Спасенные

      — Все в порядке, — пробормотала Рипли сама себе, чтобы успокоиться. — Все в порядке. Я справлюсь.       Она опустилась на колени рядом с Сэмюэльсом и принялась поправлять на нем куртку, пытаясь составить план действий. Эмоции, обуревавшие ее поначалу, уже шли на убыль; надежда и отчаяние, радость и печаль унимались, уступая место здравому расчету. Рипли провела рукой по волосам, чтобы успокоиться, шмыгнула носом (эй, это когда это она успела разнюниться?) и попыталась расслабиться.       — Я справлюсь. Все в порядке.       По мере того, как эмоции отступали, голос становился все увереннее. Дыхание снова выровнялось.       Когда самообладание полностью вернулось к ней, Рипли еще раз осмотрела Сэмюэльса — на этот раз со всем вниманием — и принялась анализировать ситуацию.       Под носом и в уголках рта у него виднелись белые потеки, но никаких других признаков повреждений не было заметно. Ни ожогов, ни порезов. Значит, все повреждения внутренние. Рипли вздрогнула от ужаса, вспомнив, как он выбирался из камеры реформатирования, держась за голову. Если при перегрузке, спровоцированной АПОЛЛО, была нарушена полимерная оболочка, защищающая мозг, шансов на восстановление почти не имелось. Личность, мелкие особенности, воспоминания — все, что делало Сэмюэльса тем, кем он был, исчезло бы, превратившись в бесполезную массу оплавившихся микросхем. Но это наихудшая версия развития событий. Имелся по крайней мере десяток других объяснений, почему он вышел из строя.       — Черт… Ладно, все в порядке, — повторила Рипли, хотя с большой долей вероятности все было совсем не в порядке.       Она сделала несколько глубоких вдохов и принялась осматривать шею и голову андроида в поисках других повреждений, пока не поняла, что это бесполезно. Чтобы узнать причину, надо было произвести вскрытие. Перспектива не внушала особой радости.       Рипли со стонами и ругательствами поднялась на ноги — мышцы сразу же напомнили о недавних непомерных нагрузках очередной волной боли.       Потребовалось добрых десять минут на то, чтобы обыскать ящики и собрать минимальный набор инструментов: диэлектрические перчатки, щипцы нескольких размеров и видов, паяльник и ионный резак, ножницы для кабеля, отвертки с изоляцией и универсальный мультиметр. Оставалось найти лезвие, но как на зло ничего подходящего не попадалось. Когда Рипли уже была готова пойти на крайние меры и обратиться к своим тюремщикам, на дне последнего ящика с инструментами нашелся строительный нож. Она открыла отсек с запасными лезвиями в рукоятке и заменила тупое зазубренное лезвие новым. Теперь оставалось только надеяться, что нож даст чистый разрез.       Камера, установленная напротив двери, тихо жужжа, следила за перемещениями Рипли. Было непонятно, делается ли автоматически или кто-то из команды специально наблюдал за ней. Приглядевшись внимательнее, Рипли заметила, что у камеры нет микрофона — значит, передавалось только изображение. Она тут же отвела взгляд, чтобы не сложилось впечатление, будто она обдумывает способы побега, — хотя на самом деле именно этим она и занималась. По привычке она также запомнила расположение вентиляционных шахт и распределительных щитков.       Собрав все необходимое, Рипли вернулась к Сэмюэльсу, стараясь не подходить слишком близко к распростертым на полу Джо. За все время, что она провела в комнате, никто из них даже не шелохнулся, и, судя по тусклым глазам, андроиды находились в нефункциональном состоянии, но рисковать не хотелось. Рипли на собственном опыте узнала, что, несмотря на плачевную репутацию, сигсоновские модели отличались изрядной прочностью, а еще имели привычку включаться в самый неожиданный момент.       Она опустилась на колени рядом с Сэмюэльсом и разложила инструменты на полу. Рипли в последний раз окинула своего друга взглядом — господи, что бы она ни отдала за то, чтобы не делать это, — и вздохнула.       Ну все, подбери сопли и за работу.       Было что-то неправильное, почти непристойное, в том, чтобы прикасаться к выключенному андроиду. Наверное, тот же негласный запрет не позволял притрагиваться к усопшему на похоронах. Мертвые андроиды не разлагались — ни запаха, ни вздутия или посинения плоти, ни риска заражения, ни намеков на некрофилию — однако все это не имело значения. Некоторые инстинкты просто нельзя заглушить логикой. Рипли ощутила всю силу табу на себе, когда принялась расстегивать пуговицы на куртке Сэмюэльса. Она начала снимать ее и вздрогнула, когда пальцы на секунду коснулись холодной полиуретановой кожи возле ключицы.       — Ой, да ладно? — с упреком сказала себе Рипли. Дальше будет только хуже. Если она хотела его спасти, нельзя поддаваться слабости.       Она сфокусировалась на этой мысли и, взяв андроида за левое плечо, приподняла, чтобы стянуть рукав. К счастью, свободный покрой куртки облегчил процесс раздевания. Вытащить правую руку оказалось еще легче. Под курткой оказалась серая футболка с логотипом «Вейланд-Ютани» слева на груди. Осторожно двигая руки Сэмюэльса, Рипли по очереди просунула их в рукава и стащила футболку через голову. Прикосновения к искусственной коже постепенно перестали пугать. Если не обращать внимания на разницу температур, текстура была практически неотличима от человеческой, имитируя упругость, которая у людей создавалась слоями соединительной ткани, мышц и жира. На ней даже были волоски. Рипли вытащила куртку из-под Сэмюэльса, прежде чем опустить его обратно на пол, иначе она очень быстро пропиталась бы кровью.       Теперь можно было сделать паузу.       Рипли попыталась воскресить в памяти курс киберинженерии и мысленно перенестись в учебную диагностическую лабораторию. Для практических занятий преподаватель раздобыл деактивированного Дэвида — одного из тех старых примитивных андроидов, которые выпускались десятки лет назад еще до слияния «Вейланд-Ютани». Это был первый человекоподобный робот, которого Рипли довелось видеть вблизи, и даже тогда ее поразило внимание к деталям и качество исполнения. Она попыталась вспомнить, как располагались жизненно важные органы и компоненты у Дэвида. Больше всего ее интересовали элементы питания: при перегрузке именно они сгорели бы первыми, и если они были повреждены или разрушились, модели «Сигсон» вряд ли бы обеспечили адекватную замену. Вроде бы основные ячейки располагались в задней части грудной клетки по обе стороны позвоночника, несколько ниже того места, где у человека находились легкие.       Ладно, это выяснили… Теперь надо решить, с чего начать. Как лучше делать разрез — спереди или на спине? В любом случае наверняка придется снять несколько ребер, отодвинуть внутренние органы, возможно, даже удалить их…       Рипли вдруг поняла, что сидит и смотрит на Сэмюэльса; взгляд скользнул по его губам, и она вспомнила, как он улыбался — вежливо и дружелюбно, но с едва уловимой печалью. И именно в этот миг ей представилось, как она засовывает руки к нему в остывшие внутренности.       — Черт…       Ее замутило, и Рипли отвернулась. К счастью, в желудке было пусто, и ее не стошнило. Она почти ничего не ела, кроме случайно найденных крох, с тех пор, как ступила на эту проклятую станцию.       — Да твою мать… соберись уже!       Она закрыла лицо руками, чтобы защититься от флюоресцентного света, и сидела так, пока тошнота не отступила. Затем вновь повернулась к лежавшему перед ней андроиду и, повинуясь внезапному импульсу, закрыла ему глаза.       — Извини.       Рипли использовала гнев как топливо — гнев на себя за то, что сидела тут, как кисейная барышня, и до сих пор не сообразила просто закрыть Сэмюэльсу глаза. Она протянула руку и схватила нож. Потом таким же резким движением перевернула андроида на живот. Такое положение позволяло быстрее добраться до блоков питания, не тревожа лишний раз внутренние органы, а также при необходимости обеспечивало доступ к проводам, идущим вдоль позвоночника. Тот факт, что она была избавлена от необходимости смотреть Сэмюэльсу в лицо во время вскрытия, также повлиял на конечное решение.       — Ладно. Ладно. Все в порядке, — вновь принялась твердить Рипли, выдвигая лезвие.       Она вцепилась в собственное запястье и держала так, пока рука не перестала трястись, затем поднесла нож к спине между лопаток андроида; три сантиметра, сантиметр, миллиметр. Лезвие вошло в кожу. На спине появился аккуратный разрез, из которого тут же потекла белая кровь.       — Черт… Прости.       Она продолжала шепотом извиняться, ведя лезвие дальше, рассекая искусственные мышцы и задевая выступы позвонков. Белая жидкость сочилась из разреза и, собираясь в ручейки, текла по бокам Сэмюэльса. Единственным утешением Рипли служило то, что на всем протяжении этой процедуры он лежал словно пластиковый манекен, неподвижный и безжизненный. Рипли закончила разрез на пару сантиметров ниже последнего ребра. Блоки питания ну уж никак не могли находиться еще дальше.       Теперь надо было сделать дополнительные разрезы в начале и конце основного, следуя структуре искусственных мышц. Рипли добавила еще четыре разреза в соответствующих местах. В результате у нее получилось что-то вроде двух «игреков», соединенных у основания. Теперь можно было приподнять и отодвинуть кожу без ущерба для нервов и мышц.       Ну вот. Она это сделала. Рипли с трудом подавила желание швырнуть нож через всю комнату и положила его к прочим инструментам, чтобы потом отмыть. Оставалось надеяться, что худший этап остался позади. Хотя задача, стоявшая перед ней сейчас, тоже была не из простых.       Ее выполнение несколько облегчило то, что ребра и позвонки у андроида оказались серебристыми, а не белыми. Их форма тоже отличалась: аккуратные очертания, никаких бугристостей из-за отложений кальция, как на человеческих костях. Но теперь, когда уязвимые внутренние органы были ни чем не защищены, эти свидетельства искусственного происхождения ее друга скорее успокаивали, чем пугали. Она не делала ему больно, она не могла никак навредить ему — разве что начала бы бездумно (или напротив, со злым умыслом) вытаскивать компоненты. Он был создан с расчетом на подобные манипуляции, и, хотя по эмоциональной восприимчивости и умению разбираться в людях Сэмюэльс дал бы сто очков вперед иному человеку, он все-таки был машиной.       Вообще Рипли ничего не имела против машин. Даже если они не слушались или причиняли неудобство, тому всегда имелась причина. Она понимала их, иначе бы она недалеко ушла в своей профессии. И если она считала, что энергогенератор или воздухочиститель — лучшая компания, чем люди, это, черт побери, касалось только ее, и никого другого.       Рипли просунула палец между скользкими от синтетической крови ребрами, нащупывая точку, где они присоединялись к позвоночнику. Ноготь попал в крошечный зазор между костями, и одно из ребер со щелчком выскочило из соответствующего позвонка.       — Ой! — Она вздрогнула и отдернула руку, затем присмотрелась повнимательнее, и испуг сменился восхищением. — Ага...       В качестве эксперимента она попробовала вставить ребро обратно в разъем. Оно тут же встало на место, не требуя приложения усилий, и надежно зафиксировалось.       Рипли использовала вновь полученный опыт, чтобы открепить все ребра одно за другим. Под ними открылась спутанная масса трубок, помп и микросхем; они обеспечивали функционирование основных систем, и их лучше было не трогать, чтобы ничего не повредить. А вот чем ей предстояло заняться: по обеим сторонам позвоночника были размещены плоские белые овоиды размером с кулак. Первичные элементы питания оказались именно там, где Рипли и рассчитывала их найти, и защитная оболочка на них выглядела абсолютно неповрежденной. Если изолирующий полимер уберег блоки питания, значит имелся шанс, что мозг, защищенный такой же оболочкой и дополнительно черепом, тоже не поврежден.       — Слава богу, — с облегчением выдохнула Рипли.       Это был первый настоящий проблеск надежды, первый знак того, что удача вновь повернулась к ней лицом с тех пор, как она пришла в себя на этом гребаном корабле.       — Теперь надо определить, в чем на самом деле проблема.       Она с новыми силами вернулась к работе и, склонившись над Сэмюэльсом, принялась тщательно изучать все компоненты по отдельности. Первый потенциальный источник проблем нашелся сразу же: крепления и провода, идущие от элементов питания к позвоночнику обгорели; на металлических креплениях виднелись черные подпалины, пластиковое покрытие расплавилось. Разумеется! Это же очевидно — неизолированные компоненты поглотили урон от перегрузки до того, как она дошла до ячеек питания.       Сомнения мгновенно растаяли, и Рипли ощутила себя в своей стихии. Вооружившись клещами и отверткой с изоляцией, она быстро отсоединила поврежденные провода от ячеек питания. Теперь настала очередь мультиметра. Рипли поочередно подключила его к ячейкам и выяснила, что обе имеют достаточный уровень заряда.       — Наконец что-то стало проясняться, — триумфально ухмыльнулась она, не обращая внимания на то, что руки по локоть испачканы в белой крови.       Теперь надо было найти разъемы подключения выше на позвоночнике и отсоединить сгоревшие провода, но, учитывая, насколько легко вынимались и вставлялись ребра, тут можно было не беспокоиться. Разрез, однако, надо было удлинить до основания черепа.       В этот раз все прошло куда легче. Ощущение сопротивления, с которым кожа расходилась под лезвием, по-прежнему действовало Рипли на нервы, но она смогла удержаться от гримас и извинений. Позвонки вынимались так же легко, как и ребра, — надо было просто нащупать очередной крошечный разъем, чтобы снять их верхнюю часть. Через позвоночник были проложены провода и оптоволоконные кабели. Рипли вынула их и разложила на полу в порядке извлечения. Она заметила, что почернения на оболочке проводов питания исчезали именно в месте их крепления к позвоночнику. «Вейланд-Ютани», похоже, теперь использовали эндоскелеты с энергоизоляцией. Что ж, тем лучше для Сэмюэльса. Она задумалась, по-прежнему ли они ставили дополнительные элементы питания в основание черепа. Возможно, перестали — чтобы удешевить производство. Тогда становилось ясно, почему Сэмюэльс отключился, когда основные блоки оказались повреждены.       Рипли аккуратно распутала провода, отделив поврежденные кабели питания от остальных. Они больше не пропускали ток, и их можно было отсоединить голыми руками.       Опьяненная успехом, она чуть не упустила кое-что важное. На оболочке из кадмиевого сплава, защищавшей ствол мозга, виднелись опалины.       — Черт.       Она отодвинула кожу и присмотрелась. Да. Так и есть.       — Черт!       Рипли закусила нижнюю губу так, что во рту почувствовался вкус крови. Неужели и голову придется вскрывать? Нет, вот на это у нее не хватит знаний от слова «совсем», это последняя мера, которую лучше приберечь на самый крайний случай. Начнем с проводов, и будем надеяться на лучшее.       Чтобы найти замену, надо было встать, и мышцы снова запротестовали. Ноги затекли от долгого стояния на коленях в неудобной позе, и Рипли потребовалось двойное усилие, чтобы подняться.       Не успела она сделать это, как ниоткуда раздался скрипучий, наполовину заглушенный помехами голос. От испуга она выронила провода.       — Как дела, мисс Рипли? Смотрю, вы там усердно трудитесь.       — Черт, не надо так делать! — выругалась Рипли, как только вновь обрела дар речи, и, подобрав с пола провода, метнула на камеру злобный взгляд.       Ответа не было; Рипли, вспомнив, что камера передает только изображение, в раздражении поспешила к интеркому и нажала переключатель под пластиковым кругляшом микрофона.       — В следующий звук сделай потише, ага?       — Я рад, что тебе лучше, — насмешливо ответил голос.       Теперь Рипли его узнала: это был капитан. Видимо, решил поиздеваться над ней.       — А вот твой подопечный себя чувствует не очень хорошо. Надеюсь, ты потом сумеешь собрать его обратно.       Рипли посмотрела Сэмюэльса: тот сейчас выглядел как жертва маньяка, специализирующегося на андроидах. Осознание того, что капитан видит его в таком виде, вызвало странный прилив гнева и стремления защитить. Рипли отошла и, схватив с пола куртку, прикрыла ею Сэмюэльса.       — Не волнуйся, я о нем хорошо забочусь, — вернувшись к интеркому, со значением произнесла она. Впрочем, капитан вряд ли уловил намек. — Так чего надо?       — Кроме как проведать нашего трудолюбивого инженера? Я послал Гарсию принести тебе поесть. Он будет через минуту. Приятного аппетита, мисс Рипли. Я еще выйду на связь попозже.       Интерком умолк.       Если честно, о еде Рипли думала в последнюю очередь; вода пришлась бы кстати — в горло пересохло, но она не могла определить, ныл ли желудок от голода или от той же тупой боли, что распространилась по всему телу. Рипли взглянула на наручные часы и с удивлением обнаружила, что с тех пор, как она пришла в себя на борту «Эсмеральды», прошло больше четырех часов.       Раздался пронзительный долгий гудок, и дверь открылась. На пороге появился человек; в одной руке он держал небольшой пакет и (слава богу) бутылку воды, в другой — пистолет.       — Подними руки и выйди на середину комнаты, — сказал Гарсия, указывая место дулом пистолета. — Я положу это у двери.       Рипли послушно подняла испачканные в крови руки над головой и, осторожно переступая через покалеченных Джо, направилась в середину комнаты. Гарсия, как и обещал, положил припасы возле двери, не сводя с пленницы пистолет и настороженный взгляд, и, пятясь, вернулся за порог. Здесь он немного опустил оружие.       — Как у тебя тут дела? Нормально?       — Ага, — Рипли устало фыркнула. — Для заключенного нормально.       — Могу представить. Ладно, если что-то еще понадобится, свя…       Гарсия не закончил фразу: откуда-то из пространства между ним и Рипли послышалось негромкое жужжание. Рипли, нахмурившись, принялась оглядывать комнату в поисках источника звука. На лице Гарсии внезапно появилось выражение ужаса; он быстро попятился из комнаты и нажал кнопку. Дверь захлопнулась на замок.       Только тогда Рипли заметила, как один из Джо, лежавший у самой двери, дернулся — еще раз и еще раз — и неуклюже принял сидячее положение.       — Перезагрузка выполнена, — сказал он и поднялся на ноги.