Один день

Всегда ли утро может быть ненавистным? А если это — утро воскресения или субботы? Говорите это совсем разные вещи? Вы абсолютно правы, ведь утро субботы я провел со своим другом-змеёй — Крейгом, впрочем, как и любое другое утро, а утро воскресения и весь день совсем по-другому… Сейчас я вам расскажу эту «очень интересную» историю. *** Проснулся я от того, что кто-то тормошил меня и кричал: — Братан! Санджей! Проснись и пой! — тянул голос. По голосу я сразу понял, что это был Крейг и не обратив на него внимания перевернулся на живот, сопровождая неразборчивым бубнением. Крейг не сдавался и продолжал меня тормошить. Когда же я осознал, что змеи не умеют толкаться и, вообще, он был довольно тяжелым, я медленно открыл глаза. Вместо ожидаемой морды змеи, я увидел лицо человека: зеленые волосы, находились в состоянии «взрыва», карие глаза блестели, в предвкушении реакции, губы озаряла широчайшая улыбка. Я медленно упустил взгляд на тело и, как и ожидалось, было не змеиное тело, а человеческое. На нем была надета одна футболка, которая принадлежала Крейгу. Слава богу, что она закрывала «запретную зону». — Братан, я теперь человек, как и ты! — радостно заговорил Крейг. — Сначала штаны одень, а потом поговорим, — твердо сказал я. — Но раньше же тебе это не мешало. Почему же сейчас мешает? — спросил Крейг. — Потому, что раньше у тебя ничего не было, а щас… — я не стал договаривать, надеясь на понимание друга. Крейг явно был недоволен тем, что его заставили одеть штаны, но он покорно пошел к шкафу и достав мои первые попавшиеся штаны, одел их и вернулся обратно ко мне. — Доволен? — недовольно спросил Крейг. — Да. Я встал с кровати и направился к двери. — Ты куда? — спрашивает Крейг подбегая ко мне. — Есть. Ты разве не хочешь позавтракать? — отвечаю я, поднимая одну бровь. Лицо Крейга озарил мрак. Похоже он разозлился, но все же нашел силы ответить: — Хочу. — Тогда пошли — говорю я и быстро спустившись с лестницы, прибежал на кухню. Пока я открывал холодильник, ища свои любимые хлопья, Крейг усаживался за барную стойку. Боковым зрением я мог лицезреть как он увлеченно рассматривает себя. Детально осмотрев руки, он перешел к ногам. К этому времени я уже нашел хлопья и молоко. Достав из шкафчика две миски, я поставил одну перед Крейгом, а вторую рядом с ним, для себя. Родители уже давно ушли на работу. Сегодня у мамы дневная смена в больнице, а папа решил поработать в своем магазине. Это даже хорошо, что они не увидели Крейга. Насыпав хлопья в обе миски, я залил их молоком и сел рядом с Крейгом. Он отвлекся от «увлекательного» занятия и жадно посмотрел на миски. Не обратив никакого внимания на ложку, лежащую возле его миски, он схватил тарелку обоими руками и выпил ее содержание, половину вылив на себя. — Крейг! Ну ты и грязнуля! — крикнул я. — Но мы же всегда так делали! — возразил Крейг, — И тебе всегда нравилось быть облитым молоком! — Прости, я просто не выспался, — извинился я и быстро доев свою порцию, пошел в гостиную. Я включил телевизор. Там как раз начинался марафон фильмов его любимчика Таффлипса. Через минуту ко мне подсел Крейг. — О, я просто обожаю этот фильм! — выкрикнул он. — Как и я, — улыбнулся я. Крейг посмотрел на меня как-то по особенному, как он смотрит на жареные крылышки в «Жаропарке». От этого взгляда я почувствовал себя ОЧЕНЬ странно. Я повернулся к фильму и Крейг тоже. Мы, как и всегда, при просмотре выкрикивали фразы вместе с Таффлипсом и смеялись. Под конец фильма я заметил, что Крейг не смотрит фильм, а смотрит на меня. Я, сделав вид, что не замечаю этого, продолжил смотреть фильм. Фильм закончился и я повернулся к Крейгу. — Как всегда круто? — спросил я. — А как же! — ответил Крейг. Он опустил свой взгляд и задумался. — Эй, Крейг, пошли гулять? Опять будем ковырять палкой ульи, — предложил я. Крейг немного помолчал, а потом сказал: — Санджей, я люблю тебя, — он быстро лизнул мою шеку и улыбнулся. Я находясь в легком шоке, выпучил на него глаза. Казалось бы ничего необычно, он всегда облизывает мои шеки, когда радуется. Но он всегда был змеёй, а сейчас он человек.И это уже не кажется старым добрым «хозяин и питомец», кажется чем-то другим, тем, что я не смог понять. *** Вечером мы вернулись с гуляния и уставшие завалились на диван. С нами гуляли еще Гектор и Меган. Им очень понравился новый образ Крейга и почти всегда внимание было приковано только к нему. Кажется, только мне не нравится, что он стал человеком. — Хорошо погуляли, — вздохнул Крейг, — Мне нравится быть человеком. А тебе нравится, что я теперь человек? — Конечно, — соврал я, чтобы не обидеть Крейга, — Если ты счастлив, счастлив и я. После этого мы разговаривали и случайно разговор вырос в ссору: — Да почему же ты считаешь, что человеком быть просто великолепно? — кричал я. — Потому, что можно классно отрываться! — кричал в ответ Крейг. — Когда ты был змеёй, мы тоже классно отрывались! — возражал я. — Чем же тебя не устраивает Крейг-человек? — возмущался Крейг. — Тем, что ты больше не будешь охотится на мои ноги во сне! — ответил я. — Тебе же это всегда не нравилось! — возмущался Крейг, — Меня тоже не всегда устраивало, что ты человек, а я змея! Я просто мечтал быть человеком, думал, что тебе понравится! — Чем же тебя не устраивает быть змеёй? — возмутился я. — Тем, что нельзя делать так, — Крейг завалил меня на диван и поцеловал. Отбиваться я не захотел и поддался ему. После долгого поцелуя, Крейг быстро ушел в чулан и заперся там. Я хотел уже было подойти к чулану и извиниться, но передумал и пошел в свою комнату. Там я разделся и лег на кровать. Мне было стыдно, что я не поддержал Крейга и то, что никогда не замечал, как он ко мне относится. Через минуту, я уже храпел во всю. *** Я проснулся рано. Подняв голову, я увидел Крейга: он свернулся калачиком в моих ногах и уже был обычным: Крейгом-змеёй. Я очень огорчился этому. Ведь я не успел сказать Крейгу-человеку «прости»…