* * *
В конце смены меня ждала неожиданность. Мой телефон скромно завибрировал в куртке, но я чудом его услышал. Как спинным мозгом почуял значимость этого звонка. ─ Тарьяй? ─ Привет, ─ отозвался он фальшиво-бодрым голосом. ─ Привет. В трубке раздались какие-то клацанья и вздох моего собеседника. ─ Я... ─ тяжёлый и вымученный тон Тарьяя заставил меня вздрогнуть. ─ Я звоню, потому, что я чувствую ответственность… За это. ─ Ответственность за что? ─ Да, ─ невпопад продолжил он. ─ Её уже столько много, мне просто надо освободиться от части ответственности. ─ Кто взвалил на тебя ответственность? ─ Блядская, блядь, жизнь. Всё сложно. Всё так трудно и так невыполнимо. Мне нужно нести ответственность и контролировать, что я сделал правильно, а что нет. На работе, в театре, везде чего-то ждут. Я и сам от себя жду столько всего. Везде давит ответственность. И ещё ты не звонил и не писал пять дней, и мне стало казаться, что теперь ответственность за это на мне. ─ Хорошо, как скажешь. Ты позвонил, потому что был ответственный за это, а не потому, что хотел. ─ Нет, я хотел. Хотел, и ответственность снять тоже хотел. ─ Тарьяй, ты пьян? ─ Нет. Нет, я не пьян, ─ точно пьян. ─ Где ты? ─ У друзей. ─ Хочешь, приду? У меня смена закончилась. ─ Нет, не надо. Тогда мне и за это тоже придётся нести ответственность. Столько всего свалилось, и продолжает валиться, валиться. Прямо мне на голову. И хоть бы кому было пожаловаться, поныть. Вообще, мне есть, перед кем вытрястись. Но я не могу, не могу разговаривать, не могу поделиться. Даже напиться толком не могу. Вот выпил, думал, расскажу друзьям. А звоню тебе. Потому что сам ты не звонил, я ведь мудаёб, а ты не звонишь всяким мудаёбам вроде меня. Я хотел рассказать о куче проблем своим друзьям, потому что мы же друзья. Для чего нужны друзья, ведь так? А я не могу. Не могу рассказать, меня что-то тормозит. ─ Тарьяй, ты у Румена? ─ Я всё хочу сделать идеально. Нет, не так. Я чувствую, что должен сделать всё идеально. Я долбанный перфек… пер… Ну, ты понял. Я… Зачем я всё это порю? Я ерунду несу… Полную поебень. ─ Нет. Я рад тебя слышать. Хочешь, увидимся? ─ Нет, не надо, не надо вешать на меня ещё одну ответственность. ─ Это никакая не ответственность. Всё зависит от твоего желания и только: хочешь или нет, и ничего больше. Тарьяй помолчал. Даже его молчание показалось мне пьяным. ─ Не спрашивай, ─ наконец продолжил он. ─ Нет, не спрашивай, чего я хочу. Я не могу ничего ответить. Я чувствую сразу такое… не знаю, что это… такое неприятное. ─ Может, это ответственность? ─ мне вдруг стало так весело после своего неудачного дня. ─ Да, точно. Это она. Чёрт. Ну вот только этого дерьма мне не хватало. Выяснить его местонахождение оказалось несложно. Три выстрела ─ три звонка его друзьям: Шон, Давид, Румен. Я попал с первой попытки, без осечек. >> (22:56) Я иду к Румену за тобой. Tarjei Sandvik Moe (22:57) Нет, не идёшь. >> (23:00) Собирайся и выходи. Поговорим. Tarjei Sandvik Moe (23:00) Нет, нет, нет, нет. Не надо идти. Tarjei Sandvik Moe (23:02) Ты уже идёшь? Tarjei Sandvik Moe (23:03) Господи, вот что ты за мудила? Tarjei Sandvik Moe (23:05) Не делай этого. Tarjei Sandvik Moe (23:19) Ты скоро? Tarjei Sandvik Moe (23:29) Почему ты так долго? Дверь мне открыл хозяин дома, за спиной которого собралась пьяная мини-толпа. ─ Привет. Давай Тарьяя сюда, ─ без всяких реверансов потребовал я. Румен качнулся, пропуская меня на порог, но я не шелохнулся с места. ─ Шо-о-о-н, ─ проорал он во всё пьяное горло куда-то в глубину дома. ─ Давай сюда Тарьяя. Тарьяй появился очень быстро, будто стоял за кулисами и ждал своего триумфального выхода. Неестественно расправив плечи, он передвигался странной походкой. Тарьяй стремительно двинулся прочь через двор. Так смешно ходят те, кто перед полицией пытается не спалиться и показаться пиздецки трезвенниками. Автопилот у Тарьяя работал отменно: он направлялся строго по курсу, по короткому пути в сторону своего дома. Я шёл чуть позади. Мы пересекли двор, вышли на безлюдную улицу, когда Тарьяй притормозил у невысоких деревьев мокрой от срывающегося снега туи, и круто развернулся ко мне. ─ Ну и где тебя носило столько дней? Ты же за этим явился, давать мне объяснения. Выкладывай. Конечно, наглый засранец так не считал. Он просто решил вогнать меня в неловкое положение. Думал, план нападения безупречен. Как бы не так, маленькая хитрая задничка. ─ Я не за этим пришёл. Мне показалось, тебе было не очень хорошо. ─ А. Вот оно что! Ты, типа, несёшь ответственность за меня? ─ Нет. Я просто захотел тебе помочь. ─ Вот наше отличие. Ты просто хочешь и следуешь за своими желаниями. А у меня одна ответственность на уме. Он переступил с ноги на ногу, полузадушено выдохнул и, качнувшись вперёд, оказался близко. Упёрся сначала плечом в моё плечо, а затем уткнулся в него лбом. Мои руки дрогнули под воздействием желания притянуть Тарьяя ближе или просто помочь ему удержать равновесие. Но я только потеребил его за рукава. ─ Ты чувствуешь ответственность за что-либо? ─ сказал Тарьяй мне в плечо. ─ Конечно. Все мы это чувствуем. Он снова вздохнул, словно одновременно устал, не верил мне и прожил жизнь полную страданий. ─ Что случилось, Тарьяй? ─ Когда на тебе слишком много ответственности, ты начинаешь чувствовать, что не можешь чувствовать, чего хочешь. У меня… плохие дни. Так это называется. А если что-то плохо, то будет плохо всё и везде. Как по цепочке, не получилось что-то в театре ─ на тренировке тоже полный провал. Бегать не могу, задыхаюсь. Душит этот херов долг. Сверху, сбоку, снизу. Со всех сторон. Со стен слезает и наваливается. Не могу ничего делать даже, руки опускаются. ─ Тарьяй, тебе всего семнадцать, не дави на себя. Даже если что-то не получится, это самое время делать ошибки. Я попытался поймать его взгляд, но Тарьяй словно прилип к моему плечу головой. ─ Не бойся рисковать. Мне хотелось, чтобы он понял: эти слова относились не только к его работе. ─ И не забывай оставлять время для себя, ─ добавил я так, будто был самым умным и мастаком раздавать советы. Но Тарьяй не возразил и не съязвил. Мы ещё немного постояли вот так, странно сплетённой статуей. Становилось прохладно, плечи Тарьяя заметно начали подрагивать. На нас оседала холодная ночная морось. ─ Как ты справляешься со всем этим? ─ он немного поднял голову, и я уловил ухом его глубокое свистящее дыхание. ─ Мне помогают близкие, друзья. ─ А мне вот ни хрена сегодня не помогли. Да и не в них дело. Наверное, дело во мне. Я не умею доверять. ─ Брось это «дело во мне», мы не в артхаусном кино. ─ Но ты мне помог. Меня удивило сразу несколько вещей: то, что мой жалкий вклад был оценен, а я ничего толком и не сделал. То, что эти советы, будучи королями всех банальностей, Тарьяй наверняка и сам знал. И то, что он признался в значимости моей, стыдно сказать, помощи. Мне стало ужасно неловко. ─ Странно. Почему я? Его дыхание снова коснулось моей кожи. ─ Я уже однажды говорил причину. Всё, что касается работы, тут я тебе доверяю. Он прислонился щекой к моей скуле, касался холодным носом моей шеи, щекотал своими ресничками мне висок. ─ Я так привык к твоей болтовне. Мне не хватало твоей болтовни. Не хватало Хенрика дурака Холма в моей жизни, наполненной только одной ответственностью. Мне не хватало времени, где есть ты. Не хватало… тебя. Да. Кажется. Но я не уверен. Прелесть прелестная! Эти вечные тарьяйские «наверное» кого хочешь с ума сведут. ─ Договорились, больше не буду пропадать. Только не напивайся так, окей? ─ взял с него обещание я, словно причина его алкоголизма была во мне, ха-ха. Но удержаться от подстёба помешало раздирающее и привычное мне желание ─ постебать. ─ Можешь предупреждать, когда будешь пропадать? Чтобы я подготовился, ─ сказал Тарьяй. Я насмешливо хмыкнул. ─ Ты страшный человек: тебе нужны разрешения, предупреждения и ответственности... ─ Да, я такой мудаёб. ─ Ты не мудаёб. ─ Так ты предупредишь в следующий раз? ─ Предупрежу. ─ Знаешь, как бесит ждать неизвестно чего? ─ Знаю не понаслышке, Тарьяй. Он фыркнул мне в ухо и снова качнулся, только теперь назад. Сделал маленький шаг, отдаляясь. ─ Я домой хочу, меня что-то тошнит. ─ Пойдём. Провожу тебя. По дороге Тарьяй заметно терял свою способность ходить с ровной, как кол спиной. Он начал шататься, пружинить при ходьбе. Плюнув на всё, я придержал его за рукав, а потом и под руку. Но Тарьяй высвободил свой локоть из моего захвата, и сам сжал в кулаке два моих пальца. По пути Тарьяй то крепко обхватывал меня за запястье, то протискивал свою руку в мою, то сам переплетал наши пальцы. Наш тактильный диалог показался мне волнительным и почти родным.* * *
Утром я узнал, как дела у Тарьяя. Мы недолго поговорили по телефону. Он сказал, что ещё почти пьян. А потом он на несколько часов пропал. Я как раз искал его в списке контактов, чтобы поделиться ссылкой на сайт со всякими авиа-акциями (Сандвик Му. Где? Му? Сандвик? Не находит. Точно, вчера же его переименовал), когда Тарьяй наконец-то подал признаки жизни. Tarjei (20:19) Что ты сказал вчера Румену, прежде чем мы ушли? >> (20:19) Что я тебя забираю. Tarjei (20:20) Чудесно. Спасибо. Tarjei (20:21) Теперь они все думают, что мы мутим. >> (20:23) А мы не мутим? Tarjei (20:23) Не смешно. >> (20:24) Мне тоже. Я не смеюсь. >> (20:25) Тарьяй, тебя расстраивает, что кто-то может узнать о нас? Или что за таким, как ты приударил такой, как я? Tarjei (20:27) Дело в том, что никому ничего не следует знать раньше меня. И ещё потом, когда ты решишь свалить, мне нахрен не нужно отвечать на вопросы «А куда делся твой женишок? А что случилось?» >> (20:28) А почему вдруг я решу свалить? >> (20:31) Если ты не хочешь пока никому говорить, это одно. Но мне-то ты должен сказать, чтобы хотя бы я понимал, что между нами. Tarjei (20:32) Между нами ничего. >> (20:33) Вот так? Окей. И тут я вспомнил всё, что слышал за последние дни про ответственность. А слышал и думал я о ней не мало. >> (20:43) Ты трубку не берёшь. Да, ты и сам в курсе. Знаешь, я тут подумал. Я не прав. Я придаю слишком много внимания каким-то ненужным обозначениям. Но я на самом деле в них не нуждаюсь. Мне всё равно, как ты назовёшь то, что между нами. Честно. Tarjei (20:59) Я назову это так, что тебе это не понравится. >> (21:01) Как-то не слишком серьёзно? Tarjei (21:05) Нет, наоборот. Я только серьёзно, либо вообще никак не отношусь к людям. Ты не можешь быть кем-то средним. Кем-то, кто сначала хочет быть рядом, но потом перестаёт звонить, пропадает, находит для себя что-то новое. Этого не будет. Открыл дверь, зашёл внутрь – всё. Обратно выбраться можешь, но вот вернуться уже больше не выйдет. У него получалось очень ярко выразить то, что у меня в голове никак не могло сложиться. Мне оставалось лишь быть ответственным. >> (21:08) Я уже давно понял, что пробраться в твою зону комфорта будет сложно. Tarjei (21:10) Зачем вообще пробираться? Объясни уже наконец. >> (21:10) Ты сам говоришь, иначе никак. Tarjei (21:12) Ты настроен на что-то серьёзное? >> (21:13) Да. Tarjei (21:13) Нет. >> (21:14) Если ты сам за меня всё знаешь, зачем спрашивать? Не надо упёрто переубеждать, не надо, не надо, не надо. Мягче, Холм, мягче! Мягко, но настойчиво. Откуда вообще взялся этот голос разума? Я принялся душить его, он издал последний писк, и я снова засел строчить сообщения. >> (21:19) Я правда хочу, чтобы тебе было комфортно. Я знаю, ты закрытый. Тебя нужно немного открыть. Tarjei (21:20) Я не закрытый. Это здесь ни при чём. Не надо говорить, какой я, окей? >> (21:22) Это не оскорбление. Закрытый, открытый – неважно, это неважно. Все люди разные. Tarjei (21:24) Боже! О чём ты? >> (21:26) Ну я, например, открытый. Мама говорит, что меня можно как книгу читать, я даже врать не умею. Ты не такой. Это не хорошо, не плохо. Это просто по-другому. Tarjei (21:28) Ты не можешь врать? Ты самый большой врун, которого я знаю. Просто если постоянно жить во вранье, уже просто не различаешь его границы. >> (21:30) Так. А вот здесь поподробнее. Я вру? Когда я тебе врал? >> (21:33) Тарьяй! Почему ты трубку не берёшь? >> (21:33) Давай поговорим. Tarjei (21:33) Я не буду разговаривать. Tarjei (21:35) Закрытый. Одно, сука, и то же. И что? Я не ворота, чтобы открываться или закрываться по чьему-либо желанию. Это моя жизнь. Не лезьте, куда не просят. И не смейте осуждать меня за это. Закрытый. Ну надо же, какое неудобство! >> (21:36) Я, блядь, не осуждал! Я наоборот говорю, что это не плохо и не хорошо. Почему ты воспринимаешь это как оскорбление? >> (21:38) Тарьяй! >> (21:38) Извини. Я не хотел тебя обидеть. Это было не оскорбление. >> (21:39) Но если ты считаешь, что это прозвучало так, то прости. >> (21:43) Тарьяй. Я извинился. Tarjei (21:47) Открытым я лучше не стану. >> (21:48) Ты не станешь лучше. Я просто начну тебя понимать, вот и всё. >> (21:50) Но я ведь не жаловался. Какого чёрта? Tarjei (21:54) Кто меня просил начинать этот разговор? >> (21:55) Я не знаю, почему мы это обсуждаем. >> (21:56) Но если тебе это нужно, то мы поговорим об этом. >> (22:00) Тарьяй, возьми трубку, пожалуйста. Tarjei (22:01) Не хочу это больше обсуждать. >> (22:04) Слушай. Ты не обязан открываться. >> (22:04) Тебе не комфортно с новыми людьми, я понимаю. Tarjei (22:06) Я тебе не доверяю. >> (22:07) Погоди. Ты говорил, что доверяешь мне. >> (22:09) Я даже сейчас найду это сообщение и перешлю. Tarjei (22:09) Не нужно. Я помню, что говорил. Но это другое. Tarjei (22:12) Я доверяю тебе, как партнёру по съёмкам. Я знаю, что ты всё сделаешь супер, выше ожидаемого. Подскажешь и поддержишь, ты умеешь направлять и вести за собой. Я доверяю и чувствую себя комфортно с тобой. Я знаю по театру, как неудобно работать с людьми, которые тебе чужие. С тобой не так. С тобой очень легко. Tarjei (22:15) Но всё, что выходит за пределы площадки… Нет. Баста. Я лишь твоё временное увлечение. А мне не хочется отсчитывать время, мне жутко от этого. Я только и делаю, что жду, когда всё это кончится, и больше ничего. Tarjei (22:17) И перестань уже трезвонить. Читай гребаные сообщения. Я разговариваю с тобой. >> (22:18) Тарьяй, я не могу читать и не перебивать твой монолог, я хочу возразить. Tarjei (22:20) Я, блядь, знаю, что хочешь. Я знаю, таких людей, как ты. Я встречал таких девушек, как ты. Таких парней. >> (22:21) Блядь. >> (22:21) Ну и какой же я? >> (22:28) Ты намекаешь на то, что я сейчас резко начну распыляться на всех подряд, а ты просто один из многих? Давай я уже признаюсь. Я не встречался ни с кем целый год. У меня была возможность гулять, отрываться и ни перед кем не отчитываться. И вот именно теперь, когда у меня кто-то появится, я резко изменюсь? Зачем мне это? Tarjei (22:30) Господи! Что ты несёшь? О чём ты? Tarjei (22:31) Ты от меня не отстаёшь, потому что у тебя ничего не получается. Я ж закрытый, как ты изящно выразился. А тебе в кайф меня вывернуть наизнанку. Тебе просто интересно, как далеко ты продвинешься. >> (22:33) Почему ты ни разу не высказал мне это в лицо? Почему нельзя поговорить с глазу на глаз со мной? >> (22:37) Твою мать. >> (22:37) Это пиздец. >> (22:37) Всё, что ты написал – это пиздец. >> (22:39) Трубку возьми! >> (22:42) Я не знаю, кто вложил этот бред в твою голову. Но если ты однажды пиздецки обжёгся, то не надо вешать теперь ярлыки на всех. Я знаю, это должно быть больно, но не думай, что все вокруг только хотят тебе зла. Tarjei (22:43) Я ни об кого не обжигался! Не смей так думать! Tarjei (22:44) Олень. Tarjei (22:44) Придурок. Tarjei (22:44) Я могу просто знать это! Tarjei (22:45) Мы переживаем за больных раком, только потому, что сами переболели? Tarjei (22:45) Или скорбим по героям войны, потому что сами на войне умирали? Tarjei (22:46) Нет! Tarjei (22:46) Мы просто знаем. Tarjei (22:47) Не смей смешивать меня со всем этим. >> (22:47) Тогда не смей говорить, какой я! >> (22:50) Блядь. Я сейчас приду. Tarjei (22:50) Нет. Что за ебанутая привычка вечно приходить? Tarjei (22:52) Ты никуда не пойдёшь! Tarjei (22:53) Слышишь?! >> (22:55) Я уже иду. Tarjei (22:55) Да чтоб тебя! Tarjei (22:57) Пошёл ты! Я не буду разговаривать с тобой. Не смей нарушать моё личное пространство! Уважай моё желание отказаться от разговора! >> (22:58) Я уважаю. >> (22:58) И тебя уважаю. >> (22:59) Но кто, блядь, будет уважать моё желание возразить на всю эту чухню в мой адрес? Tarjei (23:01) Хенрик! Это всё! Понимаешь? Всё. >> (23:12) Тарьяй, я уже в пятый раз переписываю тебе сообщение. Это ты у нас можешь письменно красиво и точно изложить свои мысли. А у меня получается только вслух, вот такой вот я. Именно поэтому, я пришел с тобой поговорить. Я сижу на заднем дворе. Мне важно донести до тебя правильные слова. Но пожалуйста знай, я уважаю твоё желание отказаться. И хочу попросить тебя уважать моё желание ответить: потому что ты сказал, что хотел, а я нет. Я жду тебя. Tarjei (23:13) Господи! Ну почему! Я же просил. Я спрятал телефон в карман. Ветер дул мне в спину, забирался под воротник и в микро-дырочки на одежде. Я гипнотизировал входную дверь, знакомый порог, куда ещё вчера проводил пьяного Тарьяя. Чем больше я смотрел, тем больше мне казалось, что дверь сильнее замыкается, проваливается в проём. Это было невозможно, но у меня в глазах возникала именно такая иллюзия. Ещё я ждал, что она медленно, а вовсе не резко распахнётся, и я не хотел пропустить этот момент. Тарьяй появился где-то через десять минут. Не знаю, не засекал, но судя по моим замёрзшим пальцам, я просидел достаточно долго. Я поднялся с лавки, шагнул навстречу. Я не сразу его узнал. Он казался почему-то меньше, чем есть на самом деле. На нём была надета незнакомая мне куртка, шапка и шарф, которые я тоже никогда у него не видел. Тарьяй остановился на расстоянии пары шагов. ─ Я всё написал. Не знаю, что ещё сказать, мне больше нечего, ─ начал он первым именно потому, что ему было ещё много чего сказать. ─ Перечитай последнее. Оно невнятное и истеричное, но суть верна. ─ Слушай. Я не понимаю, что вдруг случилось. Но знай, я не собираюсь на тебя давить. Нравится тебе твоя скорлупа ─ окей, пусть. Мне она тоже нравится. Не нужно по моему велению и для моего удобства выбираться из неё. Сделаешь это тогда, когда посчитаешь нужным. Я просто хочу сказать, что не собираюсь бросать попытки помочь тебе освободиться от этого. ─ Тебе просто это кажется забавным, не прикрывайся благой целью вроде это всё для моего комфорта. ─ Тарьяй, ты пытаешься подловить меня на слове, найти в них очередное оскорбление. При этом я не воспринимаю в штыки твоё «я знаю таких людей, как ты». А это не самый лучший комплимент с твоей стороны. ─ Я не собираюсь извиняться за это, ясно? Я так считаю, нравится тебе это или нет. Именно такое впечатление ты и производишь. Не знаю, почему я вообще сейчас здесь. Зато я знал, но он ни за что бы не сознался. ─ Я буду аккуратен. Твой комфорт мне очень важен. Мне было приятно, когда ты сказал, что работать со мной ─ одно удовольствие. Но нам не вечно друг с другом работать, и, если честно, я бы хотел зайти дальше работы. И я пока не понимаю, что делаю неправильно за пределами съёмочной, раз ты не чувствуешь того комфорта, как на площадке. Поэтому, мы можем придумать стоп-слово. Слово-тормоз. Если я стану сильно напирать, ты будешь чувствовать, что твой панцирь вот-вот лопнет, ты просто мне будешь сигналить. Какой у тебя там любимый цвет? Синий? Вот. Говоришь «синий», и я сбавлю обороты. ─ Да что ты несёшь за чушь постоянно? ─ Потому что это твоё «всё, это всё, кончено» меня не устраивает. ─ Синий! Я открыл и закрыл рот. ─ Хорошо, ─ согласился я без уверенности в голосе. Тарьяй фыркнул. ─ Ты не понимаешь! Ты хочешь пролезть через, как ты сказал, панцирь, словно под ним все загадки мира. Но ты ошибаешься. Там ничего нет, не надо так рваться сквозь него. Мне нечего тебе рассказать, Хенрик. Мне нечего тебе открывать. Я очень скучный тип, просто до невозможности. Мне нечем даже делиться вечерами, как день прошёл, или о чём там ещё разговаривают парочки. Я почти не хожу на вечеринки, а на тех, что бываю, там очень маленький круг моих друзей, а трёп о них покажется тебе неинтересным. Всем вокруг кажется, что моя жизнь полна на события. Но на самом деле, съёмки, театр, школа, тренировки ─ я там не блистаю, как долбаная звезда, я пока что везде только… учусь. Это не развлечение, не способ показать себя, покрасоваться. Я везде ученик, у меня что-то получается, что-то нет. Чаще не получается, с учёбой же всегда так. Она времени кучу отнимает, я почти всегда занят. Я знаю, что такое отношения. Но всё, что я могу предложить ─ это редкие встречи на неделе и эти переписки, болтовню по телефону. Да ты со мной со скуки сдохнешь. Я сделал шаг вперёд, ещё. Всё, ближе уже некуда. Тарьяй заметил сократившееся между нами расстояние, слегка отклонился корпусом назад, но не отстранился. Его подбородок указывал вниз, а плечи слегка напряглись. Мои губы защекотала пробивающаяся улыбка. ─ Ты мне нравишься, ─ сказал я. Он вздохнул, рассеянно мотнул головой, не зная, куда спрятать глаза. ─ Так я могу тебе писать, Ти? И звонить, когда ты сможешь со мной поболтать? Он оглянулся направо, будто колыхающаяся на ветру ветка значила для него всё на свете. Затем коротко стрельнул в меня взглядом, каким, наверняка, будущие жертвы смотрят на своих убийц. И кивнул. ─ И ещё, ─ он поднял глаза, чтобы убедиться, готов ли я к его «ещё». Я был готов, я показывал это всем своим видом. ─ Мои родители. У меня строгие предки. Они не поймут. ─ Они будут возражать, что ты встречаешься с парнем? ─ Дело не в парне по большему счёту. Они в принципе не поймут эту любовь в семнадцать лет. Считают, что мне рано, и что я должен думать о других вещах. Они уверены, я всё равно никаких серьёзных решений не приму в этом возрасте. Поэтому, любые отношения ─ пустая трата времени и нервов, которые я мог бы отдать учёбе. Мне стало до спазма в груди жаль его. Родители так боятся, что он потеряет время, но он ведь может потерять нечто большее: свою молодую восторженность, свои ощущения, которые только просыпаются, рождаются, которые ещё не истратили себя. Он никогда не будет ничего чувствовать так ярко, как в свои семнадцать. ─ Скорее всего, их заморочки тоже будут иногда мешать, а к тебе отношение у них сложится не совсем радушное. ─ Мы будем осторожны. Со временем они привыкнут. Я не стану завтра же идти к твоим предками, и просить твою руку и сердце. Всё уладится. И если иногда что-то не будет выходить, истерик с моей стороны не последует. Я не поставлю тебя перед выбором и не буду причиной ссор с родителями, обещаю. ─ Я очень скучный, Хенрик, ─ сделал он ещё одну попытку меня вразумить. Но он уже сдался, и поэтому я просто слушал, не собираясь отступать и воспринимать его аргументы всерьёз. ─ Если ты думаешь, что я иногда кокетничаю, на самом деле я просто туплю. Я не знаю, что говорить и как красиво и саркастично отвечать. Какое же бессовестное враньё. ─ Откуда в тебе столько неуверенности? Я не гуру раздавать советы, но если ты собираешься стать актёром, то нужно немного умерить эти комплексы. Понимаешь? ─ Я это знаю. Показалось, что Тарьяя немного отпустило. Он расслабился и начал раскачиваться с пяток на носки. ─ Холодно? ─ спросил я. Тарьяй шмыгнул покрасившим носом. ─ Иди уже, грейся. Он сделал несколько шагов спиной. ─ До завтра? ─ уточнил он, взглянув на меня с подозрением. Я улыбнулся и кивнул. Он улыбнулся в ответ.* * *
>> (00:01) Завтра уже наступило. Tarjei (00:02) 00:01? Я так и знал, что ты это сделаешь. >> (00:02) Ну вот, я стал предсказуемым. Tarjei (00:04) Скоро доберёшься домой? >> (00:04) Почти пришёл. >> (00:05) Я позвоню? Tarjei (00:05) Я почти сплю. >> (00:06) Ладно. Я тоже сплю на ходу. Доброй ночи. Tarjei (00:06) Тогда поговорим, пока кто-то из нас не уснёт? >> (00:07) Сейчас наберу. Мы проговорили почти два часа на очень и очень соблазнительные темы: о свиных рёбрышках, рыбе на гриле, о лефсе, слабосолёной треске... Мы играли в «кто дольше вытерпит». Слабаком оказался я: сдался и пошёл проведать холодильник. Тарьяя моё поражение до заразительного смеха позабавило.