Dawns and gloomy thoughts

9 июля 2013 На часах красовалось «3:53», а Алекс снова не спал. Не зная, чем бы еще себя отвлечь от того, что так сильно его мучило, он вспоминал, как прошло вчерашнее шоу, пытался до мелочей продумать то, что будет на завтрашнем выступлении. Он перевернулся на другой бок, протянул руку и взял телефон. Затем быстро нашел нужный чат и написал: — Привет, — и вот зачем? — Ты не спишь? — ответ не заставил себя долго ждать. — Эй, ты там уже долго, ты уже не должен мучиться от акклиматизации. — Да просто не спится. Ты как? — напечатал он и отложил телефон. Алекс жалел, что написал ей. Не хотел он этого. И все равно сделал. Телефон дважды противно завибрировал, и Алекс нехотя взял его и прочитал сообщения: — Я хорошо. Только вот по тебе скучаю очень, — гласило одно. — Но ты ведь скоро приедешь. Дождаться не могу! — было во втором. Он ужасно не хотел домой и с дрожью ждал самолета из Испании в Америку. Он не хотел видеть Лизу после того, что случилось. И ему было очень сложно переписываться с ней так, будто ничего и не было. Позвонить ей он не мог. Прошла уже неделя, и за это время Алекс ни разу не слышал ее голоса. Он все время как-то отмазывался от разговоров: то не слышал телефона, то в душе был, то уже концерт вот-вот, нет, извини, Лиз, я не могу никак. А поговорить рано или поздно будет нужно. И даже не просто вслух, а именно о том, что творилось. Обо всем том дерьме, которое он сам и устроил. «Ты ведь сам загнал себя в угол», — говорил Алекс себе. Говорил и не знал, что делать дальше. Сказать или продолжать врать? Врать всем. В том числе себе. Ведь он врал, пытаясь убедить себя, что все в порядке, потому что в порядке не было абсолютно ничего. Алекса невероятно раздражал тот факт, что у него все еще была совесть. И была она определенно той еще садисткой, потому что мучила его жутко. Но он это все заслужил, определенно заслужил. Наконец, он собрался с силами и ответил Лизе: — Тоже очень скучаю. Жду самолета до дома, считаю дни даже. Пять дней всего — и увидимся. Он действительно считал дни до самолета. Но вовсе не потому, что так горел желанием увидеть жену. Наоборот, считал, сколько осталось до того момента, как он увидит ее и даже не сможет посмотреть в глаза. Как ему будет стыдно, что она так радостно его обнимает и целует. И самое противное было то, что он знал, что был ей нужен. У нее были проблемы с тем, чтобы творить, и все, куда она могла податься, чтобы не грустить так уж сильно, был их маленький общий мир, который они три года старались построить. Да, не беспроблемно. Но Алекс прекрасно понимал, как сильно эта девушка дорожила им и всем, что их связывало. — Чего ты там все ворочаешься? — недовольно пробурчал Райан со своей кровати. — Не спится, — ответил Алекс, пытаясь звучать абсолютно невозмутимо. Будто это была самая обычная бессонная ночь, будто ничего не случилось неделю назад, будто на душе у него было спокойно, будто… — Пусть потише не спится, — пробормотал Райан куда-то в подушку и отвернулся от Алекса. Алекс тихонько встал, натянул первые попавшиеся штаны, обулся и вышел из номера. А что ему еще оставалось, если сам он спать не мог, а другим мешать не хотел? Да, только гулять и оставалось. Может, прогулка даже слегка утомит его. На улице было темно, но время уже близилось к рассвету. Медленно, но верно дальний краешек неба начинал светлеть. Алекс брел по улице, уходя все дальше от отеля. При себе у него были лишь телефон, немного денег, которые просто были в кармане джинсов, и карточка от номера. Он очень надеялся, что Лиза не решит ему позвонить прямо сейчас. Он, конечно, мог сказать, что уснул. Но все равно он очень не хотел, чтобы она ему звонила. Не мог Алекс с ней говорить, находясь в таком состоянии. Он пробродил так около часа, после чего вернулся в отель и сел в холле, в котором, как ни странно, помимо него была еще одна молодая девушка. Она выглядела еще совсем маленькой на лицо, хотя, скорее всего, ей было больше лет. Худоба и низкий рост ей возраста тоже не прибавляли. — Was? — произнесла она, заметив его пристальный взгляд. — Warum starrst du mich so an? — Извините, я вас не понимаю, — ответил Алекс ей по-английски. — Я ничего особенного и не сказала, — продолжила девушка на вполне уверенном, хоть и с акцентом, английском. — Чего не спишь в такое время? — она вопросительно подняла брови. — Не спится, — уклончиво ответил Алекс уже который раз за ночь. — А ты почему не спишь? — Не люблю спать ночью. Родители взяли с собой в Швейцарию, но почему это должно как-то сильно менять мой распорядок дня? Я не сплю ночью летом, и ничего с этим не поделать. — Она добродушно улыбнулась. — Dir ist aber etwas passiert, — добавила она. — Как тебя зовут? — спросил Алекс, делая вид, что не заметил замечания собеседницы. Не важно, что она там сказала. Она сразу показалась ему странной. — Анна, а тебя? — Алекс, — все реже он встречался с тем, что его имя кто-то спрашивал. Обычно его сразу окликали абсолютно незнакомые люди, и это не было чем-то из ряда вон выдающимся. — Так и чего ты не спишь? — видимо, при том, что спать ночами она не любила, сегодня она не знала, чем себя занять, а потому приставала к незнакомцу. — Если отвечу, что выспался очень хорошо накануне, тебя ответ устроит? — Ну, пусть. По какому поводу в Швейцарии? Тоже турист? Алекс не хотел лишний раз говорить, что он музыкант. Мало ли, что она за человек. Так что в ответ он просто кивнул. — И как тебе Швейцария? — спросила она. — Мне кажется, она красивая, но мне скучновато. Хотя скучнее моего родного городка все равно не существует ничего. — А откуда ты? — Из Кастроп-Раукселя. Это в Германии, недалеко от Кельна. Ты вряд ли слышал. А ты откуда? — Балтимор. — Слышала, вроде, что-то такое, — ответила она, слегка сморщив нос. — Твои родители нормально относятся к тому, что ты не спишь по ночам? — Иногда ругаются, но вообще им плевать. Они все равно ничего не могут с этим поделать. А как твои родители относятся к тому, что ты не спишь сейчас? — она рассмеялась своей глуповатой шутке. Алекс усмехнулся в ответ. — Думаю, они даже не знают об этом. Предполагают, что я сейчас смотрю сон о том, как прихожу домой, а меня радостно встречает мама. — Хочешь снова жить с родителями и ходить в школу? — В школу не сильно хочется, но это неплохие времена были. Тебе сколько лет? — Меньше, чем тебе, — улыбнулась она. Эта девочка была какой-то странной, но разговор с ней прекращать все равно не хотелось. Когда он ее только увидел, ему не казалось, что разговаривать они будут именно так. Впрочем, Алекс даже не предполагал, что они заговорят. Внезапно у нее зазвонил телефон. Она сняла трубку, извиняясь одними глазами. — Hallo, Mama… Nein, ich möchte nicht schlafen! — Алексу было не очень комфортно сидеть и слушать это, не понимания ни слова. Да, конечно, «мама» он смог разобрать, но это было все. — In der Halle… warum darf ich hier nicht bleiben? Ich möchte nicht schlafen! Mama! Okay, — произнесла она слегка раздраженно. После чего повесила трубку. — Идешь спать? — спросил Алекс. — Ты же не знаешь немецкого. — Ты говорила с мамой, а потом сказала «окей». У меня нет иных предположений. Она улыбнулась и сказала: — Ну, да. Что ж, хорошо посидели. Спокойной ночи, Алекс. Желаю тебе хороших снов. — Спокойной ночи, Анна! — ответил он. А затем она ушла, оставив его одного. Он был рад разговору со странной девочкой. Она помогла ему отвлечься от того, что не давало ему покоя, за что он был ей мысленно благодарен. Алекс просидел в тихом и одиноком холле еще около получаса, после чего отправился в номер. Время было уже за пять. Усталость, наконец, начала его одолевать. Он отдался ей полностью и вскоре спал крепким сном без каких-либо сновидений.

***

13 марта 2013 — О, Райан! — приветливо улыбнулась Лиза. — Кэсс, родная, сотню лет не виделись! — гостям она определенно была рада. По крайней мере, это было чем-то, куда можно было направить свою энергию и отвлечься от неприятных вещей. Все поздоровались, обнялись и прошли, наконец, в гостиную. Сели пить чай, что затянулось по меньшей мере на час, а затем как-то разошлись парами: мужчины в одну комнату, женщины — в другую. — Давно ты мне картины свои не показывала, — задумчиво произнесла Кэссиди, сидя в лизиной студии. — А что ты так редко заглядываешь? — усмехнулась Лиза. И опять она привирала: пришлось достать пару старых работ, которые она не держала на виду просто потому, что они ей нравились меньше, чем многое другое. Она все еще не могла рисовать. И время никак не помогало кризису пройти, а лишь наоборот усугубляло ее состояние. Лизе становилось лишь грустнее и безнадежнее. — Туры. Если честно, устаю от них сильно, но одновременно люблю все это очень. Да, один день — один город, недосыпы, но зато пою со сцены, пытаюсь показать им всю свою любовь — и получаю ее в ответ. От всех этих девочек и мальчиков. О, они такие чудесные! — Алекс говорит аналогичные вещи. — Райан мне тоже. Ну, у всех, кто это дело любит, так выходит. Ну, я думаю… Разговор шел так непринужденно и о таких отвлеченных вещах, что Лиза даже думать забыла о том, что в ее жизни есть хоть какие-то проблемы. На душе было так спокойно, что она даже думала, что когда Кэссиди и Райан уйдут, она нарисует что-то. Лишь бы это не прошло, лишь бы не прошло! Хоть один набросочек, из которого потом можно сделать полноценную картину. Когда гости ушли, было уже совсем поздно, возможно, даже за полночь — Лиза не утруждала себя глядеть на часы в этот вечер. За окном было темно уже долгое время. Ей хотелось спать, но она направилась прямиком в студию, где успела за разговорами с Кэссиди даже сделать пару набросков. Да, они были, конечно, просто для того, чтобы занять чем-то руки. И нарисовано было то, что не вызывало никакого интереса. Но Кэссиди с диким восторгом смотрела на то, как рука может выводить такие красивые линии, которые потом превращаются в цельную картинку, которая выглядит «ну совсем как в жизни». Она взяла скетчбук в руки и проглядела нарисованное пару часов назад. И техника у нее просела, а об идеях лучше и вовсе промолчать. Нужно работать над этим. И Лиза начала рисовать еще одну фигуру в случайной позе. Уж лучше безыдейно рисовать каких-то людей, чем ничего не делать. — О, ты рисуешь! — негромко воскликнул Алекс, входя в комнату. — Рисую, — ответила она еще тише. — Что рисуешь? — Ну, это я еще могу сделать тобой. — Если хочешь. — Хочу! — они точно так же говорили раньше, когда еще совсем недавно начали встречаться. На Лизу накатила волна ностальгии, отчего ее лицо расплылось в счастливой улыбке. Алекс сел рядом с ней на пол, а она повернулась и чмокнула его в щеку. Как в старые времена. Когда они еще были так безумно друг в друга влюблены, у нее было вдохновения и идей столько, что она не успевала их реализовывать. Даже если бы Лиза заперлась одна на месяц, спала бы по паре часов, она, возможно, все равно не смогла бы создать все то, что было в голове. А ведь нужно было находить время на источник вдохновения. И не только на него. Сидя так и превращая случайную мужскую фигуру в Алекса, она надеялась снова вернуть то состояние, когда одна мысль о нем вдохновляла ее на несколько часов, а после встречи она могла и вовсе по несколько дней не отходить от холста. Он, в свою очередь, посвящал ей песни, лишь немногие из которых увидел свет. Сколько она переслушала красивых строк, сопровождаемых гитарой и хорошим голосом, о себе! Даже не счесть. Тогда они были опьянены друг другом. А в этот вечер они сидели так, будто с тех пор не прошло два с лишком года, будто они снова влюблены и готовы друг за друга умирать. И каждый знал, что завтра они опять будут ссориться и раздражаться друг на друга. И каждый гнал эту мысль. Потому что какое дело до того, что будет завтра, если сейчас все так, как надо?