(...)
фолен никогда не позволит себе прикоснуться к ней (нему?) _вот так_, поэтому позволяет себе анэй. он касается губами легко и непринужденно, и фолен слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться, поэтому непринужденность перерастает в легкий жар. у анэя голова забита не тем, думает маг, он совсем из ума выжил, думает еще. — как ты, черт возьми, смеешь, — говорит вслух, тихо задыхаясь от осознания происходящего, а на бледных щеках проступают легкие розовые пятна. а у анэя действительно голова сейчас забита совершенно не тем; он смеется и говорит 'так, все-таки, тебе не все равно?', он выглядит, на самом деле, полным идиотом, и фолен пытается удержать его от новых глупых поступков. и себя тоже. — я вывел, — анэй снова смеется и его смех становится невыносимым. — я вывел угрюмого господина из себя! — заткнись, — шипит тихо фолен по-змеиному и прикладывает два пальца ко лбу, чтобы успокоиться. в нем слишком много энергии и рыжего цвета, а еще он до безумия похож на свою сестру, а еще они до чертиков разные. фолен пытается отодвинуться, но худые руки стрелка впиваются ему прямо в волосы; неприятно, конечно, но не больно; страшно, конечно, но тепло. — не трогай, — говорит маг холодно, а анэй так вслух и произносит шепотом — 'х о л о д н о', а потом утыкается в шею и елозит носом по ней. — я ж тоже втресканный, — смех. — по уши самые, знаешь? не в тебя, не бойся. смех, да горький. за окном трещат сверчки и изредка слышится шорох — гуру, наверное. или быки зашли далеко. фолен неподвижно сидит, слушая глупого рыжего стрелка и стук чужого сердца. 'так вот оно как'. потом анэй ерзает и утыкается лбом в его плечо, потом смеется о том, как все хорошо и как он пьян, потом плачет, почти замолкая; потом фолен целует его и прижимает к спинке дивана как куклу. анэй слишком пьян, чтобы сопротивляться, но трезвеет с каждой секундой все сильнее; легкое мычание в поцелуй сменяется сбитым протестующим дыханием, а холодные тонкие пальцы, каждый день проезжающие по клавишам вон того пианино в центре комнаты, скользят по гладкой коже груди. от темных длинных волос на щеках и шее щекотно, а в груди что-то ноет; будто не целуют, а высасывают душу. анэй, встрепанный и смущенный до предела, упирается в грудь мага и смотрит ошеломленно тому в глаза. 'змей'. ненадолго в комнате стоит тишина, нарушаемая тиканьем старых часов, а потом фолен приподнимает бровь и говорит: — испугался? а потом все вокруг замирает, потому что змеиный взгляд пронзает насквозь. — засыпай, а то продолжу. то ли ему весело, то ли он всерьез, а анэй трезвеет полностью и холодеет сам; он падает клубком на диван и накрывается пледом с головой, сухо бросая 'снов'. фолену становится смешно настолько, что бурлящий в горле смех сдержать невозможно; но он сдерживает, и вырывается лишь усмешка. анэю же становится совсем не смешно и он, оставляя ладонь на кинжале у пояса, засыпает, подрагивая. усмешка со змеиных губ пропадает так же быстро, как и появляется.—
— ничего не было, — тихо говорит анэй, сжимаясь в углу и слушая звон мелодии рядом. пальцы на клавишах вздрагивают на долю секунды. — ничего и не было, — спокойно отвечает фолен. — если хочешь знать — я всего лишь отплатил той же монетой, анэйтис. анэй сжимает кулаки, слыша собственное имя, и хочет кричать о том, что ни черта не той же, но молчит и закрывает глаза. если подумать, то он действительно единственный, кто в этой ситуации виноват, но маг почти и ухом не ведет, а продолжает играть на пианино как ни в чем не бывало — ему настолько все равно? анэй отмахивается от разных мыслей и утыкается лицом в колени. щеки горят, губы тоже. зато вот сердце по-странному спокойно.—
когда дверь скрипит, анэй кидает сухое «пока», но фолен окликает его, подходя ближе. анэй ежится слегка, но смотрит прямо в глаза. — если тебе нужно… — тихо начинает фолен, и анэй уже готов отвесить ему пинок под зад. — кого-то поцеловать… дальше анэй ничего не слышит, потому что с воплем «да пошел ты» уносится подальше от сверкающего победной улыбкой мага. фолен сжимает грудь с усмешкой. как это все глупо. тепло.