Расскажите о Лунной стране

— Позвольте, я вам помогу ещё раз, — слышится из-за спины. А потом её укутывают широкие крылья. Стелла так устала, что у неё нет сил даже поблагодарить, получается только улыбнуться. Сначала пережитый в городе Теней ужас, потом лечение спасшего их, но едва не погибшего Эльга — она выложилась почти целиком. Вернее, будь это лечением, было бы много проще. Будь Эльг человеком. Но существу с неизвестной анатомией и физиологией, неизвестно даже — теплокровному ли, она могла только передать собственную жизненную силу. Перелить, как воду из одного сосуда в другой. Получилось. Он здоров и будет жить. А ей надо всего лишь немного отдохнуть. Невелика цена. Глаза слипаются. Кажется, она даже засыпает ненадолго, потому что внезапно обнаруживает, что её голова лежит на чужом плече, под щекой ощущается чешуя, а на её талии — чужая рука. Стелла вздрагивает. — Не бойтесь, — тихо произносит Эльг у неё над ухом. — Спите, если хотите. Стелла снова улыбается. В коконе из крыльев тепло и уютно, и она почти уверена, что если она снова заснёт у Эльга на плече, то он так и просидит до утра, не шелохнувшись, чтобы её не побеспокоить. — Спасибо, — наконец отвечает она. — Возьмите, — в её руки вкладывают холщовый мешочек. — Это вам передали. — Это нам передали, — поправляет она, высыпая на ладонь изюм. — Берите. Это поможет восстановить силы. — Спасибо. — С её ладони исчезает несколько изюминок — она даже не успевает уловить движение. — Ну как? — зачем-то спрашивает она. Хотя нет, известно, зачем. Вернее, почему. Первое время после разделения жизненной силы воспринимаешь даже прежде незнакомого человека как близкого. Она знает об этом эффекте, но так устала, что вдумываться в свои чувства и разделять, где истинное, а где влияние ритуала, не хочет совершенно. — Вкусно... — чуть помедлив, отвечает Эльг. В его голосе слышится удивление. Они могут разговаривать совершенно свободно: Аларм и Элли спят, обнявшись под плащом, по другую сторону костра, немного поодаль Страшила, пристроившись у бока спящего Юргода, чертит веткой на земле — похоже, решает какую-то задачу. Стелла знает по опыту: в такие моменты соломенного мудреца разве что выстрел из баллисты может отвлечь. Только что глаза закрывались сами собой, а теперь сон можно и отложить. Изюм из винограда Виллины действительно чудесная вещь. Жаль, что садовник Логон улетел вместе с Виллиной, так и не раскрыв тайну его выращивания... — Это волшебный изюм, — объясняет она вслух. — Вы, наверное, уже почувствовали прилив сил. Но он все же не может заменить полноценный отдых. Я понимаю, тут не особенно удобно, но вам после ранения обязательно нужно поспать хотя бы два-три часа. — Не получится, — судя по голосу, Эльг усмехается. — Но я могу охранять ваш сон. — Почему? — не удержавшись, спрашивает Стелла. — Вы кого-то опасаетесь? Она произносит это прежде, чем успевает понять, что именно сказала, и теперь казнит себя за то, что не удержалась. Конечно, опасается. Смогла бы она сама уснуть в окружении людей Тьмы, даже если бы лично ей они не сделали ничего плохого? Но Эльга, как ни странно, её вопрос не смущает. — Нет, — невозмутимо отвечает он. — Не беспокойтесь за меня, прекрасная Стелла, это всего лишь привычка. — Привычка? — растерянно переспрашивает она. — Да, — спокойно подтверждает Эльг. — Я был воином Тьмы... очень долго. В Тёмном войске установлено правило: если отряд останавливается на ночлег в незнакомом месте, должен бодрствовать хотя бы кто-то, кто может удержать меч. А уважаемый Страшила... По тому, как на мгновение двигаются вверх обнимающие её руки, Стелла понимает, что Эльг, должно быть, пожал плечами. Но тут он, конечно, совершенно прав: Страшила сможет удержать в мягких руках-перчатках разве что булавку. А если задумается, как сейчас, то даже поднять тревогу вовремя не успеет — наверное. Она не знает. Она совершенно уверена, что здесь, в Волшебной стране, когда проход в подземелье уже закрылся, им ничто не может угрожать. Но она и не воин. — Что же, если вам так спокойнее... — нерешительно произносит она. — Так было положено, я привык, — ровно отвечает Эльг. — А потом... Ночью Лунная страна намного красивее, чем днём. Он умолкает. Она тоже некоторое время молчит, а потом, набравшись смелости, просит: — Расскажите, пожалуйста, о Лунной стране. Вы говорите, она красива? Эльг внезапно разжимает объятие, и Стелла вздрагивает: и от коснувшейся кожи ночной прохлады, и от испуга, что она все-таки чем-то его обидела. Но нет, подбросив в костёр ещё пару предусмотрительно запасённых веток, Эльг снова обнимает её, и Стелла облегчённо выдыхает. — Если вы так хотите... — медленно произносит он. — В Лунной стране всегда царит темнота — но разная. Знаете, под землёй ночи и дня не бывает. Поэтому тем, кто вырос в подземелье, было с самого начала заметно, что в Лунной стране с течением времени по-разному падает свет и по-разному ложатся тени. А тем, кто привык к смене дня и ночи как здесь, наверху, первое время кажется, что в Лунной стране ночь всегда. В моем отряде были и такие. Потом и они начали различать. В конце концов мы начали называть ночью то время, когда становится пусть ненамного, но темнее. Стелла едва удерживается от вопроса, кто такие "мы". Вероятно, тот самый Тёмный отряд, отправленный Пакиром добыть серебряные доспехи Фараха, — Эльг говорил об этом ещё в Орлиной башне, когда рассказывал свою историю. — А ещё именно ночью видно, что Лунная страна не мертва. Может быть, на самом деле это местный день. Я не знаю. Мы назвали так для удобства. Чем ближе ночь, тем длиннее становятся тени. И на открытых местах — вроде полян — появляются синеватые огоньки. Они то светятся ровно, то мерцают, могут выстроиться в цепочку или летать целым облаком. И они живые — если пытаться их поймать, отлетают в сторону. Представьте: лунная ночь, лес, и на поляне россыпь мерцающих синих огоньков... — Красиво, — тихо соглашается Стелла. Рассказ завораживает — впрочем, она ещё в Орлиной башне поняла, что Эльг неплохой рассказчик, — и она прикрывает глаза, чтобы ярче вообразить себе эту картину. — Иногда ночью же наплывает серебристый туман, — продолжает Эльг. — Он тоже живой, он стелется по земле отдельными клубами, огибая деревья и обволакивая кусты. Самые большие клубы высотой в человеческий рост, а маленькие могут быть размером с кулак. Интересно смотрится, когда туман встречается с синими огнями, — тогда огни начинают быстро-быстро мигать внутри туманного облака. Ночью в небе показываются птицы: у них блестящее чёрное оперение, и оно сверкает, как драгоценные камни, когда стая птиц кружится над лесом в лунном свете... Когда дыхание Стеллы становится совсем спокойным и ровным, Эльг наконец умолкает. Заснула. Кажется, не напугал. Он не солгал: правило оставлять на ночь дозорного действительно давным-давно переросло в привычку. В Лунной стране нельзя спать ночью на земле, если ты порождение Тьмы. Белому отряду ничто не грозило, Тёмный отряд он увёл оттуда до наступления ночи... Его же собственный отряд убедился в этом сразу же, как убрался от Летающего моста зализывать раны. Синие огни довольно безобидны — они всего лишь заманивают зазевавшихся в трясину. Мёртвый лес почти весь стоит на болоте. Серебристый туман хоть и красив, но нельзя дать ему прикоснуться к коже или к чешуе — к чему угодно живому. Туман разъедает плоть до кости, оставляет расползающиеся по телу язвы. Ближе к утру на скелет с лохмотьями мяса спускаются остроклювые птицы — их туман не трогает. От тумана можно спастись, если подняться выше, но мёртвые деревья не могут выдержать вес взрослого воина. Крылья же в отряде были только у него. Когда он попытался вынести из леса хоть кого-то — птицы не захотели отдавать законную добычу. Его спасением стал разрушенный в незапамятные времена замок: в его башни туман не добирался, там можно было отлежаться, залечить раны. А потом он научился понимать Лунную страну. Это было давно... Очень давно. Эльг осторожно прижимает к себе мирно спящую Стеллу, ещё теснее складывает крылья — укрыть потеплее. Ее, кажущуюся сейчас удивительно близкой и родной, отчаянно не хочется пугать. Его дело — защищать, а напугать и так найдётся кому. Пусть спит спокойно.