Любовь к монарху

      Коридоры резиденции Авалора удивительно пусты в ночное время. Такие шумные и яркие в солнечном свете, после огненного заката они будто выцветают. Величественные залы и проходы наполняют только сквозной ветер, мерцающее пламя редких свеч и сонная стража, дремлющая на своих постах. Ни звука не отражается от глухих каменных стен…       Кроме стука уверенных и парадно-выверенных шагов молодого лейтенанта королевской охраны. Озадаченный поздним поручением, Габриэль не замечал удручающей атмосферы спящего замка. Единственное, что занимало его мысли и чувства — неподдельное восхищение Еленой, исключительной и неподражаемой принцессой. — Она просто поразительна! — разговоры с самим собой всегда казались Нуньесу чем-то естественным, особенно, если его слышали одни ковры да канделябры, — С самого своего возвращения Елена ни разу не переставала думать о подданных и королевстве. А храбрости сколько проявила, отваги! Всё это кажется таким, ну…нормальным, но если задуматься…       Коридор оборвался знакомой, едва освещённой залой, и монолог верноподданного кронпринцессы прервался. В голове Гейба, приближающегося к живописным «Трём мечтам», в очередной раз пронеслась мысль о том, что использование картины в качестве двери, пусть в тайное и архиважное помещение, всё таки старомодно и странно. — Эй, Матео! — приоткрыв «дверь», лейтенант ввалился в зал, — чем зани..? — и тут же стремительно покинул его, отлетев назад от мощного удара колбой в переносицу. — Чем волшебник может заниматься в комнате волшебника? — раздражённый и испуганный придворный маг показался в тёмном проёме. — Волшебством, я полагаю… О, нос кровью пошёл… — запрокинув голову и пытаясь остановить кровотечение, офицер поднялся на ноги. — И именно поэтому к нему лучше не входить без стука! Что там у тебя? — растерянный юноша попытался определить степень тяжести внезапной травмы, — Ну, хоть не сломан…Пошли, холодное найду. — Я за рукав твой подержусь, лады? А то не вижу ничего… Какие, однако, в замке потолки красивые… — Так чем обязан? — поинтересовался Матео, аккуратно располагая на носу друга очередную колбу, приятно-прохладную и на этот раз статичную. — Елена просила вытащить тебя отсюда, — растянувшийся на поскрипывающем стуле Гэб придержал колбочку, блаженно выдохнув, — Клин клином, однако. — Какая ирония… А в смысле «вытащить»? Меня сюда, вроде, не затаскивал никто, — волшебник, между тем, внимательно изучал пол, разыскивая разлетевшиеся склянки. — Ты сам себя сюда затащил. Она жалуется, что ты буквально не вылазишь из этой…пещеры, — лейтенант поморщился, оглядываясь вокруг, — Тебя мать заждалась, извелась вся, вот и донимает принцессу: «Уговорите — воротите, хоть на денёчек», ну и всё в таком духе. Ты, может, объяснишь, кстати, за что я бит? И…почему ты собой полы протираешь? — лицо Нуньеса выразило искреннее недоумение. — Я пытался использовать левитирование на сорока объектах сразу, и поначалу всё шло отлично… Пока ты сюда не ворвался и я не потерял контроль. Ползаю вот теперь, колбы собираю… Мог бы помочь, между прочим! — отвечал голос откуда-то из-под высокого каменного стола. — Ну уж дудки, это твой косяк. И вообще, я тяжело ранен, — Гейб картинно закатил глаза, — Так мне тебя дожидаться, или как? — Видишь ли… — начатая фраза оборвалась глухим стуком, заставившим столешницу и всё, что на ней покоилось слегка подпрыгнуть, — Да что ж такое? — Может, хроническая невезучесть? — предположил офицер. — Это был риторический вопрос… — проворчал потирающий ушибленную голову Матео, его собеседник молча протянул другу колбу, — Спасибо… Так вот, когда я последний раз выглядывал на улицу, там собирался приличных масштабов дождь, так что… — И когда был этот последний раз? Неделю назад? — Габриэль осторожно отодвинул стул на место, стараясь не развалить его окончательно, и присоединился к поискам уцелевших ёмкостей. — Да нет, сегодня, — волшебник последовал его примеру, не отнимая спасительное стекло от гудящей головы. — А вот когда я сегодня последний раз на улице был, солнце вовсю слепило и вообще только утро начиналось! — саркастичный тон лейтенанта сменился страдающим, — Весь день с Еленой в библиотеке просидел… — и тут же встрепенулся до воодушевлённого, — Представь только, она всё-таки решила снова съездить в Кардобу, проконтролировать строительство моста, и целые сутки убила на изучение местных легенд! Чтобы не вышло как в прошлый раз… — Да уж, такой ответственный подход – в её духе. А ты это к чему? — «лечебная» колбочка заняла своё место на массивной деревянной полке. — К тому, что мы сейчас быстренько доразберём этот бардак, а потом отправимся по домам. У меня, в отличие от тебя, мало желания ночевать в замке, на какой-нибудь шаткой скамеечке, — уже десяток колб, найденных Гейбом, расставлен в ровный ряд, — Как они только не разбились? — Волшебные, сверхпрочные, в них ведь мощные зелья замешивают. Всё, эта последняя… Чистота и порядок! — Матео довольно оглядел опрятную мастерскую. — Отлично, идём! — Так я не согласился ещё! Да не тяни, рукав порвёшь! — Просто замечательно, Нуньес…       Порывистый ветер угрожающе-жутко завывал в мрачных коридорах, выходящих на крытую террасу, рвал раскидистые кроны деревьев. Косой ливень упруго и нещадно хлестал свежую зелень, измокшие знамёна и блестящие плиты садовой дорожки. Холод и сырость пронзали насквозь любого, осмелившегося этой ночью сунуть нос на улицу. — А ты можешь наколдовать зонтик или что-нибудь типа того? — Гейб отчаянно пытался переорать ветер. — Во-первых: магия силы отнимает, что б ты знал, а у меня их сейчас слишком мало. Во-вторых: даже если бы умел, не думаю, что здесь поможет обычный зонтик, — Матео голоса не хватало, кричать приходилось в самые уши собеседнику.       Стоит ли говорить, что спустя считанные минуты в одной из гостиных зал замка двое молодых людей забились в уголок, отчаянно стараясь отогреться. — Вот т-ты про ш-шаткие скамеечки говорил, а з-з-здесь диванчики м-мягкие стоят, — стучал зубами волшебник, зажавшись на одном из этих диванчиков. — Од-дно дело н-н-на них сидеть, а д-другое – спать, это же кор-р-ролевское им-мущество, — спешивший домой лейтенант уже никуда не собирался, и тоже пытался едва ли не утонуть в мягкой обшивке, выискивая в ней хоть какие-нибудь крупицы тепла, — М-может хоть од-деяльце наколд-дуешь? — Ты меня вообще не слушал? Я тут щ-щас осла д-д-двину, а ты «н-наколдуй» да «н-наколдуй», — недовольно протарахтел маг, — Т-ты знаешь, а м-мантия у меня ш-широкая… — З-зачем? Т-тебе же холод-д-днее будет, — Габриэль и моргнуть не успел, как их обоих накрыла плотная красная материя, — К-как ты под ней м-мёрз вообще? — Зато т-тепрь обоим од-динаково. Д-да и сидим-м ближе, так теп-плей, — сквозь оконные щели просвистел обжигающий ветер, и Матео до самого носа натянул согревающий халат.       Тихо и гулко текут минуты. Буря всё не стихает, ветер воет, стонет, и сероватая мгла заполняет пустой зал. Слабые свечи неуверенно мигают, пытаясь разорвать темноту. — Интересно, в спальнях замка тоже так сифонит? — тихо прорезал тишину голос Гейба, — Если принцесса серьёзно заболеет, королевство окажется беспомощным… Прибившийся к нему волшебник немного шевельнулся и замер: —Ты так преданно любишь Елену… — его слова прозвучали еле слышно. — Конечно, как любой её верноподданный. Такой правительницы и друга ещё поискать! — глаза Нуньеса буквально загорелись каким-то нетушимым огнём, — А ты разве ничего подобного к ней не чувствуешь? — Чувствую, конечно… Но не совсем то же самое, что и ты… — Матео снова ощутимо шевельнулся. — В каком смысле? — Габриэль немного отодвинулся от собеседника, не совсем понимая, к чему тот клонит. — Ну, в смысле… Я… Я в неё не влюблён, ну… как ты… — теперь же несообразный комок, закопавшийся под мантию, казалось, даже дышать разучился.       Повисшую в воздухе тишину,схожую, разве что, с гробовой, внезапно прорезал звонкий, почти надрывный смех. К большому удивлению волшебника, аж вынырнувшего из груды ткани от неожиданности, офицер заливался во все тридцать два, не думая притихнуть в скором времени. — Тише, тише, ты ж сейчас весь замок перебудишь! Гейб, тебя какой гепард укусил вообще? — как его заткнуть, маг понятия не имел… — Прости, прости! — уже шептал лейтенант, — Просто это дико и… дико! Ты в следующий раз поаккуратнее с такими заявлениями! — но всё ещё хихикал. — А что в этом странного? Она между прочим… — Да-да, замечательная, неподражаемая и прочее, и прочее. Просто… — лицо Нуньеса изобразило глубокий мыслительный процесс, что бывало с ним редко, — В общем… — парень почесал затылок, — сложно объяснить… Но нет, нет, ты неправильно меня понял. — Оу… Ясно… Извини, если что, — а вот Матео частенько бывал задумчивым, но в этот раз уже перешёл в состояние какой-то ошалелой отрешённости, — А я думал… Но вообще, это хорошо… — Чего-чего? Я тебя вообще не слышу. Ты там не уснул часом? — Ничего, это так…сам с собой… и я не сплю… совсем…       Запах свежести, душистых цветов и трав наполнил дворец. Блестящий в лучах яркого, умытого бурей солнца, город свободно раскинулся среди зелени, приветливо заглядывая в окна замка. Пробивающийся сквозь не до конца занавешенные портьеры свет разрезает гостиный зал на затенённые квадраты, играет с вьющимися в воздухе пылинками, ласково ложится на задремавших юношей. Прибившись друг к другу, они так и проспали всю ночь сидя на «королевском» диванчике, укрывшись слишком маленькой для двоих мантией, мирно и тихо посапывая. — Разбудим? — тихий шёпот из бьющего светом коридора. — Нет, Наоми, пусть спят — шелест ещё одного тихого голоса, — Так съездишь со мной? Переживаю я за этот мост…