Внимание: Кардифф впереди

Максвеллу показалось, Тошико и пятый не очень удивились тому, что они вернулись. Неужели все знали, что ничего не произойдет? Даже одежда, которую он оставил, все еще лежала на месте сложенной, хотя пятый что-то сказал про «сразу же постирать». Усталость от поездки отупляла. Запах резкого и неприятного в телеге вызывал головную боль, и избавиться от него было хорошо. Или нет? Чужаки куда-то ушли, наверное, решать, что же делать дальше и придумывать другой способ, как им вернуться назад. Рассматривая его обеспокоенное лицо, Бык наклонился и терся своим носом о его , пока тот не улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? — Кунари отпустил его, задвигая свою секиру за диван, и сел, забрасывая ногу за ногу. — Нормально. — Хочешь перепихнуться? — Вообще-то я еще здесь, — укорил того Блэкволл, не закончивший с переоблачением в клетчатую рубашку. — Не беспокойся, ты нам не мешаешь. Страж покачал головой и отвернулся. — Не хочу, — покачал головой Инквизитор, когда Бык вновь взглянул на него, ожидая ответа. — Хм. — Тот откинул голову назад, рассматривая его. — Что-то в тебе все равно есть блестящее. — В каком это смысле? — Что-то, — он тихо замычал, — довольное. Обычно ты такой, когда у тебя настроение. — Нет. Не на самом деле. — Я так и не трахну тебя без метки, м-м? Может, без нее ты совсем другой? Блэкволл отчаянно зашумел доспехами из другого угла. Тревелиан забрался на диван рядом, но не слишком близко, чтобы это можно было расценить за какой-нибудь намек. — Я могу сказать тебе кое-что? Кое-что, пока их нет. — Он сложил руки на животе, поглядывая на Стража. Но его он не боялся. — Я… — он вздохнул, — я не хотел, чтобы метка сработала. Там. И теперь мне кажется, что ничего не вышло из-за меня. Из-за моего нежелания. — Но почему? — Потому что я… — Максвелл опустил голову, рассматривая свои руки, — рад, что мы здесь. Что мы можем остаться. — Можем? — Тут… — он закусил губу, не зная, как объяснить, — мир. Нет… демонов. Нет ничего… такого. Здесь тепло и… хорошо. — Ты как свою задницу описал. Инквизитор пихнул его коленом в бедро. — Но ты же понимаешь, о чем я? — Я понимаю, — ответили сбоку. Тревелиан обернулся к Блэкволлу. Застегивая последние пуговицы, тот не спешил поднимать глаза. — Здесь совсем другой мир, — помолчав, сказал он. — И он не кажется хуже нашего. Здесь столько всего, что можно осмотреть и изучить. Например, электричество. Так они называют одну из своих магий. Я узнал об этом вчера, когда пил чай с… м-м. — Ты хочешь остаться из-за нее, — констатировал Бык, не ждя окончания его реплики. Блэкволл нахмурился, но не стал отрицать. — Она… необычная. Самая необычная из тех, что я видел. И она близкая. И даже если это ничего не значит, я бы просто хотел узнать ее лучше. — Чтобы это что-то значило, нужно об этом сказать или хотя бы намекнуть. — Уж твои-то намеки самые прозрачные. — Блэкволл даже рассердился. — Дай угадаю, как это было. Пришел к Тревелиану в кабинет, бухнул свое хозяйство ему на стол и спросил: «Интересует?» Он действительно немного обиделся на то, что его позывы к изучению этого мира свели к интересу к Тошико, но рожденная им метафора заставила Максвелла закрыть рот руками, чтобы удержать смех. За исключением мелких деталей, так все и было. — Ага, — тут же подтвердил Бык. — И это сработало. Посмотри на него. Он со мной. Страж только вздохнул, отворачиваясь. Успокоившись, Инквизитор подвинулся к Быку, кладя голову на его плечо. — Ты тоже хочешь остаться? — с надеждой спросил он. Он знал, что хочет. И вряд ли дело было в только в игральных картах. Но все здесь дышало чем-то иным, новым, таким прекрасным. И даже в то время, как они с Блэкволлом терялись, кунари всегда находил повод радоваться тому, что представало перед ними. Еще утром тот пытался погладить дракона, но тот вскрикивал и хлопал на него крыльями, норовя клюнуть. Но он все равно был в таком восторге. — Нет. Тревелиан сел, заглядывая ему в лицо. — В каком смысле нет? — Он нахмурился. — Ты же… тебе же… так все понравилось. — Ага. — Карты. Еда. Дракон. И простыни. — Ага. — Бык невозмутимо пожал плечом. — Это да. Но дома лучше. Максвелл ощутил непонятную досаду. Пусть этот ответ не значил так много (конечно, значил), это было то, чего не мог понять. — Там демоны, — кунари прикрыл глаз, вспоминая, — это плохо. Но их можно убивать. Как и прочих гадов. Это хорошо. — Для тебя жажда убивать сильнее желания жить, будучи уверенным в безопасности? — хотя кого он спрашивал, конечно, да. — Мы оттуда, — задумчиво протянул тот. — Там наши друзья. Товарищи. Дом. Все наше. А тут из моего только ты, да штаны. Наше место. Инквизитор обнял себя за плечи. О, Создатель, как же Бык был прав. Ему не нравилось, когда он сам оказывался не прав, но он, по крайней мере, мог понять, почему. Он рассматривал свою руку, такую обычную и безвредную. Без метки Тревелиану было так хорошо. Спокойно. Он мог быть уверен, что она не поглотит его на следующий день. Но эта уверенность — единственное, что у него было. Он не знал, что за стенами этого здания. Не знал, как передвигаются телеги без лошадей. Как светятся эти маленькие коробочки. Но знал, что без метки, без Инквизитора, с той стороны будет хуже, чем с ним. Могло ли это быть исключительно его решением? Он поцеловал тыльную сторону ладони Быка и благодарно погладил ее. Решения по ту сторону дверей принимались. … Джек выпил еще одну чашку кофе и отставил ее на овальный стол. Скрещивая руки, он обратил свой взор к монитору, где сборным образом из кусков имеющейся информации были представлены все трое пришельцев. — Я знал, что ничего не выйдет, — протянул Оуэн, и Гвен на этот раз не стала перебивать его. Молча она сидела с другой стороны стола, положив подбородок на руки. — Какие у нас варианты? — Харкнесс был уверен, что не вкладывал ничего особенного в этот вопрос, но Гвен все равно поморщилась, будто он уже предложил что-то ужасное. — Я набросал, — Ианто робко кашлянул, — список мест, куда их можно будет пристроить. В нашем обычном приюте будет довольно сложно адаптировать такую форму жизни как Бык. — Ты осознаешь, что мы имеем дело со средневековыми — практически — пришельцами, привыкшими там у себя убивать? — напомнил ему Оуэн. — Не убивать, — встряла Тош и опустила глаза, — но сражаться и… одерживать верх над беззаконием и жестокостью. — О, посмотрите, кто заговорил. Это тебе этот твой сказал… рыцарь? Сато сверкнула на Харпера глазами, но, как и всегда, смолчала. — Так и что с Быком? — вернул их к изначальному Джек, заглядывая в блокнот Джонса. — Его вид не может остаться незамеченным даже в предложенных тобой местах. — Ну, — тот пожал плечами, — если спилить ему рога и регулярно наносить тональный крем для фиксации оттенка кожи… — Ты думаешь, он так легко дастся? — усмехнулся Оуэн. — А ты думаешь, будет выбор? Гвен с беспокойством провела рукой по волосам. — И кто будет тем, кто скажет им об этом? — вздохнула она. — Эй. Почему вы все на меня так смотрите? Она замычала и положила лицо на стол. Как обычно. … Тревелиан поднял голову. Закрыв за собой дверь, из-за которой появилась, Гвен — он теперь был уверен — прислонилась к ней спиной, спрятав за собой руки. Качнувшись, она собралась и направилась к ним. Он полагал, не с самыми хорошими новостями. — Вы что-то решили? — сразу же спросил он, потому что она не торопилась заговаривать. — Да, мы что-то решили. Гвен пододвинула к себе одно из этих демонических устройств, о которых поведал Блэкволл — сиденье на колесах. Безбоязненно устроившись сверху, она сложила руки между коленей и окинула всех троих глазами. — Я раньше работала в полиции, — произнесла она так, будто они знали, что это, — и мне всегда приходилось сообщать плохое родственникам. Никогда не знаешь, кому лучше все сообщить прямо, а кого стоит сначала подготовить. — Мне начинает казаться, что вы с боссом родственники. — Бык упер указательный палец в висок, смотря на нее. — Давай без этой дипломатии. Все и сразу. — Тебе придется отпилить рога. — Что-о-о?! — Это если кратко. — Она выставила вперед ладони, словно открещиваясь от идеи. Максвелл потерся коленом о бедро яростно сопящего кунари. Помогало, но не особенно. — Пожалуй, нам все же понадобится немного подробностей, — тактично сказал он. Женщина напротив вздохнула еще тяжелее. — Мы… не хотели сообщать об этом сразу, но вы не первые пришельцы, которые оказались в нашем времени. — Вы что-то упоминали об этом. — Да. И… — Она подняла глаза. — Еще никого не удавалось вернуть. У нас нет ни… магии, а технологии еще не дошли до такого уровня, чтобы мы смогли это совершить. Мы не можем управлять Разломом… как вы управляли, вероятно, там. — Но что же происходило раньше? — Стандартная процедура, — кивнула она. — Если пришельцы не сильно выделялись среди человеческой массы, мы помогали им адаптироваться и предоставляли самим себе. — Что это значит? — нахмурился Инквизитор. — Они оставались здесь. — Но если… если они выделялись среди человеческой массы? — Ну. С этим сложнее. Может, Тревелиану и понравилось бы, что все так оборачивается. Раньше. Но сейчас он чувствовал себя загнанным в ловушку. Она говорила что-то, что-то про «ассимилироваться под остальной человеческий контент» и отпиливание рогов, а Бык отвечал «нет» на каждое ее предложение. — Но если нет других вариантов? — Она вздохнула, потому что сама устала объяснять. — Мы не можем держать вас на базе вечно. Это была только временная мера. Самое большее, что мы можем предложить — помощь в адаптации и место, где вы сможете дальше жить без пристального внимания общества. Есть одно место на Мэне, это остров, там есть несколько удаленная ферма и… условия болеее-менее комфортные. Правда, комары там местами такие, что хоть из арбалета отстреливайся, но это норма. Не пришельцы. Мы проверяли. Гвен продолжила говорить, но в голову Максвелла уже ее слова не поступали. Мэн. Комары. Отстреливаться. Стрелы. И последний туман в памяти, рожденный путешествием, истончился, показывая знакомое лицо. О, Создатель. — А может быть, — он перебил ее довольно грубо, но не чувствовал себя виноватым, потому что его мысль была важнее, — что Разрыв просто не сработал с первого раза? — Конечно, есть такая вероятность, но вряд ли. Все условия, что и в первый день, были соблюдены. — Не все. Гвен посмотрела на него. — Нас было не трое. …

Некоторое время назад

«Вот фигня-то», — подумала Сера, осознавая себя в темноте. Она не любила тьму и спокойно себе отдавала в этом отчет. Кто-то мог сказать, что тьму боишься не за саму ее сущность, а потому, что пес его знает, что она может скрывать — демонов ли, коварных магов крови, а то и вообще окажется задницей дракона, в которую они влезли вместо пещеры. Но эльфийка знала точно — это все потому, что тьма противная. Густая, как чернила, пачкающаяся, ложащаяся на все, поглощая цвета и краски. Хотя вероятность демонов и драконьей задницы никто не отменял. Сера пошевелилась и встала на четвереньки. На четвереньках в темноте передвигаться было в любом случае безопаснее — меньше шансов на что-нибудь наткнуться и шандарахнуться вниз. Из неприятного было то, что она все же наткнулась — на довольно мерзко пахнущее тело твари. Тело было еще теплым. Было ли это связано последующее с тем, как наэлектризовался воздух, пронзаясь зелеными вспышками, или это просто Разрыв выбрасывал кого-то вновь, но эльфийка поступила умно — подскочила и дернулась вперед от греха подальше. Еще не хватало, чтобы она встречалась с демонскими задницами без оружия. Стена оказалась совсем близко. Сера чудом не врезалась в нее лбом. На проверку это была даже не стена, а весьма такие ворота. Когда она толкнулась, одна из створок приотрылась, внося тонкую полоску дневного света. Вариантов по своему спасению от демонодыры у нее было немного — один. Колотиться что есть мочи, пока дверь не откроется, потому что ну его нахрен. Замок велению усилий эльфийки не поддался, но зато проржавевшее крепление проушин все же сжалилось над ней. С кряканьем гвозди вышли из своих насиженных мест, и Сера выскользнула наружу. Тяжело дыша, она прислонила дверь назад, чтобы та хоть ненадолго сдержала угрозу, и дала стрекача подальше от этого проклятого места. … — Эльфийка в городе. — Оуэн шлепнулся лицом о собственную ладонь и посмотрел в потолок. — И долго вы это собирались скрывать? — Я вспомнил об этом только сейчас, — в очередной раз сказал Инквизитор. И хотя Харпер слабо представлял, как можно было забыть о такой незначительной подробности, объяснение Джека про помутнение в памяти при путешествиях сделало его жизнь немного проще. — Говоришь, она была размером с человека? — уточнил Харкнесс на всякий случай. Инквизитор пожал плечами. — Не очень. Возможно, меньше, чем она. — Он кивнул на Гвен. — А у нее были крылышки? — спросила Тошико и быстро замолчала, словно укоряя себя за любопытство. Но ждать ответа не перестала. — Почему… — Тревелиан потер себя между бровей, — почему у нее должны быть крылышки? — Ну, вроде у эльфов есть крылышки. — У этой не было, — перебил Бык. — Лицо, конечно, у нее странное, но в целом такая же эльфийка, как и все остальные. Тонкие ноги, худые сиськи, маленькая задница, желтая голова. — Желтая голова? — Блондинка, — подсказал Джек. — Под это описание подходит почти вся молодежь девяностых, которые косили под Кейт Мосс, — брови Гвен взмыли вверх. — И как нам ее найти? — Мне кажется, — Тошико отвернулась от своего монитора, разворачиваясь к ним, — что-то, что вы сочли остаточной энергией разлома, могло быть следом ее перемещений. Мы не обратили на это внимания, потому что не считали, что гостей из… другого мира больше. — Мы можем отследить ее? — капитан оперся руками о ее стол, рассматривая карту. — Вот до этого места, здесь связь теряется. Все, даже пришельцы, посмотрели на монитор. — Что это? — спросил Инквизитор. — Этот квадратик? — На пересечении этих улиц находится салон для стрижки собак и кафе «Бавария». — Я бывал там, — припомнил Оуэн. — Отличное место. — В салоне? — ехидно спросила Гвен. — То-то я смотрю, хохолок у тебя стал выглядеть лучше. — Очень смешно. — А это не в «Баварии» случайно такие сдобные официантки с глубо-о-оким декольте? — Джек, кажется, тоже там бывал. — Я и говорю, отличное место. — Сера бы определенно побывала там, — подтвердил Тревелиан. Остальные с интересом переглянулись. … Сера понятия не имела, куда попала. Кажется, это было новой уловкой тевинтерцев-фигинтерцев. Или магов-крови. Или тевинтерских магов крови. Почему-то ощущения, что она находится в Тени, не было, но все вокруг было настолько нереальным, что даже она раскусила — этого места не существует. Во-первых, цветные безлошадные телеги. Это вообще ни в какие ворота. Ну как может повозка передвигаться без лошади, м? Ну, нет, этим мажкам ее не обмануть. Во-вторых, одежда. Все были одеты как-то странно. Как-то коротко и как-то липко. Сера была почти уверена, что вчера был июль, но почему-то на улице было холодно. И тем не менее, никто не торопился одеваться в шубы. Какие-то короткие куртки, какие-то мизерные юбки и чулки, всюду чулки. Даже мужчины ходили в чулках. Эльфийка немного смутилась чужих взглядов, хотя уж что-что, а это было на нее не похоже. Потом она поняла, в чем дело. Вокруг — ни одного эльфа, ни одного гнома, даже кунари не было. Наверное, она попала в какое-то особое человеческое место. Правда, представителя некоторой другой расы она все же встретила. Кажется, это была самка. У нее были такие огромные губы, а ресницы вились в кольца. Она сказала: «Че пялишься?» — и устремилась вперед. А еще повсюду висели картины. Сера не считала себя особой окультуренной, но картины-то видала. У Инквизитора были картины. С травой там, полями, речками. Одна с кораблем. Пару раз ему дарили и его портреты, и тут уж эльфийка совсем ума не могла приложить — на кой-ему его же рожа? Каждый день в зеркале и так видит, а тут еще и в раме. Она решила, что это какие-то его загоны, и тоже решила сделать приятное, нарисовав его на стене таверны в ню с писькой наперевес. Уж она-то ему польстила. Хоть Тревелиан и сразу же попытался стереть ее шедевры, успевшие их лицезреть смотрели на него еще долго с уважением. Но картины тут были совсем другие. Прямо очень-очень похожие на реальность. Таких талантливых художников Сера еще не видела. И ей нравилось, что они рисовали! В основном это были женщины в минимуме одежды, лишь иногда мужчины. И еда. Но зачем же было вешать это все на улице? Эх, она бы вот ту мадам в корсете лучше бы к потолку у себя прибила. Эльфийское путешествие по непонятному городу затягивалось, и она даже начала уставать. К тому же, ей стало совсем холодно. Она огляделась в поисках какого-нибудь постоялого двора, где могла бы остановиться, но нашла что-то гораздо лучше. То, что не спутаешь ни с чем! Вывеску с сочной пивной кружкой! О, да. Гремя монетами еще на входе в таверну, чтобы владелец знал, что она при деньгах, а не просто побираться зашла, Сера замерла в паре футов от порога. Как же тут было… чисто. Аж до мерзости. Все такое гладкое, блестящее, ни капли пыли, ни алкашей под барной стойкой, никто не распевает песни навеселе. Скука. Но выбора особого не было. Устроившись на диванчике в углу, эльфийка постучала солонкой по столу, призывая подавальщиц. Услышав шум, одна из них подбежала довольно резво. О. Какая же она была. Сера забыла, что она хотела, рассматривая вид. Такие мягкие, круглые, большие, такая глубокая ложбинка, а вокруг кружева-кружева и маленькая табличка с именем «Айла». — Готовы сделать заказ? — спросили чуть повыше, и эльфийке пришлось поднять взгляд. Лицо было ничуть не хуже груди. Розовощекое курносое. Красные губы и ореховые глаза. — Кажется, я влюбилась, Пышечка, — сообщила она, расплываясь на месте. Иногда ей и в непристойных местах давали за такое по шее, но эта девушка не дала. — Alla, — вдруг сказала она странным голосом, смотря на ее уши. — Э. — Сера почесалась. — Что? Пышечка еще раз взглянула на ее ухо и потерла кончик своего. — Ты косплеишь кого-то из эльфов? Фестиваль ВК? — Косплею? — эльфийка сглотнула. — Ну. Я не люблю «косплеить» эльфов. Мне по вкусу те, в ком больше мяса. Девушка смотрела на нее и молчала, очевидно, пытаясь понять, что она говорит. — Ты забавная. — Пышечка улыбнулась. — Так ты будешь заказывать? — Да, я… — Сера кашлянула, — кружечку эля. — Какого? — В смысле? — Есть карамельный, имбирный, темный, с гвоздикой. Полпинты, пинту? — Какой изврат! — Куда-то она явно не туда попала. — Ну. Какой-нибудь. На твой вкус, Пышечка. Девушка кивнула, черкая что-то в маленьком блокноте, и уже хотела удалиться, когда Сера бросила ей вдогонку с надеждой: — И котлетку. … Это была очень гладкая и блестящая тарелка, словно зеркальце. И котлетка на ней лежала маленькая и круглая, и странная, но зато в окружении картофельных палочек и помидорной жижки. А эль… Эль был просто ом-ном-ном, сладкий, прозрачный, слабый, конечно, но такой пахучий. Сера обхватила большую прозрачную кружку двумя руками сразу же, как Пышечка поставила ее перед ней, и приникла к золотистому напитку, от удовольствия вздрогнув ушами. — Классно сделаны, — похвалила их подавальщица и обняла себя за локоть. — Да я вообще вся классная. — Эльфийка отставила кружку в сторону, хватая картошку кончиками пальцев. — Что-нибудь еще? — уточнила та, немного помолчав. — Да нет, все же есть. — Сера обвела стол жестом, где уже было достаточно пищи и питья для нее. — Разве что ты тоже захочешь со мной посидеть, тогда тебе понадобится своя кружка. И тарелка. Я не делюсь, ага. Пышечка выглядела удивленной. Наверное, к ней никогда еще так не подкатывали, что было странно. Она была потрясной девкой с большой задницей, которую должен был ущипнуть уже каждый второй разумный посетитель этой таверны. Но, может, тут были другие правила. — Моя смена заканчивается через полчаса, — проронила Пышечка загадочно. — Но до этого… — Да-да? — Я могу знать, как тебя зовут? — Вообще, — эльфийка потерла лодыжки под столом друг о друга, — я — Сера. Но для тебя могу быть кем угодно. Та засмеялась. — Мне нравится Сера. Эльфийка счастливо фыркнула. … Брюки, в которые был переоблачен Максвелл для камуфляжа, были очень непристойными. «Джинсы,» — сказала Тошико. «Тебе очень идет, Кадан» — сказала Гвен. Он был настолько возмущен их теснотой и узостью, что пропустил неуместное обращение. Блэкволл, только издалека рассмотрев то, что ему предлагают, отказался решительно и наотрез. — Не думаю, что я вообще там понадоблюсь, — высказал свой окончательный вердикт Страж. Бык не годился для перемещения по городу, присутствие Блэкволла тоже не было особой необходимостью. — Нам нужен кто-то, кто сможет узнать ее издалека, — объяснил Джек. — Приборы приборами, но не хотелось бы привлекать лишнее внимание. — К тому же, когда мы найдем ее, — добавила Гвен, — лучше, если с нами будет кто-то, кто ее знает. Чтобы не пришлось долго уговаривать пойти с нами. — Вы не знаете Серу. Ее в любом случае придется долго уговаривать. Наблюдавший с дивана за процессом его переодевания в одежду на выход кунари несколько раз довольно сложил губы трубочкой. — Это так хорошо, что даже плохо, что так скоро вам нужно уходить, — вздохнул он. — А эти штанишки мы себе оставить не можем? — Буду первой модницей в Скайхолде, — проворчал Инквизитор, выправляя рубашку и прикрывая ею бедра. — Дориан бы за них… Он вспомнил, что тот покинул их, когда ему нужно было отбывать в Тевинтер, и решил, что завершать фразу было бы неправильно. Еще он подумал о том, что стоит сразу же написать ему по возвращению. Павус писал в ответ очень забавные письма, что ни строчка, то какой-нибудь афоризм. Интересно, прочтет ли он их еще когда-нибудь. … В животике Серы было приятно тяжело, и она поглаживала себя по нему, наслаждаясь его наполненностью. Конечно, долго бы это ощущение не продлилось. Все поварихи удивлялись, насколько эта маленькая эльфийка прожорливая. Уже через час ей вновь хотелось перекусить. — Я этого не просила, — заметила она лениво-томно, когда Пышечка принесла ей бумагу. — Это счет, — уточнила та. — Счет. Ей так не хотелось углубляться в надписи. — Просто — сколько с меня? — Четыре фунта, двадцать пенсов. — Для верности подавальщица вновь взглянула на бумагу. — Карточка или наличка? — Что? — Оплата. — Пышечка говорила медленно, словно объясняла ребенку. Сере нравилось, когда с ней возились. — Как будет осуществляться? Эльфийка нахмурилась. Она поковырялась в кармашке на поясе и вытряхнула несколько бронзовых монет. Обычно этого хватало на приличный такой обед. — Боюсь, что мы не принимаем иностранную валюту. — Темные глаза Пышечки расширились, когда она рязглядела между монеток засушенный мышиный хвост. Он был на удачу и от отвода сглаза, Сера получила его в подарок. Сама бы она не стала тратить на такое деньги. Эльфийка растерялась. То есть… у нее же были деньги. Деньги! О какой валюте шла речь? Может, здесь расплачивались чем-то еще? Интересно, что же это такое — валюта? Точно какие-то мелкие круглые штуки. Сера где-то слышала, в Пар Воллене были такие. Они вроде бы камнями расплачивались. Жаль, у нее с собой их не было. — У меня больше ничего нет. — Для верности они вывернула кармашек и показала его подавальщице. — У тебя нет денег? — Деньги у меня есть — вот, — она показала глупой девушке на бронзовые монеты, — валюты нет. Пышечка выглядела очень озадаченной и разочарованной. Ох уж эти девушки, которых только что деньги и интересуют! Она взглянула на другую девушку в строгом костюме, бдительно следящую за всем происходящим в таверне. Должно быть, была у них телохранителем или чем-то таким. Обычно Сера видела в тавернах бугаев, выбивающих деньги из алкашей, отказывающихся платить. Идея того, что тут эту роль выполняет не потный вонючий мужик, а миловидная, хоть и худоватая девица, ей нравилась. Пышечка нагнулась чуть ниже, и эльфийка едва слышала ее слова, потому что ее грудь оказалась почти у носа. — Я заплачу, — тихо сказала она. — Если ты не уйдешь после. Сердечко Серы взволнованно забилось. — Ну. Э. Куда я… уйду. Я же обещала. — Она растерянно хихикнула и потерла затылок. … Несмотря на то, что вылазка должна была быть совершена в самом маленьком составе — составе трех человек, — и место на переднем сидении в авто еще было, Гвен предпочла сесть сзади. Ей казалось, Инквизитору не помешают ее участие и поддержка. В чем конкретно — она пока не знала. Они были необычными гостями. Куда более необычными, чем люди из рифта ранее. И тем скучнее. Смотря в окно, она вспоминала, с каким восторгом воспринимала Эмма все вокруг. Перекладывала предыдущий опыт на новые реалии и удивлялась всему. Конфетам со вкусом колы, откровенности сцен по телевизору, тому, как лаком для ногтей можно подлатать царапину на колготках. Все было привлекательно, все восхищало. Наверное, сложно удивить тех, кто привык к магии. Пока единственным, что поразило пришельцев, была пицца, которую они заказали вчера вечером. И как просто казалось социализировать здесь тех, кто родился в их мире и имел представления о его работе. Что же, что же они будут делать с ними? Гостями из параллельной вселенной? Не инопланетянами. Но и не обычными людьми. Гвен было необычно терять надежду не последней, потому что даже она уже не верила в волшебные руки и возвращение невозвратного. А они верили. Наверное, магия вселяет дополнительную веру в душу. Наверное. … Сера спрятала руки под мышки, наблюдая за Пышечкой. Вне работы она надела совсем скучную одежду. Никаких вырезов и декольте. Красная куртка и какие-то странные брюки под ними. Зато волосы, она распустила волосы. Каштановыми кольцами они упали на ее плечи, и это было совершенно потрясающе. — Ты еще здесь, — сказала она чуть удивленно. — Ну я же обещала дождаться, — напомнила эльфийка. — Хочешь куда-нибудь сходить? — спросила Пышечка уже на улице. — Погулять. Я так понимаю, ты не местная. У тебя такой… оригинальный говор. — Я? Э-э-э. — Сера пожала плечами. — Нет. — И откуда ты? Эльфийка просто шла за ней. Кажется, та знала, куда идти. — Ну. Я из Ферелдена. Если по чесноку. — Это, — девушка отвела глаза в сторону, очевидно, припоминая такую страну, — это где-то на востоке Европы, да? — Ну… м-м, да? — наугад согласилась та. — Точно! — Глаза Пышечки загорелись. — Кажется, я читала про эту страну. У вас еще коммунизм, верно? — А вот это все враки, — не согласилась эльфийка, — уже давно нет, а у меня так вообще все прививки. Пышечка почему-то засмеялась. — Хочешь, пойдем в кино? — вдруг предложила она. — Я… я давно никого не приглашала в кино. Конечно, меня туда иногда приглашают парни, но парни... такие приставучие. Ты как? — Пойдем, — с ходу согласилась Сера, следуя за ней. На улице все же было довольно холодно, и куда-то пойти — было отличной идеей. — А что такое… это? — Это? — Кино. Девушка остановилась и взглянула на нее. — Кино, — повторила она, будто от этого стало понятнее. Наверное, рассчитывала, что Сера ослышалась. Не увидя реакции, она продолжила: — Фильмы. ТВ. У вас же есть телевидение? — Ну, — эльфийка вновь пожала плечами, — может быть, есть. Если я увижу, что это, то скажу точнее. Пышечка смотрела на нее, смотрела, а потом рассмеялась. — Ты такая забавная, Сера. Сера улыбнулась. Она была забавной, да. … Ианто совершенно отчетливо помнил, что Бык недавно имел продолжительную трапезу, в ходе которой уничтожил остатки замороженных запасов кебаба в морозилке и начал покушаться на плитки шоколада для Мавануи. Но он опять был в холодильнике. — Здорово придумано, — сказал тот, не поворачиваясь. Разглядел его отражение в стеклянной бутылке из-под молока. — Холодный ящик. И часто вы кладете туда лед? — Лед? — растерянно переспросил Джонс. — Чтобы было холодно. — А, нет, он образуется там сам. За счет кипения теплоносителя… это такая жидкость, которая обеспечивает его работу, и обращения его в пар испаритель охлаждает холодильник изнутри. Мы на этот процесс извне не влияем. — Удивительно. — Бык покачал головой, понюхал какую-то маленькую банку и с радостью изрек: — Варенье! Мало, но ладно. Ианто сложил руки за спиной, сосредоточенно наблюдая, как тот опускает большой палец в совершенно не подходящую ему по размеру емкость и размазывает малиново-красную массу по куску тоста. Массу, которая, кстати, походила на… О. Вот черт. Кто это положил в холодильник? — Интим, — прочитал Бык на наклейке, осторожно садясь на стул. — Ну и название у этого джема. — Это, — поспешил прервать его Ианто, — это не для еды. — Похоже на еду. — Это просто… — Джонс прищурился, смотря в стену. Ему не нравилось объяснять такие вещи. — Намазывают на… до того, как ты собираешься. В общем, это Джека и… — И твое, — заключил Бык и перевел взгляд на него. — Ясно. Я понял. Он отставил почти пустую банку на стол. — Но какой в этом прок? — не унимался он, хотя Ианто уже был сверх сконфужен этой беседой. Уж лучше бы он позволил Оуэну показать еще что-нибудь из своей видео-коллекции. Он вспомнил, с каким удивлением Бык ткнул пальцем в человека на мониторе и глубокомысленно изрек: «Они за стеклом». — Ты намазываешь это на задницу, чтобы не воняла? Джонс закашлялся. — Вообще это для того, чтобы скользило за неимением желез, вырабатывающих естественный смазочный материал. — А, понятно. Почему пахнет едой? — А чем еще пахнуть? Бык хмыкнул и наклонился вперед, кладя локти на колени. — Мы не совсем темные в этом вопросе, — сообщил он. — У нас тоже есть всякое такое. Но нормальное. Пахнет жестко, елкой. От моего кадана потом сутки так прет, как будто только что из дупла вылез. Обожаю. — Мы не такие суровые. Ианто постоял для приличия почти минуту, но смутительная беседа не продолжалась, он поблагодарил за это бога и уже почти собрался уйти, когда пришелец задумчиво спросил у самого себя: — Интересно, а можно ли это заменить вареньем. — На тосте? — из приличия уточнил он. — На заднице. — Будет липнуть к простыням. О, каким беспринципным взглядом Бык его одарил. — Был опыт? — Я не хочу об этом говорить. Джонс поспешил завершить беседу. … Это. Было. Совершенно. Обалденно. Сера вышла из большого здания с картинами с таким адреналином в крови, что сейчас бы голыми руками пару десятков гадов удушила. Они зашли в место, где было много-много кресел и большое черное окно. А потом, что самое интересное, за окном вдруг начали ходить люди! Огромные! Они подглядывали за этими людьми, а те жили своей какой-то жизнью, словно так все и должно было быть. Как в постановке в театре. — А они знали, что мы на них смотрим? — уточнила она уже после у Пышечки, обнимая цветное полосатое ведро. В нем было какое-то вкусное хрустящее пшено и пахло клубникой. Пышечка предложила его выбросить, но Сера не была дурой, чтобы расставаться с такой нужной вещью. Туда потом можно будет что-то положить. — Подозреваю, что знали, — хихикнула девушка. — Ого, — поразилась эльфийка. — Тогда они смелые ребята. Особенно те парень с девкой, когда они… ну, целовались, а потом залезли под одеяло, а потом потух свет. И ничего не было видно. — Ну, у фильма рейтинг двенадцать плюс, там ничего такого и не покажут. Пышечка говорила много бессмысленных глупостей, но это в ней было и хорошо. Не была серьезной. Сере это было по вкусу. — Что тебе больше всего понравилось? — вдруг спросила она. — О! — Сере даже не нужно было задумываться, она точно знала что. — Больше всего та вода! Такая сладкая! И шипящая! И черная! О, я ее столько выпила, что скоро она захочет наружу, но я все равно бы выпила еще. — А, кока-кола. — Да! Да! — Эльфийка расплылась в улыбке, вспоминая напиток. Она такого вкусного ничего в жизни не пила. Когда они вновь оказались на улице, Сера остановилась, не идя за разговаривающей с ней Пышечкой. Остановилась и осмотрелась. До чего же странное место было вокруг. Но ей тут так нравилось! Она должна была увидеть больше! И она была так благодарна Пышечке за то, что та делает для нее. Припустившись следом за ней, она прыгнула перед ней и обвила ее руками. — Спасибо, спасибо, спасибо! — Эй. — Девушка сконфуженно засмеялась, гладя ее по спине. — Я очень рада, что… Сера поцеловала ее. Хотя она и не была уверена, от прилива ли благодарности за все тут или потому, что Пышечка была такой мягкой и милой. И не отталкивала ее. А ее губы были, как вишенка. Когда эльфийка отстранилась и провела языком по своим, то почувствовала этот вкус и на себе. … Гвен всегда нравилось, как Джек заходил в помещения. Влетая, как ужас на крыльях ночи, размахивая полами кителя, и в то же время обезоруживающе сверкая зубами и идеальной прической. Ей даже приходило в голову как-нибудь заснять это на видео, а потом попросить Тош сделать из этого гифку. Словом, внимание он привлекал. Почти все официантки обернулись, чтобы просто посмотреть, после кого так громко звенит колокольчик на дверях. Инквизитор Кадан по сравнению с ним вскользнул внутрь почти незаметно, будто и не с ними был вовсе. Продефилировав до барной стойки, Джек положил локти на столешницу и обратил свой взор на менеджера зала. Гвен закатила глаза и, чтобы отвлечься от созерцания капитана, еще раз сверилась со счетчиком внеземной активности. Тот показывал слабые всплески, но тут след был сильнее, чем из хаба. Она могла бы даже попробовать вычислить, где он явственнее всего. — Я могу вам чем-то помочь? — спросила менеджер практически бесстрастно, за что заработала десять очков одобрения Купер. — Да, мы ищем… подругу. Она могла зайти сюда вчера. Гвен приподняла бровь, осторожно ведя прибором из стороны в сторону. Самую большую реакцию он проявлял, когда был направлен в сторону одной из официанток. Это было странно. Она совсем не походила на эльфийку. Если бы эльфийка могла за один день, попав в этот мир, устроиться на работу. — Это, — она повернулась к Тревелиану, чтобы лишний раз убедиться, — это же не она? Мужчина бросил один взгляд в сторону, прежде чем опустить его и покачать головой. — Она маленькая. Худая. И уши. Эти уши ни с чем не спутать. Треугольные. Гвен улыбнулась. Ее рука дернулась, чтобы погладить его по плечу, обещая найти ее, но она не стала. — Интересно. — Менеджер и не моргнула. — И как же выглядит ваша подруга? — Она… немного… — Джек возвел глаза к потолку, — любит наряжаться. В стиле Толкина. Но не карлица с волосатыми ногами, а скорее эльф. — Эльф. — Менеджер пожала плечом. — У нас бывает примерно сотня эльфов каждую неделю. Им нравится средневековый антураж нашего кафе. — Вы ничем не можете помочь? — Боюсь, что ничем. Капитан Харкнесс сунул руки в карманы, поворачиваясь к ним. — Нам повезет, если… Гвен? — Подожди, Джек. Что-то определенно было с этой официанткой. Приблизившись, чтобы взять новые кружки для столика в углу, она явно слышала часть их беседы, и Гвен могла поклясться, она прореагировала. Не так, как если бы разговор ее совсем не касался. Поставив две порции эля паре у окна, она не подошла ни к другим столиком, чтобы собрать грязную посуду, ни к стойке за новым заказом. Дверь в туалет за ней закрылась. «О, ну почему бы человеку и не сходить в туалет, Гвен», — сказала женщина самой себе. Но обычно она прислушивалась к себе, поэтому, заправив счетчик в карман куртки, она пошла следом, оставив Джека с Тревелианом на том же месте. … Обхватив руками перила, Сера откинулась назад и посмотрела на Пышечку вверх-ногами, улыбаясь. — Как ты, говоришь, называется это место? — уточнила она. — Кардифф. — Кардифф. Я люблю Кардифф! Эльфийка выпрямилась, глядя на темную воду впереди. Когда сгустился вечер, целое небо упало в море, сотни огней, словно маяков и звезд, и факелов, но таких ярких и таких разноцветных, замелькали вдали. Она могла бы тут стоять очень долго. От мороженого горло чуть першило, но это тоже было блестяще. Пышечка не уставала удивляться, как можно есть столько мороженого в феврале, но оно тут было совершенно особенным! Не какой-то замороженный фруктовый сок или сливки, как у них в Ферелдене, а целое буйство фантазии, орешки, шоколад, ягоды, вафля, сироп, ликер, и это все было одним мороженым! Пышечка неловко подошла чуть ближе, и Сера сама схватила ее за руки, обвивая вокруг себя. Сзади раздался тихий вздох. — Ты же не торопишься? — вдруг спросила Пышечка, и это было странно. — Куда мне торопиться? — Эльфийка откинула голову, кладя ей ее на плечо. — Мне некуда идти. — О. — Она хмыкнула осторожно. — Не знаю, хорошо это или плохо. Сера пощекотала ее щеку кончиком уха, и та засмеялась громче. У них было время. … Гвен полагала, что дверь будет закрыта. У нее был богатый опыт открывания крючков кредиткой с другой стороны, но тут он не пригодился. Дверь поддалась сразу же. Официантка, в тревоге прижимающая молчащий телефон к уху, опустила руку. — Дай угадаю, срочно понадобилось позвонить маме или бойфренду? — Купер уперла руку в бок. — «Дорогуша, я видела Торчвуд»? — Торч… что? — Девушка замялась. — Я не понимаю. На ее бейдже Гвен прочитала имя. — Не понимаешь, Айла? Сзади подошел Джек, заинтересовавшийся беседой в углу помещения. — Вы на всех так набрасываетесь? — дрожащим голосом спросила официантка, посчитав, что капитан как главный сможет отчитать свою подчиненную. — Нет, только на тех, кто выглядит виновато. Айла растерянно хмурилась. — Вы же не сделаете ей плохо, да? — тихо спросила она, сдаваясь. — Не вернете обратно? … Из беседы, слушателем которой стал, Тревелиан понял ровным счетом ничего. Встречались некоторые знакомые слова, но они соединяли собой куда более странные термины. Миграционная служба. Европа. Нет телевидения. Проклятые коммунисты. Незнакомая девушка в платье подавальщицы знала, где Сера. Это было единственное ему важно. Она сидела напротив них на маленьком диванчике, сложив руки, и не поднимала головы. — Это неправильно. — Она сжала кулаки. — Это нарушение человеческой свободы. — Она не отсюда, Айла, — строго и серьезно сказал Джек. — Да, я слышала, — довольно резко бросила та. — Но откуда бы она ни была, она там больше не может оставаться. Я напишу заявление об убежище, потому что условия, в которых она содержалась, жестоки и неправильны. — Ты можешь чего-то не понимать сперва, но… — Она не знает, что такое туалетная бумага. — Она мусульманка, — быстро выпалила Гвен. — У них это не принято. — И кока-кола. — А это вообще под запретом. — Это ненормально. — Подавальщица покачала головой и откинулась назад. — Я не могу позволить ей вернуться в эти условия. — Айла, ты ведь понимаешь, что мы можем узнать твой адрес, и не спрашивать твое мнение? Гвен, явно желавшая сделать процедуру более приятной, покосилась на Джека, но ничего ему не сказала. — Это неправомерно. — Подавальщица сложила руки на груди. Максвелл устал. Так устал от всего, что не понимал. Они говорили, и их слова казались жужжанием. Он посмотрел в окно. За ним все мигало, светилось, дребезжало. Много картинок, но был ли во всем этом смысл? — Сера — мой друг, — сказал он. Он не слышал их слов. По всей видимости, он прервал чью-то речь. — Я бы хотел с ней поговорить. Инквизитор повернулся к подавальщице, смотря в ее лицо. Ее брови дрогнули, словно она силилась понять, что же надо ему — именно ему. — Мне не все равно. Она приоткрыла губы и долго дышала через рот, молча смотря на него. Джек и Гвен тоже молчали. А потом она сказала: — Хорошо. … В отсутствии Пышечки постель перестала быть такой же мягкой и милой, как была. Когда они пришли в эту маленькую комнату в высокой-высокой башне с кучей окон — о, до чего бесполезная конструкция, — от усталости та почти сразу же рухнула спать, толком ничего не рассказав обо всех удивительных мелочах, которыми было наполнено ее жилище. Сера сразу же прониклась уважением к владелице. Она обожала мелочи, наполняя свою комнату в таверне всем ярким и блестящим, что могла найти. Так она в любое время года походила на разукрашенную елку Первого Дня. Она любила щупать их и вспоминать, как и где их достала. Были ли это выструганные Блэкволлом деревянные поделки, наконечники от стрел, засушенные цветы или маленькие бутылочки из-под дорогих ликеров. Ей редко удавалось пить такие, но пустые емкости она находила среди прочего мусора, в котором любила копаться. Эльфийка просто стала в дверях и озиралась. Все сверкало! Маленькие коробочки с выпуклыми мягкими кругляшками на них, длинные палочки с щелчками — она провела кончиком по стенке, и остался след от чернил. Еще были игрушки, но не такие унылые и выпиленные, а мягкие и пушистые, как зимние варежки. И самых восхитительных цветов! Розовые, лиловые, оранжевые. Что же это были за цветы, из которых доставали такую краску… Сера бы очень хотела их увидеть. А еще книги! Самые удивительные на свете! Ох, эльфийка никогда не интересовалась книгами, потому что все они были унылыми и состояли преимущественно из букв и мудростей. Была одна на ее памяти интересная, там были изображения людей. Конечно, ко всем она пририсовала письки и стало намного лучше. Но тут… Тут были одни картинки! Яркие, ярче, чем сама жизнь! А слов было очень немного на белых кружочках, так, чтобы было понятно, о чем речь. Сера не могла оторваться и листала их до середины ночи, пока не проголодалась и не исследовала еще одну маленькую комнату. Найдя там коробку с печеньем, стоящую на столе, как для нее, она продолжила чтения. Под утро она заснула счастливее, чем была, утопая в генеральских планах. Вот бы и там, в Скайхолде показать им что-нибудь такое! А еще лучше нарисовать самой. Ух, она бы придумала такую историю, в ней были бы совершенно потрясные цыпочки и сюжет! Ну, может, сюжета и поменьше, а побольше горячих ножек, но это же для начала, верно? Да-а-а. Когда теплые губы коснулись ее лба, она проснулась моментально. На Пышечке была та же одежда, но пахла она немного иначе. Мятой и чуть сильнее — вчерашними духами. — Мне нужно уходить на работу, — сказала та. — Я могу на тебя положиться? — Можешь прямо сейчас, — пообещала Сера и потянула ее на себя. Пышечка рухнула на нее, смеясь, и уперлась руками в постель, заглядывая в ее глаза. — Я в смысле, ничего, если я оставлю тебя одну? Ты же не уйдешь? — Не, не уйду, — кивнула эльфийка, улыбаясь, — пока еще осталось печенье и книжки на той полке. — А, — она проследила за направлением пальца, — комиксы. Обожаю их. — И я! — сразу же воскликнула Сера. Они целовались, пока Пышечке не пришлось встать. — Я оставила тебе на кухне завтрак, — сказала та, — в холодильнике есть еще картошка и рыба. Ты же сможешь разогреть в микроволновке? — Э. — Ну, думаю, я приду раньше, чем ты соберешься обедать. — Да, отличный план! А потом Серу как отрубило, потому что было еще раннее утро, которое она не любила, за окном висели сумерки, а ее девчонка уже ушла. Проснулась она, когда стало более-менее светло, и надоело лежать. Завтрак на кухне она оценила в полной мере. На большой белой тарелке лежала красивая яичница, полоски бекона и бобы. А на маленькой белой — кусочки хлеба, намазанные сладким оранжевым вареньем. А самое приятное — рядом же стояла кока-кола. Эльфийка на какой-то момент потерялась. Сев на стул, она сложила руки на коленях и почувствовала себя непривычно. Неловко. О ней так заботились. О ней никто так не заботился. То есть, конечно, ее вытаскивали друзья из задниц, подкидывали деньги на выпивку, когда она просила, и никогда не отказывали в помощи, но ничья опека не была такой милой и нежной. А ведь они были знакомы всего… день? Она щупала маленький цветной квадрат, висящий на ленте на шее. Кажется, вечером ей что-то понравилось, и Пышечка разрешила оставить это себе. Как она была добра. Хорошо, что сложные мысли Серу надолго не брали. Закусив бутерброд с вареньем, она выбросила из головы все и просто наслаждалась тем, что было. А потом звонки все испортили. Сначала звенела коробка в углу. Звенела так, будто в ней были спрятаны колокола. Эльфийка не на шутку перепугалась. Звон был достаточно громким, а это никогда не было хорошим знаком. От греха подальше Сера спряталась под стол, где решила переждать тревожный сигнал. Он окончился достаточно быстро, но она уж решила перестраховаться и осталась в безопасном месте. Ну, сначала она запаслась к-о-м-и-к-с-а-м-и и остатками печенья, а потом только ощутила себя гарантированно спокойно. А затем раздался второй звонок. Уже ближе и громче, и это было страшно. Сжав картинки и яростно дожевывая печево, эльфийка зажмурилась и подготовилась биться, если в ее домик заглянет чужак. Но зазвенели ключи, по полу прокатился сквозняк от открывающейся двери и это был всего лишь милый голос Пышечки, прервавший ее мирное существование: — Эй, я вернулась. … Почувствовав, как они отходят назад, Тревелиан и сам понял, что лучше Сере будет увидеть сначала его, а не еще каких-то незнакомцев. Но реакция была немного странной. Эльфийка выбежала в коридор встречать свою новую подругу, раскинув руки. Она довольно засветилась, заметив ее, но стоило ей обратить внимание на присутствие посторонних — особенно его, — она сразу скисла. — О, нет. Ты тоже тут. . Она озадаченно почесала голову. — Я и… я и забыла, что инки-пинки был со мной, когда мы сюда прилетели. Как странно. И стремно. — Ты знаешь этих людей? — уточнила девушка Айла, поворачиваясь вполоборота, чтобы та рассмотрела их. — Его, — Сера ткнула пальцем в сторону его лица, — знаю. Но это не очень хорошо, да? Что ты тоже здесь. Я уж думала, что хоть где-то от тебя можно спрятаться, но не-е-ет. — Ты не хочешь их видеть? — Подавальщица шагнула влево, словно сейчас могла вытолкнуть всех нежеланных гостей и все наладить. — Да нет, ну. Он свой. Она привычно потрепала Максвелла по волосам, и даже он немного пал духом от того, как быстро улыбка соскользнула с ее лица. — Учти, если сейчас снова будут какие-то задания, то я не, не-не-не, у меня выходной. Отпуск! Каникулы! У меня свободное время, вот так-то. — Она сложила руки перед собой. — Я наконец-то нашла место, где не тухло и не уныло. Так что ты это, на демонов сегодня без меня. Айла внимательно слушала ее, и ее выражение лица было знакомо Инквизитору. Примерно с таким он слушал чушь, о которой говорили с ней Гвен и Джек. — Мы можем просто поговорить? — Я не люблю говорить, эй, ты же знаешь. Эльфийка отвела глаза и шмыгнула носом. — Ладно, о чем ты хочешь поговорить? — Об этом. — Он вздохнул. — Обо всем. О том, что нам надо идти. — Куда это идти? Я никуда не хочу идти. — Домой. Туда, где наше место. — Я не хочу домой! Мне и тут хорошо. Она с опаской оглянулась на Айлу, которую Гвен тронула за плечо, уводя в другую комнату. Девушка не хотела уходить, но Гвен была настойчива. — Я, честно говоря, понятия не имею, где именно мы оказались, но тут здорово! Эльфийка рассказывала что-то об этом мире, но Максвелл начал подозревать, что теперь не понимает и ее. — У них тут есть книги с картинками и словами, — заявила она, усаживаясь на комод, чтобы было удобнее рассказывать. — То-о-оненькие такие. Но яркие! А еще кока-кола. А еще есть стекла, за которыми живут великаны, у них очень интересная жизнь, хочу я сказать! — Да, Бык говорил что-то о таком. — Он вздохнул. — Только про маленьких людей. Они там… за стеклами… вроде как сексом занимаются. — Ядрена вошь, я знала, что такое тоже можно увидеть! — Она плеснула руками. — Ох, что за место. То карлики, то великаны. Ну разве не круто? — Ну. В некотором роде. — В некотором роде? — Сера фыркнула. — Да брось! Сколько мы тут? Неделю? Я уже забыла. У них есть картины на улицах, мороженое с шоколадом, печенья в коробках, цветные истории в маленьких книжках, блестящие ящички, гуделки, вон, ты говоришь, долбежка за стеклами, я еще не видела, но это надо проверить. — А еще тут нет демонов. — О. — Она задумалась. — Действительно. Я не видела тут демонов. И гномов. Были какие-то губастые, но они почти мирные. — Все… — Инквизитор повел плечом, — такое другое, да? — Точно! Он прислонился затылком к стене, втягивая носом теплый воздух протопленного помещения. Сера сидела рядом на комоде и болтала ногами. Она выглядела такой счастливой, такой заинтересованной. Этот мир очень подходил ей и ее странностям. Намного больше, чем ему. Глупые мысли о том, что попытка вернуть ее — лишь эгоистичный путь вернуть себя, тронули край его сознания, но он почти сразу же пришел в себя, прислушиваясь к голосу разума. Как и много раз до этого, он говорил с интонациями Быка. — Ты бы хотела здесь остаться? — тихо спросил Тревелиан. — О, да! — закивала Сера. — По крайней мере, на годик. Или на другой. Тут столько всего неизученного! Я, конечно, не люблю новое, но, знаешь, обычно новым оказывается вид демона, подлец или сорная трава. Никогда такие классные штуки. Смотри. Она показала ему что-то яркое, висящее на шее. — Пышечка подарила мне, — с гордостью сказала она. — Это называется ф-э-ш-к-а. Я не знаю точно, зачем она, но там шестьдесят четыре гига. Эльфийка погладила шнурок, на котором висела фэшка. — Не знаю, что такое гиги, — с меньшим энтузиазмом прибавила она. — Но Пышечка! Ты ее видел? Сера снизила голос до громкого шепота. — Я знаю, ты по мужикам, но скажи же, она ягодка! Что за щеки, что за глаза! Да и титьки! Там на каждую по три моих ладошки надо! Это любовь с первого взгляда! Максвелл усмехнулся, глядя, как та обнимает себя за плечи и, зажмурившись, довольно покачивается. — А еще она так вкусно целуется. Обычно все те, с кем я целовалась, пахли пивом или колбасой. Нет, я не скажу, что это плохо! Но… она вишневая, понимаешь? Инквизитор представил, как бы было, если бы Бык вдруг оказался на вкус вишневым. И покачал головой. Нет. Пиво и колбаса его вполне устраивали. — И это мы еще не заходили дальше поцелуев, но думаю, что… — Сера. Она замолчала, поднимая на него глаза. — Ну, слушай, не порть мне момент. Я знаю, что ты сейчас начнешь разговаривать и убеждать меня в том, что ты прав, и я знаю, что ты прав. Но дай мне хотя бы на минутку, еще на минутку представить, что я смогу остаться. Что у нас все будет здорово. Я, знаешь… Пышечка… Эльфийка как-то растерянно отвернулась, словно пытаясь разглядеть ее за закрытой дверью. — Я запомнила, как ее зовут, — она вздохнула. — Айла. А я никогда не запоминаю. Но на ней было написано. Вдруг… вдруг я больше никогда не встречу такую? Которую запомню, а? — Конечно встретишь. Он отошел от стены. — Ой, ну перестань, перестань, — для вида запротестовала Сера против ободрения, но сама обняла его длинными руками, кладя подбородок на плечо. Они прощались, и огорченная Айла совала ей в подарок листок бумаги с цифрами, а эльфийка неуклюже успокаивала ее фразами вроде: «нечего разводить сырость». Джек вернулся с кухни со стаканом воды, и девушка осушила его одним махом. — Тебе полегчает, обещаю, — уверила Айлу Гвен. Она говорила так, будто знала это точно. … «Ну вот, это последний шанс». На этот раз для всех понадобилась не одна безлошадая повозка, а целых две. Инквизитор старался смотреть в окно, но к нему прижималась Сера, расплющив лицо о стекло, и это было сложно. Он прикрыл глаза. «Последний». На веках рисовались картины, ждущие его в будущем и жившие в прошлом. Луга и холмы Ферелдена, заснеженные шпили Морозных Гор, мокрая зелень Изумрудных Могил, Западный Предел, песком скрипящий в воспоминаниях. Каменные лабиринты Скайхолда, древесное тепло таверны «Вестника приют», поскрипывание его кресла за рабочим столом. Визуальные, вкусовые, звуковые образы заполняли мозг, вызывая ностальгию и предвкушение. Он постарается не забыть, каково было и здесь. Счастливое лицо Серы, когда она рассказывала обо всем таком непонятном и влекущем. Тревелиан не думал, что она будет долго печалиться по поводу потери, но сейчас она была расстроена и молчалива. Прощаясь, Блэкволл поцеловал руку Тошико, и та засмеялась, словно он рассказал неловкую шутку. Она отказалась ехать с ними, сказав, что кто-то должен остаться в хабе, следить за Разрывом с больших к-о-м-п-ь-ю-т-е-р-о-в. Ей тоже было тяжело. Оуэн стал тем, кто остался в хабе следить за тем, кто следит за Разрывом. Когда они вернулись из жилища Айлы, Бык сидел на железном мостике, спустив с него ноги в воду. Небольшой дракон возился рядом с ним, склевывая с пола шоколад, которым тот его кормил. Если бы Максвелла спросили, как выглядит слово «идиллия», у него бы был ответ. — Если не выйдет, тебе все же придется спилить рога, — невозмутимо напомнил Джек, выбираясь на улицу. — Ха. Ха. Ха. Кунари ткнул пальцем Инквизитора в плечо. — Смотри, чтобы все вышло, — хмуро попросил он. — Я с ними расставаться не планирую. Максвелл деловито кивнул, будто от него что-то зависело. А что… что если действительно ничего не выйдет? Как вчера? Конечно, теперь с ними была Сера, и теперь он знал, что то, что он делает, правильно, но… если это зависело не только от этого? Тревелиана била тревога по мере приближения к железному дому у порта. Они были еще далеко, но ничего не происходило. У него даже чувства чего-то магического не было. Он так часто поднимал свою руку, рассматривая ее, что та могла уже чисто из жалости хотя бы раз мигнуть. Но она не мигала. Чужаки шли за ними, все трое, и о чем-то говорили. Он услышал слова «реткон» и «приют», но не мог понять, какое они имеют отношение к происходящему. Темнота за огромной металлической дверью дохнула сыростью и холодом. Максвелл замер. — Да, Тош? — раздалось сзади. Блэкволл обернулся, будто надеялся ее там увидеть. Но ее не было. Джек говорил с маленькой затычкой в ухе. — Ничего? — Он поднял глаза на Инквизитора. — Ничего не происходит. Он повернулся к пятому рядом, коротко качая головой. — Никаких изменений. Разлом не активен здесь больше. — О. Гвен дотронулась до плеча Тревелиана. Через металл прикосновение почти не чувствовалось. — Мне так жаль, — сказала она. — Почему — жаль? — уточнил он. Неужели… неужели?.. — Боюсь, что это все, что мы можем сделать, — мягко объяснила женщина. — Мы хотели помочь. Как будто от этих слов ему стало легче. Нет. Так быть не могло. Они не могли. Остаться тут. Он был уверен, Сера довольно заулыбалась. Глаза Гвен были огромными, когда она смотрела на него, держа уже за обе руки. Они должны были успокаивать, но он бесился все больше. Бык рядом с досадой рычал. Блэкволл закрыл глаза. Джек развернулся, чтобы вновь вернуться к повозке. Пятый подошел ближе. Очень близко. Наверное, предложит начать пилить Быка прямо сейчас. А потом Гвен посмотрела вниз и воскликнула: — Постойте! И это было то чувство. Головокружение, тошнота, внедрение чего-то извне. Перед глазами крутился мир, язык прилип к сухому небу, левая ладонь зазудела так, что захотелось содрать кожу, лишь бы избавиться от этого ощущения. Зеленая царапина пробежалась по руке, как рана от невидимого перочинного ножика. Все шире и глубже, только наружу сочилась не кровь, а огонь Метки. — О, — только и сказал кунари, отступая на шаг назад. — Ну слава яйцам. Он пощупал себя за рог и победно улыбнулся. Джек наблюдал за ними молча с чуть приоткрытым ртом, то ли в удивлении, то ли в недовольстве от того, что существует что-то, чего ему не понять, пока с ним вновь не заговорила затычка. — Да? — рассеянно спросил он воздух. — Что-то непонятное, Тош? Я тоже это вижу. Когда туман рассеялся, Максвелл посмотрел на Гвен, все еще держащую его за руки. В уголке ее глаза влажно заблестело. — О, у тебя получается, — сказала она дрожащим голосом. — Получается. Я знала, Кадан. — Меня… — М? — Меня зовут Максвелл, — он закашлялся. — О. — Она стушевалась. — А я думала… Вот так всегда. Только познакомишься и уже расставаться. Метка разгоралась, выплескивая энергию, которую сдерживала все это время, и Инквизитор знал, куда ее направить. Тьму разрезал яркий луч, пронзая, как стрела — мягкую плоть. Узким наконечником внутрь до маленького отверстия и вскользая глубже, расширяясь. А потом стрелу выдернули, и хлынул свет. — Вам пора, — напомнил Джек. Они держались дальше, Тревелиан успел предупредить их о том, что случилось в прошлый раз. Гвен последняя касалась ворот, заглядывая внутрь. А они шли дальше. Туда, где было их место. Легкое тело Серы оторвалось от земли, уносясь в пустоту, Блэкволл качнулся, следуя за ней. Максвелл обернулся, рассматривая чужаков, принявших их и оказавших такую помощь, и благодарно кивнул. Гвен улыбнулась. Лицо пятого рядом посветлело. Лицо?.. — Хорошо, — негромко сказал тот, но он слышал, — когда все на своих местах. До поры до времени. И он не говорил так раньше. Инквизитор не слышал этой мягкости, потому что точно бы узнал ее. Глаза его загорелись, и миражом это было или правдой, но он понял. — Солас! И его поглотил Разрыв. — Что значит Солас? — любопытно спросила Гвен, поворачиваясь к Ианто. Тот только пожал плечами. … Полумертвой от усталости кучкой Инквизитор Тревелиан нашел себя уткнувшимся лицом в траву. Собравшись, он отжался от земли и огляделся. Звук возвращался. Неужели его опять кто-то уронил? Вместе с возвращенным звуком к сознанию пришел и зовущий голос. В молодом парне с рябым лицом он узнал одного из интендантов. — Инквизитор? — спросил тот и попытался помочь ему встать. Максвелл раздраженно отверг помощь, выпрямляясь. Блэкволл уже стоял рядом, потирая голову. Он нащупал большую шишку. Бык вставать не брался, сложив руки на животе. — Жара, — прокомментировал он. — Земля прохладная. Хорошо. — Что… что только что произошло? — растерянно спросил Инквизитор у всех сразу. — Вроде бы мы… мы утром шли сюда устранить Разрыв и… ничего не помню. — Инквизитор, вы пропали на три дня. Парень кивнул, когда Тревелиан пораженно на него посмотрел. — Мы искали вас здесь, но никак не могли найти, пока кто-то не увидел свет Разрыва. — Разрыва? Где… где? — Ну, он пропал. — Это хорошо. Не помню, как закрывал его. Бык потянулся и наконец соизволил оторвать свое тело от земли. — Наверное, нас крепко приложили в этот раз. — Всех сразу? — А что в этом такого? — Ну да. — Нам нужен небольшой отпуск. Вино, карты, дракон. Что насчет?.. Максвелл только улыбнулся, отряхиваясь от травинок и земли, застрявшей в прорехах доспеха. Сера мотала головой и жестами показывала Блэкволлу за их спинами довольно красочные картины их будущего отдыха. Когда она уперла язык в щеку изнутри, имитируя, по мнению Стража, очень интимное действие, Инквизитор обернулся и сверкнул на нее глазами. А она засмеялась и захлопала себя по груди. На ее шее все еще висела флэшка на шестьдесят четыре гига.