Привет, детка!

      Утро Исина привычно начиналось с пробежки под восходящим солнцем по прилегающему к его дому парку. В наушниках звучала любимая музыка, а подошвы новых кроссовок отлично пружинили. Ночные птицы уже умолкали и неспешно просыпались дневные, робкими голосами приветствуя рассвет.       Исину нравилось бегать то ровными, то извилистыми аллейками парка, но с большим упоением, он сворачивал на утоптанные тропки, сменяя асфальт под ногами на землю и траву. Он немного замедлялся и полной грудью дышал напоенным утренней свежестью и кислородом воздухом.       Он вообще любил тёплое время года, когда не надо было кутаться в кучу одежды и везде ходить с термосом, полным горячего чая или кофе, не было необходимости прятать руки в перчатки. Ведь Исин очень любил прикасаться к вещам и предметам. Ему казалось, что так он лучше понимает мир.       Иногда среди ветвей носились белки, полностью выбиваясь из суетливого городского пейзажа. Казалось, что неимоверным образом он переместился из парка в центре мегаполиса в леса своей родины. И тогда Исин замирал и наблюдал за животными, что со стрекотливым ворчанием прыгали с ветки на ветку.       По возвращению Исин распахивал настежь окна, позволяя городской суете проникать вместе с первыми лучами солнца, принимал душ и завтракал. Готовить он умел и любил, да и время для вкусной еды находил.       Полупрозрачные занавески надувались парусами и колыхались будто призрачный океан под потоками воздуха. Исин полюбил океан, лишь раз побывав там. Друзья иногда подтрунивали над ним, называя эльфом. А Исин улыбался и согласно кивал.       Он действительно сам себе напоминал эльфов из книг Толкина. Услышав раз в жизни крик чайки и шум волн, они уже не ведали покоя и стремились к потаённым берегам и пропитанному солью воздуху, тяготели к звуку разбивающихся о скалы волн и прикосновению пушистой пены с острым запахом водорослей к худым ступням.       Вот так и Исин любил слушать, как дышит океан, как бьётся его огромное сердце, скрытое тоннами воды, ему нравилось ощущать на лице прикосновения солёного ветра, треплющего волосы, и трогающего губы, которые потом горели будто от поцелуев и были солёны, словно от слёз.       Закат на океане покорил сердце Исин. Он долго смотрел, как огромный раскалённый диск солнца катится от зенита к горизонту. Как багрянец заливает красным мелкие волны, а лучи тают в их тёмно-зелёной глубине. Океан впитывал энергию светила, тянулся к нему и обещал объятия, а потом медленно топил светило в своей изумрудной пучине любви.       Исина в тот день затопило эмоциями, он сидел загипнотизированный и был рад, что его никто не дёргает и не спрашивает, почему он завис и когда собирается отвисать, и собирается ли вообще. Он смотрел, как неспешно загораются звёзды и никак не мог отойти от увиденного, размышляя о том, как он бесконечно мал по сравнению с бескрайним океаном.       Исин пропускал сквозь пальцы песок и мелкие ракушки, складывал в отдельную кучку более крупные и в другую – камушки. Из ракушек хотелось сделать ожерелья или сложить в коробочку и вспоминать о своём путешествии.       На следующий день Исин окунулся в спокойную, почти прозрачную воду, лишь мелкие волны подрагивали на поверхности. Его кожу сначала обожгло, а потом он почувствовал себя пушинкой. Солёная вода забралась под кожу, пропитала его насквозь, оставляя внутри тихую, едва слышную, тягучую и волнительную песнь океана.       Под ногами быстро пропало песчаное дно и эта пустота, возникшая под ним, пугала и манила, хотелось окунуться поглубже, дальше, туда, куда не доставали солнечные лучи и не обойтись без кислородного баллона. Но Исин не решился нырять глубже в холодную воду. Инстинкты кричали об опасности и в нём пробудился древний страх перед стихией.       Он поспешно грёб к берегу и долго пытался отдышаться, слушая заполошно бьющееся сердце. А потом он шёл купаться раз, другой, третий, каждый раз окунаясь в стихию и борясь с ней.       К вечеру он решился проплыть по рдеющей дорожке, ведущей к пылающему диску, когда устал и завис в воде, разводя руками, удерживая себя на поверхности бесконечного океана, он принадлежал одновременно и солнцу, и океану, и небу, и земле. Он чувствовал себя не песчинкой, а потомком древних богов.       Следующий день океан штормило и волны с грохотом разбивались о берег и пирс. Место, где до этого сидел Исин, было полностью скрыто под водой, воздух пах угрожающе и слишком остро, надвигалась буря.       Казалось, что океан не хочет расставаться с Исином и выражает всё своё безмерное негодование. Берег усеяли водоросли и медузы, а волны не унимались, громыхали и рокотали. Исину ещё долго снился этот рокот по ночам.       Исин всего три дня любовался красотой огромного океана, но океан жил в нём с тех пор, не отпускал и манил. Казалось, что часть его души отобрал океан, спрятал в своих глубинах среди подводных утёсов и косяков рыб. И не знать, не ведать теперь покоя Исину, вкусившему запах и любовь океана.       Исин погладил бутылочку с песком и ракушками из того самого путешествия и встряхнулся – думая об океане, он частенько зависал, будто невидимая нить натягивалась и манила вернуться, окунуться в воду ещё раз, напитаться солнцем и солёным ветром. Исин вздохнул и взялся за готовку.       А готовил он вкусно, во всяком случае, ему самому нравилось и друзья никогда не жаловались. Вряд ли из боязни нагрубить или обидеть. Они были совершенно открытыми и всегда говорили то, что думали, редко сдерживая мысли и слова.       Исин любил завтракать салатами, рисом и мясом. Ведь завтрак заряжал энергией на весь день, а до обеда с его обменом веществ можно было просто не дотянуть, если не позавтракать плотно.       Он всегда собирал себе обеды и редко покупал фастфуд или ел в кафе, справедливо полагая, что домашняя еда куда вкусней. Но при этом знал лучшие точки уличной еды, где готовили так, что даже он себе не отказывал в удовольствии купить что-нибудь из того, что он не умел готовить.       Когда друзья совсем наглели и заваливались к нему с ночёвкой, он собирал обеды и им. За что не раз слышал угрозы “вот как переедем к тебе, будем у тебя жить, а ты будешь нас кормить, любить и заботиться”.       Исин очень любил своих друзей, но он любил и личное пространство и побыть наедине, потому очень надеялся, что друзья не исполнят обещаний и будут продолжать жить в своей квартирке, где им и вдвоём было не тесно и весело.       После завтрака Исин одевался и выходил из дома, как всегда, раньше, чтобы проделать весь путь до университета пешком и заглянуть за стаканчиком любимого ягодного латте. Он редко когда изменял привычке и добирался на автобусе лишь в совершеннейшую непогоду.       Кофе приятно растекалось по языку, оставляя лёгкий привкус ягод молока и волшебства, и Исин радовался своей привычке знакомиться с соседями и продавцами. Так он всегда имел представление о наиболее выгодных предложениях, скидках и поистине вкусной еде в пределах их жилого района.       За квартал до университета на Исина налетели Чондэ и Бэкхён, дружно повисли на нём и звонко поинтересовались его самочувствием. Громко, на полквартала. Исин поджал губы и собирался отвесить друзьям подзатыльники, но те быстро скрылись с места преступления.       Зато на телефон пришло сообщение от Бэкхёна: “Уговор, Син-а. Срок сегодня. Жертва на выбор”. Исин хмыкнул и покачал головой. Бэкхён такой Бэкхён. Будет ему уговор и жертва.       Исин слабо себе представлял, как он выполнит условия, но уговор есть уговор, и если он пообещал, он выполнит, и не такие глупости загадывали, когда в школе учились. Чего только стоило проникновение в учительскую и обклеивание стола физрука признаниями в любви.       Или поход проигравших в магазин в девчачьей одежде. Так стыдно Исину не было никогда. Хотя из Бэкхёна и Чондэ вышли весьма привлекательные девушки, пусть и вздорные. А красные, как рак Исин и Крис вели этих дамочек за покупками. Девушки смущали всех своим поведением и неженским гоготом.       Так что не впервой отдуваться. Правда, Исин пообещал себе, что это в последний раз он уступил хитрющему, как лиса Бэкхёну. В следующий раз уж лучше подумает о бескрайнем океане и его затишье во время штиля или того лучше – представит шторм, и пусть шум непогоды перекроет все слова друга.       В университете опять была толкотня и давка – студенты спешили сменить аудитории или подкрепиться в буфете. Исин стоял посреди живого волнующегося моря и выглядывал жертву. За спиной хихикал Бэкхён и ничего не понимающий Чондэ постоянно уточнял, в чём дело, отчего Бэкхён хохотал ещё громче.       Сквозь огромное окно падали косые солнечные лучи, преломляясь на тщательно продуманных проектировщиками сколах, они рассыпались искрами и радугой ложились на стены и лица спешащих студентов. На скамье под стеной, будто купаясь в искристом сиянии, сидел высокий парень, первокурсник. Смешной и немного нескладный, будто подросток. Исин набрал полную грудь воздуха и смело его позвал: – Эй, парень, как тебя зовут? – Меня? Э... Чанёль? – не то спрашивая, не то утверждая, ответил незнакомец и как-то неловко улыбнулся, глядя на Исина, – Пак Чанёль. – А я Исин. Чжан Исин. Дай пять.       Чанёль нервным движением взъерошил волосы, отчего те, и без того всклокоченные, превратились в кубло какого-то неведомого зверя. Солнце запуталось в тёмных прядях россыпью мелких искорок и утонуло в глубоких карих глазах. Первокурсник похлопал длиннющими ресницами, что даже отбрасывали тень на щёки, и отложил конспект в сторону, поднялся навстречу Исину, оказываясь едва ли не на полголовы выше.       Исин всегда был умным мальчиком и знал, что интуиция почти никогда его не подводила. Однако, парень сам не знал, что им двигало в тот момент, когда он сел играть в карты, ещё и на желание, буквально предчувствуя, что проиграет.       Только вот сейчас, выполняя пресловутое желание, Чжан не чувствовал ни грусти от проигрыша, ни разочарования от дурацкого задания. Напротив, он откровенно веселился, когда его руки звонко коснулась чужая ладонь. Исин сжал кисть, переплетая их пальцы, и сделал шаг навстречу Чанёлю, чтобы вкрадчиво прошептать ему на ухо: – Теперь мы встречаемся, люблю тебя, детка.       Первокурсник выглядел напуганным и сбитым с толку, когда Чжан отстранился, и лишь через несколько секунд начал что-то сбивчиво говорить. Исину в какой-то момент стало даже совестно и, чтобы не смущать парня ещё больше, он, в который раз улыбнувшись, ушёл прочь. Что ж, свой проигрыш он отыграл с честью и с Бэкхёном точно не будет больше играть на желание, особенно, когда предчувствие яростно семафорит и намекает.