Рука, качающая колыбель

Мишонн нравится фамилия Граймс. В ней есть сила, она звучит, будто звериное рычание — Грррраймс. Мишонн повторяет её вновь и вновь, пробует на вкус. Хорошая фамилия для ребёнка. Андре бы она пошла. Андре Граймс. Настоящий акустический резонанс. Или Андреа — для девочки При мысли об Андре (и Андреа) во рту начинает горчить, и Мишонн качает головой, отгоняя дурные мысли. Но не стоит забывать о мёртвых, и поэтому она называет сына Эндрю. Эндрю Граймс. У Эндрю тёмная кожа (ещё бы, чёрная кровь куда сильнее белой), а вот глаза отцовские, голубые — странная шутка, которую сыграла с ними генетика. Эндрю — лучшее, что могло случиться с ними, особенно после всего, что Ниган сотворил с Александрией. Он — их надежда. Над кроваткой Эндрю (раньше там спала Джудит) висит её меч — теперь его место на стене. Мишонн прижимает к себе Эндрю, любуется им — своим вторым ребёнком, вторым шансом. Из гостиной раздаются весёлые крики Джудит — Карл обещал поиграть с ней, и, похоже, сдержал слово. — Мишонн, — голос Рика отвлекает её, и она поднимает глаза. — Не хочешь спуститься? Обед готов. Он осторожно касается её щеки, а затем целует в лоб. — Конечно. Только уложу Эндрю спать. Эндрю Граймс зевает у неё на руках, и Мишонн улыбается им обоим — и сыну, и Рику. Рик отводит взгляд, как будто что-то не так. Майк тоже старался не смотреть на Андре, и от этой мысли мороз по коже. — Рик, всё хорошо? — Да, — медленно отвечает Рик. — Всё хорошо. Идём обедать? Мишонн кивает. * * * Майк отводил взгляд от Андре — Мишонн думала, это от того, что ему было страшно — что хорошего могло ожидать их малыша в новом мире? Его даже разговоры об этом раздражали. Но ей казалось, что всё изменится. Придут военные, спасатели — да кто угодно, лишь бы они были в безопасности. Она, Майк и Андре. И Терри, будь он неладен. Да вот только никто не приходил — хорошо хоть Мишонн удавалось находить еду. Пока удавалось. — Проследи за Андре. Если он захочет есть — подогрей кашу на горелке. — Какого хрена, Миш! — у Майка, казалось, зубы скрипели от злости. — Сколько эта херня будет продолжаться? Ты с катушек слетела? Мишонн едва удержалась от того, чтобы заехать ему по физиономии. Нет, Майк никогда не претендовал на звание отца года, но его истерики по поводу необходимости посидеть с ребенком во время грёбаного апокалипсиса были за пределами её понимания. — Да ладно тебе, старик, — Терри встал между ними. — Не переживай, Миш, посидим с мелким, никуда не денемся. Иди, всё будет заебись. Он протянул руки к Андре и взял его на руки: — Давай, парень, иди к дяде Терри. — Ты совсем охуел, во всём ей потакать, — пробурчал Майк, но Терри махнул рукой — мол, забей, брат. И Майк кивнул — видимо, и впрямь решил забить. Это был последний раз, когда Мишонн видела Андре, потому что когда она вернулась на поляну, где они разбили лагерь, её сына там уже не было. Она плохо помнила смерти Майка и Терри — кажется, Терри кричал, когда вонзила меч ему в живот. Он умер не сразу — сначала она отрубила ему руки, грёбаные руки, которыми он держал её сына. От воплей звенело в ушах — кажется, этот укурыш серьёзно пытался убедить её, что Андре был жив и сидел рядом. Может, он и сам в это верил — мало ли что привидится под кайфом. Или когда слышишь хруст собственных костей. Или когда тебе выдирают челюсть — заживо. Наверное, она поступила чудовищно — вот только доброта не вернула бы ей Андре. Майк пытался защищаться и замахнулся на неё какой-то палкой. Один удар меча — и палка вместе с кистью упала на траву, забрызгав землю алым. Майк заорал. — Ты совсем ебанулась, сука? — Где мой сын? Она уже знала, что придётся отрубить ему вторую руку и вырвать зубы — иначе он бы убил её так же, как мертвецы загрызли Андре. Они загрызли его. Разорвали в клочья. Всё из-за двух этих долбоёбов. — Как же ты заебала меня этим сыном. Нет здесь никакого сына! И не было! — взвизгнул Майк. И тогда Мишонн отрубила ему вторую руку. А потом принялась за челюсти. * * * Мишонн весело смеётся шуткам Карла и смотрит, как Джудит ест спагетти руками — не иначе как Дэрил научил. Рик рассказывает малышке сказку о Красной Шапочке, но, похоже, спагетти интересуют Джуди больше, чем волки и пирожки. Время от времени Мишонн прислушивается — не проснулся ли Эндрю? Но из спальни не доносится ни звука. Сначала это радует её, потом она начинает беспокоиться. — Думаешь, Эндрю спит? Рик замолкает (Красная Шапочка как раз постучалась в дверь домика своей бабушки, которую, правда, уже съел волк). Карл насторожённо смотрит на них единственным глазом. — Пап, — глухо говорит он. — Тебе не кажется, что… — Нет, — резко прерывает его Рик. — А я думаю, самое время. — Карл прав, — улыбается Мишонн. — Лучше я проверю, как он там. Она поднимается по ступеням, когда слышит голос Рика: — Я люблю тебя. — А я — тебя, Рик Граймс. В собственных словах ей чудится рычание. Мишонн открывает дверь спальни, но Эндрю нет в кроватке. Его вообще нет в комнате. — Всё хорошо? — кричит снизу Рик, но Мишонн не оборачивается. Она отодвигает кроватку и снимает меч со стены.