Помощь

Что-то случилось с ним. Он никогда не вел себя так, даже не чувствовал ничего такого. Если это и были чувства. Джим не мог нормально спать, работать. Он всегда думал о чем-то, что тревожило его холодными и темными ночами. Ему мог помочь лишь один человек. Человек, от которого Джим совсем не ждал помощи. Все началось с того, что ему пришло письмо. В один день оно просто пришло. Небольшое письмо в пожелтевшем от времени конверте. Джим сразу догадался о содержании письма и о его отправителе. Он вскрыл конверт и прошелся глазами по расплывчатым буквам, которые были выведены на бумаге дрожащей рукой. Он почувствовал вину, сразу. Решил не брать это в голову, просто сжег конверт вместе с письмом, думая, что вместе с письмом сгорит и его вина. Освальд Кобблпот отправил письмо прямо из Аркхема, но дошло оно гораздо позже, чем было нужно. До этого Джим думал о нем, но не всегда так часто. Его не очень заботило то, как он в этом прогнившем изнутри месте. Джеймс Гордон был всегда занят и редко задумывался о нем. После догорания последних останков письма – единственной надежды Освальда, мысли о заключенном появлялись в голове Джима все чаще. Он пытался забыть, просто не думать, но перед глазами становился Кобблпот в полосатой форме заключенного. Он понимал, что предал его, ведь он помнил, что было написано в письме независимо оттого, что сжег его. В письме было лишь два слова, выделяющиеся обведенные чернилами от безысходности: «Помоги мне». Почему Джим не принял просьбу друга, как раньше? Или он больше не считал его другом, если вообще когда-нибудь считал… В глубине души, где он прятал самое дорогое и недоступное другим, он понимал, что ему не хватает этого сумасшедшего парня с зонтом, который готов на все ради друга. Даже если друг принимается в другом значении, понятном только больному сознанию этого парня. Он чувствовал некую преданность, ведь Освальд был на многое готов ради него, в том числе и взять вину на себя за убийство мэра. Джим хотел помочь несчастному заключенному, но слишком долго решался на это. Он был решителен, но сейчас ему не хватало решительности на этот поступок, который мог все изменить. Джим слишком долго думал и сомневался. Со временем ноги Джима сами несли его к машине, чтобы поехать в лечебницу, но усталый разум говорил твердое «НЕТ». Все чаще ему снился Освальд, он так и просил прийти ему на помощь. Сны превращались в кошмары, от которых Джим просыпался в холодном поту. Но и наяву Освальд не оставлял его, он все чаще появлялся в углу комнаты Джима. Луна освещала половину его то ли улыбающегося, то ли плачущего лица. Парень подходил к кровати, садился на край и просто смотрел на испуганного Джима. Слезы текли из его серо-зеленых глаз, светящихся при свете луны. Слезы текли и текли прямо на кровать Джима, оставляя мокрые разводы на белом одеяле. Разводы становились все больше и больше, пока не покрыли все одеяло, а затем и кровать. Слезы не останавливались, вытекали на пол, их становилось больше с каждой секундой. Все вокруг плыло в слезах Кобблпота, на языке чувствовалась соль. Джим задыхался от недостатка воздуха, он искал Освальда, просил помочь его, но парень пропал, так и не предоставив ему помощи. Джим открыл глаза, судорожно вдыхая воздух. Это был сон, заставляющий его понять. Когда разум перестал сопротивляться и позволил Джиму помочь, было уже поздно. Когда Буллок позвонил Джиму рано утром и сообщил о том, что Кобблпота выпустили, он не поверил. Он не мог или не хотел верить тому, что не смог помочь ему сам. Вина стала больше, к ней добавился страх. Как глупо, Джим Гордон боялся повстречать Освальда Кобблпота. Как ни странно, лучше от этой новости не стало. Джим понял что, облажался, сильно. Он не знает, что сейчас с Освальдом, но ему ужасно хочется знать. Откуда вдруг такой сумасшедший интерес к «старому другу»? Что изменилось за то время, пока Кобблпот был в Аркхеме? Джим сам до сих пор не понимал, что с ним происходит. Он желал встретиться с ним, но боялся. Боялся того, как Освальд отреагирует на то, что его оставили гнить в лечебнице и даже не попытались ничего сделать. Чувства Джима ведут его к краю обрыва. Но разве у Джима есть чувства к этому парню? Их нет. Или… Бедному Джиму настойчиво продолжали сниться сны с постоянным участием Освальда. Теперь, к счастью, это были не кошмары. Снись они кому-то другому, этот человек уже давно бы сошел с ума. Но не Джим. В какой-то степени ему даже нравилось видеть настойчивого Пингвина в своих снах. Хотя бы во снах Джим мог быть рядом с ним, не заботясь о своих мыслях, и том как это неправильно, после того как Джим поступил с ним. Освальд никогда не осуждал, не жаловался. Он просто был и все. Он ничего не требовал, не пытался испортить все. Джиму нравилось то, как Освальд смотрел на него все еще при холодном свете одинокой луны. Ему не хватало этого в жизни. Джиму не хватало искренних взглядов «старого друга», не хватало прерывистого дыхание рядом, дрожащих от волнения рук, запаха легкого одеколона, свежевыглаженных вычурных костюмов, отполированных до блеска шикарных ботинок. Понимание всего этого приходило к нему со временем. И когда посреди ночи после очередного сна Джим кричал «не уходи!», сидя в холодном поту и прижимая мятое и чуть мокрое одеяло к себе, до него доносились мысли о том, что Освальд мог покинуть его, навсегда. Ведь возможно, что мягкая и ранимая душа парня держала обиду на полицейского, который не спас его, не смог даже проведать его в этой холодной и страшной лечебнице. От этих мыслей внутри все переворачивалось. Джим тайно боялся этого и безнадежно пытался скрыть это. «Но, Джим, чувств не скроешь!» Послышались слова вдруг обиженного Пингвина в усталом и больном разуме полицейского. - НЕТ НИКАКИХ ЧУВСТВ! – безнадежно закричал Джим. «Ты всегда лгал себе, Джеймс…» Голос все продолжал донимать уставшего Джима. *** Джим сам не заметил, как оказался на улице. Он брел по мрачным ночным улицам, не замечая ничего вокруг. Его трясло от холода, руки все сильнее сжимали рукава куртки, от которой несло вчерашним кофе и дешевым алкоголем, который он пролил дрожащими руками после еще одной ночи, проведенной вместе с Освальдом Кобблпотом. «Бывший заключенный» не хотел отпускать Джима, он никак не успокаивался. Если раньше он молчал, то сейчас он начинал говорить с полицейским, спорить с ним, донимать своими «почему ты предал меня?» Джим пытался оправдываться, спорить в ответ, задавать глупые вопросы, на которые сам не знал ответ, пока не понял, что его разум просто играет с ним. Ведь каждый день он засыпал и просыпался в одиночестве, и его порог никогда не переступали сверкающие от блеска ботинки Кобблпота. Парень просто не понимал, что его чувства говорили ему найти Освальда. Ему всегда трудно было признаться самому себе. Джим устал. Устал от всех кошмаров и бессмысленных споров с никогда не устающим Освальдом. Устал просыпаться в поту и видеть лицо «бывшего заключенного» снова, и думать, что уже ничем не загладишь свою вину. Было много вариантов, как избавиться от него, но Джим думал лишь об одном. Холод все еще не отступал, но как ни странно внутри все горело, это придавало уверенности, и Джим продолжал идти. Но куда идти? Он сам не знал. Куда занесло Освальда, не знал никто. От мыслей о том, что возможно, Освальда нет в живых, все внутри сжималось. Руки по-прежнему тряслись, теперь уже не от холода, и даже не от выпитого алкоголя. Улицы освещали лишь редкие вывески магазинов и чуть заметные огни витрин, которые сеяли свет лишь на холодные и местами мокрые тротуары. Вдалеке показалась до жути знакомая фигура, которая неспешно шла к Джиму, сгорбившись и пряча свое лицо в куртку. Ноги Джима зашагали быстрее навстречу. – Освальд! – крикнул от безысходности Джим этой фигуре. В ответ послышалась лишь тишина, прерываемая редкими шагами по мокрому тротуару. – Освальд! – вновь вырвалось у Джима. Он побежал на встречу к уже идущей в обратном направлении фигуре. Джим схватился за куртку и потянул на себя, словно ее заберут. - Какого черта?!- С возмущением выкрикнул человек. - Я здесь не при чем, чувак, я только пришел, чест… - Да, заткнись ты!- Джим толкнул парня, которого его больное воображение приняло за «старого друга». *** Джим по-прежнему слонялся по пустым и безлюдным улицам, в поисках того, кто ему был нужен теперь так сильно, что он и сам не представлял. Кто бы мог подумать, что Джеймс Гордон будет бродить холодной ночью в поисках Освальда Кобблпота, о котором раньше даже не думал. Скажи ему это несколько месяцев назад – не поверил бы ни за что. Даже сейчас Джим не верит в то, что происходит. Он верит только в одно – Освальд жив. Когда он проходил возле неоновой розовой вывески с выделяющимися яркими буквами белого цвета, до него дошло, где может находиться потерянный «товарищ». Джим побежал быстрей, чем когда от него убегает преступник. На лбу выступали капельки пота, скатывающиеся все ниже и ниже. Ноги ныли от тупой боли, в груди кололо, а руки сжимались в кулаки, готовые врезать любому, кто появится перед полицейским. Джим уже подбегал к дому, где жила почитаемая Освальдом мамочка. Он уже заходил в подъезд, тяжело дыша и вытирая тонкие полоски пота с раскрасневшегося лица. Джим поднялся на нужный этаж и по памяти нашел нужную дверь. Он уже стоял у двери в темном коридоре. Оставалось только постучаться, ну или просто вбежать в дверь. Джима снова посетили сомнения. Руки тряслись, в висках болело, пот снова появлялся на грубой коже полицейского. Он стоял и не мог пошевелиться, словно во сне. По крайней мере, теперь он не задыхался, что уже было хорошо. За дверью послышался приглушенный голос. Кто-то там точно был. Было уже неважно, ждали его там или нет, ведь Джеймс громко, но вежливо постучал в дверь. Сердце замерло, дыхание участилось… Дверь приоткрылась. На пороге появилась усталая физиономия Освальда, взгляд которого был направлен в пустоту. Глаза выглядели усталыми и пустыми. Освальд с осторожностью взглянул на Джима, приглядываясь к его лицу в темноте. Сердце опять закололо, на этот раз сильнее. Джим готов был упасть в ноги Освальда, но не мог даже пошевелиться. - Джим?- Тихо проговорил Освальд. В его голосе так и слышалась боль. Джиму вдруг стало, так жаль его, как не было жаль никогда. Ему хотелось забрать всю его боль, все сожаления, пустые надежды. Даже если придется оставить их у себя. Освальд не заслужил этого. Не заслужил предательств и ложных обвинений, не заслужил всех страданий, что пришлось перенести за его еще короткую жизнь. Теперь Джим как никогда понимал, что поступил с ним чертовски жестоко. Как бы ему хотелось все исправить или хотя бы загладить свою вину перед этим, казалось бы, беспомощным парнем. - Освальд…- Все же выдавив хотя бы одно слово, тяжело выдохнул Джим. Освальд жестом показал на проход. Ему было трудно сказать хоть что-то. Джим прошел в гостиную, которая выглядела совсем не так, как раньше. Когда-то милая, уютная квартирка Гертруды выглядела мрачно и опустошенно. Все светлое пропало из квартиры со смертью хозяйки. Все вещи были на месте, но они больше не выгляди как прежде. Из освещения была лишь крошечная настольная лампа, стоявшая в углу небольшой комнаты. Освальд прохромал до маленького диванчика, и сел на него, забыв о боли в ноге. Джим присел напротив него и уставился в пол. - Освальд, я хотел…- Недоговорив, остановился Джим, которого перебил Освальд. - Ты оставил меня, Джим.- Неумело пряча эмоции, произнес парень. - Я знаю, Освальд… - Зачем тогда пришел, если знаешь?! Зачем, Джим? Ты хотел меня добить? У тебя получилось!- Срываясь на крик, проговорил Освальд. - Ш-ш-ш… Джим подошел к Освальду и присел коленями на пол. Он пытался успокоить его, но получилось только хуже. Освальд отмахивался от рук полицейского, не давая прикоснуться к себе. Джим схватил руки Освальда и прижал к коленям. Руки вырывались, не давали так обращаться с ним. Освальд считал это грубостью, но для Джима это была нежность. - Освальд, тише… Успокойся, я не хочу делать больно… - Ты уже сделал!- Вырвалось из уст парня. - Я знаю, каково тебе… Мне так жаль, что я не смог спасти тебя. Освальд замолчал, он смотрел на Джима своими полными слез глазами, которые Джим так и хотел вытереть. - Я должен был! Должен был сделать хоть что-то для тебя… Мне никогда не отплатить тебе все долги, но я должен был помочь тогда… - Друзья не должны друг другу…- Чуть слышно произнес Освальд. - Ты все еще считаешь меня своим другом?- Неловко спросил Джим. - Нет.- Твердо ответил тот. Лицо Джима потемнело. Он опустил свой взгляд вниз, готовый исчезнуть навсегда. - Ты всегда знал о моих чувствах к тебе, Джим… Они не совсем дружеские… Рука Освальда вырвалась из рук Джима и потянулась к его волосам, поглаживая и поправляя его растрепанные локоны. Лицо Освальда переменилось, как и лицо Джима. Они смотрели друг на друга как в первый раз, и никогда еще Джим не замечал в таком обычном лице «старого друга» столько прекрасного. Он поддался вперед, легко касаясь дрожащих и влажных губ Освальда. Освальд в свою очередь притянул еще ближе лицо полицейского, который переплетал пальцы оставшейся руки Освальда. Больше Джим не думал о том, как неправильны его чувства, ведь теперь этот момент был самым правильным для него. Освальд помог ему. Хотя Джим и не просил о помощи – она была нужна ему. Была нужна так сильно, как и Освальд.