Crazy little thing...

Они так и не пришли к решению Считать ли их отношения — отношениями. Том Ганн

Их первый раз — быстрый, скомканный, чертовски стыдливый и по крайней мере для одного из них действительно первый с мужчиной. Они бестолково стукаются зубами, не знают, куда девать руки, потом приноравливаются и целуются взахлеб, пока не начинают ныть губы. Но результат того стоит. — Просто накопилось напряжение, — говорит один. — Чисто по-дружески, — подхватывает другой. Ровно через два дня они все повторяют снова. Подростковый петтинг, взаимное узнавание, когда даже желудок подводит, как от голода, не говоря уже обо всем остальном. — Я будто вернулся в колледж, — смеется один. — Да ты знатный маньячина, — ухмыляется в ответ другой. Встречи становятся чаще, диалоги — короче, а ласки — длиннее. На смену жадной нетерпеливости приходит неторопливое любопытство. А что — если? Потрогать? Провести языком? Прикусить? Запястья? Вдоль шеи? По бедру? Пальцы? Соски? Колени? Нравится? Грубее? Нежнее? В один день они, не сговариваясь, приносят смазку. Приобретение не бог весть какое, но приходится постоянно быть начеку. Вездесущие фанаты и папарацци ловят любое движение каждого из них. В любом виде: чем нелепее и скандальней, тем лучше. Поэтому, вдоволь налюбовавшись одинаковыми флакончиками и в красках представив, с какими предосторожностями они приобретались, они начинают хохотать: до слез, обмениваясь дружескими тычками и подколками. А потом вдруг замолкают, и как-то сами собой распределяются роли. И тот, кто сверху, задирает футболку того, кто снизу, и проводит ладонями от горла до пояса джинсов, а тот, кто снизу, вдыхает глубоко, как перед прыжком в воду и разводит ноги. И все это превращается в «секс без обязательств». Ну правда, они взрослые люди и знают, на что идут. — Хочется поэкспериментировать, — убеждает себя один. — Это только на время съемок, — говорит себе другой. — До конца сезона. Или сколько там. На съемочной площадке, как в студенческом кампусе, скрыть что-либо невозможно. Но они очень стараются. И даже преуспевают в этом, день за днем убеждая остальных, а в первую очередь себя, что все эти все эти шуточки, объятия, одинаковые совместные фотки, лайки и комментарии в соцсетях — всего лишь игра для привлечения публики. — Я хотел бы, чтобы мой персонаж был немного влюблен в него. Такая, знаете, перчинка... Даже убеждал в этом продюсеров, но они отказали, — говорит один. И фанаты благосклонно внимают. Действительно, между их героями явная химия, куда бы ни свернул сюжет. — Его герой получился очень интересным, я надеюсь, что с ним продлят контракт на следующий сезон, — говорит второй. И фанаты облегченно выдыхают: предполагаемая смерть одного из их любимых героев в конце сезона не состоится. ...лежа на скомканных влажных простынях в фургончике, воздух которого пропитался запахами пота и спермы, они почти не говорят друг с другом. Эти краденые совместные минуты настолько драгоценны, что не хочется тратить их на что-то пустое. Например, на слова. Слов им вполне хватает на бесконечных комик-конах. — Я люблю его, — вырывается у одного из них на пресс-конференции. И тут же, спохватившись, он добавляет скороговоркой: — ...как актера, как друга. — Он потрясающий мужик, — говорит второй с разницей буквально в один час на другой пресс-конференции. — Я никого не знаю лучше. Они никогда не обсуждают сказанное друг другом. Да и что тут обсуждать.