Без стыда

Tarjei Sandvik Moe (15:41) Хенрик, что за херня? У меня тренировка. «Херня» ─ это он так именовал мои звонки. Разумеется, я психанул, когда сначала проигнорировали мой входящий и после не перезвонили. Ну и давай наяривать ему на телефон, как одержимый мудак. Вообще-то, у меня дело к нему было. Вообще-то, нет, но ведь могло бы! Пусть полюбуется, как я умею наматывать двузначные числа на счётчике пропущенных. Я очень настырный и та ещё зануда. Да если бы эта маленькая задница ответил на звонок, такой «херни», как он изящно выразился, не было бы. >> (15:45) Сегодня же канун Рождества! Какие тренировки? >> (15:49) Иди отдыхай, празднуй. >> (15:50) Ты и так натренированный. >> (16:15) Кто тренируется в праздники? Выпей лучше рождественского рома. >> (16:21) Я вот уже выпил. Бери пример с меня. >> (17:27) Я чёт такой пьяненький… >> (19:45) С наступающим, Тарьяй. Tarjei Sandvik Moe (21:57) Хватит без толку мне названивать. >> (21:58) Я не звонил сейчас. Tarjei Sandvik Moe (21:59) Я говорю на будущее. Что тебе надо? >> (21:59) Я что, не могу позвонить своему приятелю? Tarjei Sandvik Moe (22:01) Мы никакие не приятели. Ты сам это очень доходчиво объяснил. >> (22:03) Насчёт этого… Не бери в голову. В смысле, не зацикливайся на этом. >> (22:19) Возможно, это было грубо с моей стороны. >> (22:23) Я не хотел тебе грубить. >> (22:39) Как проходит праздник? А ответы посыпались, прямо как из рога изобилия. Глаз читать не хватало. Нет, ну это уже наглость, всё, я звоню, я решил. На удивление Тарьяй сразу же взял трубку. ─ Алло. ─ Привет. Как дела? Повисло такое гробовое молчание, что я даже слышал еле уловимые помехи на линии. ─ Было отлично до этого момента. ─ Так и знал, что ты это скажешь. Ты становишься предсказуемым, задумайся. Ладно, на самом деле я хотел спросить, как поживает наша общая знакомая. ─ Я не знаю, ─ ответил он, не уточнив, хотя вряд ли меня понял. ─ Ну я про ёлку говорю. Как она там? Передавала мне привет? ─ Нет. Она о тебе и не вспоминала. ─ Быть того не может. Жаль. ─ Хенрик, тебе чего? ─ Я правда соскучился… по ёлке. Она красивая. И колючая. Я люблю красивых и колючих. Вот это двусмысленность получилась: сочная, дерзкая! Ай, да молодец! С тебя конфетка, Холм! ─ Ты какой-то сонный, ─ заметил я. Ну не верить же, что он не хотел разговаривать со мной. Бред какой-то. ─ Ты спишь? На другом конце послышался приглушённый шум. ─ Спал! ─ резко буркнул Тарьяй. ─ Уже? Погоди… Рождественская ночь ведь. Ты не празднуешь? Снова раздались непонятные фоновые звуки, и Тарьяя вдруг стало слышно отчётливее. ─ Ты что-то хотел? ─ А твои родители тоже не празднуют? ─ Они уехали, ─ продолжал он вяло и картонно отвечать. ─ Как ты уснул в такую рань? ─ Выпил средство от простуды из пакетика. ─ Со снотворным эффектом? Я тоже иногда так делаю, хотя обещаю себе прекратить это. ─ Молодец. Что-то ещё? ─ Хотел узнать, почему ты не празднуешь Рождество? ─ До того, как позвонить, ты не знал, что я его не праздную. ─ Сейчас даже одиннадцати нет. ─ Устал на тренировке, окей? – предложил он версию, которая могла бы меня устроить. ─ Вот! Зачем ходить на тренировку, чтобы потом от неё уставать? ─ Я смотрю, ты дохрена разбираешься в этом. ─ Да какой там разбираюсь, ─ я сделал вид, что не понял его иронии. – В школе на физкультуре со мной вечно происходила какая-то херня. Однажды я упал коленками на собственные пальцы. У меня аж искры из глаз посыпались и ногти посинели. ─ Бедняжка, ─ безразлично прокомментировал он. ─ Ещё как-то раз я надел новые крутые штаны, чтобы покрасоваться перед девчонками, и всё такое. Широкие, огромные такие, хипхопские, с длинной мотнёй, с болтающимися по бокам лямками. Жутко неудобные, и для спорта вообще не катят, но моя крутость была важнее. Ну короче, повис я на брусьях, зацепился длинными лямками за поручень и оставил штаны наверху тренажёра. Вместе с труханами и оставил. Выскользнул из них, как мыльце. Сам даже не понял, как это получилось. И, как ты понимаешь, все увидели мой член. В том числе и препод. Это был мой звёздный час. Пиздец это был, если честно. ─ Ты великолепен. ─ Сказать, что было неловко ─ ничего не сказать. Ко мне потом ещё кличка одна прилипла. Не скажу, какая. ─ Знать её не хочу. ─ Да, лучше тебе её не знать. Я тебе и так не нравлюсь, а если скажу, так и подавно не буду. После воспоминаний о моём голожопом фуроре, я зачем-то подумал, что Тарьяй, должно быть, сейчас в постели. Лежит? Сидит? Что на нём надето? ─ Если это все истории на сегодня, то пока… ─ он прервал мои фантазии на самом интересном. ─ Не, не все. Эм-м-м-м… ─ я манерно задумался. ─ Что бы тебе ещё такого про себя… интересного рассказать… И снова раздался его вымученный вздох. ─ Я кладу трубку. ─ Подожди. У меня последний вопрос. ─ Ну. ─ Видел, как красиво на улице? В трубке «зашуршало» от потока воздуха, что он выдохнул в свой динамик. В ухе стало щекотно, будто Тарьяй сидел рядом и ласкал мне его своими недовольными фырканьями. ─ Это всё? – но он всё-таки выглянул посмотреть: я услышал звук открывающейся оконной рамы. Даже показалось, что я почувствовал пробравшуюся через его форточку морозную свежесть. Ночь выдалась тихой, светлой из-за падающего белоснежного снега и подсвеченных луною облаков. ─ Красиво, ─ скупо, но всё же признал он. ─ Очень по-рождественски. ─ Очень не по-рождественски! ─ Ну да, учитывая нашу обычную погоду, то это прямо какой-то подарок природы. Я мечтательно наблюдал за опадающими тяжёлыми снежинками. Он тоже смотрел на них, где-то там, из своего окна. Это была такая необычная старая романтика, как в чёрно-белом кино. ─ Можно личный вопрос? ─ Смотря какой, ─ сказал Тарьяй мрачно и без интереса. ─ Он совсем уж личный. ─ Ты же всё равно не отвалишь, пока не спросишь. Нагнетание на него не действовало, значит, бесполезно тянуть кота за яйца. ─ Ты… ─ я зачем-то встал и заходил по комнате. ─ Ты с кем-нибудь сейчас в отношениях? Или, может, у тебя есть планы на кого-то… Кто-то приглянулся? У тебя закрытый или открытый статус сердца? ─ Статус сердца? Что за… ─ Не воспринимай в штыки, я, может, совет хочу дать. По-дружески, ─ за последнее стоило выписать себе оплеуху. ─ В таких делах советы не нужны. ─ Вообще-то нужны. Вдруг ты сделал неправильный выбор, и знать не будешь. Есть много нюансов, видимых только со стороны. ─ А как же это «у любви нет возраста, пола и расстояния»? ─ Да, но… ─ «Да, но»? ─ хмыкнул он. ─ Ха! Обожаю у людей это лицемерие «да, но…» ─ Возраста у любви, может, и нет… Но это… противно… ─ Почему? ─ Почему? В смысле, ты считаешь, нормальным встречаться взрослым дяденькам или тётенькам с маленькими девочками или мальчиками? Это пиздец. ─ Продолжай, ─ твёрдо сказал он. ─ Просто не надо встречаться с людьми прилично старше тебя, тем более заводить с ними первые серьёзные отношения. Это чухня полная, лучше тебе не знать. Точнее, если ты уже знаешь, тогда я просто зол. Это не моё хреново дело, но тема острая, мне сложно себя остановить, когда она поднимается. Я снова сел на край стола и тут же встал. ─ Продолжай. ─ Просто понимаешь, мы молодые и многого не осознаём. Мы можем не любить, нас могут выбрать, как просто подходящий, удобный объект. Убедить в правильности этого союза, навязаться. Ты и не поймёшь, как это произошло. Да ещё вдолбят, что это ты всё сам для себя решил, сам сделал выбор… ─ Считаешь меня тупым? Думаешь, меня легко одурачить? ─ Я не считаю тебя тупым. Просто первые серьёзные отношения не должны быть с тем, кто будет тобой манипулировать. Вы должны оба говорить на одном языке, а не только ты заглядывать в рот и внимать старшим. Это неправильно. Не ты конкретно, «ты» ─ это я абстрактно говорю. Подобные отношения прямо какое-то самоутверждение за твой счет. Никаких взаимных чувств к тебе там быть не может, кроме собственичества. Людям старше уже нужно что-то действительно серьёзное, они знают, чего хотят, а ты нет, и это нормально в твоём возрасте не знать, быть в поиске. Тебя могут убедить во взаимности. Убедить в том, что тебе будет на самом деле неугодно, а ты, ослеплённый чувствами, станешь думать, будто действительно хочешь этого. А за ошибки, которые ты совершишь, которые сами по себе нормальны в твоём возрасте, всегда будут попрекать. А ошибки, в которых вы будете виноваты оба, по привычке станут вешать на тебя. Снова в силу твоей молодости. А она твоё преимущество, а не недостаток. Будешь слушать бесконечное «мелкий», «глупый», «зелёный», словно тебе стоит этого стесняться. И это чертовски противно. Всё должно быть не так. Вы должны быть близки, по-настоящему близки. И чтобы это произошло, вы должны были в детстве читать одни книжки, смотреть одни мультфильмы, играть в одинаковые игрушки. Любить одинаковых кумиров. Но если между вами десятки лет, это невозможно. Вам даже пошутить не о чем, у вас разное представление о смешном. Это ни к чему хорошему не приведёт, никогда не приводило, я не знаю таких людей, у которых получилось. А для первого раза это вообще не самый подходящий вариант. И даже если что-то и выйдет, то по-настоящему близкое между вами будет только секс, и то, тебя могут просто использовать… Твою молодость, твои чувства, возрастную чувственность и восторженность. Не смей давать собой пользоваться. Это, блядь, противно. Слушай, ─ я наконец-то сел в кресло, ─ ты только не подумай, что я хлебнул всё это на собственном опыте… Просто я знаю, я за таким наблюдал. И ты, и другие твои ровесники заслуживаете чего-то другого, лёгкого и лучшего, чем стать заготовкой, глиной, чистым материалом… Первый серьезный опыт отношений важен… В общем… Можешь признаться уже, сколько ему или ей? Тарьяй на другом конце перевёл дух, будто это его тут раздирала нарастающая истерика. ─ Тридцать? – подсказал я. ─ Сорок? ─ Кому? ─ Не знаю, кому, меня просто понесло. Я вспылил. Меня бесит такое. ─ Да, ты действительно разошёлся. Я и не заметил, как в пылу тирады общипал страусиный пух с несчастного кресла. ─ Ладно. Рад, если я ошибся насчёт тебя. Я решил, что… Ну неважно уже. Это просто ломает все мои представления о правильности. Вот и всё. Не моё дело, но когда правильность ломается, я не могу удержаться. Тарьяй выждал паузу. ─ Твоя правильность может чувствовать себя спокойно. Мы помолчали, но я почти не ощущал неудобства из-за этого. Только какое-то необычное спокойствие от взаимной тишины. ─ Ладно, извини, что разбудил. Привет ёлке. И до завтра. ─ Пока. Что-то я разнервничался. Рождественский ром или джин должны мне помочь. Эти ребята надёжные и своё дело знают.

* * *

Народ в магазинах закупался на всю катушку. Полные тележки спиртного, просто до ебаных краёв. Сразу так празднично на душе становится от этого. Мне настроение подняли не ёлки и другая новогодняя поебень, а именно эти тележки и довольные лица счастливчиков, везущих к кассам свои «вкусности». >> (9:26) Хэй, хэй. Ну как рождественское утро? Юлениссен уже принёс тебе подарок? Tarjei Sandvik Moe (9:27) Расскажи анекдот ─ проверим. >> (9:29) В смысле? >> (9:30) Я знаю только четыре. Остальные неприличные. >> (9:33) Ладно. Сейчас. >> (9:35) Встречаются два приятеля. Один второму говорит: «Пригласили с другом девушку на секс втроём! Выпили, потрахались, потом опять выпили, потом потрахались! Клёво провели вечер!». «Ого! Бедная девушка!» – пожалел второй. «Какая девушка?» – спросил первый. «А, девушка… Она не пришла». Tarjei Sandvik Moe (9:36) Кажется, Юлениссен ещё ничего не подарил. >> (9:38) Не понял… >> (9:40) А-а-а. >> (9:40) Вот ты засранец! Надо же было вспомнить самый пидорастический анекдот. Для пущего эффекта не хватало в сопровождение к нему отправить какую-нибудь песню Рики Мартина. >> (9:41) Правда не смешно? >> (9:44) С этого анекдота ржали даже натуралы. >> (9:47) Это тоже прикол, если что. >> (9:50) Почему ты не возмутился насчёт «даже натуралы»? >> (10:04) Юлениссен в течение года может принести подарок. Так что, я не безнадёжен. >> (10:07) Просто в детстве всегда ждал подарок уже наутро, хотя и написал письмо накануне. >> (10:08) Да. Я раньше не знал, как устроен Юлениссен. Tarjei Sandvik Moe (10:09) А сейчас ты, блядь, знаешь! >> (10:09) Вау, он ответил! Не, и сейчас не знаю. >> (10:10) Но в детстве я думал, что почтовые ящики работают напрямую с адресатом. >> (10:10) Кидаешь в ящик конверт, и он сразу, по какой-то потайной трубе попадет в руки тому, кому отправил. >> (10:12) Ещё я не знал, как устроены светофоры. Tarjei Sandvik Moe (10:13) Тяжёлое детство. >> (10:13) Не говори. Tarjei Sandvik Moe (10:14) Игрушки, прибитые к полу. >> (10:14) К потолку! :`( >> (10:15) Я думал, откуда светофоры знают о движении машин. >> (10:17) Я был тупой, согласен. >> (10:18) Знаю, о чём ты подумал. >> (10:19) Что я и сейчас тупой. Tarjei Sandvik Moe (10:21) Тебя за язык никто не тянул. >> (10:23) Пошутил бы про язык, но не буду. У меня нет чувства юмора. А эта шутка ─ жопа, какая неприличная. Tarjei Sandvik Moe (10:56) У меня уроки, можешь перестать звонить уже? И в идеале ─ не писать ещё. >> (10:57) Какие уроки? У тебя каникулы. Совсем меня за тупицу держишь. Tarjei Sandvik Moe (11:00) То есть, тренировка, я хотел сказать. >> (11:01) Может, лучше, репетиция в театре, Тарьяй? >> (11:01) Вот пиздишь же мне. >> (11:03) Вечно мне пиздишь. Маленький пиздун. >> (11:04) Пиздёшник. >> (11:04) Маленький пиздец. >> (11:05) Сука, как правильно сказать-то? >> (11:08) Да бля, я забыл, что нельзя тебе писать. >> (11:08) Больше не пишу. >> (11:08) Не отвлекаю. >> (11:18) Слушай, а зачем столько тренироваться? >> (11:20) Рождество, а он тренируется. >> (11:24) Всё тренирует и тренирует свои булки. Дай уже отдохнуть им чуть-чуть! >> (11:29) Праздник же. Великий, семейный. Tarjei Sandvik Moe (11:47) Это не твоего ума дело, кретин! Если ты сейчас же не прекратишь доставать меня своими идиотскими праздниками, я тебя блокну. Ого! Нокаут! ТКО, Сандвик Му! Туше! Баста! Похоже, болевая точка найдена. Ну, два и два сложить было несложно. По неизвестным причинам Тарьяй остался один на праздники, его родители куда-то свинтили, и он от безысходности заглушал тоску на тренировках. Любого человека в такой ситуации стало бы жаль. Особенно милого, колючего и привлекательного Сандвика Му. Сначала пинает весь праздничный день мячи, пока остальные пинают хуи, а вечером сидит один-одинёшенька, а глаза такие грустные-грустные, красивые такие. Пялится в телек или телефон, подпирает щёку. У меня аж сердце защемило. Ну какого хрена, спрашивается, ты его заёбывал своим Рождеством? Вечером на свой страх и риск быть блокнутым, я снова набрал Сандвику. Трубку он взял мгновенно, мы даже поздоровались теплее, чем обычно. Практически дали зелёный свет, можно было не переживать, чувствовать себя спокойно и нести всякую пургу. ─ Сижу на балконе, курю сигареты, ─ вальяжно растягивал я звуки. Чувствовал себя итальянским мафиози с зализанными назад волосами и сигаретой в зубах. Для истинной авторитетности ещё и закинул скрещенные ноги на подоконник. ─ Мне иногда хочется сигарет, знаешь. Хотя, откуда тебе знать, ты ещё маленький. ─ Моя сестра учила меня курить. ─ Хорошая сестра. Научила? ─ Да, у меня получалось. Но я так и не втянулся. По вечерам ледяной принц оттаивает, решил я. Видимо, второй вечер одиночества он не вытерпел бы, поэтому и дал слабину. Особенно когда все вокруг как назло «вместе и рядом», празднуют и дразнят своей навязчивой душевностью и прочей рождественской мишурой. ─ Я слышу, как ты куришь, и мне тоже хочется, ─ признался Тарьяй. Я со вкусом выдохнул клубок дыма в трубку. ─ Твоя мама знает, какие плохие вещи ты творишь на её балконе? ─ Давно не слышал подобных фраз, — посмеялся я. — Не. Она вообще не знает, какие штуки видел этот балкон. ─ Не хочу это слушать. ─ А придётся. Здесь я впервые подержал девушку за… ─ О, захлопнись! ─ Я хотел сказать, за коленку. Она была идеальной девушкой: светила красивыми коленками и молчала. Прелестно просто! ─ Как тебе повезло. ─ Взамен она захотела тоже кое к чему прикоснуться... ─ Да захлопнись! ─ Всего лишь к моему джойстику. А потом у нас был секс втроём. ─ Ясно, мне уже пора... ─ Жаль. Я хотел рассказать, как мы трахались втроём: я, она и моя приставка. Мы реально заездили мою приставку за весь день, она чуть не сдохла от перегрева. Мне двенадцать было, чем, ты думал, мы занимались? ─ Ты не уточнял возраст. ─ Ладно, ты меня раскусил. У меня ещё не было секса втроём. Как-то не повезло. ─ Лузер. ─ А у тебя, что ли, был? ─ Сейчас я тебе всё расскажу, ага. ─ Да ладно, не делай вид, что был. Это ж доверять надо, а на тебя это вообще не похоже. ─ Ты меня знаешь? ─ Ну уж предположения строить могу. Вот сужу по себе: нужно найти третьим парня, которому бы доверял. На секс с двумя девушками и не рассчитываем. Так вот, найти парня, который бы нравился, хотя бы немного. С которым будет комфортно. В общем, это сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я бы тебя взял третьим, но ты ещё маленький для таких развлечений. ─ Когда придёт время, я спрошу твоего разрешения, мамочка. ─ Папочка! Нет, я тебе сразу говорю, нельзя. ─ Тебе можно, мне нельзя? Заебись. ─ Ну ладно тебе, не ревнуй. ─ Я не… ─ Кстати, будешь ревновать меня к партнёрам или партнёршам по новым фильмам? ─ Раскатал губу на новые фильмы. И нет, не буду. ─ А я тебя буду. Я всех своих девчонок из школьных постановок ревновал. Как-то раз одной перед выступлением с туфель ремешки срезал, чтобы она не могла выйти на сцену и сидеть у другого на коленях. Ну, я был уверен, что план безупречен. ─ Тебе за это вставили пиздюлей, я надеюсь? ─ Надеется он. Неа, никто не узнал, чьих рук эта наглая афера. Сейчас бы я не трусил, и напакостил в открытую. Смысла в мести исподтишка вообще нет. И ещё сейчас я обрезал бы не девчонке ремешки, а что-нибудь другое своему сопернику. Видишь, я поумнел. ─ Да что ты! ─ Не хочешь рассказать, как так вышло, что ты остался один? ─ иногда эффект неожиданности, скачки с темы на тему срабатывает в твою пользу. ─ Что рассказывать? Они уехали, ─ даже не произнёс вслух «родители», и ещё без промедления понял, куда свернул наш разговор. ─ Ладно, как хочешь. Но ты не грусти. ─ Я и не грущу! ─ Надеюсь, именно я на это повлиял сегодня. ─ Надейся. ─ Я старался тебя развлекать. За тобой должок. ─ Да. Сейчас. ─ Ура! ─ Придурок. ─ Ты такой кокетливый. ─ Хенрик. Понимаешь, ты достал! ─ Вот как ты видишь? Я ещё ничего не доставал пока. ─ Боже, блядь. ─ Оу, оу, пошутил я, пошутил. Прости-прости, не заводись. Глупый пошловатый юмор, признаю. Всё, всё, окей? Ладно, доброй ночи, да? ─ Да. Отключаюсь. Уф, вот это ночка предстоит сегодня, спать буду, как младенец, после такого теплейшего пожелания. ─ Доброй ночи, сладенький. Да. Кажется, я это сказал. Не кажется. «Сладких снов» и «доброй ночи» сами собой объединились, и родилось нечто среднее. Но с языка слетело так легко, будто это давно привычная мне фраза. Разъединение произошло мгновенно, и я не услышал реакции Тарьяя.

* * *

>> 31.12.2016 (12:31) С наступающим Новым годом. Проведи этот год так, как хочешь ты, пусть он станет твоим, получи от него только кайф. Будь в гармонии с собой. Просто живи. Много не пей сегодня, помни, ты несовершеннолетний, алкоголь разрушает молодой организм. Постскриптум: после полуночи у одного общего приятеля собирается большая компания. Марлон знает его, он скинет тебе адрес. Если вдруг ваша тусовка станет тухлой, приходите. Если не захочешь называть мое имя, скажи имя Марлона, вас пропустят. Он обещал прийти. Но если он, всё же, передумает, то я там точно буду. Заглядывай, мне будет приятно тебя видеть. Мне делать приятно не обязательно, просто там будет круто. Постараюсь не подходить к тебе и не портить настроение. Это единственное, что я написал ему за всю неделю. Не то чтобы я взял паузу. Да, на работе были запары, но не до такой степени, чтобы я не нашёл времени с ним связаться. Просто у Сандвика Му, видимо, гребаные тренировки круглосуточно-беспрерывны, раз он не выделил и минуты, чтобы мне перезвонить. Собрались мы, как и запланировали, после полуночи. В новогоднюю ночь всегда, стоит пробить курантам свои двенадцать ударов, опускается какая-то меланхолия. Конечно, можно и нужно праздновать дальше, но как только долгожданная минута наступления нового года заканчивается, новогоднее волшебство сразу же тает, растворяется. Похоже на отходняк от травки. Даже снег на улице после полуночи превратился в грязную слякоть, и потёк реками по дорогам. Компания у нас получилась разнокалиберная. Часть была старше меня, они пили вино из больших бокалов, и не спешили убиваться в хлам. Разговаривали друг с другом и смеялись с каких-то своих «взрослых» шуток. Поэтому молодая компашка новичков выделилась сразу, как яркие принты на строгих костюмах. Давид и другие одноклассники Тарьяя принесли с собой коробку пива. Они немного растерялись, оглянувшись по сторонам. Предвкушали кураж и неадекватную синьку, пьяные лица и полутёмную интимную обстановку комнат, а увидели почти интеллигентное собрание, мягкий свет торшеров и практически идеальный порядок кругом. Ну и, конечно же, был он. Пришёл. Сиял, как золотко своими пьяненькими глазами. Увидел меня и сразу брови нахмурил. И не узнал меня поначалу в белом свитере и с новой причёской. Я обещал не подходить, но зато через весь зал поприветствовал Тарьяя самодовольной улыбочкой. Спасибо, рад, что ты принял моё приглашение. В ответ он выразительно стрельнул гневным взглядом, чтобы я сию минуту прекратил на глазах у всех творить всю эту херню. Но я ведь просто действительно был рад его видеть. Он почти не двигался никуда, сидел в углу со своими, что-то лениво обсуждал. Я был почти каждую минуту занят, успел поучаствовать везде, где мог, даже оказал помощь с фейерверками. Пообщался с новыми людьми. Первый Новый год, который я запомню. Как встретишь, так и проведёшь, и, наверное, добрый Юлениссен сделает мне хороший подарок за то, что я не напоролся в хламищу, а вёл себя, как хороший мальчик. Краем глаза я следил за Ти, чтобы их компашку не обижали, не смущали (этого и не произошло бы, но я все равно следил). Или чтобы они от скуки не ушли. Но они просидели весь вечер за столом своей бандой и просто надирались. К утру свет в комнате смешался с рассветом, и стало казаться, будто помещение залито синим неоном. Все понемногу рассасывались по домам или на другие вечеринки. Помещение пустело, музыка становилась тише, а атмосфера полусонной. Теперь, когда все почти разошлись, стал виден весь скопившийся за ночь срач на полу и мебели. Тарьяй присел на диван, и принялся наблюдать за другими. Я не выдержал и тоже примостился на другой, параллельно примкнутый диван. Мы оказались спиной к спине. Я чувствовал идущее от Тарьяя тепло. Нарочно задел своим затылком его. Уложил плечи на спинку дивана и погладил дернувшийся палец Тарьяя своим. Но мы не заговорили. Скоро появился Давид и позвал Тарьяя за собой. Они собирались уходить. Тот встал, и, не попрощавшись, просеменил к выходу. Прежде чем вошёл Давид, мне показалось, Ти повернул голову и хотел мне что-то сказать. Наверное, что-то хорошее: Новый год, можно было и помечтать немного.