Кровавыми отпечатками

      У неё глаза миндалевого цвета с отблеском прожитых пятисот тридцати пяти лет и имя на чистой коже Александр. И, почему-то, вовсе не Стефан или ещё кто-либо из знакомых в длительной не жизни, а именно чётко сложившиеся буквы имени охотника. Только на левом запястье рисованные имена, что зачёркнуты ярко-красным, будто бы кровью. Они все мертвы, ведь Кэтрин Пирс не нуждается в соулмейте, но судьба назойливо не желает делать исключений. Кэтрин не знает ни одного из множества родственных душ, но определённо знает: и этот не проживёт долго. У неё на лице эмоций ноль, как будто бы перед Лайтвудом статуя. Кэтрин Пирс давно растеряла все свои эмоции (продала дьяволу), а Катерина Петрова умерла внутри неё.       — Александр, значит. Такого имени ещё не было. Испытаем удачу.       Оба знают стопроцентно б е с п о л е з н о. У Алека на запястье должно быть не её имя, как, собственно, и у вампирши. Ошибки вселенной. Кэтрин закуривает элитные «Marlboro» и выдыхает дым в лицо нефилима. «Определённо ошибки ебучей Вселенной» — думает Алек и сворачивает этой стервозной гадине шею. Она, словно ведьма, запутывает Алека в своих сетях, что выпутаться уже и невозможно. Лайтвуд барахтается в них и выслушивает издевательский смех Катерины Кэтрин. Ей до него нет дела, как, собственно и до остальных. Кэтрин живёт для себя; ради себя и ни в ком не нуждается.       — Да ты же любишь меня, ангельское исчадие.       Девушка знает, что её вампирские штучки, вроде внушения не действует на сумеречных охотников, поэтому просто утверждает. Кэтрин определённо уверена на все сто, что не зависит от какого-то там охотника из знаменитого Института. Она замазывает тональником его инициалы (о, Дьявол, какой позор) и носит линзы, лишь бы никто не догадался. У Кэтрин теперь от него синие глаза и имя, совсем ненужное, (но спасающее из бездны). Когда кто-то называет девушку эгоистичной и бессердечной сукой, то она вовсе не удивляется. За свои годы Пирс поняла и приняла этот статус, который врос в естество замертво. Александр готов снести голову тому, что позволил назвать его соулмейта так. Кэтрин знает, что охотник попался на её внеземную красоту и прогнившую душу, как и все остальные, которые остались перечёркнутым воспоминанием на её бледных запястьях.       — У меня нет сердца, Алек. Я, вообще-то, даже и любить не умею.       И город тонет в крови, ведь брюнетка понимает, что сама была не уверена в своих словах. Она падший ангел с небес, свалившийся в глубины Ада. Алек замечает, что связь у них с Катериной Кэтрин даже сильнее, чем у парабатаев.       — Я покажу тебе свой мир. Когда-нибудь, Александр. Обязательно.       У Лайтвуда на венах проклятое «Катерина», и кровавыми отпечатками горят следы от грешных губ. Она падшая, пришедшая из Преисподней именно за ним.       — Слышишь? Это треск горящих углей под котлами и крики потерянных душ. Идем за мной, и я покажу тебе свой кровью окрашенный мир, Александр.