Множество Истин

Ещё только занимался рассвет, было ещё темно. Вот-вот погаснут фонари, когда солнце появится из-за горизонта. Город ещё спит, и только Стражи не спят. Кое-кто уже проснулся с тем, чтобы начать тренировки или отправиться по каким-то своим делам, а кого-то разбудила весьма громкая неприятная ссора. Кто-то посмеивался: «Семейные разборки». Кто-то открыто негодовал из-за того, что его вырвали из блаженного сна. Эльмир загородил собой проход, упрямо сложив руки на груди. Сатори не менее упрямо попытался оттолкнуть его, но у него не вышло. От напряжения кончик хвоста подрагивал. — Да ладно тебе, ты меня запрёшь здесь, что ли? — отчаявшись в попытках уйти, Лис усмехнулся. — Ну что может случиться? — Надо будет — запру. Ты никуда без меня не отправишься, — Эльмир категорично оттеснил его в комнату и запер дверь. — Не отпущу. — Ну в самом деле. Меня уже заждались, наверное. Это обычная экспедиция с командой, почему ты так из-за этого взъелся? Что случится, если я отправлюсь с ними без тебя? Эльмир и сам не понимал своего беспокойства. Но отпускать Лиса одного не хотел. Больше никогда не хотел. Он не хотел расставаться с Сатори ни на минуту, а тем более — позволить ему быть так далеко на протяжении нескольких недель. К несчастью, его в команду не взяли. Эльмир знал, что о его Лисе позаботятся, знал, что тот и сам может постоять за себя, и что способности его внушают должное уважение. Знал, но сердце было не на месте об одной мысли о том, что Сатори будет не с ним, а со Стражами где-то в глухом лесу среди болот. В дверь настойчиво постучали. Эльмир, бросив предупреждающий взгляд на Лиса, приоткрыл дверь. На него немного растерянно и взволнованно уставилась Тея, то и дело пытаясь заглянуть внутрь. — А Сатори… — начала она, но песчаный лучник перебил её. — Сатори никуда не идёт! — А вот и нет! — услышав голос Лиса, Тея всё же заглянула и увидела его, стоящего посреди комнаты, взъерошенного и злого. — Этот болван не выпускает меня отсюда. Боится, что со мной что-то случится. Болван. — Лис! — Эльмир обернулся к нему. — Нарываешься! Он был сам не свой. Эльмир не понимал, почему никто не хотел слушать его, почему никто не пытался понять, что он не может просто так отпустить самое близкое существо. Он переживал. До этого им не приходилось разлучаться, так как если они и отправлялись на вылазки к врагу — только вместе, в одной команде. Лис, вздохнув, подошёл к Эльмиру, который, казалось, готов был испепелить взглядом любого, и аккуратно коснулся его плеча в успокаивающем жесте. Тот обернулся, всё так же зло и обиженно сверкая взглядом. — Не переживай так. Самая долгая часть — путь туда, мы там будем недолго. Это даже не настоящий бой, всего лишь вылазка с целью собрать информацию о том, что затевают эти предатели. Ну что может со мной случиться? — Ты никуда не пойдёшь, и не надейся! — Эльмир крепко схватил его за предплечье. — Только не один. — Ты всегда собираешься опекать меня? Я давно дал тебе понять, что я и сам могу справиться! Тея всё так же стояла в стороне, наблюдая за их ссорой. Такими злыми друг на друга их никто никогда не видел. Она хотела вмешаться, но понимала, что это её не касается. Девушка обернулась назад — Стражи уже заждались, она только дала знать, что нужно подождать ещё. — Не отпущу! — Эльмир снова преградил ему дорогу. — Прекрати это представление! В самом деле — ведёшь себя, как дурак! Переживаешь из-за пустяков. В конце концов, я не твоя собственность, и ты не имеешь права держать меня здесь! — Лис оттолкнул его и освободил руку из его крепкой хватки, а потом развернулся и ушёл, ничего не сказав. Ещё и хлопнул дверью на прощание. Эльмир растерялся. Он смотрел вслед удаляющемуся Сатори из окна, понимая, что не может остановить. Спохватившись, он выскочил следом и быстро догнал его. — Сатори, подожди! — он взял Лиса за руку, тот нервно обернулся. — Чего ещё? — огрызнулся он, зло освобождая запястье из его хватки. — Если так хочешь, — он опустил взгляд в землю, делая вид, что ему всё равно, — можешь проваливать, куда хочешь. Только береги себя и не нарывайся на неприятности, чёрт возьми. И возвращайся скорее ко мне. Прижав Сатори к себе, он почувствовал, как сильно тот сам волнуется. Эльмир понял, что его Лис тоже не хочет оставлять его. Сатори обнял его, вцепившись ему в плечи. — Дурак, — отстранившись, Лис быстро поцеловал его, а после, наградив тёплым взглядом и такой же очаровательной улыбкой, отвернулся и последовал следом за Стражами. Эльмир отпустил его. На душе было неспокойно, он не хотел отпускать, но отпустил. Он проводил Лиса взглядом и ещё долго смотрел на занимающийся рассвет и бледное небо, на облака, возвышающиеся над горизонтом, и на развевающиеся знамёна Доминиона на шпилях. Всё так, как и всегда.

***

Стронгфорд готовился к празднику Весны. Горожане со счастливыми улыбками были как никогда добры и приветливы. Всё вокруг уже выглядело так, будто праздник начался: дома и лавки торговцев были украшены цветочными гирляндами и разноцветными флажками, все мостовые и даже узкие кривые дорожки самых отдалённых улиц вычищены едва ли не до блеска. Рассвет наступал раньше, голые ветви деревьев и кустов становились всё зеленее. Зелень сливалась в единый поток, от которого веяло свежестью и радостью. Эльмир ждал. Вот-вот, изо дня на день должны были вернуться Стражи. Сатори же ему обещал. Все эти несколько недель он невыносимо хотел увидеть своего Лиса. В конце концов, попрощались они не очень хорошо, и сейчас Эльмиру было очень совестно из-за этого. «Когда он вернётся, первым делом — извинюсь перед ним. Наверное, Сатори уже и не помнит, но я всё равно извинюсь. Я его тогда обидел» До дрожи хотелось снова обнять, почувствовать присутствие Лиса рядом. Ещё больше хотелось отпраздновать с ним — это будет их первый совместный праздник Весны! Эльмир уже даже задумывался о том, как он намекнёт Сатори, что хочет ещё больше сблизиться с ним, что хочет больше никогда не отпускать от себя и не разлучаться. Что хочет связать их судьбы. Навсегда. Прямо перед праздником Стражи вернулись. Горожане всегда приветствовали их, поскольку Стражи — защитники всего Доминиона и простых людей. Этот раз не отличался ничем. Изменилось только одно — Стражи опускали взгляды в землю, настораживающе виновато озирались по сторонам. Именно в тот момент Эльмир не ожидал их возвращения. Он лежал на брошенной под деревом старой плите, на которой помещался полностью, наслаждаясь тенью и минутами, свободными от тренировок. Заложив руки за голову, он спокойно рассматривал прозрачное светлое небо между ветвей, чуть жмурясь, когда листва пропускала солнечные лучи. Услышав какую-то возню и шум, Эльмир нехотя поднялся с облюбованного места и побрёл обратно. Он радостно заулыбался, когда издалека понял, что Стражи наконец вернулись, и изо всех сил бросился туда. Он не сразу заметил, что Сатори с ними нет. Они вернулись вчетвером. Все они были чем-то подавлены, никто не решался заговорить, хоть на них и сыпались вопросы со всех сторон. Стражи только переглянулись, будто решая между собой, кто первым подаст голос. Эльмир почувствовал невольную дрожь, его охватила тревога за Лиса. Он надеялся, что Сатори просто задержался где-то и вот-вот тоже придёт. Но сколько бы он ни ждал — Лис не возвращался, а Стражи по-прежнему отказывались отвечать. — Где Сатори? — собравшись, наконец, с силами, спросил Эльмир, подойдя максимально близко. Голос дрогнул и прозвучал как-то неуверенно и пусто. В ответ он получил только долгий виноватый взгляд Теи. Он нерешительно осмотрел каждого из них, но все они уходили от ответа, так же нерешительно отводя взгляд. Все остальные, любопытно обступившие их со всех сторон, поняли, что не дождутся интересных рассказов, и потому совсем скоро рядом никого не осталось. Тея нарушила молчание первой. — Ты вправе винить нас. Но я больше не могу молчать, — отчего-то жутко побледнев, она вздохнула. Эльмир подметил, как нервно девушка сминала края одежды. Что уж там — он и сам был на пределе. — Когда мы пробирались через лес, — тот самый — то ли высохший, то ли выжженный, на нас напали местные разбойники, с ними были и несколько тех мерзких тварей. Эльмир внимал каждому её слову. Он представлял себе обугленный лес, доводящий до дрожи своим тоскливым скрипом в ветреную погоду, так как не раз бывал там. Тея продолжала: — Сатори… Он был ранен тогда, но продолжил сражаться вместе с нами. Мы предлагали сдаться и убраться оттуда, мы могли бы сбежать, но ты сам знаешь, какой он упрямый. Сказал, что если мы затеяли это, то должны победить любой ценой. — Патриотично, воодушевляет, но на тот момент совсем неуместно, — перебила её Джинджер, которая тоже там была. — Когда мы окончательно поняли, что силы неравны… Его нигде не было. — Никто из нас его не видел после его речи, — подтвердил Джу. — Мы кинулись искать его, но тщетно. Нас преследовали, мы пытались найти Сатори, но он словно сквозь землю провалился. Скорее всего, он оказался в руках этих предателей. Или они убили его. Я не знаю, — Тея сокрушённо опустила голову, закончив рассказывать о произошедшем. Вокруг вдруг воцарилась тишина. Сердце пропустило удар. До этого момента Эльмир настороженно слушал её. Когда Тея закончила, он замер. Для него всё смешалось. Появилось ощущение, будто все вокруг вмиг утратили способность говорить, будто все звуки смолкли. «Или они убили его» — единственная фраза, проносящаяся в голове набатом снова и снова. — Не может быть… — почти шёпотом произнёс Эльмир. Он не видел, как болезненно сжались Стражи, услышав его. Даже вечно дразнивший его Астарот молчал, не поднимая взгляда. — Нет. Это никак не может быть правдой. Сатори не может быть мёртв. Он обещал вернуться — и он вернётся! Перед глазами всё плыло. Эльмир даже не понял сразу, что плачет. Ноги подкосились, и он упал на колени на землю, схватившись за голову. Тея, а мгновение спустя — и Астарот, опустились рядом. — Прости нас, — снова заговорила Тея. — Мы ничего не смогли сделать… Прости. Он её не слышал. Всё резко смешалось — звуки и краски, Эльмир слепо глядел на песок перед собой, не обращая внимания больше ни на что. Было больно. Мучительно больно. Что-то в груди невыносимо жгло и пекло, растворяясь в пустоте, а после снова накатывало испепеляющими волнами. Позабыв о гордости, Эльмир уже не сдерживал рыданий, склонившись над землёй и закрыв лицо руками. Астарот приобнял его, и он уткнулся ему в грудь, чувствуя неприятный жар, но никак не отреагировал. Было просто всё равно, что происходит вокруг. Всё застыло в безмолвии, расплываясь перед глазами уродливыми разноцветными пятнами. Стражи неуверенно и неловко поглядывали друг на друга, не зная, чем утешить его. Каждый винил себя в том, что случилось. Они понимали, что все слова бесполезны, ведь не смогут помочь. Они знали, что Эльмир упрям и независим, а ещё более — привязан к своему Лису. Пусть не каждый из них терпимо относился что к Эльмиру, что к Сатори — но их обоих было невыносимо жаль. Тея с Астаротом помогли ему подняться, поддерживая под руки. Оба продолжали молчать, с беспокойством глядя на Эльмира. А сам он продолжал смотреть в землю невидящим ничего не значащим взглядом, едва переставляя ноги. Его отвели в его комнату и усадили на постель, всё так же осторожно придерживая. Эльмир не соображал, что происходит, всё смешалось. Только тупая ноющая боль где-то за рёбрами не отпускала, сдавливала, не давая дышать. Сатори, его Сатори, больше нет. И он был в том виноват. Не остановил, не отговорил, не удержал. Отпустил. Убийца. От отчаяния хотелось выть, но Эльмир только бессмысленным взглядом упёрся в одну точку, не реагируя ни на что. На этом закончилась и его жизнь. Только пустота, впереди ожидает только бездна. Эльмир никого не подпускал к себе. Он заперся у себя и почти не выбирался никуда. По крайне мере, никто не видел его в дневное время суток. Он наказывал себя этим добровольным заточением, чувствуя, что с каждым днём находиться здесь, между стен и отчаяния, становится всё труднее. Эти стены помнят мгновения их с Сатори счастья. Но ничего нельзя вернуть. Если бы Эльмир мог отправиться в прошлое — ни за что не отпустил бы Лиса. Однако прошлое не вернуть, как и Сатори. Однажды Эльмир не выдержал более этого издевательства над собой, вместе с закатом вышел из комнаты и ушёл. И всю ночь блуждал по улицам Стронгфорда, игнорируя случайных прохожих. Ему на самом деле было всё равно, что происходит вокруг. Прошёл месяц, он всё ещё задыхался от отчаяния и боли. И нигде не находил ответа. Он проводил время или в тренировках, изматывая себя до того, что любому наблюдающему было невыносимо жаль его, или в бездумных прогулках по городу. Спать спокойно он отвык очень давно. Однако, чем бы он ни занимал себя, ничто не позволяло ни на миг забыть, в чём он был виновен. Своим извечно мрачным видом Эльмир отпугивал от себя всякого, кто даже очень хотел бы заговорить с ним. Пусть и ненамеренно, но, тем не менее, — так даже было лучше. Проводя вечера в таверне, он неизменно держался подальше от всех. Где-нибудь в тени за отдалённым столиком, производя на людей с ним незнакомых впечатление какого-то немногословного наёмного убийцы. И его никто не беспокоил. Боялись беспокоить. Эльмир тому был только рад. Его жизнь, ставшая до невозможности скучной и однообразной, тянулась слишком медленно. Каждый день, полный чувства вины, был пыткой, но Эльмир пытался терпеть. Чужие взгляды на себе, осуждающие насмешки за спиной и осознание того, что все они правы. Он виноват. Он сам во всём виноват. Жалкий.