Алхимия

      В купальне Рэм-Джара ждала Зоя - вторая зелтронка - та, что пахла цветами и мёдом. Она сидела на краю неглубокого квадратного бассейна, регулируя температуру воды. Он почувствовал, как замерло её сердце, когда он вошёл. Девушка была в совершенном ужасе. Рэм-Джар подошёл к ней, погладил пальцем по щеке:       - Хватит дрожать. Я же не кусаюсь.       Она судорожно сглотнула и смотрела на него, словно кролик на удава.       Из-за перегородки показалась Ара. Судя по всему она была посмелее своей подруги.       Он разделся до конца и залез, наконец, в воду. К долгим купаниям кожа раттатаки точно не была приспособлена. Рэм-Джар сомневался, были ли вообще на его планете моря или океаны. Был, вроде, замёрзший полярный кратер. Ну и множество рек, постоянно пересыхающих, меняющих русло или уходивших под землю. Но находиться в воде ему безусловно нравилось. Это было одним из тех приятных моментов, которых он был лишён в Академии на Коррибане.       Он нырнул, смывая с себя, наконец, остатки красной пыли. Хитроумно устроенная циркуляция воды унесла грязный верхний слой к сливу, который моментально его поглотил, оставив бассейн девственно чистым.       Ара с решительным видом соскользнула к нему. Глаза у неё были припухшие. Аккуратные ушки оказались чуть бледнее коралловой кожи и были украшены мелкими перламутровыми кольцами, которых Рэм-Джар прежде не заметил. Она выплыла из своего обтягивающего боди, проскользив грудью по животу и груди ситха. Он поймал её лицо мокрой ладонью. Погладил за ухом.       - Так тебе гораздо лучше, - сказал он. У неё был красивый высокий лоб, а височная кость изящным изгибом переходила в купол черепа. На ней прекрасно смотрелись бы украшения женщин-забраков, хотя у неё и не было рожек.       В ответ Ара издала то ли вздох, то ли стон, качнулась вниз, чуть не уйдя под воду с головой, просунула коленку между его ног и прижалась ладонями к его члену. По позвоночнику прошла дрожь, но её невесомых касаний было недостаточно. Рэм-Джар снизил уровень воды, чтобы рабыня в ней не тонула. Её вес стал ощутимее, а прикосновения настойчивее. Раттатаки ощутил жар, поднимающийся по ногам. Член стал твердеть. Ара издала ещё один полустон.       А затем всё переменилось. По позвоночнику прошёл холод. Предчувствие. Ара моментально сжалась и отпрянула - всё-таки эмпатия была полезным свойством. Но какого чёрта? Он не чувствовал угрозы. Кровь пульсировала в висках. Предвкушение сменилось раздражением. Как тогда, в пустыне, когда Кзиру взбесил его своей горячей любовью к пиротехнике.       Рэм-Джар вылез из бассейна, перестав обращать внимание на испуганных рабынь. Он вышел в спальню, намереваясь вызвать с интеркома ГЭ-3, но дроид уже стоял в дверях.       - Какого черта? - с глухой угрозой в голосе спросил Рэм-Джар.       - Дарт Харгитай ожидает вас в зале аудиенции, господин, - возвестил дроид с видом истинного аристократа.       Рэм-Джар выругался и пошёл одеваться. Броню он надевать не стал - ограничился обычной одеждой. Это было непривычно, и раттатаки отметил про себя, что за три месяца, которые он провел в постоянной боевой готовности, он привык чувствовать себя более защищенным. Плохой признак...       В штанах всё ещё было тесно, но вряд ли учитель согласился бы подождать, раз уж решил наведаться сюда в пол-первого ночи.

***

      Дарт Харгитай восседал в его кресле, словно на троне. Внешне он был больше похож на усохшую мумию, чем на живого человека. Судя по всему, богатырским телосложением старый алхимик никогда не отличался, и долгие десятилетия медленного, но неумолимого старения превратили его в законсервированный музейный экспонат. Маленькая голова, будто обтянутая кожей не по размеру, оттопыренные уши, впалые щеки, словно кто-то проткнул их спицей, пригвоздив к затылку, бессмысленный взгляд крошечных бусинок-глаз, редко фокусировавшийся на собеседнике... Впечатление, впрочем, было обманчивым. Дарт Харгитай соображал быстрее многих. Быстрее самого Рэм-Джара, если уж на то пошло. И решения он принимал молниеносно, поэтому был до сих пор жив, хотя многие не прочь были бы видеть его мертвым. А ещё лучше - упокоить его в какой-нибудь гробнице, запечатав выход, и присвоить себе его владение в дебрях джунглей Дромунд Кааса, которое Харгитай наполнил самыми невообразимым и жуткими тварями, шаг за шагом восстанавливая древние знания и воспроизводя алхимические эксперименты с живой плотью.       Последним его безумством, после которого, говорят, даже в Темном совете зазвучали недовольные голоса, было привезти на планету целый выводок ракгулей, отловленных на Тарисе - мутантов, искалеченных ужасной чумой, происхождение которой, по мнению Харгитая, было не вполне естественным. Эта чума, вырвавшись из лаборатории, могла поглотить всю планету, и Рэм-Джар до сих пор не был уверен, что его учитель действительно решился привезти нечто подобное в самое сердце Империи, или это был просто блеф, стоивший в итоге жизни некоторым наиболее решительным его противникам. Сам Рэм-Джар, во всяком случае, ракгулей не видел.       Учитель был не один. Его, как обычно, сопровождало двое "телохранителей". Рэм-Джар, впрочем, сказал бы, что они выполняли роль почетного караула...       Почетный караул был встрёпан, но оба парня - лучшие из охраны владений Харгитая - стояли выпятив грудь колесом. Что-то случилось, но, судя по всему, закончилось благополучно.       Рэм-Джар преклонил колено. Брюки плотно зажали его между ног.       - Повелитель, - сказал он, стараясь звучать беспристрастно и краем глаза разглядывая ещё одну парочку, находившуюся в зале.       Офицер в форме полиции Каас Сити с шоковой дубинкой в руках стоял над балосаром, поставленным на колени с выкрученными за спину руками. Тот дрожал, хотя больше от того, что устал стоять в неудобной позе.       - За мной следили. И довольно умело, - голос у Харгитая был высокий и дребезжащий - старческий голос.       Рэм-Джар встал и медленно приблизился к балосару.       - Этот отстал от своих.       - Я прикрывал отход! - с вызовом возразил балосар.       - Твои дружки бросили тебя, чтобы самим сбежать, - Рэм-Джар постарался вложить в свои слова всё презрение, на которое только был способен.       Он ухватился за растрёпанные патлы пленника и задрал его голову вверх. Тот оскалился от боли.       - Я ничего не скажу. Я тебя не боюсь!       В глазах у балосара стояли слезы от того, как крепко Рэм-Джар сжимал его шевелюру. Но он говорил правду: страха в нём было немного. Ситх вглядывался в его глаза, сузившиеся под ярким светом, бившим с потолка, вглядывался в его душу.       - А я пока ничего и не спрашиваю, - наконец сказал он.       Балосары были редким примером того, что ксенофобия может быть оправданной. Этот, правда, не выглядел наркоманом. Впрочем, Миер, который должен был докладывать ситху обо всех нелюдях столицы, ничего не упоминал о балосарах. А значит, этот парень не посещал "Кровь Амортэи" и вообще держался подальше от своих. А значит - имел причины скрываться.       - Вы же меня сюда допрашивать притащили, так? - парню было на вид лет шестнадцать. Или, может, двадцать. Балосары вроде были помельче людей. Два усика или антенны на голове придавали ему вид тощей антропоморфной бабочки.       Этот бескрылый мотылёк, похоже, жил в каком-то своём выдуманном мире, где он был смел, и не боялся ни сломанных рёбер, ни ударов током. Химического допроса уж точно не боялся - у балосаров был стойкий иммунитет к токсинам. Вот только Рэм-Джар не был инквизитором, тут были не тюремные застенки, да и в препаратах, способных развязать гуманоиду язык, он разбирался весьма поверхностно. А этого мотылька не мешало бы выдернуть из - пускай и пугающей - но всё же предельно понятной для него ситуации.       - Я не собираюсь тебя допрашивать, - прорычал раттатаки, - Я собираюсь тебя изнасиловать.       Он сжал волосы пацана ещё сильнее. Дёрнул голову к себе, прижав щекой к своему паху. Так, чтобы у того не осталось никаких сомнений.       К избиению балосар был готов, а вот к этому готов не был. Он дёрнул головой. Его замешательство разошлось по Силе вокруг как круги по воде. Член от этого стал ещё твёрже. Рэм-Джар оскалил зубы. Повозил пленника щекой вверх-вниз, пока тот не заскулил.       - Что, хочешь попробовать на вкус?       Он отдернул голову балосара от себя, опустился на одно колено, чтобы смотреть ему прямо в глаза, перехватил рукой за волосы на макушке - прямо там, где торчали мясистые антенки, сгребая их в охапку, - и засунул два пальца второй руки тому в рот, уперевшись ногтями в нёбо. Парень захрипел, опрокидывая голову назад.       Краем глаза Рэм-Джар заметил неуверенное движение офицера с дубинкой, всё ещё стоявшего за спиной балосара. Ситуация для него была явно некомфортная. За сексуальное насилие над заключёнными можно было и звания лишиться. А за противодействие ситху - можно было лишиться жизни.       - Считайте, что вы передали задержанного под мою опеку, сержант, - произнес Рэм-Джар медленно, вкрадчиво и зловеще, насколько мог.       И эти простые слова, как ни странно, пошатнули, наконец, душевное равновесие балосара. Поразительно, но даже такие, как он, верили в неподкупность и справедливость каасской полиции и готовы были бежать к ним под крыло, лишь бы строгие имперские законы оградили их от прихотей ситских владык.       Глупая тщетная надежда.       - Вытащи из него всё, что сможешь, - раздался хрипловатый фальцет Харгитая, - Мне недосуг с этим сейчас разбираться. Дарт Ваурон наверняка захочет узнать подробности инцидента. Нечасто кого-то ловят прямо у стен Цитадели.       Он помолчал мгновение, а потом продолжил:       - Как удачно, что вы именно сегодня решили сесть мне на хвост, а, мальчик? Решили, что без ученика я совсем слепой, да? Хотели узнать, с кем у меня назначена встреча? Ну, вот ты и узнал. Дружкам своим передашь?       Харгитай засмеялся - тоненько, поскудно. Затем сделал знак своему эскорту. Ему помогли подняться с кресла.       - Жду тебя завтра в поместье, Рэм-Джар.       Молодой ситх ничего на это не ответил. Он встал, склонив голову в сторону своего учителя и прижав кулак к сердцу в прощальном жесте. Балосар плюхнулся на пол, не сумев унять дрожь в коленях и попытался от него отползти - жест бессмысленный и жалкий.       - Ну вот мы и одни, - процедил сквозь зубы Рэм-Джар.