Icy Inferno

Уже слишком поздно. Но я верю в судьбу, Я совершенно разбит И никогда не смогу отпустить тебя.*

Тайлер       Большую часть воскресенья я бесцельно прошатался по дому. Все ожидал, когда стрелка на часах укажет на четверку, и я смогу забрать Троя на наше первое свидание. В течение всего дня я sms-ил ему различные детали, а также нам удалось завязать совсем спонтанный разговор о маркерах.       Я чувствовал и взбудораженность, и нервозность в одно время. Одна идея зародилась чуть позже переезда в этот городок. И я всегда думал, что она будет неплохим вариантом для свидания, но все-таки приберег ее для того, кто с удовольствием заведет со мной отношения.       Была, конечно, мысль, что все пойдет коту под хвост. Быть может, Трой заскучает и найдет отмазку уйти пораньше. А может, начнется дождь, мы промокнем и будем унылым говном весь оставшийся вечер. Или гигантский кальмар внезапно выплывет из реки и украдет мой кошелек.       Последнее немножко высосано из пальца, но, все же, была вероятность.       Стрелка приближалась к четырем, потому я подорвался с дивана. Глянув в зеркало над камином, я в очередной раз поправил волосы. Мама говорила, что выгляжу хорошо, но сам я не был доволен. Хотя Троя мой внешний вид волновать не будет, как и никогда не волновал.       С серьезным лицом позади меня в зеркале появилась мама:       — Тайлер, прежде чем ты уйдешь, думаю, нам следовало бы поговорить.       Я кивнул, разглядывая ее отражение и не решаясь повернуться к ней лицом.       — Ты ведь слышал о ситуации с заключениями. Ты знаешь как никто другой, что если они доберутся сюда, нам придется…       Я обернулся и протянул ей свою руку:       — Я знаю, что ты заботишься обо мне, но мне не хочется сейчас говорить об этом.       — Конечно, конечно. Так, — она весело улыбнулась, — думаешь, ты все взял? Деньги? Ключи? Презервативы?       — Мам!       — Эй, я просто должна убедиться, что ты не подхватишь ЗППП**.       — Мам, никакого секса не будет.       — Пока что, но когда будет…       — Я специально буду избегать подобного разговора с тобой. У нас в школе было уже достаточно лекций на этот счет. Полагаю, все будет в порядке.       — Я просто говорю, что если ты заработаешь вензаболева…       — Пока, мам! — сказал я, распахнул входную дверь и выбрался из дома так быстро, как только мог. Я торопясь пошел к машине. Удостоверился, что она была хоть наполовину чистой, и поехал по адресу, к дому Троя, по пути подпевая песням с радио. Я все продолжал смотреть на телефон, все ожидал, что телефон вот-вот зазвонит, и Трой скажет, что не сможет пойти со мной на свидание.       Кстати, мои ожидания не оправдались. Когда я подъехал к его дому, я не мог не вздохнуть от изумления. Тот дом был одним из огромнейших домов в округе, полной противоположностью моей скромной обители. Я с сомнениями проверил нужный адрес, но, как оказалось, не ошибся. На трясущихся ногах я вылез из машины.       Мой путь к входной двери лежал через арку по выложенной галькой тропинке. Даже несмотря на внеземной уют и то, как все буквально сияло, я чувствовал себя не в своей тарелке. Мой дом был сделан из темно-серого кирпича, в то время как этот был выкрашен в чуть ли не вырвиглазный белый. На стенах росли цветы, что показывало: здесь живут люди. Перед глазами предстали фонтаны, статуи, а также бассейн и несколько гамаков. И судя по мокрым следам на плитке, кто-то совсем недавно выбрался из бассейна. Идти пришлось почти вечность, и в один момент я почти грохнулся в этот самый бассейн. В конце концов, передо мной возникла глянцевая черная дверь. Я осторожно нажал на дверной звонок, переживая, что ломлюсь не в тот дом, или что кто-то, помимо Троя, подойдет к двери.       Спустя пару секунд дверь передо мной открылась. За ней стоял Трой, нервозно покусывая губу. Тот был безупречно одет, даже привлекательней, чем обычно – если такое вообще возможно.       — Хей, красавчик, — произнес я, чем вызвал румянец на его щеках.       — Привет.       — Готов?       — Конечно, — сказал он, выходя из-за двери на свежий воздух.       — Хорошо провести время! — крикнул кто-то из глубины дома.       — Свидимся, — ответил Трой, закрывая дверь. Он повернулся ко мне и ухмыльнулся. Он распахнул руки, и я ни секундой не медля упал в них, точнее, в рай собственной персоной. Запах его тела был будто вторым домом для меня. А его руки – стенами, защищающими от ветра.       — Я соскучился по тебе, это странно?       — Только если ты находишь странным то, что я тоже соскучился.       Кто-то постучал в окно, и я поднял голову на источник шума: к стеклу были прижаты два юных человечка, разглядывающие нас с глазами-блюдцами. Они с большим энтузиазмом махали мне так, что, мстилось, руки сию секунду отпадут.       — Эм-м, Трой, — отстранился я, указывая на их лица. Трой тут же обернулся, после чего раздраженно вздохнул.       Окно начало открываться, из-за него на улицу полились голоса. А Трой уже принялся отходить от него. Он схватил меня за край рукава, увлекая за собой. Его крепкая хватка не становилась слабее, пока мы не отдалились от его дома достаточно. Затем мы добрались до машины, и я обогнал Троя, чтобы открыть перед тем дверь.       Поклонившись, я сказал:       — Карета подана, милорд.       Он откинул голову назад, и его тело содрогнулось со смехом. Он сел в машину, и я быстрым шагом обошел ее.       — Тай… что это? — спросил Трой, держа кончиками двух пальцев кожуру банана, найденную под его же сидением. Да на ней даже немного плесени образовалось. Без сомнений, она валялась там уже долгое время.       Я пожал плечами:       — Это для науки.       — Но ты ее терпеть не можешь.       — Потому я и провожу свой эксперимент, — сказал я, пытаясь вести себя как можно естественней. Я просто не мог признать, что это мусор, и что был слишком ленив, чтобы выкинуть его. — Можешь положить ее туда, откуда достал? Не хочу, чтобы ты вмешивался в мое расследование.       Напоследок улыбнувшись Трою, я надавил на педаль газа и направил машину к нашему пункту назначения. Я не сказал ему, чем мы будем заниматься, вдруг все пойдет не по плану по какой-либо причине. К тому же, сюрпризы всегда идут на руку во всяких фильмах.       Трой был полон решимости выяснить, куда мы едем.       — Это на пляже? Долго еще ехать? Надо будет упражняться? А еда будет? Мы же не будем прятать труп? Ты вообще знаешь, чем мы будем заниматься?       — Доверься, у меня неплохой план. Просто подожди и сам все увидишь.       Он скрестил руки на груди и надул губы:       — Терпеть не могу неизвестность.       — Оно будет того стоить… надеюсь.       — Надеюсь, что так, — в голоcе его так и проскальзывали нотки оживленности. — Если мне нельзя знать, куда мы едем, могу я хотя бы музыку выбрать?       — Валяй, — сказал я.       Он переключал радиостанции целое тысячелетие, потому что «ни одна из них недостаточно хороша». Вскоре машину наполнил божественный голос Бейонсе. Мы переглянулись, кивнули друг другу, а затем выкрутили громкость на максимум и громко подпевали под Halo, даже не переживая, что кто-то вдруг услышит.       Когда песня кончилась, в моей груди будто зажегся свет. Текст песни по каким-то причинам обрел для меня большее значение, чем когда-либо прежде.       Конечно же, всему свойственно кончаться. И этому моменту было суждено кончиться, причем очень резко, когда заиграла Boy is a Bottom.       Трой спешно потянулся сменить станцию, но было уже слишком поздно: неловкость уже осела между нами. А когда Трой заикнулся, стало только хуже.       — Вот скажи, Тай, думаешь, ты сверху или…       Я прервал его, похлопав по его ноге.       — Еще не время обсуждать такие темы, Трой-бой.       Ему, казалось, даже полегчало от такого ответа, и он опять расслабленно уселся на сидении. Всю оставшуюся дорогу мы разбавляли небольшими разговорами, значащими практически ничего. Пока. Мы были осторожны с выражениями, чтобы не добраться до флирта, иначе все закончилось бы обсуждением тех вещей, о которых нам не стоит говорить. Пока.       Я отстегнул ремень, незамедлительно выходя из автомобиля. Открыв его дверь, я сказал:       — Мы на месте, миледи.       Трой посмотрел мне в глаза:       — Ага, значит, теперь я леди?       — Похоже, что так, — ответил я, когда он вылез из машины.       Он мельком оглянулся с явно читающимся замешательством на лице.       — Что это за место? Или ты все еще не можешь мне говорить?       — Ну, я решил арендовать нам лодку, чтобы поплыть вниз по реке. Это последний шанс, который может подвернуться до начала зимы, так что…       — О-оу. Звучит так мило, Тай, — произнес он с искренней улыбкой. Он шагнул от машины, и мы вместе направились к станции с лодками в прокат. Там было не так уж и много людей, поскольку воздух становился тяжелей с каждой минутой. На вопрос об аренде работник одарил меня скептическим взглядом (скорее всего из-за голубых волос), и зарекся приготовить одну из лодок для нас. Я заплатил прежде, чем Трой успел возразить, потому тот сидел нахмурившись следующие минуты, пока лодка не была готова.       Чуть позже мы уже сидели в двухвесельной лодке. Первое время греб Трой, а когда он подустал, я взял все на себя. Он расплылся на своем сиденье, смотря на меня, пока мы плавно спускались по реке вниз. Сизое небо разрезали розовые полосы, от чего лицо Троя становилось эфирным. По берегам реки приглушенно светили огоньки, направляя нас. В воде искаженно отражался город во всей его красе, окуная нас в мир сюрреалистический. Трой опустил руку за борт, и там, где рука его нависала над водой, расходилась тихая рябь. Когда мне стало интересно, чем он занимается, Трой улыбнулся мне и сказал:       — Посмотри на воду.       Я замедлил ход и наклонился к борту лодки. Несколькими секундами позже сквозь водную пелену пробился синий электрический свет. Трой завертел пальцами, и будто по команде лодку начали окружать, словно люминесцентные, ярко-голубые рыбки. Вода окрасилась в десятки синих оттенков. Когда рыбки оказывались дальше от лодки, они исчезали в темноте. Некоторые выпрыгивали из водной глади и продолжали излучать тусклое свечение. Весло, проходя сквозь них, облачало живность в капли, и те с грациозностью падали обратно в реку.       — Потрясающе, — выдохнул я в изумлении, продолжая смотреть на это зрелище.       На берегу, чтобы понаблюдать за этим, остановился маленький мальчик и громким голосом спросил:       — Мамуль, что делает тот мальчик?       Мать, даже не заметив, что ее сын отстал от нее, глянула на нас. Ее глаза округлились, а улыбающееся лицо посерьезнело. Она поспешила увести свое дитя от берега.       — Дети, отвернитесь. Вы можете что-то подцепить.       — Но это выглядит так круто, — произнес другой ребенок, стоящий за матерью.       — В этом нет ничего крутого. Они опасные. Вы поняли меня? О-ПАС-НЫ-Е.       Человеческие силуэты отступили обратно в тень – им и следовало там остаться, если они будут продолжать выкрикивать столь глупые вещи.       Я покачал головой, думая какой безумный была та женщина. А когда я перевел взгляд опять на Троя, он сидел, сложив руки на коленях.       — Почему ты остановился?       — Больше нет настроения. И еще обществу не очень-то нравится.       Я выпустил весла из рук, полностью останавливая лодку. Он потупил взгляд в реку, казавшуюся теперь бесцветной бездной. Я взял его щеки в свои ладони, заставляя посмотреть на меня. Поблескивали слезы в его глазах, в этих небесно-голубых глазах, которые не имеют права показывать горечь.       — Не слушай их. Нам вовсе нечего стыдиться.       Я наклонился, нежно целуя его губы. Хотелось стереть всю его грусть и с ней заодно пристыженность. Как он может жить, считая, что обязан прятать свои поразительные способности? Вскоре он начал отвечать на поцелуй. Его губы казались слаще самого приторного меда. Каждый поцелуй ощущался таким же волшебным, как игра арфы, и, казалось, мог написать музыку, несравнимую с любой другой, в моем сердце.       Воздух становился холодней, и тогда я медленно направил нас к берегу, а Трой коснулся водной глади еще разок. Он рисовал на ней всевозможных морских обитателей, от морских коньков до осьминогов. На этом я его остановил, боясь, что он нарисует кальмара, и мой недавний страх станет явью. Когда мы добрались до пристани, оранжевое небо уже перекрасилось в полуночный синий. Трой встал первый, из-за чего лодка слегка качнулась на бок, и я вцепился в деревянную пристань, испугавшись, что лодка может перевернуться. Трой протянул руку, чтобы помочь мне, и я с радостью ее принял. И держась за руки, мы пошагали по дороге. Городок был полон жизни, но не чересчур, а тишину погрузившихся в сумерки улиц разбавляли уличные музыканты. Где-то раздавались пьяные хохоты, а где-то мускусные запахи от местных забегаловок.       — И куда мы сейчас идем? — спросил Трой, прижимаясь к моему боку.       — Я подумал, что было бы неплохо сходить в одно миленькое итальянское заведение. Оно буквально за углом.       — Звучит… миленько?       В том заведении играла живая акустическая музыка. Мы устроились в уголке столь уютного помещения, подальше от остальных людей, зато поближе друг к другу, так, что я мог целовать его в щеку, пока мы ожидали официанта. Мы, к моему удивлению, оба заказали одну и ту же пиццу. А во время ужина Трой намекнул, что хотел бы отправиться в Италию как-нибудь. Я мысленно отметил это, если вдруг нам приспичит отправиться в путешествие. Сама мысль о том, чтобы увидеть Пизанскую башню в живую, будоражила, как и мысль о Венеции, городе люб…       Сейчас определенно было рано об этом думать.       Когда мы вернулись к машине, мне вдруг начало казаться, что кто-то следит за нами. Тогда я посмотрел по сторонам, но не заметил никого. Но когда оглянулся назад, заметил какой-то серебряный блеск, но он быстро пропал. Это был телефон? Просто луч света? Нож? Потом я увидел пару глаз. Казалось, что они поменяли свой цвет, как будто сам человек был переменчивый. И те тут же пропали, раньше, чем я успел бы понять, почему те казалось настолько знакомыми.       Я стоял, не в силах сдвинуться с места, ломал себе голову. Смотрел в тень, ожидая увидеть какие-либо движения – лишь бы подтвердить, что я не сошел с ума. Но ничего не происходило, как будто ничего и не было. Возможно, мое воображение сыграло плохую шутку. И, должно быть, это паранойя, которой потребовались годы, чтобы развиться. Я точно сумасшедший.       — Что-то случилось, Тай? — нежно прикоснувшись ладонью к моей руке, спросил Трой. Я слышал нескрываемый трепет в его голосе, будто он тоже чего-то опасался.       — Я просто подумал, что увидел… забудь, — я не хотел пугать его тем, что видел пару светящихся глаз. Потому, легко улыбнувшись, я открыл его дверь, как и в самом начале, и наш путь обратно начался. Трой всю дорогу разглядывал яркие огни города, пока я был сосредоточен, чтобы доставить нас домой в целости и сохранности. В этот раз музыку никто не включал, но тихое пение Троя обаяло сильнее, чем любая другая песня.       В какой-то момент моя рука оказалась на колене Троя. Он держал меня за нее и рисовал на моих пальцах какие-то узоры. И я уже не мог сопротивляться влюбленной улыбке на моем лице, а внутри все переворачивалось от его мягких прикосновений.       До его дома мы добрались быстрее, чем мне хотелось бы. Мы направились к входной двери, еле волоча ноги и оттягивая расставание. Но шли мы все равно недолго. Мы смотрели на дверь, совершенно не желая прощаться.       — Я прекрасно провел с тобой время. Ты точно знаешь, как должно выглядеть первое свидание.       — Что ж говорить? Я настолько идеален, что вышел бы сам за себя.       Трой пробормотал что-то совсем тихо, что-то ужасное, похожее на «если я выйду первым, то не-а». Я не стал спрашивать, вдруг мне послышалось. К тому же, мне нравилось думать, что сказал он именно это: тогда моему эйфорическому состоянию была еще одна причина.       — Ну, полагаю, увидимся в понедельник, — сказал я после момента тишины, полного нежных взглядов.       — Да, — Трой глянул на окно, в котором теперь не было двух любопытных лиц. И тогда он подошел ко мне ближе, положил руки мне на щеки, поглаживая их. Его губы слегка касались моих, когда он шептал:       — Тогда я буду отсчитывать часы, — и его губы мягко прижались к моим. Сердце в груди норовило выскочить, а руки сами по себе обернулись вокруг его талии. Все чувствовалось таким правильным, как будто нет и не было ничего неправильного в…       — Ах, Трой, я только… оу. О-оу.       Мы тут же оторвались друг от друга. Перед нами стоял лысый мужчина и улыбался, смотря на наши смущенные лица.       — ПАП!       — Прошу прощения, — посмеиваясь, сказал он, звуча как угодно, но точно не извиняясь, и молча скрылся за дверью, тихонько смеясь себе под нос.       — Ох, Господь, — закрыв горевшие огнем щеки руками, пробурчал Трой.       — Так вот оно что, я понял. Во всех родителей встроено устройство, чтобы всегда губить момент.