Правильный неправильный коп

— Выметайтесь. Открытая дверь означала совсем не тот исход, который обещал себе исполнить Фил. Он пришел для шантажа, для вымогательства, пришел сделать то, что делал на протяжении уже нескольких лет. Почему всем можно, а ему нет? Так не пойдет. — Нет. Молодой человек стоял с несколько насмешливым лицом, тем самым лицом, которое всего пару минут назад было испуганно, и которое Раск просто мечтал разбить. Он стоял, дожидаясь, когда полицейский покинет его покои. Стоял, мать его, скрестив руки на груди, и ждал. — Нет, — спокойно тихо отчетливо произнес Раск, медленно решаясь про себя отстоять поставленную цель. — Что? — переспросил Ник и нахмурился. — Я никуда не уйду. По телу Фила пробегали электрические разряды вызванные смесью злости и отчаяния. Он давно пытался погасить огонь, бушующий внутри. — Я останусь, — медленно проговорил Фил, явно зная, что хозяину дома ничего не стоит вышвырнуть его за шкирку и что ему за это ничего не будет, хоть он и не знает этого. — А ты… — Фил призадумался, прикусывая нижнюю губу, обдумывая, что обирается сказать. — Ты дашь мне… то, чего я хочу. На его удивление парень закрыл дверь. — И чего же вы хотите? И с какого это хрена… — Мне нужны деньги, — коротко выпалил Раск, глядя куда-то в сторону. — Ты один? Ник снова нахмурился. Его взгляд показывал, что он сейчас, возможно вышвырнет полицейского из своего дома, завершая бессмысленную дискуссию. — Что?.. э… я… Его заикания подействовали на Фила благосклонно, дав некую долю уверенности. Он кашлянул и продолжил. — Ты один? — А зачем… — Просто — ответь. Казалось, парень пытается угадать, к чему возможно клонит его гость. — Здесь?.. Полицейский закатил глаза. Не может же быть все так глупо! — Здесь и сейчас, — медленно сказа Фил, касаясь кончиком языка верхней губы. — Немедленно. — Ну, допустим… — Отлично… Фил по-деловому садится в кресло, и напряжение снова впивается в него притупленными зубами хищника. Раск едва заметно вздрагивает. Сердце пропускает удар. Он должен заполучить эти деньги. Любой ценой! Так надо… — Я готов сделать, что захочешь, — тихо предлагает он. — Все, что ты захочешь. Он нарочно ставит ударение на слове «все», затем поднимает глаза на Ника. Тот стоит обескураженный и… удивленный. Что этот тип от него хочет? Говорил же ему отец — не связывайся! Так нет же… — Что именно?.. — хмуро спрашивает Талман. Раск встает и подходит к нему. Теперь полицейский и вправду дрожит. И это становится заметно. А глаза приобретают почти угольный оттенок. Впрочем, Ник никогда не замечал, какие на самом деле у того глаза. Раск ниже Ника почти на голову, и ему приходится поняться на носках, чтобы как следует вершить задуманное. Мама не раз говорила ему, что все девушки мира будут его, ведь он так замечательно, просто восхитительно целуется. Откуда она вообще знала, как он целуется? Матери все знают… Ник стоял, как громом пораженный, только что его едва не арестовали, только что он сам был готов отдаться в руки правосудия, только что оказалось, что его просто шантажируют… А теперь… детектив Раск что-то с ним сделал, что-то преступное. Он никогда не целовался с мужчинами, и думать не смел, да и незачем было думать. Но что-то произошло, что-то мягкое и просто восхитительное, когда полицейский прикоснулся к нему своими губами. Что-то лопнуло, заставив забыть, кто он, и преклонить колено перед этим ртом, просунуть в него свой язык, чтобы переплестись с его горячим языком. — Раск… — всхлип — …какого хрена?.. Раск что-то промычал в ответ, скользя своими мягкими и одновременно упругими губами по его рту. Ник провалился в поцелуй, чувствуя на себе клеймо предателя самого же себя. В последней попытке борьбы он сжал пальцами плечи Раска, намереваясь оттолкнуть, вышвырнуть к черту этого сраного копа… Но не смог. Он только прижал к себе плотней мужчину и потащил его в сторону спальни. — Это не нужно ни тебе, ни мне. — Нет, это нужно и тебе и мне… И, тем не менее, как бы там ни было, Ник вжимал маленькое крепкое тельце Раска в кровать, восседая на его бедрах. — Сука… — то и дело срывалось с пряных губ полицейского. А глаза, его глаза приобретали странные оттенки: от угольно-черного до фиолетового. В какой-то момент Ник просто решил не смотреть в них, рискуя так же, как он свихнуться… — Блять… — снова ругнулся детектив, когда Ник коснулся его обнаженной груди. Как для копа Раск показался Нику несколько не спортивным. Где подкачанная на тренировке грудь? Где кубики пресса? Вот у него, хоть он и не блюститель закона, были и кубики, и грудь, и упругие аппетитные ягодицы. Впрочем, задница Раска была так же приятна на ощупь. Ник живо расправился с его одеждой, и теперь восседал на обнаженном подрагивающем возбужденном копе. Раск облизывал губы с частотой, с которой волны прибивают к берегу во время сильного шторма. — Как далеко ты хочешь зайти? — спрашивали глаза Ника, нещадно разглядывая багровеющую головку, и он тоже облизывал пересохшие губы. — Так… — горели в ответ воспаленные глаза психопата. — …чтобы это заставило тебя отдать мне деньги… Фил не знал, хорошо это или плохо, когда его прямо вдавливает в кровать симпатичный молодой парень с рельефным телом греческого бога, а его губы — немного припухшие от поцелуев — жажду прикоснуться к его плоти. Он испытывал внутреннюю борьбу желания и неодобрения, похоти и ненависти, страха и боли. Но в следующий миг, когда Ник Талман облизал свои красивые губы, ощущение справедливости наглухо покинуло Фила раз и навсегда… — Блять!.. — вскрикнул Раск, когда этот шикарный рот сомкнулся на его члене. На лбу вздулась синяя вена, а лицо вспыхнуло адской похотью. — Дааа… Ни одна шлюха… ни разу… Раск сжимал темные вихры, стараясь удвоить и так бешеный ритм движений головы Талмана, который громко сопел, стараясь не задохнуться, дыша через нос так часто. — Ох, чтоб тебя… — стонал Раск, почти изогнувшись дугой. Он закусил до крови губу, когда кончал. И снова начал мелко дрожать, когда над ним навис Ник с губами, пахнущими его спермой. Фил почувствовал себя маленьким, потерявшимся в толпе мальчиком, почувствовал плавно подкатывающую панику перед весьма ощутимой эрекцией, упирающейся ему в живот. Он испуганно заглянул в карие решительные глаза Ника, словно искал там другой исход развернувшихся событий. Его трясло, когда парень задрал ему ноги себе на плечи, а задницы коснулись длинные прохладные пальцы. — Ох, блять!.. — выругнулся Фил, чувствуя противоестественное вторжение в свой зад. Ник ощущал себя судьей, решавшим судьбу одного выродка, ощущал привкус победы сильного над слабым. Он улыбался, слизывая горькие обжигающие слезы с лица полицейского… Но все же он смочил пальцы слюной из искаженного страданиями рта Фила, и смазал тугое горячее отверстие, медленно вставляя по одному пальцу. Что-то злодейское было во всем этом, что-то такое, от чего Ник больше не чувствовал себя человеком. А скорее просто оболочкой… — Пожалуйста… — прошептал полицейский, не зная, чего именно хочет: чтобы Ник остановился, или чтобы вогнал уже свой чертов хер в него. Он захлебнулся в собственных страданиях, когда это случилось. Он почувствовал, как воздух выкачивают из его головы резкими толчками. Раск вцепился пальцами в простыни, судорожно сжимая кулаки. — Черт, черт, черт… сука, твою мать… ебаная пизда… бляя… То, как коп матерился, заводило Ника еще больше, давая власть над ситуацией. Чертов Раск, сраный вымогатель, ты у меня получишь… получишь… Ох… Ник трахал Фила запрокинув голову, закрыв глаза. Больше на этой кровати никогда и никто не… Ох… не будут трахаться… никогда… Ник вогнал член как можно глубже, чувствуя, как содрогается под ним полицейский, поскуливая и едва дыша. Он сам затрясся в порыве дикого оргазма. — Ох, черт же ж твою мать… — процедил он сквозь зубы, падая на грудь Раску, на его белую лоснящуюся от пота грудь. Когда он поднял голову, на него с опаской смотрел Фил, явно не ожидающий последующей нежности. И Ник не стал его расстраивать. Он слез с Раска, усаживаясь на край кровати. Постыдная пелена событий сковывала суставы. Он трахался с мужчиной. Да еще и с каким… — Ну, что, — по-деловому и неожиданно бодро спросил Раск, — как на счет моего бабла? Ник повернул голову, оглядывая обнаженное тело полицейского с нездоровым румянцем на щеках и ярко малиновыми оттопыренными ушами. И хотя голос Раска был спокоен и непринужден, напряженное озлобленное лицо говорило об обратном. Как будто это Ник его изнасиловал, а не он сам ему отдался. Именно это читалось в карих с болотным отсветом глазах копа. Именно это выражали поджатые тонкие губы, слегка воспаленные по краям. И Нику внезапно захотелось вжаться своим ртом в эти губы… Чертов коп! — Да, конечно… — ответил Ник, поднимаясь с постели. Он чувствовал взгляд Раска на своей заднице, он даже чувствовал ход его маленьких гаденьких мыслей. Его член напрягся от тех картинок, которые вдруг замелькали перед глазами: Раск стоит на коленях и отсасывает ему, его рубашка задрана, а задница оттопырена, и Ник дотягивается до нее рукой… Его дыхание учащается, пока он стоит у шкафа с одеждой. Он должен просто достать флешку, отдать ее Раску и велеть ему катиться нахуй. Но он продолжает прокручивать в голове этот эпизод, добавляя все новые нюансы. Раск сосет, и у него мягкие губы, умелые губы, его нос зарывается в темные волосы на животе Ника… — Ну? Мне долго ждать? — спрашивает Раск за его спиной, и Ник теряется в догадках — тот все еще лежит обнаженным на его кровати и, похоже, не собирается одеваться. Флешка падает обратно в потайной карман пиджака. Ник разворачивается и смотрит на Фила, на то, как глаза полицейского впиваются в его член, становясь больше, как приоткрывается маленький раскрасневшийся рот, и оттуда вырывается сдавленный стон. Фил замирает. Уверенность его покинула в тот момент, когда Ник к нему развернулся. Когда его взгляд уперся в торчащий колом темно-фиолетовый член с капелькой смазки на головке. Появилось желание прикрыть себя простыней, так как собственный детородный орган стал снова оживать. Но Фил не успел… в два счета он оказался скрученным на удивление сильным молодым человеком. Он начал бестолково барахтаться в руках Ника, как выброшенная на берег рыба. Откуда-то появился тугой кожаный ремень, откуда-то взялась грубость и… Фил возбудился еще сильнее от этого «нового» Ника Талмана, которого он раньше не замечал. Вообще-то Раск никогда особо не замечал ничего в других. Он жил для себя и для своих удовольствий. Брал взятки, шантажировал, запугивал. И у него получалось… он и не догадывался, что когда-нибудь всему этому придет конец. Наступит полный облом. Полный… — Открой рот! Чьи-то пальцы грубо сжали его челюсть, возвращая в реальность, заставляя подчиниться. И Фил подчинился. Он послушно открыл рот, и Ник провел своим членом по его губам, дотронулся щеки, прошелся по скуле. — Шире! Фил закрыл глаза, когда широкая красивая ладонь треснула его по лицу. Это было, как… Он подчинился. Ник втолкнул головку члена в подготовленный жаркий рот. Раск сидел на полу, связанный своим же ремнем, полностью обнаженный и такой послушный. Ник погладил раскрасневшееся измученное лицо, на мгновение вплел пальцы в седеющие светлые волосы, шутливо дернул оттопыренные уши, и улыбнулся, глядя на творение своих рук. Фил смотрел на него с жалостью, обреченностью… и удовольствием. Похоже, этот насквозь прогнивший блюститель закона жаловал такое обращение, и Ник не мог ему в этом отказать… Раск едва не задохнулся, когда переполненный чувствами парень насадил его на свой член — резко, жестко, основательно. Горло тут же прожгло от слишком большого предмета… Ник коснулся его подбородка, ощущая легкую щетину. — Молодец, — прошептал он мужчине у своих ног. Фил пользовался своими отличными губами как настоящая шлюха, закрывая глаза, с пристрастием насаживая свой рот на член Ника. Молодой человек дышит, широко открыв рот, тяжко и протяжно. Потом хватается за золотистый затылок в последний раз прижимая к себе загорелое лицо. Раск стоит посреди комнаты и одевается. Его руки заметно дрожат, когда он застегивает пуговицы на рубашке. Его волосы растрепаны и никак не хотят укладываться, когда Фил настойчиво проводит по ним несколько раз рукой. Деньги он получил, но сейчас его должно волновать не это. Когда он снова приглаживает волосы, с его запястья сваливаются часы, и Раск со стоном падает на колени, пытаясь их поднять. Задница болит так, будто его трахнул Титаник. Он судорожно сглатывает, чувствуя острое жжение в горле. Раск заходится в кашле, проклиная все на свете. Он покидает дом Ника, чувствуя себя раздавленным, как насекомое. Возле машины ключи падают дважды… Со злости Раск разбивает в кровь кулак, но не стекло на боковой дверце, которое даже не треснуло. Он стоит, облокотившись на капот и думает, пытается придумать, что делать дальше: сесть он не может даже на секунду, ебаные ключи все время выпадают из его трясущихся рук, полиция подозревает его в убийстве напарницы, ему необходимо скрыться к ебеням… — Подвезти? — раздается совсем рядом, и Фил подскакивает едва ли не на пол метра. — Бляяя, — ругается он, оборачиваясь. Он почти готов убить этого приколиста. Но так и застывает со сжатыми в порыве злости кулаками. Ник берет в свою руку истерзанную конечность Фила. — И какого ты хрена спрашивается молотил по стеклу? — тихо спрашивает Талман, и подносит его руку к губам. Раск открывает рот, но слова не идут. Ник проводит языком по красной от крови костяшке пальца. В груди полицейского начинается переполох: какого черта? какого хрена? что он делает?! Епта… Но Ник достает из кармана платок и начинает стирать кровь с руки остолбеневшего и явно онемевшего полисмена. — Какого ебаного… — начинает и тут же заканчивает Раск, когда ключи в сотый раз выпадают из ослабевших пальцев в сраную лужу. Ник прижимает его к его же машине и целует. Долго и горячо. Прямо на улице. Кто угодно может их засечь… Но улица пуста, словно так и должно быть. Где-то отдаленно слышится вой сирены, и Фил начинает нервничать, потому что это могут ехать по его душу. Горячие губы отпускают его, давая перевести дыханье. Карие глаза блестят, и Филу кажется, что уже никогда не отмоется от этого позора. Нахуя он вообще пришел?! Сраная уверенность!.. Теперь он будет следовать зову разума, если такой еще сохранился, и когда ему укажут на дверь, он с радостью перешагнет этот порог, и съебет. — Мне понравилось, — сообщает Ник эту новость так, словно пришельцы только что высадились на его дворе. — Почему ты так быстро ушел?.. Не попрощался по нормальному… — А как бы ты хотел попрощаться «по нормальному»? Чтобы я тебе еще раз отсосал? Или раком выгнулся? — ехидно интересуется Фил, плавно закипая от этого спектакля. Ему уже и правда похуй, что болит жопа, лишь бы не видеть больше этого долбанного… — Позвони мне. — выдыхает Ник ему в губы, притягивая к себе за воротник. Он что-то кладет ему в карман, и отстраняется. Снова смотрит оценивающим взглядом, а затем уходит. — Твою мать!!! — орет Фил, со злостью вставляя мокрые ключи в замок. Он яростно хлопает дверью машины и несколько раз бьет кулаками по рулю. Он достает из кармана визитку, на которой нацарапан номер Ника, смотрит на нее и понимает, что позвонит, обязательно позвонит, несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, к этому городу, к этой сраной планете… чтоб она сгорела.