Мне никто не нужен, кроме тебя

      Всё заебало. Просто в какой-то момент мне всё надоело, люди стали бесить, я даже сам себя стал раздражал. Наша дружба, точнее твоя дружба и моя влюблённость в тебя вот уже на протяжение 30 лет, начали давать слабину. Всё катится к ебеням, а мне похуй, я тоже туда качусь. Впервые за столько лет мы стали ссориться.       Недавно просто ни с того, ни с сего взяли и две недели почти не общались, только на рабочие темы. Потом что-то взбрело мне в голову, и я предложил прекратить эту «молчанку». Всё вернулось на круги своя, с того момента прошло полторы недели, а я уже успел пожалеть, видимо нам просто нужно отдохнуть друг от друга, взять тайм-аут. Нет, я не говорю, что устал конкретно от тебя, я устал от всего, от работы, от дружбы… Мне нужно побыть одному хотя бы месяц. Я не знаю, как тебе это объяснить, ты же подумаешь, что надоел мне, а это не так. Месяца два я хожу в таком «подвешенном» состоянии, и всё же решаю с тобой поговорить, в голове вроде появился примерный план, как сообщить тебе о моём решении.       Последний концерт в этом сезоне, долгожданный отпуск, и день X, именно этот день я выбрал для нашего разговора. Я захожу в гримёрку. Остальные ребята уже уехали домой, к семьям, мы остались вдвоём. Собираю всю свою волю, точнее вообще всё, что осталось внутри меня, и начинаю говорить: — Шур, я тебе ещё не надоел? — да, я трус, поэтому решил начать с наводящего вопроса, вдруг ты тоже хочешь отдохнуть от меня. Казалось бы, мне надоело всё, почему такое внимание я уделяю твоей персоне? Да, наверное, потому что только тебе я нужен, ты один стал бы меня искать, нарушать моё одиночество, а я этого не хочу. — Нет. — все надежды рухнули, мне придётся объяснять тебе всю суть проблемы, а на это нужно, пожалуй, часа два. — И тебе совсем не хочется отдохнуть от всего этого? Хотя бы месяц? — попытка номер два, может тут мне повезёт. — Так, Бортник, что за расспросы? — «Блять» пронеслось у меня в голове, по фамилии ты меня называешь, только когда злишься. Всё я попал, мне пиздец, если ты зол, то не станешь слушать мои душещипательные речи, а просто уйдёшь после слов «Тебе не кажется, что нам нужно отдохнуть друг от друга?», так что же тянуть… — Шур, сядь, пожалуйста — ты бросаешь недоверчивый взгляд, но всё же садишься в кресло — Понимаешь, в последнее время… — наши взгляды встретились, вся моя смелость сразу покинула тело и, по-видимому, возвращаться не намерена. Вот вроде сказать человеку, что вам нужно отдохнуть друг от друга, ну, что за проблема? Взял и сказал, а нет ты же сразу подумаешь: «А вдруг не поймёт?», «А вдруг поссоритесь?». В итоге получается такая проблемища. — Лёв, не тяни кота за… сам знаешь что. — твоя реплика вырывает меня из этого потока мыслей, что уже начал уносить меня в мир «философских дум» — Раз начал, говори. — Я устал, морально устал, от работы, от людей, от тебя… — То есть я тебе надоел? — мне кажется, что ты это говоришь не мне, какому-то невидимому мне собеседнику, столь отстранёно прозвучали эти пять слов, сказанные шёпотом. — Я не говорю, что ты мне надоел, я говорю, что хочу отдохнуть, не только от тебя, но и вообще от всего, закрыться от мира на месяцок и выходить только за едой и сигаретами с алкоголем, и не видеть никого, наконец, разобраться со своими мыслями, может, песню напишу новую, как в голове порядок наведу. — Ты даже не представляешь каково мне сейчас… Эгоист херов… Что я буду делать без тебя? — ты прав, я эгоист, в последнее время думаю только о себе. Но и ты же должен понять, что я просто по-человечески заебался, но твои слова звучат как-то двусмысленно, я не до конца понимаю ход твоих мыслей, итак настал «час тупых вопросов от Бортника» — Так я чёт не понял. В каком смысле «каково тебе?»? Ты же сможешь общаться с группой, и вообще у тебя огромное количество знакомых… — Да, я идиот, но я не понимаю. — Да в прямом… — Ты осекаешься, вызывая у меня ещё больший интерес. Наверное, ты прикидываешь варианты моей реакции на сказанное тобой и продолжаешь — Лёв, я кажется люблю тебя… — я застыл на месте, в данный момент я понял, что значит по-настоящему ахуеть. Ты сверлишь меня коньячными глазами где-то с минуту, потом хватаешь кожанку и направляешься к выходу — зря, я это тебе сказал… — напоследок добавляешь ты и скрываешься за дверью, оставив меня в полнейшем недоумении.

***

      Ночь. Я сижу у открытого окна и вдыхаю табачный дым, всё тело наполняется никотином и алкоголем. Мысли о тебе съедают меня изнутри. Неужели ты тоже меня любишь… Интересно, что ты сейчас делаешь? Какой же я идиот, дурак, придурок, нет бы тогда, в гримёрке, встать, впиться в твои губы своими. Я же столько раз рисовал в голове то, как говорю тебе о своих чувствах, как они оказываются взаимны, как мы целуемся… а на деле, я просто ахуел и ничего не смог сделать. К ебеням это одиночество! Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой!       И так что я имею: расстояние от моей квартиры до твоей составляет спуск с седьмого этажа, переход от одного подъезда к другому и подъём на шестой этаж, ноги, которые едва держат мою пьяную тушку и хоть что-то позитивное — бутылку коньяка. Я встаю с насиженного места, и еле шевеля ногами бреду к двери, там я несколько раз падаю, обувая эти чёртовы кеды. В дальнейшем моём путешествии из одной квартиры в другую неоценимую помощь мне оказали стены, за которые я держался, чтобы не упасть. Передо мной заветная дверь в твою квартиру, минуту мнусь, не зная постучать или уйти домой, сделав вид, что меня здесь не было, решаю остаться. Вдавливаю кнопку дверного звонка в стену и жду, когда ты отворишь мне дверь. Минута, две, тебя заебал не кончающийся звонок в дверь, и ты открыл дверь. — Здрасти… — вваливаюсь в квартиру без спроса, снимаю кеды и прохожу на кухню. Вижу пепельницу и открытый сосуд с алкоголем, ты не спал. — Какого хуя ты припёрся в три часа ночи сюда?! Что одиночество заебало?! Решил прийти поглумиться?! — такого «тёплого» приёма я не ожидал — Съебись с моей квартиры, пожалуйста… — ты указываешь мне на дверь. — Неа… — сажусь на стул и достаю коньяк — сначала ты меня выслушаешь… — А потом ты съебёшься? — Если захочешь… — ты садишься рядом со мной и наливаешь нам немного коньяка, потом думаешь, и наливаешь много — Шур, тогда в гримёрке, ты сказал, что любишь меня, это правда? — Угу, — ты выпиваешь содержимое стакана залпом и закусываешь лимоном. — В общем, тогда я слегка ахуел. Хотя кому я вру… я сильно ахуел — наливаешь второй стакан, подносишь его к губам, начинаешь пить — я просто не ожидал, что ты тоже любишь меня… — ты аж поперхнулся от моих слов, спустя минуту твоего безостановочного кашля ты произнёс: — А сразу сказать не судьба? Нужно было меня помучить? Заставить меня метаться из стороны в сторону, не находя себе места? Ублюдок ты, как меня только угораздило?! — Я же говорю, что тогда я просто впал в ступор, не способный совершать какие-либо действия. — Ах, ты у нас офигел слегка… — тут я прервал его поцелуем, он не сразу мне ответил, мы простояли так минут пять. Наш поцелуй прерывался только по одной причине — нехватка воздуха. — Мне никто не нужен, кроме тебя… — прошептал я.