Фестивальная 9

- Собирается шторм, сэр! Вам лучше вернуться в каюту. - Моряк тревожно оглянулся на горизонт. Ближе к вечеру они зашли в порт Кеблавик и готовились к сходу на сушу. - Верно! - Павлов прошелся по палубе, огляделся, сплюнул за борт и спустился вниз. Его пошатнуло. Не то голова закружилась, не то дернулось судно. Рыжий матернулся, в сотый раз проклиная себя за то, что поскупился на авиабилет. Можно было покинуть Россию и спокойно добраться самолетом, но нет же. Проверенный путь! Что б он сдох, если еще раз выберет морскую переправу. Ещё и девчонку пришлось тащить с собой. Можно, конечно, было подкрепиться жизнями сварливых моряков, но его уже как две недели грела перспектива питаться молодой, искрящей, ещё не успевшей очерстветь энергетикой. В углу валялся мешок с телом. А рядом пустая бутылка дешевого виски, которую он приобрёл пару дней назад, когда они отплыли из Норвегии. Павлову очень повезло, что и в этот раз он попал в порт ночью, когда таможенные работники были не столь активны и не стали проверять все судно полностью. Рыжий приоткрыл мешок, Фадеева пустым взглядом смотрела в потолок. Она пролежала там около 5 дней в сыром холодном углу. Бледное лицо начало покрываться ветряной коркой, а у шеи уже немного посинела кожа. Тем не менее, она ещё шевелилась по утрам, пробуя ползти, но все её попытки Рыжий пресекал буквально сразу же. Пару дней назад она даже сумела подняться и добраться до выхода, как Рыжий сбил её с ног, открыв дверь, ударил по лицу и отбросил обратно. С тех пор Катя так и лежала, не в силах пошевелиться, и силы медленно покидали её. Он похлопал её по щекам, но девушка не шевелилась, уставившись в неизвестность. Рыжий взял запястье. Слабый-слабый пульс едва прощупывался. Значит, ещё жива. Как раз хватило на перемещение. А он-то думал, что она быстро сдастся. Павлов усмехнулся и начал заворачивать её в мешок. Тело было гораздо легче, чем в прошлый раз. Он без труда дотащил мешок до задней палубы и скинул в лодку, едва не опрокинув крохотную шлюпку. Черта с два! Порыв ветра чуть не сорвал Рыжего, пока он перелазил через борт. Сверху послышались тяжелые шаги. Павлов аккуратно спрыгнул в лодку и перерезал веревку, оттолкнувшись от судна. Никто и не заметит его отсутствия, он же нигде не расписывался. Документов нет. А тот, кто провёл его на палубу за кругленькую сумму, давно в обнимку с булыжником покоится среди кораллов. Впрочем, как и всегда. Тихо и без свидетелей. Рыжий аккуратно погреб к берегу, как вдруг замер. Из-за спины что-то захрипело. - Миш... Помоги, мне холодно... Скоро мама приедет... Бедняга уже потеряла связь с реальностью и бредила в полусне. С такими темпами ей немного осталось. На небе уже показались первые звезды, но быстро скрылись за тучами. Волны сильнее захлестали по бокам, едва не переворачивая шлюпку. Катя бормотала что-то неясное, иногда еле вскрикивая, словно ее кто-то бил. Павлов греб все быстрее и быстрее. Начинался шторм, и даже у этого бессердечного маньяка вздрагивали руки и пробегали мурашки по спине, когда холодные капли попади зашиворот. Сзади зашумела сирена, луч прожектора скользнул по спине, осветив путь. Громкоговоритель заложил уши. - Остановитесь, сложите весла! Сейчас к вам подъедет береговая охрана! Рыжий вытаращился. Волна ударила в борт, лодка накренилась и с плеском перевернулась. В тело будто разом вонзились тысячи кинжалов. Руки с ногами в миг онемели. В рот и нос попала ледяная вода. В ушах забулькало. Рыжий впился ногтями в ладони так, что проткнул кожу. Встрепенулся и рванул вверх, зацепив рукой мешок. Он погреб так быстро, будто за ним устремилась акула. Зуб на зуб не попадал, а он судорожно двигался вперед. Сырой песок показался ему теплым, когда он выполз и бросился с берега, закинув тело на плечо. Дорога расплывалась, и яркие огни ослепляли. Веки больно опускались, а мешки под глазами будто наполнились кровью. В глазах стояла вода. Ноги подкашивались, он не знал, сколько ещё сможет пройти, прежде чем его поймают. Рыжий упал в темном переулке, оттого что из затылочной части словно вывалился кусочек мозга. В шее хрустнуло. Он поднял голову к небу и закричал. Выплевывая кровь с водой, Павлов содрал мешок с девушки и вцепился руками в шею несчастной. Яркий свет на мгновение осветил небо. Его оглушило громом. Совсем рядом заискрился фонарный столб. Рыжий окоченевшими пальцами стал высасывать оставшуюся энергию, глядя в закатившиеся застывшие глаза. Посиневшие губы приоткрылись, она кашлянула и, похоже, захлебнулась ледяной водой. Снова ударила молния. Над ними затрещал кабель и, разрезая воздух, упал прямо на Фадееву. Тело задрожало, Павлов заверещал от переполняющей его энергии и, резко вскочив, бросился бежать прочь, оставив девушку биться в предсмертных конвульсиях. Анна сидела в кожаном кресле в светлом кабинете и нервно барабанила пальцами по столу. Он сказал, что скоро вернётся, но прошло уже 40 минут, а из коридора по-прежнему доносились лишь приглушённые голоса. И вообще этот визит казался ей странным. Зачем он позвал её? Все ведь кончено, его задание завершено, она теперь в безопасности, как и вся Трансильвания. Девушка в очередной раз начала отбивать ритм мелодии, как вдруг открылась дверь, и он вошёл, держа небольшую папку в руках. - Гэбриел, что происходит? - Анна судорожно выпрямила спину и оказалась на самом краю кресла. Он молча смотрел ей в глаза и пытался скрыть улыбку. - Пожалуйста, не молчи. - Это напрягало её все больше. Девушка резко поднялась и мигом оказалась рядом с ним. Тёмные кудри аккуратно тянулись вдоль лица, а она продолжала смотреть на него снизу вверх. Как бы выше она ни хотела казаться, все равно едва достигала его плеч. - Поздравляю. Теперь ты Суворова Дарья Алексеевна, русского происхождения. А живёшь ты по адресу Фестивальная 9 в мексиканском городишке. Ехидная улыбка играла на бледном лице. И как бы он сейчас не раздражал её, она бы никому на свете не смогла сказать, что эта улыбка ему не к лицу, потому что это было как раз наоборот. Ван-Хельсинг редко улыбался, если улыбался вообще. Те, кто с ним работали, приятно удивились, когда он вернулся с задания с хорошенькой кудрявой девушкой. Было трудно не заметить, как он буквально светился от счастья, когда речь заходила о ней, пускай он и пытался скрыть это, уводя разговор в разные русла. - Дарья? Почему? - Она разочаровано сдвинула брови. - Не сердись. - Гэбриел прижал девушку к себе так, что она вздрогнула. Он давно не делал ничего подобного. В последний раз они поцеловались перед охотой на Дракулу, собственно, это был их первый поцелуй. После того случая, он не прикасался к ней, и иногда Анна думала, что он даже избегает с ней встреч. Сейчас за этот жест она готова была простить ему все, что угодно. Даже то, что в базу данных он занёс её под русским именем, хотя прекрасно знал, как она скептически относится к этой стране. - Так значит, все получилось? Они приняли меня? - Шепотом спросила она, стараясь не шевелиться, чтобы не спугнуть его. Он прижал её ещё крепче и, вдохнув аромат волос, ответил: - Да. Они согласились взять тебя. Ощутив бешеное биение сердца, Анна отпрянула от могучего тела и взглянула в карие глаза, молясь, чтобы он поцеловал её. Однако между ними внезапно оказалась папка с документами. Её возлюбленный Гэбриел снова превратился в строгого Ван-Хельсинга с сухим ничего не выражающим взглядом. - Здесь договор. Внимательно ознакомься с ним. Охотник прошел к столу и начал что-то искать среди бумаг. Грустный взгляд на несколько секунд застыл на нем, а потом девушка уткнулась в листок. Она попыталась прочесть договор, включавший в себя все инструкции и обязанности, но буквы упрямо двоились и расползались на бумаге. Она взяла ручку, черкнула роспись и положила листок перед возлюбленным, гордо подняв подбородок. - Ты уверена? - Спросил он, в сотый раз проклиная себя за то, что предложил ей. Но он не мог отпустить эту одинокую принцессу. Оставить её в Трансильвании означало потерять её навсегда. Такую маленькую, такую хрупкую, но невероятно сильную духом девушку. Ту, которая зацепила его черствое сердце. Анна лишь уверенно смотрела на него, внешне спокойная, внутри разрываемая желанием броситься на шею этому сильному человеку, который спас её страну. - Да, - она не успела договорить, как внезапно оказалась в могучих руках, прижатая к надежной груди этого человека. - Глупая. Глупая маленькая Анна, что ты делаешь со мной? - Он зарылся лицом в густой волос. - Что ты делаешь? Откажись! Откажись! - Прошептал он. Но Ван-Хельсинг лучше кого-либо знал: она не откажется, ничто на свете не заставит её передумать. И внутри все сжималось. Он сделал все, что мог: договорился с начальством, чтобы её направили в такую глушь, где ничего не может случиться. Там она будет в безопасности. - Будь осторожна. Он отпустил её и вышел в коридор. Анна невидящими глазами проводила его и, словно во сне, пошла следом.