Хроники Кендрикса: Расплата.

Десять ударов? Плеть?! Серьезно? Просто средневековье какое-то! - Да, ты не ослышалась, - верно интерпретировала выражение лица девушки Хэсс. – Мистер Коллингс, я рассчитываю на вас. Стакки не видела, как кивнул секретарь. Также не заметила она и потрясения на его лице: за такие проступки наказание излишне сурово. Да и директриса впервые настолько разозлилась. Но все же молодой человек достаточно быстро взял себя в руки. Стакки же, напротив, продолжала сопротивляться. - Вы не посмеете! Кодекс...! - О, теперь ты о нем вспомнила? - Да! Наказание должно соответствовать проступку. - Изображай негодование сколько влезет, но знаешь, что я тебе скажу? – прищурилась Хэсс. – Я вижу страх в твоих глазах. - Ошибаетесь! Хэсс толкнула Стакки к Колингсу. Секретарь быстро заломил руки девушки за ее спину. - Это ты ошибаешься. Во всем. Стакки метнула на Хэсс полный ненависти взгляд. Но разве кикимору этим проймешь? Девушка попыталась освободиться, но Брюс только сильнее скрутил руки. Бунтарка подавила крик боли, но и извиваться перестала. Ее хотят побить? Ну, и пусть? Желают слышать ее крики, видеть слезы? НИ ЗА ЧТО! Стремятся подчинить? Никогда этого не будет!! Хэсс тем временем подошла к самой дальней стене в кабинете и отварила потайную дверь. - Что, ваша личная пыточная? – не удержалась от «шпильки» Стакки. - Прошу. Разумеется, распоряжение было сделано Коллигсу. Он провел девушку по узким ступенькам вниз в небольшое прямоугольное помещение. - Бога ради, молчи! – прошептал он на ухо Стакки, пока Хэсс не спустилась следом за ними, включая свет. Помещение было заполнено различными орудиями пыток.: кресла, о назначениях которых даже думать не хотелось, пилы и топоры, колы. Здесь была даже «железная дева»! Хэсс заметила взгляд Стакки на все эти «прелести». - Да. Ты не ошиблась. Они здесь не для красоты. Стакки еле сдержала рвотный позыв. Неужели и вправду все эти орудия применялись к людям? В Средние века? Уже в современности? На детях? - Вижу, что ты начинаешь понимать. Или… хорошо притворяешься. Хэсс взяла со стены плеть и хлестнула воздух поблизости от лица Стакки. - Здесь ты узнаешь, что такое послушание. Коллингс провел девушку к узкому турнику. Стакки больше не спорила и не сопротивлялась. Все ее силы уходили только на то, чтобы не показать свой страх, чтобы выдержать все пытки рыжеволосой стервы! Коллингс приковал руки и ноги девушки к турнику. Стакки уже ждала удара, но услышала только отдаляющиеся шаги секретаря. - Кажется, вы кое о чем забыли, мистер Коллингс. «Забыл? О чем еще?», - пронеслось в голове девушки. Через секунду она поняла: молодой человек разорвал ее футболку, обнажив плечи и спину. - Вот так то лучше, - удовлетворенно произнесла Хэсс. Стакки затаила дыхание в ожидании первого удара, но последовал он только спустя пару минут. Видимо, Хэсс по душе была пытка временем. Первый удар. «Ни звука!», - пригрозила себе Стакки, несмотря на страх и боль. Второй удар. Стакки дернулась. «Не смей кричать!». Третий удар. Из глаз Стакки брызнули слезы. Четвертый удар. Новый всхлип. «Помни, помни, ради чего!» - закусив губу, подумала девушка. Пятый удар. Обжигающе больно! Казалось, что горит вся спина. Стакки же только сильнее закусила губу, хотя считала, что это невозможно. Из глаз текли слезы. Но в голове была одна мысль: им не победить. «Все это ради тебя. Ради тебя… Тимоти!» Шестой удар. Легкий вскрик все же вырвался из уст. Тимоти. Первый друг детства. Мальчишка с ангельской улыбкой, с которым вместе играла в песочнице. Ему тогда было четыре, а ей пять. Седьмой удар. Крик стал громче, а слезы потекли быстрее. Стакки не хотела показывать слабости, но и терпеть больше была не в силах. Проще было уйти в воспоминания. Ей – восемь. Тимоти – семь. Мальчика отправляли в школу. В Кендрикс. Он так не хотел уезжать! Так отчаянно плакал! Но Стакки тогда обняла друга, сказав, что все будет хорошо. «Мы обязательно увидимся снова!» Восьмой удар. Разве может жечь сильнее? Разве можно кричать громче? Ей – девять. Тимоти – восемь. Первое лето после Кендрикса. Девочка поначалу не узнала друга. Он изменился. Стал серьезнее, больше не смеялся, как бы она ни старалась его развеселить. И он не хотел говорить о школе. То было трудное лето, но Стакки была рада хотя бы возможности видеть друга. Девятый удар. В тот год, когда Стакки исполнилось десять, она и Тимоти учились ездить верхом. Точнее, Тимоти учил ее. Удивительно, но именно тогда вернулась его улыбка, которая ей так нравилась в детстве. Десятый удар. Год спустя Тимоти открыл ей правду о Кендриксе, рассказал о летописцах, хотя девочка поначалу и не поверила ему. Но друг умел добиваться своего. А также он рассказал и о том, что ему стало проще в школе, когда он познакомился с Миком Дэвисом. Это было лето. Лето еще одной тайны, о которой Стакки так и не рассказала мальчику. ***** Обычно Хэсс чувствовала удовлетворение от наказания бунтарок. Но не в этот раз. Слезы. Крик. Потеря сознания. Да, все это было и сейчас. Но вот только глядя на безвольно повисшую, все еще прикованную к турнику Стакки, Хэсс испытывала досаду. Ей так хотелось, чтобы девчонка кричала громче, чтобы сорвала голос и захлебнулась слезами. Чтобы молила о пощаде. А что, если продлить наказание? Хэсс замахнулась для нового, одиннадцатого по счету, удара. - При всем уважении, госпожа директор, но я не стал бы этого делать, - произнес Коллингс, вставая между Хэсс и девушкой. Он понимал, что этим нарушает субординацию, но иначе поступить просто не мог. Он видел то, на что директрисе было наплевать: Стакки не выдержит новых побоев. По крайней мере, сейчас. - Да как ты смеешь? – опешила Хэсс. - Я лишь хочу сказать, что… какое удовольствие доводить ее до смерти сейчас? Вы ведь хотите насладиться ее мучениями, так? - Допустим. - Для таких, как она, пытка – находится в Кендриксе. Думаю, если вы ограничитесь десятью ударами, то просто продлите удовольствие. Кроме того, простите мне мое нахальство, но ведь ее к зачислению рекомендовал мистер Форд. Хэсс ненавидела, когда ей перечат, не переносила, когда что-то шло не по ее плану. И поведение Коллинга сейчас ее раздражало, но… нельзя не признать, что он прав. И в отношении пыток. И, как бы неприятно ни было признавать, в отношении Абеля Форда. - Но, несомненно, все на ваше усмотрение, - Коллингс отошел в сторону. Хэсс еще минуту любовалась кровавыми рубцами на спине Стакки. Женщина представила, что еще может сделать с чертовкой. Прямо в этой комнате. Сама. Или с помощью других студентов. Да, несомненно она найдет возможность расквитаться с девчонкой, независимо от того, насколько покорной она станет! - Думаю, ты прав, - согласилась Хэсс, убирая плетку. - Я лишь стараюсь быть полезным, госпожа, - поклонился Коллингс. - О! – выдохнула женщина, подходя ближе к Брюсу. – Ты полезен! Женщина поцеловала его с той же властью, с какой управляла школой. Не ответить на такое было невозможно, даже если ничего не чувствовал, кроме отвращения. **** Сколько себя помнила Стакки она частенько проводила время в Блэквелл-холле. Впрочем, для дочери и внучки служанки это было в порядке вещей. Тимоти был ее лучшим другом. Его родители, Александр и Эна неплохо относились к ней. Хотя, Эна, скорее, терпела подругу сына, но с неизменно вежливой улыбкой. А вот отца Александра Блэквелла, лорда этих земель, девочка всегда немного побаивалась. «Но стоит отдать ему должное: он никогда не скрывал свое отношение ко мне», - подумала Стакки в один из летних дней, когда старик позвал ее к себе. Лорд Блэквелл был в своем кабинете. Девушка постучалась, прежде чем войти. Редкий случай послушания с ее стороны, но в последнее время она решила вести себя скромнее и смиреннее. - Проходи, - отозвался старик. Стакки выполнила просьбу, более похожую на приказ. Лорд Блэквелл долго смотрел на нее, а в итоге спросил. - Ты ведь знаешь, кто я? - Лорд этих земель. Глава дома, - ответила Стакки так, как и любая бы служанка. Старик фыркнул. - А я-то думал, ты смелее. Ладно. Задам вопрос иначе. Кто ты? - Дочь служанки. - А кто твоя мать? – продолжал настаивать Блэквелл. Стакки прекрасно понимала намек, вот только не до конца понимала, зачем все это лорду. Впрочем, эта игра ей надоела. - Ваша побочная дочь. - Верно. Так кто ты? - Ваша побочная внучка. Эту тайну Стакки узнала совершенно случайно, несколько лет назад, когда подслушала разговоры двух служанок. Разумеется, они могли обсуждать сплетни, но девочка заинтересовалась и уточнила у мамы. Стакки всегда отличалась прямолинейностью. Поскольку вопрос был задан неожиданно и в лоб, то женщина призналась, что является дочерью лорда Блэквелла. А из этого следовало, что ее мать и Александр – родные брат и сестра, по отцу. А значит, она и Тимоти – кузены. - Верно, - усмехнулся старик. – Ты – бастард. В любом приличном обществе это слово оскорбительно, но в устав лорда то был комплимент. - Ты – бастард, но… бастард Блэквеллов. - Я должна радоваться? - Меня не интересует, что ты чувствуешь, - отмахнулся старик. – Но ты должна знать. Тимоти больше никогда не вернется. Не смотри так злобно. Я не желал ему смерти. Но так уж вышло. Конечно, в школе сказали, что он погиб от несчастного случая. Несомненно, такое бывает. Но я в том сомневаюсь. Ты должна выяснить, что произошло. Ведь теперь ты – Скай Белинда Блэквелл, последняя из рода.