Никогда не разговаривайте с неизвестными

– Не следует так сильно давить на клавиши, – заметила молодая учительница музыки, коснувшись пальцев Шерон. – Звук будет отрывистым и неприятным.       Сегодня девочка разучивала новое произведение – менуэт для фортепиано. Глядя в нотную тетрадь, она пыталась угнаться за темпом мелодии, но мысли, кружащие в голове, мешали ей, и Шерон часто сбивалась. – Это же несложно, мисс. Смотрите.       Учительница поменялась с ней местами, пересев за инструмент, и начала размеренно играть, отстукивая ногой ритм. Шерон изо всех сил напрягла слух, стараясь запомнить звучание, а взгляд ее сам собой устремился в открытое окно, где тяжелые серые облака застилали небосвод. Эти облака вызывали в памяти девочки странный цвет волос человека, который последнее время стал занимать слишком большое место в ее мыслях. «О чем он думает сейчас?» – задала себе мысленно вопрос юная Рейнсворт. Она вспоминала его озабоченный вид, его невеселые глаза, и чувствовала сильное желание хоть чем-нибудь помочь своему другу вместе с легким раздражением от того, что он ей так ничего и не рассказал. – Теперь, пожалуйста, попробуйте Вы, – обратилась к ней учительница. – С самого начала.       Маленькая Рейнсворт чуть слышно вздохнула, и вновь начала выстраивать затейливую мелодию из нотных знаков. Дойдя до середины, она опустила палец не на ту клавишу, из-за чего раздался резкий скрипучий звук, испортивший всю игру. Шерон безнадежно уронила руки на колени и подняла на девушку умоляющие глаза. – Простите меня, мисс Лоутон, – виновато промолвила она. – Я сегодня немного нехорошо себя чувствую. Наверное, это из-за погоды. – В таком случае, думаю, на сегодня стоит закончить, – согласилась с ней учительница, поднимаясь со стула и собирая ноты. Ей и самой хотелось поскорее уйти домой. В комнате было нестерпимо душно, несмотря на распахнутое окно. – Не говорите маме, – попросила девочка напоследок.       Урок музыки был сегодня последним. Выйдя из музыкального зала, Шерон быстрым шагом направилась по коридору в сторону лестницы. Она собиралась спрятаться ненадолго в своей комнате и придумать план, как выведать у Брейка причину его поведения. Проходя мимо гостиной, девочка услышала негромкий голос матери, говорящей по телефону. Эмилия Рейнсворт приглашала тетушку Пульшерри на чай. – Возможно, сегодня будет сильная гроза, а мне бы не хотелось, чтобы Вы оставались дома одна, – тепло произнесла мать Шерон и положила трубку.       Девочка широко улыбнулась и крепко прижала к груди нотные тетради. Она очень любила свою няню и, кроме того, теперь могла поговорить с ней о Брейке. «Может, она даже поможет мне», – мелькнула у нее радостная мысль. Думая так, юная Рейнсворт на цыпочках двинулась мимо дверей гостиной, после чего буквально взлетела по лестнице наверх, напугав проходящую мимо служанку.       Миссис Пульшерри приехала спустя час. К этому времени уже окончательно стемнело, тучи сгустились, набухли, и подул сильный ветер. Где-то в отдалении сверкали тонкие молнии. Грома пока не было слышно.       Хозяйка дома сама встретила няню Шерон и пригласила ее за маленький уютный столик на двоих, накрытый у окна. На столике находились – букетик цветов в вазе, чайник, чашки и пирожные, а также пара бутылок вина и бренди в небольшом графинчике. – Пожалуйста, миссис Пульшерри, садитесь, – пригласила Эмилия, указывая на одно из низких кресел. – Я очень рада Вас видеть. – Ох-ох, спасибо, госпожа Рейнсворт, – ответила тетушка, с трудом опускаясь на сиденье и принимая услужливо протянутый веер. – Какая духота была весь день, ох, какая духота… – И в самом деле, просто ужасная, – поддержала мать Шерон, после чего повернулась к служанке. – Спасибо, дальше я сама. Я бы попросила не беспокоить нас.       Прислуга бесшумно вышла и женщины остались в комнате одни. – Вы знаете, тетушка Пульшерри, – заметила Эмилия. – Мне кажется, последнее время с моей дочерью что-то происходит. Она постоянно о чем-то думает, отвечает невпопад, да и на уроках довольно рассеяна. Такого раньше не было. Может быть, Вам что-то известно? Вы с ней довольно близки… Угощайтесь, – она участливо пододвинула вазу с пирожными в сторону собеседницы. – Спасибо, миссис Рейнсворт. Я что-то ничего такого не заметила. В ее возрасте все девочки такие, да-да…– ответила няня, после чего отпила сразу половину чашки. – Ох, как здорово выпить чаю! Он у вас всегда такой вкусный! – В самом деле? – спросила мать Шерон, все еще думая о своем. – Возможно, Вы и правы. Однако, что-то должно было подтолкнуть ее к такому поведению. Может, это новые друзья, которых она завела в парке? – задала Эмилия новый вопрос, внимательно вглядываясь в лицо пожилой женщины. Однако непохоже было, что няня что-то скрывает. Она сидела, довольно развалясь в кресле, и с удовольствием угощалась сладким. После прозвучавшего вопроса, ни поведение, ни выражение лица тетушки ничуть не изменилось и какое-то смутное чувство тревоги, недавно появившееся в сердце матери, ослабило свою хватку. – Новые друзья, говорите? – удивилась старая женщина. – Да вроде нет, может и поговорила она с детьми пару раз, но так-то больше ничего и припомню. Детишек-то в парке много, может, и подружилась с кем, все-таки скучно ей, наверное, без подружек, а мне где уж за молодежью-то поспеть, ох-ох-ох… – добродушно засмеялась она. – Ну что ж, если Вы так считаете, может, я и в самом деле погорячилась, – облегченно вздохнув, расслабилась Эмилия. – Хоть я и бываю строга к ней, я желаю моей дочери только добра. Она станет настоящей леди и продолжит дело своего отца.       После этих слов небольшая тень набежала на лицо хозяйки дома. Занятый государственными делами, муж редко бывал дома, и ей приходилось воспитывать дочь одной. Она не обижалась на него за это, но все же хотела, чтобы он принимал больше участия в жизни своей семьи.       Удар грома, резкий и неожиданный, прорезал уютную тишину гостиной. Эмилия вздрогнула и взглянула в окно. Молнии сверкали уже совсем близко. Дождя все еще не было. – Может быть, немного бренди? – предложила молодая женщина, заметив, как тетушка поежилась, кутаясь в шаль. В комнате и в самом деле похолодало. – Ох, пожалуй, не откажусь… А гремит-то как?! Прямо жуть.       Миссис Рейнсворт поставила на стол два бокала, наполнив один из них бренди из маленькой бутылочки, а второй – красным вином. После женщины принялись болтать о всяких пустяках. От принятой рюмки бренди няня совсем повеселела и стала рассказывать о своей старой подруге – давней вдове, которая вознамерилась выйти замуж за человека гораздо моложе себя. – А жених-то, жених, охо-хо-хо, – смеялась няня, – он и не знает, как себя в приличном обществе вести-то… Она из машины вышла, а он ей и руки-то не подал… Хо-хо-хо… Чуть вдвоем и не шлепнулись на землю… Хо-хо… Куда уж ему с благородными дамами-то гулять, то ли дело кузен Ваш – прекрасный молодой человек – и руку подаст, и помощь свою предложит, и донесет… А комплиментов сколько… Одно слово – джентльмен, не то, что некоторые, – продолжала миссис Пульшерри.       Эмилия, вежливо улыбаясь, рассеянно слушала болтовню няни и временами поглядывала в окно. На последних няниных словах она удивленно повернула к той голову: – Что Вы сказали? Я не совсем поняла – все-таки джентльмен жених Вашей подруги или нет? – Да я вот, говорю, жених-то ее вовсе невоспитанный человек, не то, что Ваш братец – вот уж истинно галантный юноша, настоящий… – Какой братец? – непонимающе моргнув, спросила мать Шерон. – Да как же – ваш кузен… Ох, простите меня, – вдруг сделав большие глаза, охнула тетушка. – Простите, госпожа, я ведь знаю, Вы не любите говорить о нем, никому о нем не рассказываете, простите меня, но я никому не говорила, ох, дурья моя голова, – совсем смешавшись и сбившись, бубнила няня. – О чем Вы говорите? – тихо, но твердо прервала она нянин монолог. – У меня нет никакого кузена. Мой отец, как и мать, были единственными детьми в своих семьях. – Мать Шерон напряженно смотрела на старую женщину и та буквально физически ощущала, как сгущается атмосфера вокруг. – Но… как же… Шерон сказала… Брови Эмилии взлетели вверх. Глаза сузились и что-то сверкнуло в них. – Шерон?! Причем тут Шерон? Что сказала моя дочь? – Он-на… сказа…ла, – запинаясь, пробормотала бедная тетушка. – сказала, что он – Ваш двоюродный брат… Тот молодой человек… О, боже! – внезапно воскликнула няня, приложив руки к губам, осознав, что на самом деле произошло. – Значит, это неправда. Значит, он ей не родственник…       Мать Шерон в ужасе вскочила, схватила старую женщину за плечи и резко встряхнула ее. – Говорите! – резко сказала она. – Рассказывайте все, как было!       Через пять минут Эмилия Рейнсворт знала все. Медленно опустившись в кресло, она взяла в руки колокольчик. Ее лицо окаменело. – Где моя дочь? – с ледяным спокойствием спросила она у вошедшей прислуги. – Она… Она в своей комнате, госпожа, – тихо произнесла девушка, с ужасом глядя на хозяйку и рыдающую в кресле няню. – Миссис Пульшерри, – обратилась к ней Эмилия, чуть смягчившись, – ступайте наверх. Вам приготовят комнату для гостей. Прошу меня извинить, – легко кивнув служанке, леди Рейнсворт вышла из комнаты.       Запоздалый дождь хлестал в окна, но его уже никто не слышал.

***

      Шерон, забравшись с ногами на кровать, под ночником читала книгу. Бушевавшая за окном гроза только добавляла уюта в аккуратную девичью спальню. Книжку девочка недавно стащила из семейной библиотеки, как раз из того раздела, куда ей запрещалось заглядывать и где находились романы ее матери. История была о запретной любви между двумя женщинами. Иногда встречались откровенные сцены с шокирующими Шерон подробностями. Приоткрыв от удивления рот, девочка, широко раскрыв глаза, вчитывалась в строки, будто впитывая содержимое.       В этот момент дверь комнаты резко распахнулась, и в спальню без стука вошла Эмилия. От громкого неожиданного звука девочка подпрыгнула на месте, в ужасе уставившись на мать, понимая, что книгу она спрятать никак не успеет. Но женщина даже не посмотрела в ту сторону. Ее метавшие молнии глаза устремились прямо на дочь, ожидая ответа на незаданный вопрос. Шерон молчала. Сейчас ей точно достанется. – Ну, что же? Ничего не хочешь мне рассказать? – устав ждать, спросила миссис Рейнсворт. – Мама…– тихо сказала девочка, стараясь подбирать слова. – Если ты о книге, то я нашла ее случайно… – Что? Какая еще книга? – перебила ее мать. – Может, расскажешь мне, к кому ты ходишь в парк по воскресеньям?!       «Не может быть», – подумала младшая Рейнсворт. – «О, Господи, если мама узнает об этом, мне конец». Она почувствовала, как холодок пробежал по спине, а руки моментально стали потными. Шерон с трудом сдержалась, чтобы не вытереть их об себя. «Что же делать? Что делать?... Буду врать до последнего», – решилась она. – «Или попробую смягчить правду любой ценой. Может, мама еще не знает всего».       Молчание выдавало вину Шерон больше, чем любые слова. – Значит, ты так ничего и не скажешь? Тогда скажу я. Я никогда не думала, что у меня такая глупая дочь. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты в порядке и находишься у себя дома. Ты, наверное, еще не знаешь, что может сделать взрослый мужчина с маленькой девочкой? Для чего он стал вдруг гулять с тобой? В лучшем случае он мог просто похитить тебя ради выкупа, когда окончательно войдет к тебе в доверие, а худшем… Я даже представить боюсь, что было бы с тобой тогда. Тебе уже 10 лет и пора бы взрослеть. Мир, в котором мы находимся, жесток…       Девочка слушала речь матери и удивлялась. «О ком это она говорит? Мог похитить, мог и того хуже… Кто? Неужели, это она о Брейке? Не может быть. Он никогда бы не причинил мне зла». – Мужчина, способный на такие поступки, просто отвратительное чудовище! – продолжала говорить мать.       «Что?» – при мыслях о ее друге, Шерон охватило всепоглощающее чувство удивительного доверия к нему. Она бы доверила ему все, что угодно – себя, свою жизнь и все, что у нее было. Это доверие дало ей невероятную силу. И когда последние слова матери проникли в ее сознание, эта сила обернулась чудовищной яростью. – Как ты можешь такое говорить?! – закричала Шерон. – Ты ничего о нем не знаешь! Не смей говорить о том, чего не знаешь! – кричала она в исступлении, сжав кулаки. Ее глаза сверкали гневом.       Миссис Рейнсворт замерла в ужасе. Она еще никогда не видела дочь такой. Она даже не думала, что Шерон способна на такую ярость, такую убежденность и силу. – А ты его знаешь? Откуда он? Кто его родители? Чем он занимается? Чем зарабатывает на жизнь? Где живет? С кем общается? Ты, знаешь все это? – Это не важно! Он хороший человек! Это я знаю!       Внезапно девочка осеклась и замолчала. Она ощутила странное чувство дежавю, как будто все происходящее когда-то уже было, как будто она так же кричала те же слова, испытывая похожие чувства, только более сильные, к… тому же самому человеку? Возможно ли это? Что это за воспоминание? Откуда? Воспоминание было ее, но в то же время и чужое. Другого человека, которым… была она? Ее мысли тогда были о другом человеке, которым был он?       Шерон схватившись за голову, опустилась на колени. Она никак не могла остановить свои мысли и понять, что именно случилось. Страх захлестнул ее. Расширенными глазами, она глядела в пустоту. И только когда мать, испугавшись, встряхнула ее, девочка, наконец, вернулась в реальность. – Шерон! Что с тобой? – испуганно кричала Эмилия.       Пораженная, дочь подняла глаза на мать и тут же осознала, что натворила. Слезы покатились по ее щекам. Плечи тряслись. – Мама… Прости меня… Я не знаю, что на меня нашло. – Эмилия, присев с ней рядом, обняла дочь, и Шерон, тут же уткнулась ей в плечо, разразившись рыданиями. – Прости, мама… – Главное, что все хорошо. С тобой ничего не произошло. Шерон, я желаю тебе только добра. Я хочу, чтобы ты выросла сильной. Я хочу, чтобы ты несла ответственность за свои поступки. Очевидно, я плохо за тобой присматривала, раз ты оказалась способна за моей спиной почти три месяца общаться с чужим человеком, да еще и обманув старую добрую тетушку при этом. Но такого больше не повториться. Мы переедем в столицу, к твоему отцу. И ты поступишь в прекрасный закрытый пансион при церкви. Я когда-то сама воспитывалась там. Посещения разрешены раз в неделю, только родителям. Ни один лишний человек не проберется туда.       Шерон молчала, слезы не прекращали литься из ее глаз. Она знала, возражать бесполезно. Закрытая школа, куда уж хуже. Она постаралась подумать о другом. Сегодня вторник, может она хотя бы успеет написать письмо и передать его Брейку. Попрощаться. Вряд ли когда они смогут еще увидеться. Мысли об этом вызвали новый поток слез. Она действительно ничего о нем не знала. Но ей и не нужно было знать. Кем бы он ни был, она приняла бы его таким, какой он есть. И ни о чем бы не сожалела. Странное воспоминание не давало ей покоя, эту загадку ей еще предстоит разгадать. А пока нужно собраться с силами и встретить наказание лицом к лицу. – Потрудись собрать свои вещи, – сказала мать, поднимаясь и вынуждая девочку тоже подняться. – Завтра утром мы выезжаем.       Шерон вновь подняла на мать умоляющие глаза. Но взгляд Эмилии был непреклонен. Попрощаться девочке не удастся.       После ухода матери тишина наполнила комнату. Только дождь стучал в окна, провожая беспечное детство.