Визит дамы, и что же было дальше.

В дверь постучали. - Барышня, к вам пришли, госпожа Нижинская, - услышала Анна голос экономки Прасковьи. -Что?!!! Ты не ошиблась? -Нет. -А я не принимаю. -Она ждет,- настойчиво повторила Прасковья,- в гостиной. Наскоро вытерев слезы и пригладив волосы, Анна спустилась вниз. «Молчи, скрывайся и таи», - прошелестело ей вслед. Нина выглядела встревоженной и уставшей. - Простите за столь поздний визит, но у меня к вам неотложный разговор,- вкрадчивым голосом произнесла Нина,- вы не должны никуда уезжать, вы должны остаться. - Простите, а какое ВАМ до этого дело? - резко спросила Анна. Плакать она больше не собиралась. - Якоб мне обо всём рассказал… - Ах, вот как! Передайте ему… - Я ничего не стану ему передавать. Это бесполезно. Он сидит пьяный, как сапожник, в трактире у Михеева на Центральной и, кажется, собирается свести счёты с жизнью, если вы его не простите . От этих слов Анну передернуло. Ей пару раз случалось сопровождать дядю домой после его походов по заведениям, но он никогда не напивался в стельку. Она мимолетно взглянула на Нину, и ей показалось, что во взгляде Нежинской промелькнуло злорадство и какое-то удовлетворение. -Так вы останетесь? – переспросила Нина. -Во всяком случае, я не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос, – Анна гордо вскинула голову, - а Штольману передайте, что я пошутила, если это его так волнует. А впрочем, ничего не передавайте, если я даже и уеду, я не обязана ему докладываться. И давайте закончим этот разговор. - И все же, подумайте, Анна. Только ваше присутствие здесь может удержать его от необдуманных поступков. И Нина тихо растворилась в ночи, на прощанье помахав рукой. Несколько минут Анна стояла у окна, осмысливая только что услышанное. В самоубийство Штольмана она не могла поверить. Но с другой стороны, а вдруг это правда? Но вот то, что Яков находится в таком состоянии в заведении, где об эту пору много лихих людей, которые легко могут втянуть его в пьяную драку, чтобы потом просто свести счеты…. Картины, одна ужаснее другой, рисовались в ее воображении. Она поняла, что уснуть ей не удастся. Помочь ей в этой ситуации мог только один человек. И Анна решительно постучала в дверь дядюшкиной комнаты. Миронов-младший открыл не сразу: он был уже в халате и ночном колпаке. -Аннет, ты что до сих пор не спишь? – спросил он, сладко зевая, прикрыв рот рукой, - кто там приходил? -Мадемуазель Нежинская. -И что она хотела от тебя в столь поздний час?- дядюшка удивленно вскинул брови. -Дядя, она сказала, что Штольман сидит в кабаке в стельку пьяный. -Ну и что? Право, Аннет, ты как ребенок. Мужик – не орхидея, проспится и завтра пойдет на работу, как миленький. -Нет, дядя, ты не понимаешь, - губы Анны дрогнули, на глаза опять навернулись слезы, - она дала мне понять, что после нашей размолвки он под пули готов броситься. Пойдем, заберем его оттуда и проводим домой. -Аннет, это смешно. -Дядя, если с ним что-то случится, я же потом всю жизнь корить себя буду. Если ты не пойдешь, я пойду одна. Но ты ведь этого не допустишь? – уверенно заявила Анна. -Ну, что с тобой делать? Пользуешься ты расположением своего старого больного дядюшки. -Дядь, это ты старый? Не смеши. А насчет того, что больной, - Анна потянула носом,- так я чувствую, ты уже успел поправить здоровье. -Аннет, клянусь тебе, одну рюмку коньяка, буквально наперсток. И исключительно в качестве снотворного, для скорейшего засыпания. Ну, ладно, подожди меня, я сейчас оденусь. -Дядя, я тебя люблю! Что бы я без тебя делала?- и Анна запечатлела звонкий поцелуй на щеке Петра Ивановича. Через несколько минут заговорщики были готовы. Незаметно выскользнув из дома, в котором все уже спали, они направились к центру города. Найдя питейное заведение по указанному Нежинской адресу, они остановились у дверей в нерешительности. - Ты знаешь, дядя,- сказала Анна в раздумье,- ты иди один, я тебя здесь подожду. Если он действительно так непристойно пьян, я не хочу этого видеть, просто боюсь, что завтра нам обоим будет стыдно. -Ну, что ж, Аннет, пожалуй, ты права. Через несколько минут Петр Иванович вернулся. - Его там нет. Я спросил у полового, да, действительно был часа два назад, пил много, но ушел своим ходом в нормальном состоянии. Так что наврала всё твоя Нежинская. Идем домой, и можешь спать спокойно. Вздохнув облегченно, наши искатели приключений двинулись по направлению к дому, но, не пройдя и трехсот метров, они увидели Штольмана, который стоял, обнимая столб, мечтательно устремив затуманенный взор на ярко сияющую луну. -Матерь Божья! - воскликнул Петр Иванович, - он, видно, успел добавить где-то в другом месте! -Яков Платонович! – окликнул его Миронов и, подойдя, пощелкал пальцами у него перед глазами. Штольман отмахнулся от него, как от назойливой мухи. -Да, один он явно не дойдет. Аннет, ты не знаешь, где он живет? -Откуда, дядя? Понятия не имею. У меня вообще такое впечатление, что он в участке ночует. Сидит там допоздна. -Яков Платонович! Вы адрес свой помните? – Миронов потряс Якова за плечо. Тот заплетающимся языком назвал адрес. -Ты смотри, помнит! - восхитился Петр Иванович, - Уважаю. Я бы в его состоянии ни за что не вспомнил. Крепкий орешек. Ну, что, Аннет, берем его под руки и пошли. Это, слава Богу, недалеко. Всю дорогу Яков не проронил ни слова, видимо из последних сил стараясь «сохранить лицо» и опасаясь сморозить что-то лишнее. -Дааа, нам сейчас только Ребушинского не хватает для полного счастья встретить, - хихикнула Анна, - Представляешь, дядя, завтра в «Затонском телеграфе» в разделе «Светские новости» появляется статья: «Падение нравов. Дочь адвоката Миронова разыскивает своего аманта по кабакам». - Свят, свят! Если такое случится, я его заставлю весь тираж съесть! Наконец без особых приключений они были на месте. Пошарив по карманам Штольмана, Петр Иванович обнаружил в одном из них ключ от квартиры. -Аннет, давай его до постели доведем и пошли домой, пусть дальше сам разбирается. Ей-Богу, я устал. Когда они уже были готовы закрыть за собой дверь, Анна вдруг вернулась: -Подожди меня здесь, я все-таки скажу ему пару слов наедине, может он хоть чуть-чуть протрезвел. -Аннет, я тебя умоляю, сейчас не время и не место выяснять отношения! Но было уже поздно. Когда Анна вошла в спальню, ее взору открылась непередаваемая картина: Яков Платонович в одежде и обуви спал сном праведника на неразобранной постели. -Горе ты моё луковое! – всплеснула руками Анна, расшнуровав, сняла с него ботинки и аккуратно поставила возле кровати. Затем, пошарив глазами по комнате, нашла сложенный на кресле плед, взяла его и заботливо укрыла Якова. Постояв с минуту рядом, она наклонилась и тихонько поцеловала его в щеку. -Ффуф! Хоть закусывай! Убила бы! – мстительно подумала она и, улыбнувшись, пошла к двери. Дядя ждал ее. -Ну, что? -Да спит уже. -Что будем с дверью делать? – поинтересовался Миронов, - оставим открытой? -Нет, запрем снаружи, нельзя так оставлять, мало ли что. -А как же он завтра на работу выйдет? -Ничего, откроет отмычкой. А ты ему завтра утром в управление ключ занесешь. Что я была с тобой - не говори, он наверняка ничего не вспомнит. -А сама ты не хочешь занести? – улыбнулся Миронов. -Не заслужил, - буркнула Анна. -Но, как мне кажется, ты ведь простила его? Анна обреченно вздохнула. -Аннет, так я, в общем, не понял, мне вещи-то собирать? Мы едем с тобой в Петербург или нет? -Дядя, какой Петербург? Если я уеду, ведь он же сопьется так. Конечно, я остаюсь.