Унесенные воспоминаниями

Наверное, что-то надломилось в них спустя три года после того, как они познакомились в Риме. Перемены были далеко не разительными, скорее, незначительными. Такие, что невозможно почувствовать их сразу же. Они не поняли этого, просто не заметили, как между пролегла увеличивающаяся с каждым днём тень. Им было весело и хорошо вместе. Оба работали в одном и том же театре, старались как можно больше времени проводить вдвоем, что не всегда удавалось. Первое время они не видели этого и не искали оправдания тому холоду, что появился в их отношениях. Затем стали списывать все на усталость и занятость, а потом начали ссориться. Но обо все по порядку, как любила всегда говорить Амелия, когда хотела объяснить многие поступки Тома. Чаще всего она не могла найти причину и обижалась, но докапываться до него не хотела. Так было не всегда, нет, так стало только со временем. Те четыре года были наполнены светом и радостью. Они по-прежнему жили с двумя кошками в своей маленькой квартирке, у них постоянно бывали гости. Музыка уже не звучала так громко, как раньше, на смену некоторому буйству пришло умиротворение. Наверное, это было хорошим знаком, и, как бы сказала мама Амелии, они наконец-то повзрослели. По утрам Амелия наспех варила кофе, который почти постоянно у нее пригорал, а по выходным пыталась готовить блинчики с черничным вареньем, но не очень преуспевала в этом деле. Блины получались то тонкими, то слишком толстыми, то становились темно-коричневого цвета вместо золотистого, иногда слащавыми, а порой и вовсе безвкусными. Том ничего по этому поводу не говорил, просто с улыбкой смотрел на нее, и она понимала, что для него не важно, умеет ли она готовить или нет. Но в редкие минуты на нее находил страх, что когда-нибудь появится девушка, которая сможет по субботам баловать ее парня всякими вкусностями и божественным кофе. А у нее ничего не выходит. Правда, стоило Тому взять ее за руку, тревоги и сомнения оставляли ее. Спустя год совместной жизни Амелия совсем перестала думать об этом. Нет смысла накручивать себя по всякому пустяку. Поэтому, когда у них стало чуть больше денег, они стали позволять себя завтрак, обед и ужин в недорогих кафе. Но иногда Амелия просто забывала поесть. Перед выступлениями она старалась ничего не есть, а после уже забывала, и только лишь спустя месяцы Том понял, что еще чуть-чуть — и она просто растает. Признаться, в тот миг он испугался, подумав, будто у нее анорексия. Том помнил, как его подруга умерла от того, что хотела стать моделью, думала, что чем тоньше она будет, тем больше у нее будет работы. Но вместо отличных предложений его подруга попала в больницу. Она сгорела как спичка, за несколько дней. Это воспоминание навсегда отпечаталось в памяти Тома, и, поняв, что он может потерять Амелию, он не стал с ней церемониться. Вот так впервые они и поссорились. Том собрал вещи и в первый раз ушел, пытаясь подавить в себе злость на Амелию. Это подействовало на нее куда лучше слов докторов и родителей, и она взялась за себя. Утром пробежка и здоровый завтрак (о, ей стоило больших усилий приучить себя здорово питаться, но зато она наконец научилась готовить). Обязательный обед и ужин, а потом вечер в компании Тома или друзей. — Вот такой, Аме, ты нравишься мне намного больше, — как-то заметил Том, на что Амелия поджала губы, собираясь задать, как и любая другая женщина, волнующий вопрос: «А раньше я тебе не нравилась вообще?» — но сдержалась, решив, что сделает вид, будто не услышала его ценного замечания. Наверное, именно тогда что-то и начало ломаться. Это была первая малозначительная трещинка, которая могла увеличиваться или же остаться такой же. Может быть, поначалу именно так и было, ведь без особых ссор они как-то выдержали целых четыре года. Хотя нет… Все же большие ссоры у них были. Ну, всего лишь пару раз. Театр отнимал у них много времени, которое когда-то принадлежало лишь им. Они оба делали вид, будто это ничего не значит, будто все так же, как и прежде. По ночам Амелия отчаянно искала тепла Тома, и он всегда понимал ее: ей нужен был не просто секс, ей нужна была ласка, тепло их объятий, покой и умиротворение. Как-то после мелкой унизительной ссоры Тома и Амелии на сцене театра, когда они поругались из-за какой-то чепухи, которую Амелия сейчас и припомнить уже не могла, ее подруга Одри сказала одну странную вещь: — Ключевая проблема любви, мне кажется, вот в чем: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюбленным, нужна как раз неуверенность. Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги. В общем, брак был задуман для счастья, но не для любви. А влюбиться — не самый лучший способ стать счастливым; если бы было так, это бы давно стало всем известно. Не знаю, ясно ли я выражаюсь, но мне самой понятно: брак валит в одну кучу такие вещи, которые лучше не смешивать, вот что я имею в виду. — Ты хочешь сказать, что у нас ничего не получится, а мы даже не муж и жена? — удивленно возразила Амелия. — Все верно. Вы же живете вместе, у вас общее деньги, кошки, вы решаете, что будете делать, а значит, вы почти женатая пара, только без венчания в церкви, — продолжила рассуждать Одри. — О боже, какая же ты циничная, — прыснула Амелия. — Ты просто ничего не понимаешь. — Со временем со мной согласишься. Просто сейчас вы оба не готовы к серьезным отношениям, ваши амбиции вас сожрут. Том мечтает о большом кино, а тебе нравится сцена. Он, возможно, станет суперзвездой, а ты так и будешь прозябать в театре, постепенно тебе станет завидно, и вы начнете ругаться по этому поводу Помяни мое слово, — Одри легко улыбнулась. — Не мели чепуху. Нам с Томом совершено нечего делить. Больше эту тему они не поднимали. Странно, а ведь это было сказано за три года до их окончательного разрыва, и кто бы мог подумать, что Одри окажется все же права. Однако, тогда это не заботило Амелию. Они с Томом не попадали под категорию надломленных пар, если верить всем тестам в журналах. У них все было слишком хорошо. Правда, они ругались, как и все, а потом мирились, пусть и не в постели, как советовали многие подруги, но это происходило с трепетом и нежностью, будто они много-много лет прожили вместе, и им уже надо бить тарелки, чтобы выяснить отношения. На самом деле все было прекрасно. Та первая трещина дала о себе знать через четыре года.

***

Амелия глотнула вина, ощущая, как расслабляется тело. Том замолчал, словно больше не о чем было вспоминать или он решил, что на этом хватит. Впрочем, в какой-то момент Амелия сама была готова прекратить этот разговор, а лучше встать и уйти, но потом мысленно осекла себя, вспоминая, что никогда не задавала вопросов Тому, и это, в конечном итоге, привело к их болезненному разрыву. Поэтому лучше выяснить все сейчас и никогда не возвращаться к этому вопросу, закрыв для себя эту тему навсегда. Том посмотрел на наручные часы, которые ему подарила Шарлотта. Наверное, как-то не очень честно по отношению к ней сидеть и разговаривать со своей бывшей, но, с другой стороны они же просто беседуют, и дальше разговора ничего не зайдет. Пытаться возродить былую любовь он не станет, несмотря на то, что от воспоминаний в животе разливалось знакомое тепло, а сердце начинало учащенно биться. Нужно двигаться вперед, учитывая ошибки прошлого, вот каков сейчас его девиз. — Так на чем мы остановились? — вдруг спросил Том, вырывая себя из плена размышлений. — На том, что мое беспечное отношение к жизни стало причиной нашего разрыва, — без тени злости ответила Амелия, опуская взгляд вниз. — Ах да, — согласился Том, тоже отводя взгляд и рассматривая сидящих в кафе людей. Парочки смеялись и болтали без умолку, а они общались почти без всяких эмоций, будто просто решили вместе провести вечер, потому что не с кем было скоротать время, или же свидание уже успело им наскучить. Они вызвали заинтересованные взгляды у веселых подружек, явно гадающих, через сколько минут уйдет Том или его собеседница, чтобы подкинуть мужчине свой номер телефона. Хотя, наверное, они узнали его, поэтому и вели себя так. Об их помолвке с Шарлоттой еще никто не знал, но скоро придется поведать прессе, так что от некоторого внимания женского пола Том будет освобожден. — Я совершенно не понимала, что делала, — зачем-то принялась оправдаться Амелия. — Зато я прекрасно понимал, — Том грустно улыбнулся, — и я тоже виноват, что не заметил сразу же. Жаль, что только потом я все понял. — Но мне никто об этом не говорил, — продолжила Амелия. — Понимаешь? Никто не говорил, что я стала слишком худой. А вот твои слова на меня подействовали, если ты помнишь, конечно. — Да, но после этого я стал относится к тебе совсем иначе, — признался Том, решив, что сейчас уже нечего терять. — Я перестал считать тебя чём-то обязанной и порой позволял себе быть таким, так что вся это моя забывчивость была абсолютно намеренной. — Вот оно в чем дело! — удивилась она, наверное, не его словам, а скорее тому, что ее предположение подтвердилось. — А я начала уже думать, что у тебя появилась другая. — Нет, не было у меня никаких других, — пробормотал Том. — Просто многие были правы: мы с тобой хотели построить семейный дом, при этом были к этому абсолютны не готовы. Так что все с нами понятно. — Ничего не понятно, — возразила Амелия. — Я так и думала, что именно это и стало той последней каплей. — Хорошо, — Том кивнул, делая глоток бренди. Это будет сложно , но, наверное, им действительно стоит разобраться в том, что случилось с ними много лет тому назад. Ведь просто так ничего не происходит, верно?