На границе отчаяния

– Хорошо живёшь… Бэкхён влил в себя ещё один яблочный мартини махом, решив попрощаться с реальностью как можно скорее. Тому была веская причина. Сидевшая на соседнем высоком табурете, скромно сложив ручки лодочкой меж колен. Бэкхён едва сдерживался, чтобы не сказать какую-нибудь пакость по поводу этой дурной привычки Кёнсу изображать недотрогу. Кёнсу, к тому же, не пил, и это раздражало ещё больше. Одному отъезжать из реальности Бэкхёну однозначно не хотелось. Они столкнулись в клубе случайно, но оба пошли туда по одной и той же причине, говорить о которой вслух зачастую просто неприлично. Бэкхён был ещё недостаточно пьян, чтобы его завела новая причёска Кёнсу – уложенные наверх ярко-красные волосы в сочетании с выбритыми висками скромнику Кёнсу мало шли, по мнению Бэкхёна, но, тем не менее, в свете клубных софитов и дополненные отвратительно глубоким вырезом тонкой майки, что ключицы совсем не скрывала, выставляли Кёнсу в совсем не благородном свете. О чём Бэкхён не преминул высказаться. – Ощущение, словно ты обошёл постели всех папочек в округе. Неужели ты пал аж до такой развратной майки, Кёнсу-я? – Бэкхён кивнул прямо в вырез, где под чёрной тянущейся тканью, если очень постараться, можно даже увидеть соски. – По виду и не скажешь, что у тебя всё прекрасно. – По твоему – тоже, – мрачно уточнил Кёнсу, кивнув на пять стоявших рядом пустых бокалов из-под мартини и один с коктейлем. Бэкхён с усилием натянул на лицо кривую усмешку, которая бы не выдала горечи. По правде говоря, взять бы этого паршивца за шкирку и утащить из клуба, довезти до дома и оттрахать так, чтоб имя наутро своё не вспомнил. Как в старые добрые времена, после каждой ничего не стоящей ссоры. Только Бэкхён был недостаточно пьян, чтобы признаться даже самому себе в том, что у него действительно дела неважно в последние, эдак, года два. На личном фронте – в первую очередь. – А что, твой новый парень отпустил тебя в подобное место? Отсюда без члена в заднице обычно не уходят. – А ты ориентиры поменял, я смотрю, – не упустил шанс подколоть Бэкхёна Кёнсу. Бэкхён аж коктейлем едва не подавился от такой дерзости. С другой стороны, Кёнсу вообще знать не стоило, что Бэкхён ориентиры однажды таки поменял, когда совсем стало туго, а на девушек после Кёнсу почему-то стабильно не стояло на двенадцать, как до него. Под Бэкхёна вообще за эти пару лет никто из парней лечь так и не согласился, а поменять ориентиры просто стало ещё одним испытанием одинокой жизни Бён Бэкхёна. Которое ему совсем не понравилось. Бэкхён знал, что может лучше сам, а посему просто выгнал никудышного пыхтящего альфа-самца вон, выключил свет и лёг спать, наутро мечтая забыть, как страшный сон, пережитое накануне. – Ты же знаешь, что мне по нраву упругие задницы, Кёнсу-я, к чему эта болтовня? Кёнсу нервно болтал ногой взад-вперёд и покусывал полные губы, ставшие уже розоватыми и совсем влажными, но Бэкхён совершенно не собирался снова терять голову. Голова собиралась теряться самостоятельно. – Я вообще не знаю, какого чёрта сижу здесь с тобой, но что-то мне подсказывает – домой ты в таком состоянии точно не доберёшься в целости и сохранности. – А тебе очень ик… хочется побыть… ик… охранником моего зада? В таком-то… ик… наряде… – Бэкхён нацелился на уже седьмой бокал мартини, прикрыв левый глаз, чтоб не промахнуться. – Господи, ну ты и мудила, Бён Бэкхён, – вздохнул Кёнсу и урвал бокал с коктейлем за секунду до того, как это сделал бы Бэкхён. Бэкхён чуть наклонил в недоумении голову и выгнул бровь, борясь с тяжелеющими веками, наблюдая перед собой поистине вкусную картину. Кёнсу в три глотка осушил бокал, но Бэкхён видел это так, словно его снимали в слоумо. Его сдвинутые на переносице тёмные брови, дёргающийся при каждом глотке кадык, твёрдые на вид губы, касающиеся тонкого стекла. Будь Бэкхён более трезвым… – Пошли отсюда, – Бэкхён выложил на бар из заднего кармана деньги, рассчитанные на десять таких коктейлей, и дёрнул Кёнсу за руку, уводя за собой из зала. За входной дверью прямо в лицо пахнуло свежестью. И чуть-чуть трезвостью. Кёнсу с усилием выдрался из его хватки, но остался стоять на том же месте, пока Бэкхён искал взглядом такси. – То есть ты даже спрашивать не будешь? – с нотками обиды отозвался Кёнсу из-за спины. – Как будто ты против, – буркнул Бэкхён едва слышно, но Кёнсу всё равно уловил. – Мудак. – Пьяный к тому… ик... же. Да чтоб тебя. – Замечательное комбо. – Не хочу с тобой ругаться. – А ты уже. – Да, я уже, поэтому не хочу. Садись давай, – кивнул Бэкхён на подъехавшую к ним машину и открыл дверцу заднего сидения. – Если не хочешь, чтобы я залез к тебе в штаны прямо в такси, предупреждаю – лучше сядь на переднее. – Толку от твоих предупреждений, – залез следом за ним Кёнсу и, назвав свой адрес, закрыл дверь. – Всё равно по-своему сделаешь, как обычно. – А тебе не нравится? – расплылся в пьяной улыбке Бэкхён, по-хозяйски положив ладонь на бедро Кёнсу аккурат возле паха. – Бесишь меня. Заткнись просто. Кретин самодовольный. – Какие мы злые… – мило передразнил его Бэкхён и сдвинул ладонь, накрывая пах. Под плотной тканью чёрных брюк действительно не было ни намёка на возбуждение. – Котик, ну чего ты... – Да ничего, – сбросив ладонь Бэкхёна, Кёнсу отодвинулся от него подальше и уставился в окно. Отвязаться от Бэкхёна так просто не вышло – тот придвинулся совсем вплотную и обхватил ладонь Кёнсу своей, переплетая пальцы. Заодно и плечо приватизировал, уложив туда голову. Непослушная чёрная чёлка свесилась на глаза, и Бэкхён сначала попытался сдуть её, а потом зачесал назад. Дальше они ехали молча. Квартира Кёнсу находилась от клуба недалеко, всего минутах в десяти езды, и Бэкхён не успел заснуть, будучи изрядно подвыпившим, хотя глаза нещадно закрывались. – Куда ты лезешь, домой езжай, – упёрся в его плечи Кёнсу, когда Бэкхён попытался выбраться из такси. – Я уже дома, – буркнул Бэкхён и сделал ещё попытку. – К себе домой. – А я к тебе хочу, там мой дом. – Ага, ещё какие сказки расскажешь? – Ну Кёнсу-я… – проныл Бэкхён. – Нет. – Я не буду тебя трахать, обещаю. – Ты не умеешь. – Приставать тоже не буду. – Наглость – второе счастье. – Целовать – тоже. – Скотина ты. Домой, Бэкхён, домой… – У меня день рождения же, ну… – упрямо возразил Бэкхён, и Кёнсу не нашлось, чем крыть. Он отпустил плечи Бэкхёна и позволил ему выйти из такси, хлопнуть дверью, а потом утащить в лифт, чтобы добраться до шестого этажа. У Кёнсу тряслись руки, пока он набирал входной код от квартиры, и даже поплывшим взглядом Бэкхён это улавливал, давя рвущуюся ухмылку. Алкоголь при этом не затормозил его реакцию, когда Кёнсу потянулся, чтоб включить свет. Бэкхён дёрнул его к противоположной стене, придавливая собой, и запечатывая губы поцелуем. Сжал красные пряди на затылке, не дав Кёнсу удариться головой. Бэкхён был не настолько пьяным, чтобы снова ввязываться в эти отношения, но и не настолько трезвым, чтобы отказаться совсем, сразу и навсегда от удачно выпавшего случая. Кёнсу застонал, когда Бэкхён с напором вжался в его пах, раскрывая податливые губы и позволяя углубить поцелуй. – Ты говорил, что не будешь трахать… – задыхаясь, прошептал Кёнсу, пока Бэкхён с жадностью вылизывал острые ключицы в вырезе майки. – Не говори, что не хочешь, – не отрываясь от нежной и чувствительной кожи. – Совру, если скажу, что не знал, что ты не сможешь удержать член в штанах. Ты всегда всё делаешь так, как тебе удобно… Бэкхён отстранился и выпрямился, чтобы осознанно посмотреть Кёнсу в глаза. – Мне казалось, ты был падок именно на это, когда мы только начинали. – Тебе казалось, – с горечью. Бэкхён вздохнул и провёл ладонями по лицу. Взъерошил волосы и отстранился вовсе, прерывая телесный контакт. На душе стало необъяснимо гадко всего от пары слов. – Мой день рождения через полтора месяца. Он не сегодня. – Поразительно просто, – нервно закивал Кёнсу, кусая нижнюю губу. – Не понимаю только, зачем ты мне это говоришь сейчас. Знаешь… Делай что хочешь, мне наплевать. Кёнсу стащил с ног лаковые полукеды и тихо скрылся в глубине квартиры, оставляя Бэкхёна в коридоре одного. И, к сожалению, Бэкхён был не настолько пьян, чтобы не осознавать теперь причину их постоянных разрывов. Когда Бэкхён, скинув туфли и пиджак на полу в коридоре, прошёл в единственную небольшую комнату, Кёнсу уже лежал под одеялом, отвернувшись к стене. Вряд ли успел уснуть за это время, и Бэкхён решился. Разделся, оставив на себе лишь парадно-выходные трусы ярко-малинового цвета, и юркнул под то же одеяло, прижимаясь к горячей спине Кёнсу. Тот поёжился от внезапной прохлады, но остался так же лежать спиной к Бэкхёну. Не дал даже руку просунуть под своей, чтобы обнять поудобнее. – Так и будешь лежать ко мне спиной? – тихо спросил Бэкхён. – Мы, конечно, можем, поговорить и утром, но я бы предпочёл… – Предпочитай дальше, – огрызнулся Кёнсу и дёрнул плечом, уходя от настойчивых губ, пытавшихся оставлять поцелуи. – И ты вот так запросто выкинешь четыре года наших отношений? Прямо как тогда, когда ушёл, сменил номер и квартиру? – Я за эти четыре года так и не узнал, когда у тебя день рождения. Успокаивает расклад? Меня – не очень, – отбрил его снова Кёнсу. – Кто виноват, что мы вечно собачились именно в это время? – Ты, – злобно. Бэкхён убрал руку с пояса Кёнсу и лёг на спину. Разговора не получалось. – Хорошо, я. Пусть будет так. Но что ты сделал, чтобы изменить меня? – А зачем?! – внезапно обернулся Кёнсу, и Бэкхён даже в темноте увидел разъярённый взгляд. Стало совсем не по себе. Если раньше Кёнсу предпочитал тихо отмалчиваться, нервно мотыляя ногой, складывая ладошки лодочкой и отводя взгляд, то теперь Кёнсу, казалось, шёл по тропе, которая медленно, но верно вела к убийству Бэкхёна. С особой жестокостью. – А тебе так не хотелось быть со мной, что ты предпочитал молчать о проблемах? Мне стоит смириться с тем, что спустя месяц после начала наших отношений, когда мы впервые разбежались из-за сущей мелочи, ты уже не хотел быть со мной? К чему тогда были все остальные попытки снова сойтись?! – Лучше б ты меня трахнул и ушёл, честное слово… – снова отворачиваясь. В этот раз Кёнсу ещё и с головой под одеяло спрятался. – Нет уж, ответь мне. Раз мы затронули эту тему. – Когда тебя вообще хоть что-то волновало в наших отношениях? Почему спустя два года после окончательного расставания тебя всё ещё это колышет? – с рёвом раздалось из-под одеяла. – Потому что мне не всё равно?.. – А мне всё равно. Лучше б ты даже не появлялся снова перед моими глазами… Бэкхён замер, смотря на подрагивающее возле себя одеяло, и замолчал. Выяснять что-то ещё уже не было никакого смысла. Кёнсу всё равно. Даже если бы Бэкхёну было жизненно необходимо оставаться с ним рядом, ему было всё равно. Бэкхён нехотя выбрался из-под одеяла и подобрал с пола брюки, звеня пряжкой ремня. Всунул поочерёдно обе ноги в штанины, но даже до колен натянуть не смог. Его одолевали противоречия. Он мог бы оставить Кёнсу, как тот его просил, в одиночестве, но он этого точно не хотел. Если этой встрече было суждено случиться с ними, то глупо просто так выбрасывать этот шанс и не попытаться снова. Но пытаться, когда Кёнсу всё равно, ещё глупее. – Да чёрт тебя раздери… – со злостью выплюнул Бэкхён и отшвырнул брюки обратно на пол, залез под одеяло с головой и дёрнул Кёнсу за плечо. Кёнсу ожидаемо отбрыкивался от любых попыток Бэкхёна развернуть его к себе лицом. Даже залепил пяткой в колено, наподдал локтём под дых и взвыл, когда Бэкхён решил действовать наверняка и попросту залез на него, придавливая своим весом и заставляя распластаться на спине. Кёнсу всё же в итоге выставил вперёд прямые руки, упираясь Бэкхёну в грудь и не подпуская совсем близко. – Успокойся, – обрычал его Бэкхён, переводя дыхание. – Верещишь так, будто девственница перед насильником. – Почему бы тебе… – Заткнись. Теперь говорю я. Да, тебе это не нравится, да, ты молчал все четыре года и решил сказать это только сейчас, но ты сам сказал мне делать, что я хочу. А я хочу сказать тебе вот что: никуда ты нафиг от меня не денешься, понял? Мы будем ругаться и посылать друг друга, сколько душе угодно, но так как я «всегда делаю, что хочу», я не отпущу тебя больше, нравится тебе это или нет. Бей посуду, сколько влезет, можешь лезть в драку или заставлять меня ночевать под дверью – прекрасно. Но отныне и навсегда, Кёнсу, ты мой, слышишь? Я хочу, чтобы ты услышал это и запомнил. Потому что нифига тебе не всё равно. Меня бы не было сейчас в твоей квартире, будь тебе всё равно. Ты бы не пил за меня коктейль, не садился бы на заднее сидение такси и не позволял бы мне вылезти из него, чтобы потом переступить порог твоей новой квартиры, куда ты от меня сбежал. Тебе не всё равно, Кёнсу. Как и мне. Поэтому, пожалуйста… – Пожалуйста? – Да, пожалуйста… Пожалуйста, смирись. – Мудак, – закатил глаза Кёнсу. Но руки расслабил. – Да хоть козёл, – с усмешкой. Всё равно одна маленькая победа уже в кармане. – Тысяча и один козёл. – Ты переоцениваешь меня. – Недооцениваю, скорее. – Спать будем, нет? Трахать не буду. – Только попробуй. – Трахать или не трахать?..

Fin.