Красный

Красный цвет ассоциируется у него с множеством вещей — страсть, любовь, ненависть, ярость, жар, пламя, пожар, Роза. Роза Уизли. Роза Уизли. Роза Уизли. Независимо от того сколько раз он произнесет ее имя или каким тоном, все равно выходит красиво. Красота в болезненном и совершенно неправильном смысле. Джеймс не должен хотеть ее. Он не должен окунаться в эту фантазию с головой, забывая, как дышать. Сама мысль о ней не должна душить. А ее чертова улыбка не должна заставлять его падать перед ней на колени. Но все это происходит, и без разницы сколько раз Джеймс разбивал кулаки о стену. Ее он ненавидеть за это не может. В конце концов, это не её вина. Разве Роза может контролировать свои пламенные локоны, что постоянно спадают ей на лицо и его руки сами тянутся поправить их? Разве она может заставить перестать свои яркие сапфировые глаза сиять так ярко, каждый раз, когда она смеется? Она довела его до состояния обычного влюбленного подростка (клише). Роза довела его до сумасшествия. Джеймс не помнит, когда впервые посмотрел на нее так, как смотрит сейчас. Может это было летом на ее шестнадцатый день рождения, когда они на двоих выпили бутылку огневиски под ее любимой ивой в саду? Может тогда, когда ей было тринадцать, и он нашел ее плачущей из-за высокомерного придурка Скорпиуса Малфоя? А может так было всегда, просто он ничего не замечал? Больше Джеймс не может это игнорировать. Как он оказался прижат к стене в квиддичной раздевалке, с губами судорожно ищущими ее губы, Джеймс не имел ни малейшего представления. Роза сказала, что это для «практики» и улыбнулась так, что он просто не мог сказать нет. Для нее — властной всезнайки, было ужасно не уметь что-то, и поэтому она предложила этот простой способ помочь друг другу. Для Джеймса это было, будто все рождественские праздники в его жизни наступили одновременно. Началось все просто — ее мягкие губы неуклюже прижались к его. Это было неправильно — и вот опять клише — это казалось ему самой правильной вещью на свете. Как что-то плохое для всех может быть настолько совершенным для него? Не проходит много времени, как Джеймс нежно отвечает ей, вкладывая всю тоску, заботу и желание в один поцелуй. Все в Розе было неправильным. Ощущение ее нежной кожи под его пальцами, ее ухмылка, что Джеймс чувствовал сквозь поцелуй, ее запах — о, Мерлин, как она пахла! Вишневым блеском для губ, ванилью и еще миллионом замечательных вещей. Самое лучше, что с Джеймсом могло бы случиться — это просто потеряться в ее запахе на пару дней. Но голос в голове, голос разума, вопит, что это плохо, очень и очень плохо. Роза его кузина. Младшая сестренка. Маленькая девочка, которой он пообещал, что побьет любого, кто причинит ей боль. Девушка, которую он однажды толкнул в грязь, только ради того, чтобы услышать ее крики. Сейчас Джеймс понимает, что просто хотел обратить на себя ее внимание, что уже тогда это было любовью. Просто сейчас он повзрослел, и любовь его тоже выросла. Он думает, что Роза не знает о его чувствах — Мерлин, упаси. Если бы она знала, то чувствовала к нему то же отвращение, что он испытывает к себе сам. Пока она не знает — это лишь практика и ничего больше. Его дыхание застревает в груди, когда Роза приподнимается и обхватывает его талию ногами, бедрами прижимаясь к его, в то время, как ее язык врывается в его рот, пробуя его на вкус. Как она не видит того, что делает с ним? Одной рукой Джеймс придерживает ее за бедра, а другой зарывается в ее спутанные рыжие волосы. Роза просто мучает его. Он уверен в этом. То, как она игриво кусает его нижнюю губу, вызывая еще один стон. То, как ее пальцы скользят по его шее и плечам, гладя и лаская. Роза точно знала, что делает! Мерлин, она должна понимать, что с ним происходит. Это заканчивается так же быстро, как и началось. С последним поцелуем Роза сползает с него, заставляя невольно податься бедрами ей навстречу, и улыбается. — Завтра в то же время? — спрашивает она, кусая губы, и Джеймсу требуется вся сила воли, чтобы не прижать ее к ближайшей стене и не трахнуть прямо здесь и сейчас. Завтра? Нет. Его совесть кричит «Нет». Это неправильно. Это нездорово и грязно! — Завтра, — шепчет Джеймс, облокачиваясь на стену, признавая свое поражение. Ее гипнотизирующая улыбка становится еще шире, и Роза выскальзывает за дверь, в темноту школьных коридоров, оставляя своего бедного кузена наедине со своими запутанными греховными мыслями. Джеймс Сириус Поттер точно знает — Роза Уизли станет его погибелью.