Месть - блюдо, которое подают холодным.

*** Лина вернулась в каюту. Герман, по всей видимости, не просыпался, и Лина выдохнула с облегчением, когда вошла и аккуратно закрыла дверь. Она села стул, стоявший рядом со столом, и посмотрела на спящего брата. В груди снова что-то неприятно защемило. Лина вспоминала все то, через что им пришлось пройти. Себя она не жалела, а наоборот, считала, что Герман страдает по ее вине. «Почему он не может просто отказаться от меня? Зачем он ради меня рискует жизнью, идет на все эти убийства? Он же не такой на самом деле…» Лина, не смотря на то, что так считала, все же понимала, что кроме нее у Германа больше никого нет и что он любит ее больше жизни. «Но за что меня любить?! Я бесполезна, из меня ничего не выйдет, я — ошибка природы!» — она ненавидела себя за то, что не может ответить Герману на его заботу о ней, потому что не предоставляется возможности, где бы она ему помогала, а не он бы вытаскивал ее из трудного положения. Ей казалось, что все постоянно происходит только с ней, что она просто притягивает крупные неприятности, из-за этого страдает и Герман. Ангелина тихонько открыла шкаф и достала оттуда бутылку с оставшимся виски, которую Герман до этого туда поставил. Она открыла ее и начала пить прямо из горла. «Прости, Герман, но душа у меня очень уж сильно болит.» Лина подошла к кровати и осторожно легла рядом с Германом. Она видела, что спит он спокойно, это не могло не радовать ее. Она смотрела на его умиротворенное лицо и слегка гладила его волосам. Она понимала, что ей нужно беречь его. Ей хотелось сделать все возможное только для того, чтобы видеть Германа таким же спокойным. «Ты и так уже всего натерпелся, теперь моя очередь принять удар на себя. Я защищу тебя от всего». — подумала девушка. Алкоголь дал о себе знать, и Лине наконец захотелось спать. Она слегка приобняла Германа и закрыла глаза. Герман, будто в ответ, слегка пошевелился и положил на нее руку. Лина, почувствовав это, слабо улыбнулась и затем провалилась в глубокий сон. *** Утро для Лины началось не так мило. Проснулась она в полдень, и первое, что она увидела, был Герман, который сидел за столом и читал какую-то книгу. — Доброе утро, — произнесла Лина сонным голосом, почувствовав, что у нее болит голова. — Добрый день, — отозвался Герман. Он встал из-за стола. Лина вздрогнула, когда увидела, что он держит в руке пустую бутылку из-под виски, которую она вчера забыла спрятать. — Это что? — строго спросил Герман. — Ну прости, — умоляюще сказала Ангелина, виновато глядя на брата. По коридору мимо каюты Германа проходил Макс. Он услышал последнюю Линину фразу и остановился возле двери. — Нет, не прощу! — грозно ответил Герман и взял со стола стакан воды. Он поднял его прямо над головой Лины. — Не делай этого! — наигранно взмолилась Лина, складывая ладони вместе. — А я сделаю! — он вылил совсем немного воды Лине на голову, но этого хватило, чтобы она завизжала. — Ну Герман! Ну не надо! Что ты делаешь?! Ну прости! — умоляла она, улыбаясь и разыгрывая драматичную сцену. Макс за дверью слегка затрясся от волнения, но решил все-таки не вмешиваться, а рассказать обо всем отцу и капитану, но для начала нужно было дослушать. — Что прости?! Я говорил тебе уже! — Герман пытался выглядеть грозно, но ему тоже от чего-то сделалось смешно, и он слегка улыбнулся, хоть и говорить продолжал строго. — Еще раз я это увижу, я не знаю, что я с тобой сделаю! — Я прошу тебя, не надо! — Лина, смущенно улыбаясь, глядела Герману в глаза, надеясь, что воду он больше на нее лить не будет. — А надо! — ответил Герман и плеснул ей в лицо оставшуюся воду. Лина завизжала на этот раз громче прежнего, он чего Макс за дверью даже подпрыгнул. — Дебил! — закричала Лина. — Что ты творишь?! — она хотела броситься на него, но нога запуталась в одеяле и она, вскрикнув, с грохотом упала на пол. Герман, который секунду назад победно улыбался, теперь согнулся от беззвучного хохота. Макс же, разозлившись на Германа не на шутку, сжав кулаки, быстрым шагом направился в капитанскую рубку. Герман уже смеялся в голос, пока Лина, чертыхаясь, пыталась выпутаться из одеяла. — И так голова болит, еще ты издеваешься! — обиженно сказала Лина. — Что ты ржешь?! Нифига не смешно! — Нечего было бухать, — немного успокоившись, сказал Герман. — Я тебя предупредил, еще раз увижу, получишь! — он посерьезнел. — Герман, мне девятнадцать, а не десять, что хочу, то и делаю! Хочу — пью, хочу — не пью, это мое дело, тебе не кажется? — она села на полу, опершись спиной на кровать. — Нет, — ответил Герман. — Ты будешь всю жизнь меня контролировать? — А я много тебя контролировал? — Да! — обиженным тоном продолжала девушка. -Ты постоянно ноешь, что я пью, прихожу поздно домой… Что бы я ни делала, все неправильно, все плохо… — она замолчала, потому что вдруг поняла, что Герман прав. Она всегда это понимала, но иногда, из-за гордости, не хотела это принимать. — Ладно, вставай, — Герман шагнул к ней и протянул ей руку. — И извини за это, — он усмехнулся и поглядел на стакан, который держал в другой руке. Лина поднялась на ноги, подобрала одеяло с пола и постелила его на кровать. Герман тем временем снова налил в стакан воды и взял одну таблетку обезболивающего. — На, вот, выпей, — он протянул Лине воду и таблетку. *** — Пап, товарищ капитан, я слышал, как он угрожал ей! — Макс ходил взад-вперед по рубке, пересказывая Раките и капитану то, что слышал из каюты Германа. — Нам нужно его допросить! Он что-то скрывает! И Лина в опасности! Я не позволю ему угрожать ей! — продолжал Григорьев. — Макс прав, — ответил капитан. — Сначала, я думаю, нужно послушать Лину, а потом уже Германа. Так Ворожцов не сумеет заранее ее предупредить о том, что нужно говорить, а что нет. — А я всегда говорил, что этот стервец не так прост, как кажется, — отозвался Ракита. — Юра, иди и позови сюда Лину, только постарайся, чтобы Герман не увидел, — сказал капитан. *** Настало время обеда. Герман, войдя в кают-компанию, увидел курсантов, собравшихся в толпу, образующую круг. Ворожцов подошел ближе и разглядел в центре круга Лину, которая что-то рассказывала и смеялась. Курсантам тоже было весело, они вели с девушкой оживленную беседу, было понятно, что она как ничто другое привлекла их внимание. Увидев Германа, ребята почти хором с ним поздоровались. Ворожцов был удивлен, потому что обычно с ним мало кто здоровался, а тут его поприветствовали всей толпой. — Герман! — к нему размашистой походкой приближался Макс. — Надо поговорить, пойдем, отойдем, — сказал он серьезно. — Ну пойдем, — ответил Герман, не особо заинтересованный тем, что хочет от него Макс. — Я все больше убеждаюсь, что ты — последний подонок! — вдруг выдал Макс. Герман лишь удивленно вскинул бровь, не понимая, к чему клонит Григорьев. — Думаешь, я не знаю, что ты угрожаешь не только Алене, но и Лине?! Я слышал, как ты орал на нее сегодня утром, как бил ее! Она умоляла тебя не делать этого, но я слышал, как ты ударил ее так, что она на пол упала! Я не позволю тебе ее трогать, понял?! — Макс с яростью смотрел на Германа, ожидая его реакции. Герман, вспомнив утреннюю сцену с Линой в его каюте только рассмеялся. — Что ты ржешь, ублюдок?! — Макс схватил его за рубашку и встряхнул. — Не смей трогать Лину, урод, ты меня понял?! Тебя судить надо! Ты даже своей сестре жить спокойно не дашь! — Отпустил его, — этот голос заставил Макса вздрогнуть. Лина стояла позади него, наблюдая эту сцену. — Лина! — Макс резко повернулся к ней и нежно взял ее за руки, его снова будто прошибло током, когда он дотронулся до нее. — Он сильно избил тебя? Прости, мне нужно было тогда сразу вмешаться, прости, пожалуйста! — он заглянул в ее глаза. Лучше бы он этого не делал. Она прожигала его взглядом настолько, что его сердце, казалось, ушло в пятки. Ее взгляд заставлял что-то переворачиваться в его душе, но он был не в силах отвести взгляда. — Идиот! — крикнула Лина, резко выхватив свои руки из его ладоней. За этим уже наблюдали курсанты и подоспевший старпом, который остановился посреди кают-компании, не желая сейчас вмешиваться. — Урод тут — это ты, чертов придурок! — она сильно толкнула его в стену так, что он больно ударился плечом. — Не приближайся к нему, ясно?! И ко мне не подходи, а то я тебе точно голову размозжу! — Что здесь происходит, едрид-ангидрид, а?! Ну-ка, Ворожцова, объясни мне! — наконец вмешался старпом. — Этот кусок дерьма обвиняет Германа в том, что он мне угрожает! Это вообще нормально?! — ответила Лина, указывая пальцем на Макса. В кают-компании послышался смех. — Ну, это, вообще-то, не кусок дерьма, это — мой сын, — сказал Ракита, слегка опуская взгляд. — Макс, а с чего ты взял, что Герман ей угрожал? — он строго поглядел на Макса. — Я слышал, как он орал на нее, — не совсем уверенно ответил Макс. — Ты ничего толком не знаешь, а уже обвиняешь меня, впрочем, как всегда, — заметил Герман. — Я жива благодаря брату, а ты несешь такую хрень, от которой тошно становится! — Лина презрительно посмотрела на Макса, заставив его потупить взгляд, а затем ушла на обед. Герман тоже ушел за стол. — Сынок, ты пока сам не трогай их, мы сегодня их допросим и все разузнаем, — сказал старпом, будто успокаивая сына. — Пап, да я так не могу, он над ней издевается! — обиженным голосом ответил Макс. — Мы ничего еще не знаем о них, а ты уже выводы делаешь, подумай над этим, — с этими словами Ракита ушел к Надежде за порцией обеда. Макс почувствовал, что все над ним смеются, так как в кают-компании все перешептывались и смеялись, глядя на него. Григорьев ушел с обеда, не желая все это терпеть. *** После обеда старпом решился все-таки подойти к Лине. Он почему-то чувствовал себя неуверенно, когда заговорил с девушкой, хоть и понимал, что стесняться ему нечего. — Лина, можно тебя на пару слов? — спросил он, садясь за стол напротив девушки. — Вы со своим братом так ничего нам и не объяснили, как это понимать? — Как хотите, так и понимайте, — ответила Лина даже не глядя на Ракиту. — Просто так получилось. — Что именно получилось-то? — раздраженно спросил Ракита. — Произошел конец света, мать его, а вы так случайно встретились с братом? Я не такой идиот, чтобы поверить в эту случайность! — А я что, сказала, что это случайность? — Лина подняла на него серьезный взгляд. Ракита задумался. — В том-то и дело, что ты нам вообще ничего не говорила! Капитан пошел вам на встречу, дал вам с Германом время, а вы оба ведете себя так, как будто ничего не произошло! — Произошло. А вам обязательно надо все знать? — спросила Лина, складывая руки на груди. — Знаешь что, пойдем-ка с тобой в рубку. Расскажешь все нам с капитаном, — Ракита встал со скамейки. — Я жду. — Хорошо, но я не думаю, что вам будет интересно, вас же ничего не интересует, и вы ни на что не обращаете внимание! — Лина встала с места и они со старпомом направились в рубку.  — А причем тут обращать на что-то внимание?! — Ракита совершенно не понимал, о чем говорит Лина. — О чем ты? — Я о Германе, — сухо ответила она. — Неужели никто из вас не заметил, что с ним творится что-то не то?! Тем временем старпом открывал дверь капитанской рубки, пропуская Лину вперед. — Вот, Витя, принимай гостей, — сказал Юра, закрывая за Линой дверь. — Ну, Ангелина Александровна, — начал Громов. — Рассказывайте. — Что именно рассказывать? — небрежно спросила Лина, усаживаясь на кресло и закидывая ноги на стол. — Все с начала, — сказал Виктор, глядя на Лину. — Я так понимаю, ты с подводной лодки? Так расскажи, как ты сюда попала. Более того, нам не совсем понятно, почему Герман попал на наш корабль. Ведь изначально был заявлен другой инструктор по основам выживания, а буквально за один день все поменялось. Это тоже требует объяснения. — Все вам вынь до положь! — раздраженно сказала Лина. Ее настроение почему-то изменилось, во взгляде появилась какая-то тяжесть. — Дайте мне воды. Капитан налил Лине воды и протянул ей стакан, а тем временем старпом молча отодвигал на столе карты подальше от Лининых ног. — Сядьте. Будет долго и увлекательно. — Лина отпила немного воды из стакана. — Начну с того, что меня похитили. Как раз те люди, которые сейчас на подлодке. Произошло это около года назад. Герману угрожали. Ему сказали, что если он не будет выполнять их указания, то меня ему будут оправлять в коробках по частям. — Лина ненадолго замолчала. — Вот гады-то, а! Паром им в задницу, за что они так?! — Ракита развел руками. — А почему Герман не мог обратиться в полицию? — удивленно спросил капитан. — Потому что при желании они купили бы всю полицию, — резко ответила девушка. — Да и вы думаете, за Германом не следили? Они отслеживали каждый его шаг, прослушивали телефоны, ходили за ним по пятам! — Почему? — спросил Виктор. — Да потому что Герман — майор ФСБ! — отрезала Лина. — Что?.. — капитан было подавился воздухом. — Едрид ангидрид, — тихо проговорил старпом, переводя удивленный взгляд на Громова, тот в свою очередь глядел на него. — Там было одно дело: несколько странных заказных убийств, торговля запрещенными веществами в особо крупных размерах, незаконные научные эксперименты… очень много всего. Человек, который за всем этим стоял, был очень влиятельным. Он купил всех, замел деньгами все следы, все молчали, никто ничего не видел и не слышал, — рассказывала Лина. — Этим занялись в ФСБ, естественно, все совершенно секретно и так далее. Но мы ведь с вами помним, что у того главного идиота, которого звали Александр, было очень много бумаги. Этой бумагой он заставил кого-то проговориться о делах следствия и о тех, кто этим делом занимается. Одного следока случайно сбила машина насмерть, водителя не нашли. А вот когда они докопались до Германа, то подумали, что будет проще использовать его в своих целях, поэтому они выяснили, что кроме меня у Германа нет никого, вот и пришли они к нам домой, когда брата не было дома, запихали меня в машину и увезли куда подальше. Потом Герману пришлось уволиться и оставить расследование. — Черт возьми, — выдал капитан. — А что было дальше? — Дальше Герману пришлось работать уже на эту незаконную организацию, то бишь на Александра, — продолжила Лина. — А меня то держали черт знает где, то ненадолго отпускали, угрожая разрубить на части за малейший писк. Так и жили, — Лина опустила глаза, заметно погрустнев. — Подожди, а как же родители? У вас были родители? Родственники? Почему никто не заметил, что тебя нет? — спросил капитан. — Моя мать к тому времени давно спилась, а отец Германа вообще просто уехал жить в другой город и не общался с нами, — рассказала Лина. — Так у вас родители разные были, получается? — спросил старпом. — Да, — Лине стало немного не по себе от того, что ее обо все расспрашивают. С другой стороны, она так давно держала в себе эту боль, эту обиду, и тут у нее появился шанс рассказать все, выплеснуть это наружу, избавиться от этой тяжести. — А еще у Германа была жена и была дочь. Их тоже не стало. Четыре года назад. Машина сбила. Прямо у него на глазах. Капитан и старпом переглянулись. Сказать им было нечего.