Лишь только я тебя увидел — И тайно вдруг возненавидел Бессмертие и власть мою.
Явление девушки-человека, способной превращаться в демона, его заинтриговало. Отчасти. Возможно, Ланосте даже не стал бы искать сведения на этот счет, ограничившись лишь проверкой магов, бывших на той поляне, где-то через пару-тройку недель, когда все поутихнет. Если бы уже на следующий же день не столкнулся в городе лицом к лицу с той девушкой. И если бы это не повторилось и на следующий день. А потом еще и еще. И если бы ему хотя бы раз удалось избавиться от хвоста. И если бы она попыталась его шантажировать или что-то получить взамен. Как-то совершенно незаметно он привык к ней, потеряв настороженность. Как-то совершенно незаметно Ланосте понял, что пропал, когда в очередной раз взглянул в ее глаза.Я дам тебе всё, всё земное — Люби меня!..
Какой контраст, подумать только: эгоистичный и самовлюбленный принц и благородная принцесса, искренне переживающая за Империю. — …если только Империя сможет дать тебе это, проси что… Ланосте недолюбливает Империю и два ее лица — Башню и Кансиолов — и небезосновательно, но согласится, если получит желаемое. — Ты. Отдай мне себя. Только так все будет честно, — последние слова он договаривает, вплотную приблизившись к Эферии. И уже зная, что она согласится на его условие, заглушает ответ принцессы поцелуем.С моей преступной головы Я гордо снял венец терновый И всё былое бросил в прах: Мой рай, мой ад в твоих очах.
«Разве Его Высочество сразу после коронации не намерен даровать тебе титул эрцгерцога? — поясняет причины организации тайного брака Эссиахель. — Его могут носить только члены семьи Кансиол — младший сын или, как в нашем случае, супруг принцессы. Настанет день, когда принцесса Эферия будет объявлена живой и тогда же ваш брак перестанет быть тайным». Глядя в сияющие глаза Эферии, Ланосте уверен, что брак организован именно для принцессы — не для ее счастья, понятное дело. Хозяйка Четвертой Башни слишком гнилой человек для подобного отношения, это просто контроль. И для него, и для Эферии, но… …он твердо намерен найти способ, чтобы вызволить Эферию из этой клетки, вытащить и сделать по-настоящему счастливой.Люблю тебя нездешней страстью, Как полюбить не можешь ты: Всем упоением, всей властью Бессмертной мысли и мечты.
О нем продолжали шептаться аристократы — уже не осуждающе, а благосклонно; не с презрением, а с восхищением… Самого Ланосте их отношение к нему совершенно не беспокоило: они были той бесполезной массовкой, что не играла никакой роли в многолетней игре, в которую он влез совершенно добровольно. По факту, его волновало только мнение Эферии. Той самой Эферии, которой Кансиолы и Башня искалечили жизнь. Той самой, которой приходилось объяснять некоторые совершенно банальные для самого Ланосте вещи. Той самой, которую он любил всем сердцем.В бескровном сердце луч нежданный Опять затеплился живей, И грусть на дне старинной раны Зашевелилась словно змей.
Эферия улыбается, глядя на Юджериана, тянущего на себя палец матери и перевязь отца. Кажется, ребенок хотел, чтобы внимание родителей сосредоточилось на нем, а не на друг друге. — Не хочу никуда ехать, — честно говорит Ланосте, остро переживающий миг единения со своей семьей. Он постарается покончить с делами как можно скорее и вернуться, не желая быть так далеко от Эферии и сына. Интуиция не замолкает уже третий год.Что без тебя мне эта вечность? Моих владений бесконечность? Пустые звучные слова, Обширный храм — без божества!
Незнакомое помещение, в котором очнулся Ланосте. Бинты, охватывающие тело. Неизвестный маг, обрадовавшийся его приходу в себя. Фраза о заключенном в серьги телепорте… Подарок Эферии, который она попросила никогда не снимать. Эферия… Не успел. Опоздал. Оказался слишком самоуверен. «Я тот, кто потерял самое дорогое в своей жизни», — так Ланосте мог бы ответить на вопрос целителя. Он уже и забыл, когда плакал в последний раз…