Сладости

- Это мне? – скрывая удивление, спросила Мирабелла Окделл, принимая из рук служанки корзинку с пирожными. - Да, госпожа, - поклонилась девушка. - И от кого же? – сузила глаза герцогиня. - Не могу знать, госпожа, посыльный вручил и тут же ускакал, я и слова сказать не успела, - потупилась та. - В какие цвета он был одет? - В чёрном плаще, госпожа, больше ничего не разглядеть было. Прикажете унести? - Нет, оставь. Можешь идти. Служанка поклонилась и поспешила на кухню, сплетничать. А ну как хозяйка ухажера завела? Хотя она-то? Девушка прыснула в кулачок и распахнула дверь кухни, предвкушая бурное обсуждение. Оставшись один на один с корзинкой, Мирабелла призадумалась. Нахмурив тонкие брови, она и так, и эдак прикидывала версии, но ответ всё не находился. Подарок от детей? Вариант даже не рассматривался как стоящий. Попытка отравить? Вполне возможно, но кто и почему именно сейчас? Подарок от воздыхателя? Вдова гневно фыркнула и поджала губы. Она – Человек Чести и останется верна своему мужу! Так заповедовал Создатель! «А жаль», - добавил ехидный внутренний голос. Герцогиня поскорее отставила злосчастную корзинку. Нет, сладости она любила, но давно отказалась от них в угоду Создателю и плачевному финансовому положению Надора. К тому же это даже неизвестно, от кого, нельзя быть такой безрассудной и идти на поводу у минутной прихоти! Но пирожные выглядели просто бесподобно – аппетитное тесто, воздушный крем, а запах-то какой! Будто только со стола какого-нибудь Колиньяра! Не дав червячку сомнения подточить свою твёрдость и незыблемость, Мирабелла Окделл резко дёрнула за шнурок звонка. Усладе навозников не место в доме святого Алана! Но Враг продолжал испытывать верную рабу Создателеву, явно вознамерившись одержать победу – корзинки с пирожными стали появляться каждый день. Загадочного черного всадника всё никак не удавалось поймать и расспросить, так что все обитатели Надора упоённо строили догадки. Кандидаты были самые разные – Эпинэ, Давенпорты, Савиньяки, Берхаймы, Манрики и даже кэналлийцы. Последний вариант особенно нравился женской половине. А ну, как сам герцог Алва искупает свою давнюю вину? Мысль, что их обитель, хоть и тайно, посещал Первый Маршал Талига, не давала покоя надорцам вот уже несколько недель. Вдова почти святого Эгмонта о теориях прислуги осведомлена не была, а свои держала при себе, так что по замку бродили самые разнообразные слухи. Конечно, яда в пирожных не было, иначе половина жителей Надора уже была бы мертва (неужели герцогиня и впрямь думала, что эти восхитительные пирожные можно просто взять и выкинуть?). Однако, с каждым днём Мирабелле было всё труднее расставаться со сладостями, и однажды она – о ужас! – поддалась искушению и припрятала одну кремовую корзинку. Мысленно обругав себя и неизвестного дарителя (для верности несколько раз), и убедившись в тщетности сего действа, герцогиня Окделл сдалась, вздохнула и откусила маленький кусочек. Результат превзошел все ожидания. Мягкий коржик с нотками ванили и корицы, невесомый, тающий на языке клубничный крем и шоколадная крошка сверху по отдельности запросто могли очаровать, а все вместе и вовсе сводили с ума. Мирабелла прикрыла глаза, наслаждаясь послевкусием. Весь окружающий мир с его печалями и невзгодами отступил куда-то за клубничный туман, остались только удовольствие и радость. Страшно подумать – последний раз она ела пирожные, наверное, еще будучи девицей Карлион. Нежное клубничное наслаждение словно вернуло женщине позабытую радость и лёгкость. Пусть ненадолго, но всё же. «Девочкам понравится», - промелькнула шальная мысль. Открыв глаза, герцогиня обнаружила, что съела всё запретное лакомство. Недовольно поджала губы и через секунду слизнула с них остатки крема. Даже если там и был яд, оно того стоило. Но себе в этом вдова, конечно же, не призналась. К вечеру Мирабелла Окделл ужасно сожалела о своём грехе, в честь чего объявила в Надоре внеплановый постный день. Проведя полночи в молитвах, она легла спать с твёрдой уверенностью не поддаваться искушениям Леворукого. Но наутро снова не смогла устоять перед восхитительными пирожными, на сей раз – малиновыми с нотками цитруса. Надорцы весь день удивлялись непривычному благодушию хозяйки. Через несколько дней герцогиня перестала противиться неизбежному и позволила дочерям по одному пирожному. В конце концов, должно же и в их жизни быть место небольшой радости! Благодарные улыбки девочек были ей наградой. Спустя какое-то время жизнь в Надоре неуловимо изменилась. Мирабелла стала чаще улыбаться, дети повеселели, даже сам замок стал как будто светлее и уютней (может, потому, что в нём, наконец, сделали генеральную уборку и сменили шторы в жилых помещениях?). Обиталище Повелителей Скал больше не казалось склепом-монастырём. Однажды к гонцу с корзинкой пирожных вышла сама герцогиня Окделл. Был довольно солнечный день, вместо обычной тёмно-серой вдовьей вуали она накинула чёрную мантилью (внезапно нашедшуюся в позабытом сундуке). Но кроме этого было в её облике ещё что-то изменившееся – то ли глаза потеплели, то ли губы не поджаты в обычной скорбной мине, то ли лёгкий румянец на щеках заиграл… Всадник счёл это тем самым подтверждением и вложил в корзинку запечатанный конверт. Пылинки танцевали в солнечном луче, падавшем на исписанный лист дорогой кремовой бумаги. «Эрэа Мирабелла, мы несказанно рады, что наши действия возымели успех, подтверждением чему является то, что Вы читаете это письмо! – гласили первые строки, выписанные незнакомым красивым почерком. – Надеемся, пирожные принесли Вам настоящее удовольствие. Мы готовили их сами, по старинному родовому рецепту. Что вовсе не так сложно, как может показаться. Эта чудесная идея принадлежала знакомой Вам Луизе Арамоне, которая сейчас пребывает у меня в гостях. Приглашаю Вас с дочерьми в Савиньяк отведать черничные пирожные, мы будем весьма рады Вашему обществу! Прошу, не сердитесь на эрэа Луизу, она не сообщила мне о Вас ничего предосудительного, как Вы могли бы подумать. Жду Вашего ответа. С уважением, графиня Савиньяк. P.S. Прилагаю притчу о Розе, лишённой любви, и эгоистичном Садовнике, чуть её не погубившем. Иногда меня посещает вдохновение».