Фестивальная 9

Миша прищурился, улыбаясь яркому солнцу, и вслушался в тиканье часов. Неужели, всё-таки заснул? Прекрасно, просто великолепно. Хорошо хоть Фадеева рядом, беспокоиться не о чем. Хорошо вчера посидели. Весело, по-домашнему. Все было вкусно и здорово. А Катя... Как она смотрела на него... Сколько теплоты и нежности было в её взгляде. Он мог поклясться, что забылся, глядя ей в глаза, и чуть не утонул в них. Особенно, когда она, смотря куда-то в пустоту, не замечая его, судорожно сжала губы, стараясь сохранить выражение лица и не дышать. Он бы сейчас все что угодно отдал, чтобы узнать, о чем она думала в тот момент. Он нахмурился, вспомнив, что наговорил ей вчера и прикусил губу. Соловьёв хотел извиниться ещё вечером, но не решился зайти в спальню, пока не стихли еле слышные всхлипы. Но он хотел как лучше. Она же сама настаивала, чтобы он рассказал все как есть. Однако Соловьёв понимал, что обошелся с ней слишком грубо. Она же не могла знать, насколько это важно. Насколько это важно для него в первую очередь. Что у него личные счеты с мерзавцем. Что Рыжий сделает все, чтобы ослабить его. Будет бить в самые слабые места. Отнимет все, что ему дорого... Фадеева попросту не могла этого знать. А он так и не сказал ей самое важное. Эмоциональный дурак. Он повернулся на другой бок и в непонятках замер. Вместо Фадеевой рядом валялось скомканное одеяло и сырая подушка. Соловьёв вскочил, прошарил постель и, не найдя ни одного красного пятна, медленно выдохнул. Если Рыжий пробрался в квартиру ночью, то она должна быть ещё жива. Идиот! Он ударил ладонью в лоб. Как? Ну как можно было уснуть!? Михаил рванул в зал и за ногу стянул товарища с дивана. - Какого дьявола?! - Заорал тот, свалившись на пол и потирая глаза. - Вставай! Быстро! Её здесь нет! - Он вышел из зала и проверил квартиру, даже вскрыл запечатанный балкон, но Кати нигде не было. Тогда он подскочил к телефону и трясущимися пальцами набрал номер больницы, на что в ответ получил короткие гудки. - Поехали. - Михаил за шкиряк потащил сонного Безрукова из квартиры, на ходу натягивая на того мундир. В голове мысли сменялись одна за другой. Миша не находил себе места, и всю дорогу гнал, будто опаздывал на самолёт. Останавливаясь на каждом светофоре, он набирал её номер, но никто не отвечал. Безруков молчал, потому как знал, что успокаивать лейтенанта нет смысла. Если с ней что-нибудь случиться, он себе этого не простит. Машина противно заскрипела тормозами и остановилась напротив больницы. Соловьёв в три больших шага преодолел лестничный пролет и сразу же вбежал в пустой лифт. Он прижался лбом к холодной стене и схватился за поручни. - Нет, нет, нет... Пожалуйста! - Рука громко ударила по металлу. Если ее не окажется на работе, он не представляет, что будет делать. Он пообещал себе, что с ней ничего не случится. Но почему тогда уснул?! Он ударился головой о стену. Коробка остановилась. - Где Фадеева? - Он подлетел к регистрации. Женщина нахмурилась. - Мужчина, что вы от меня хотите? - Фадеева на работе появлялась?! - Он ударил ладонью по столу. - Ну, посмотрите же в своем журнале, или где вы там смотрите! - Миша судорожно стащил фуражку. - Послушайте, вы кто вообще? Соловьёв сжал кулак и дробью проколотил по столу, как вдруг заметил знакомую фигуру впереди. - Так кто вы? - Прокричала дежурный врач вслед Михаилу. Фадеева, не торопясь, шла по коридору и читала историю болезни какого-то пациента, как вдруг из ниоткуда возник Соловьёв и одним движением за локоть затащил её в небольшую кладовую без окон. - Что ты творишь?! - Он прижал ее к стене и оказался рядом. - Почему не разбудила меня?! Катя резко вдохнула опьяняющий одеколон и напугано посмотрела в безумные глаза полицейского. Всего час назад он тихо посапывал у нее за спиной, а сейчас чуть не кричал и не драл на себе волосы. - Ну что ты молчишь!? Скажи что-нибудь! Но Катя бессознательно расплылась в улыбке, и он сглотнул, едва удержавшись, чтобы не поцеловать ее. - Ты так и не поняла? Он играет со мной... Хочет доказать, что умнее и... Хитрее меня. А ты, - он ткнул ей пальцем в ключицу, - Ты — средство для достижения цели. - Он сжал ее лицо в ладонях и прислонился ко лбу, - Он убьет тебя, чтобы вывести меня из этой адской страшной игры! Катя затаила дыхание. Вопрос застрял в горле, но он, казалось, итак все понял. - Потому что... - Соловьев на секунду опустил взгляд, - Потому что ты дорога мне, и - его голос задрожал, - если с тобой что-то случиться, я не представляю, что будет со мной. - Он тяжело задышал, - Почему ты не оставила записку, почему не отвечаешь на звонки? У неё в горле стоял ком, и она не смогла выдавить, что телефон остался в ординаторской. - Я чуть с ума не сошёл... Катя осторожно положила руки ему на плечи и чуть заметно подалась вперёд, но он перехватил ладони и сжал их в кулак между ними. - Ты нужна мне живой, чтобы выследить его. Поймаем — будем жить. - Совершенно серьезно сказал он. - Обещай, что больше не будешь так делать. Катя не совсем поняла, что он имел в виду, но на всякий случай закивала головой и, сглотнув ком, прошептала: - А когда поймаем? Что будет потом? Он не ответил. Она сжала губы и попыталась вырвать руки. - Мне нужно идти. Меня пациент ждёт. - Обещай, что не уйдешь без меня домой. Фадеева промолчала. Но Соловьёв не отпустил руки. - Обещай. - Повторил Миша. Катя вдохнула всей грудью и всё-таки бросила ему в лицо: - Может ты ошибаешься? Хотел бы убить, уже убил бы! А если не убил, значит не надо ему! Соловьёв крепче сжал кулак. - У вас на первом этаже нашли труп сегодня утром. - Соврал он, - Я уверен, это не просто так. Ты для него как надкушенный бутерброд! Он ещё вернётся. Ты мне веришь? У Кати защипало глаза, она сильнее сжала губы и замахала головой, молясь, чтобы он отпустил руки, и она смогла уйти оттуда. - Тогда обещай. - Соловьёв настаивал на своём. - Обещаю. - Она, наконец, вырвалась из хватки, швыркнула носом и быстро вышла из кладовой. - Теперь я хочу, чтобы ты вообще его никогда не поймал. Катя быстро шла по коридору, стараясь глубже дышать, не моргать и смотреть только вверх. У двери она поправила бейджик и, натянув улыбку, вошла в палату. На койке лежал мужчина и читал газету, полностью закрыв лицо, и не обращая внимания на вошедшую. - Здравствуйте, меня зовут Екатерина Александровна. И я буду лечить вас ближайшую неделю. - Катя замолчала, ожидая ответа, но тот не шевельнулся. - Я пришла лечить вас, а не играть в молчанку. - Она уставилась в стену напротив и вздрогнула, вспомнив прикосновение Соловьёва... - Если вы хотите вести себя как ребёнок, то флаг вам в руки. Мне работать надо. - Она сглотнула ком, который снова подошел к горлу. – Ну, перестаньте же! Фадеева вырвала газету и мгновенно откинула на пол. В нее, будто шипами, вонзился кошачий взгляд. Она отступила, и в такт ей Рыжий присел. Она осторожно сделала ещё один шаг, он тоже приблизился и приставил указательный палец ко рту. Фадеева почувствовала, как задрожали ноги, похолодели кончики пальцев, а Рыжий стал медленно сползать с койки. Она, словно зачарованная, не шевелилась, уставившись на него, будто не понимала, что он тут делает. Окоченевшими ногами она сделала еще шаг назад, и пока он не успел подняться, распахнула дверь и во весь голос закричала: - Помогите! Огромная ладонь зажала рот и запихнула Фадееву обратно. - Ммм, помогите! - Промычала девушка и локтем ударила по пожарной кнопке. Раздался пронзительный визг. Рыжий, в замешательстве, выпустил медсестру из рук, и она, воспользовавшись моментом, вырвалась в коридор. Вокруг визжали и суетились люди, стараясь как можно скорее покинуть этаж. Из зала ожидания уже бежал Безруков. Он пронесся мимо неё и влетел в палату. Катя проводила его взглядом и, вскрикнув, обернулась, потому что кто-то больно схватил её за руку. - Где он?! - Соловьёв уже доставал пистолет из-за спины. - Т-там! - Она указала на палату. Выстрел. С треском и грохотом вывалилось стекло, и полицейский бросился туда. Однако Соловьев не успел забежать внутрь, как оттуда прямо в него вылетел стул, и мужчина повалился на пол. Катя вросла в землю. Вокруг перестало существовать пространство. Она слышала только пульсирующее биение сердца и хруст стекол под толстой подошвой. Из палаты показался Рыжий и злобно оскалился, на мгновение, сверкнув покрасневшими глазами. По спине пробежали мурашки. Она попыталась сделать шаг назад, но поняла, что стала ближе к убийце. Словно невидимые нити тянули её к нему, сковывая ноги и руки. В горле пересохло. Что-то внутри заставило её вытянуть шею и не шевелится. Рыжий почти подошёл к ней, как... Выстрел. Он обернулся к Соловьёву. Тот направил на него дуло пистолета и прокричал: - К стене! Руки за голову! Живо! Преступник хитро сощурился и, расплывшись в улыбке, подмигнул Фадеевой. Она сглотнула ком, неотрывно глядя на него, пытаясь понять, что они имел ввиду. Ей даже показалось, что он сейчас выкинет какую-нибудь штуку, схватит её за горло и намертво сожмет свои огромные ледяные ручищи. Но Рыжий сел перед ней на колени, все также улыбаясь, и скрестил руки на затылке, легко качнулся, ощутив оружие у головы и закрыл глаза. - Руки за голову, я сказал! - Соловьёв уже доставал наручники, поглядывая на Катю, все ещё стоявшую в оцепенении, и не верил, что это всё-таки случилось. Катя приложила пакет со льдом к виску Соловьёва и задержала взгляд. Все кончилось. Что теперь будет? Волнение в комнате нарастало. Кубики начали таять под горячей ладонью, а по его щеке покатилась прохладная капля. - Катя, - он накрыл её руку своей. - Ты в порядке? Она кивнула и сильнее прижала пакет к лицу, отчего он сморщился. Рыжий мог убить её. Прямо там. Когда Соловьёв был совсем рядом и бесполезно валялся на полу. Если бы это случилось, он бы собрал оставшиеся силы, начал бы палить во все стороны, догнал бы его, набросился и готов был придушить скотину заживо. Но ведь на самом деле это был бы удар в сердце. Он так и катался бы по полу, сжимаемый пустотой внутри, не в силах выдавить ни слова, не говоря уже о действиях. Соловьёв взял вторую руку Фадеевой и приложил к щеке. Она уставилась куда-то в пол, прикусив губу. - Знаешь, ты очень помогла. Без тебя мы бы не выследили его. Сейчас он скажет, что ей выпишут благодарность, попрощается и уйдёт. Она сжала зубы и взглянула не него. - Я хотел тебе кое-что предложить. - Нет, спасибо, не нужно никаких благодарственных писем. До свиданья. Было приятно с вами сотрудничать. - Она соскочила с дивана, застегивая халат. Соловьёв улыбнулся, наблюдая за ней. - Вообще-то я хотел позвать тебя в кафе сегодня вечером. - В кафе... - Она остановилась, - Ой, - дрогнули уголки губ, - Как неловко вышло. - Катя вернулась на место, сдерживая глупый смех. Миша положил руку ей на плечо, и не выдержал: - В кафе, в кафе. А что ты подумала? - Да так!.. Накрутила себе там, знаешь! - Так во сколько за тобой заехать? - Давай в семь. - Хорошо. Буду ждать! Катя проводила его взглядом и, все еще подавляя смешки улыбкой до ушей, плюхнулась в объятия дивана. Вечером, когда она села в машину, Соловьёв с фразой: "Считайте, что это похищение", увез её в "Старую хижину". Играла тихая музыка, между столов сновали официанты, разнося аппетитные блюда. Соловьёв рассказывал Кате о том, как впервые оказался в этом ресторане. Она слушала, положив подбородок на ладони и закинув ногу на ногу. По телу проходили приятные мурашки, когда он взглядывал на нее, а в груди томилось непонятное желание оказаться рядом. - Что будете пить? - Подошедший официант выжидающе взглянул на него. - Ну, пожалуй... - Домен де Розье! - Катя уже давно приметила это вино. Миша поднял брови и кивнул официанту. - Ты разбираешься в винах? - И не только в винах. - Она откинулась на спинку стула. Соловьёв ждал ответа, не сводя глаз. - Мой отец разбирался в алкоголе. - Пояснила она, сохраняя твердость в голосе, умолчав, что, он скончался от белой горячки. - Мне всегда было интересно знать, что он пил. - Вот как! - Он всегда хвалил это вино. Аромат свежих ягод: малина, вишня и немного красной смородины с цитрусовыми нотками прекрасно дополнят наш вечер, не говоря о сладком послевкусии... Катя закрыла глаза, вдыхая запах только что разлитого вина и окунаясь в далекое счастливое детство. - Он всегда так говорил... - Красиво. Наверное, он знал своё дело. А кем он был? - Соловьев отпил из бокала, дегустируя вкус. - Военным. Странно, да? - Она поставила бокал, - А мама медсестрой. Она никогда не рассказывала, как они познакомились. Наверное... В кармане у Миши зажужжал телефон, он приложил палец ко рту и скрылся в мужском кабинете. Фадеева часто заморгала и уткнулась в меню, но буквы упрямо разбегались по бумаге. Она сейчас очень бы хотела оказаться рядом с родителями. С теми, которые навсегда остались у неё в памяти: молодые, красивые и счастливые. - У меня есть две новости: хорошая и плохая. - Соловьёв остановился рядом с ней и положил руку на плечо. - Давай с хорошей. - Не портить же этот вечер. - Ты можешь больше не переживать: с того света он тебя не достанет. Фадеевой не требовалось объяснений, о ком он говорил. - С чего ты взял? - Только что сообщили, что он умер в камере. Сейчас проводят экспертизу. Думают, у него что-то в крови. - Ну... - Она задумалась, - С одной стороны это хорошая новость. Тогда какая плохая? - А плохая в том, что мне нужно ехать в участок. - Он стал серьезен. - Так что идём. Подвезу тебя. Всю дорогу Катя понуро глядела в окно на проезжающие мимо машины. Вечер кончился, не успев начаться. Да уж. Они свернули в тихий двор, и машина остановилась. Соловьёв заглушил мотор и повернулся к ней. Катя неотрывно смотрела перед собой, высоко подняв подбородок. - Приехали. - Он заметил сжатые кулачки на коленях. - Ну мы ещё обязательно куда-нибудь сходим! - Ага, да, конечно. - Она усмехнулась. Соловьёв промолчал. Ехать в участок ему вовсе не хотелось, но служба есть служба. - Тебе обязательно надо там быть? - Он кивнул. - А без тебя они никак не справятся? - Вызвали, значит серьёзно. - Ну, может, зайдешь на пять минут? Кофе выпьем... - Не могу. - Да брось... Пять минуточек... - Катя умоляюще вцепилась ногтями в кресло. - Ты не понимаешь. Это моя работа. - Да подождет твоя работа! - Выплеснул она, на что Миша удивленно взглянул на неё и снова уставился на руль. - В конце концов, это ты позвал меня в ресторан! Она сглотнула, вовсе не собираясь этого говорить. Оно как-то само вырвалось. Миша закусил верхнюю губу. Катя взволнованно дышала и была чуть ближе, чем полагается пассажиру переднего сиденья. Приоткрытый рот и широко раскрытые песочные глаза всем своим видом умоляли остаться. - Ладно, только недолго. Он выдернул ключи из зажигания, и Катя облегченно опустила взгляд. У неё есть ещё немного времени. В подъезде снова была выкручена лампочка, и Фадеева невольно взяла за руку Соловьёва у самой двери, а он вытащил ключ из её ладони и открыл дверь. - Проходи, чувствуй себя как дома! Миша положил фуражку на тумбу рядом с зеркалом и прошёл в гостиную, где по-прежнему валялся содранный плед после Безрукова. Из коридора показалась Катя с подносом в руках. - Не стоило. Я же ненадолго. - Он помог ей поставить чашки с вазой на столик. Фадеева включила напольный светильник и села рядом. В тишине они сделали пару глотков. В комнате постепенно нарастало напряжение, и Катя, почувствовав неловкость, заговорила: - Я хотела тебя поблагодарить. Ты спас мне жизнь. - Не стоит. Это моя работа. - Миша, внешне спокойный, продолжил пить кофе. То, что она был так близко, не давало ему покоя со вчерашнего вечера, когда он едва не позволил себе её поцеловать. И сейчас она смотрела на него, а в глазах дрожали огоньки от лампы. - А я думаю, не любой бы так сделал. Охрип голос, и она полушепотом добавила: - Вчера ты сказал, что я нужна тебе... Из Соловьева, будто весь воздух выкачали. Он тяжело задышал, отодвинул чашку и сжал кулак. - Миш... Рука коснулась грубой щеки, и Катя, переводя взгляд с глаз на губы, осторожно коснулась их пальцем. - Что ты делаешь... - Он перехватил тонкое запястье, горячо сжимая его в руке. По телу прошел импульс, она подалась вперед, стараясь коснуться носом его лица, но он снова не дал ей этого сделать, остановив в последний момент. - Я не знаю... Просто... Я... Она не могла объяснить, что ощущала, часто дышала и не знала куда смотреть. - Просто, если ты сейчас уйдешь, я никогда себе этого не прощу. Почему она все это время молчала? Соловьёв убрал волос с мягкой щеки и, больше не в силах сдерживать себя, коснулся ее губ своими. Осторожно. Но она ответила на поцелуй, аккуратно выключив свет.