться до этих желанных губ, до столь соблазнительного тела. От этих долгожданных прикосновений его бросало в дрожь и он в какой-то момент просто перестал себя сдерживать, позволяя протяжному стону сорваться с губ, полностью отдавшись желаниям. И лидер тоже постепенно начинал терять рассудок. Манящий запах такого родного, и в то же время чужого тела вперемешку с изысканным одеколоном дурманил голову, руки ласкали нежную кожу, а языки сплетались в страстном неистовом поцелуе. Однако, где-то глубоко, на дне сознания остатки здравого смысла ещё пытались достучаться до внимания фразами: "Нет, так быть не должно", "Это не правильно". А Мин всё сильнее вжимал его в дверь, отстранялся на мгновение, жадно хватая ртом воздух, и вновь притягивал, возобновляя поцелуй, возбуждая до предела. Когда руки макнэ спустились до бёдер, к Юнхо вернулось сознание, а вместе с ним и чувство страха. Нет, он не боялся переспать с парнем, даже будучи ранее гомофобом, он боялся потерять друга, разрушить карьеру, причём не только себе, но и ему, ведь это единственное, что у них было в этой жалкой жизни. И, собравшись волей он резко оттолкнул от себя младшего: - Нет, Мин, - произнёс он дрожащим голосом, - Мы не можем... Но макнэ было уже всё равно. В тот момент, когда их губы вновь соприкоснулись, он решил, что назад пути нет. - Уже поздно. Я не могу так... - низким от возбуждения голосом ответил младший, - Я хочу тебя. Хочу прямо сейчас. И ты тоже хочешь, не сопротивляйся. Просто поддайся желаниям. - продолжает он шёпотом, опаляя ухо горячим дыханием, отчего Юнхо пронимает дикая дрожь до кончиков пальцев, и с каждым вдохом и стоном становится всё труднее остановиться. Сделав глубокий вдох, он снова упирается в грудь парня, но хватка уже гораздо слабее: - Ты ошибаешься. - холодным тоном произнёс лидер, отводя взгляд. - Да? - ухмыляясь интересуется Мин. Теперь, Юнхо уже не знал, что делать, поняв, что мелкий просто так не отступится и его не отпустит. Он тщетно пытался собрать свои мысли. Сможет ли он не позволять себе желать запретного? И вновь он чувствует невесомое прикосновение. Мин нежно проводит прохладными пальцами по его шее, а затем по ключицам..."Ммм... ...Нет. Нужно остановиться..., - проносится в его голове, - Главное - не смотреть ему в глаза, - уверяет он себя, - Только не в эти страстные дьявольские очи. Они сводят с ума..." А внутри бунтуют два чувства - предельное возбуждение и злость от безысходности. И, в один момент, лидер просто срывается с катушек и резко ударяет парню пощёчину с яростным криком: - Я же просил не прикасаться ко мне! Не выдержав накалившейся атмосферы, он дёргает дверную ручку и выходит вон, хлопнув дверью. ЧанМин же мгновенно приходит в себя. Простояв неподвижно около минуты, он подходит к зеркалу, убирая рукой чёлку с лица, и рассматривает красный отпечаток на щеке. А губы невольно расплываются в усмешке с долей истеризма. В голове не укладываются мысли: "Хён" и "Ударил" - само по себе что-то несочитаемое, но как бы то ни было, он получил по заслугам. ****** Сильный дождь звонко стучит по стёклам. В Сеуле глубокая ночь. Юнхо сидит на подоконнике, обняв руками колени, и рассматривает многочисленные сияющие огни вдалеке. Время как будто остановилось, а вместе с ним и сердце... Никто не знает. сколько часов он неподвижно здесь просидел. И только одинокая слеза, скатываясь по щеке, уверяет в том, что он ещё жив, что сердце ещё бьётся, что он осознал свою ошибку...