Глаза не солгут

— К сожалению, это все, что удалось обнаружить. Он просто пропал. Сайприн за свою не такую уж и долгую жизнь научилась контролировать эмоции. По крайней мере, если ей действительно было плохо и нексу скребли на душе, об этом никто не догадывался, кроме него. Сегодня в приеме голосвязи были помехи, поэтому изображение Ланы рябило, грозясь исчезнуть. Бенико была единственным человеком, которому Сайприн смогла довериться, потому что та не имела привычки задавать лишних и неловких вопросов. — После войны очень многие пропали без вести, — добавила Лана, будто бы старалась хоть как-то разрядить гнетущую обстановку. — Но не он, — резко бросила девушка в ответ, нервно скомкав пальцами какой-то документ, который попался под руку на столе. Сайприн знала, вернее, чувствовала, что ситх не погиб, он был где-то рядом, словно снова издалека наблюдал за ней. Нет, Скордж не погиб! Он просто не мог. И не только потому что Император наградил его бессмертием. — С тех самых пор, как он ушел... к тебе, — Бенико замолчала, будто бы стараясь правильно подобрать слова, — имперская разведка перестала отслеживать любые его перемещения. — Скорее, разведка вздохнула с облегчением, избавившись от такой работы, — добавила от себя Сайприн, позволив себе даже улыбнуться. Уж она-то знала, как в Империи не любили карающую длань самого Императора. Скордж был действительно опасен, его мощи боялись многие. Огромный ситх рядом с хрупкой девушкой создавал такую гротескную картину, что от них шарахались даже республиканцы, хотя понимали, что под ее контролем тот не причинит никому вреда. Сколько Сайприн себя помнила, ей всегда снились странные сны. Обычно дети, когда видят во снах что-то непонятное, пугаются, пытаются найти ответы у родителей, чтобы те их убедили, что под кроватью и в шкафу не бывает чудовищ. Только вот Сайприн никогда не боялась того, кто ей снился. Когда она десятилетней девчонкой попала в храм, многие пытались убедить ее в том, что такие сны — причуды Силы и детской фантазии. Тогда она действительно не понимала, кто ей снился. Любой ребенок в ее возрасте принял бы чистокровного ситха с горящими красными глазами за жуткого монстра, который снова и снова приходил во снах, словно приносил с собой кошмары. Только вот Сайприн никогда не чувствовала в своих снах угрозы или страха. Иногда ей снилась война, сражения, она видела себя на поле боя взрослым джедаем, но даже тогда не было опасности или боли. Она будто бы чувствовала, что кто-то стоял за ее спиной. Сотни раз она пыталась разглядеть лицо того, кто ее преследовал иллюзиях, пока однажды это не получилось. Каждый раз, просыпаясь, Сайприн пыталась удержать этот образ в голове, но он будто бы раз за разом ускользал из детского сознания. Когда мастера взялись за ее воспитание и обучение, сны ушли, остались лишь какими-то размытыми детскими воспоминаниями о кошмарах, о пронзительном взгляде красных глаз, которые будто бы смотрели ей в душу. Эти сны остались едва уловимым пятном в памяти, напоминанием о том, что там, в этих волшебных снах у нее был тот, кого она могла бы назвать не просто соратником, а... другом? — До чего же бывает удивительна Сила! Сайприн навсегда запомнила эту фразу. Всего лишь силовое поле отделяло ее тогда от огромного чистокровного ситха, на фоне которого она, достаточно высокая нурианка, смотрелась маленькой и беспомощной. Аура того, кого в страхе в этом бункере назвали Гневом Императора, будто бы уменьшила стены помещения до размеров маленькой каморки. Личный палач Владыки ситхов мог с легкостью разрушить такой хрупкий барьер, которые поддерживали барахлящие генераторы, чтобы добраться до того, за кем его послали. Сайприн это чувствовала, ожидала, что ситх так поступит, но он внезапно не стал этого делать. Гнев Императора просто стоял и пожирал ее взглядом, словно пытался уловить во внешности девушки какие-то едва заметные детали, известные только ему. Ситх из ее снов внезапно стал реальностью. — Я ждал тебя три сотни лет. Скордж часто держал ее за руку, когда что-то рассказывал, словно где-то в глубине души боялся, что она окажется иллюзией из сна и снова исчезнет на несколько сотен лет. Да ситх преследовал даже по меркам джедаев благородные цели, когда перешел на ее сторону. Но ей очень хотелось верить, что Скордж был рядом с ней не только ради спасения всей Галактики. Однажды он честно спросила его, как он ее узнал? Ведь на свете было полно джедаев, более сильных, опытных и мудрых. Сила бывает действительно удивительна. Через иллюзии, сны она годами подталкивала друг к другу ситха и джедая, будто бы намекая, что их роковой союз может спасти мир. — Тьма прикоснулась к тебе. Я знаю, что это и есть твой правильный путь. — Я просто знаю, что есть там за чертой. Я увидела то, на что джедаи всегда боялись смотреть. — И тебе это совсем не понравилось? — Я просто знаю, что у меня другой путь. В глубине души это знаю. Лорд Скордж будто бы стал ее тенью с того момента, когда ступил на борт «Защитника». Опаснейший ситх Галактики следовал за ней, словно охранник повсюду, наводя ужас в храме джедаев на Тайтоне или на Корусанте на сенатской площади одним фактом своего существования. Сайприн иногда даже казалось это забавным то, как люди реагировали на ситха, которому вообще дела не было до того, что рядом с ним копошились бесполезные смертные. Но с того самого момента они создавали ужасающе-гротескную картину: джедай, который так и не пал во Тьму, и ситх, который никогда не признает Свет. Но именно эта противоположность притягивала, толкнула их в объятия друг к другу. — Никогда не устану любоваться твоими красивыми глазами. — Но ты же сейчас стоишь у меня за спиной! — Сайприн улыбнулась, когда ладонь ситха легла на ее плечо. Иногда Скордж умел подходить к ней так тихо, что она не только не слышала, но и не ощущала его, словно с самого детства привыкла к его постоянному незримому присутствию. Но Сайприн многое понимала. Например то, что он никогда не сможет разделить ее наивных чувств. Годы, что у него были, тьма, алхимия ситхов сделали его действительно чудовищем, которому были чужды человеческие эмоции и страсти. Скордж был привязан к ней по множеству причин и, может быть, как-то по-своему любил. Впрочем, девушке хватало и этих странных чувств. — У меня было достаточно времени до твоего рождения, чтобы запомнить каждую, даже незначительную, черту лица, как и глаза. — У всех нурианцев необычные глаза, — Сайприн пожала плечами. — Разве ты не знал? — В твоем взгляде есть нечто большее, чем красивая игра золотых нитей с зеленой листвой. В них есть необходимый для этой Галактики Свет. А потом в ее жизни случился Закуул и долгих пять лет медленной смерти в карбоните. Только в этот раз ей не снились причудливые сны со Скорджем, ее преследовали безумие и дух Императора, а, когда она очнулась, то снова оказалась одна, так как не было уж мира, который она знала и помнила. Да Сайприн себя уже и джедаем назвать не могла. Да что кривить душой — она перестала себя ощущать джедаем с того самого момента, когда оказалась в объятиях ситха. Скордж настолько часто шептал ей о том, насколько бы она была прекрасна и могущественная во Тьме, что она даже начала сомневаться в самой себе. Возникло такое чувство, что Сила, коснувшись сомнений, услышала ее, отобрав все, сделав Чужеземкой, у которой больше не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Только вот почему-то начать жизнь с чистого листа она так и не смогла. — Спасибо за помощь, Лана. Сайприн отключила голосвязь, погрузив свою комнату в полумрак, который уже давно стал вечным спутником ее одиночества. Сейчас девушка понимала, что на самом деле страшным было не то, что она от боли и безысходности могла пасть во Тьму, а то, что от потери самого близкого человека, в ее душе образовалась пустота, которая уничтожала ее изнутри. Девушка встала из-за стола, направившись к небольшому дивану. В последнее время Сайприн заметила за собой, что успокоение она находила именно во сне. Засыпая, она надеялась, что там, во снах, она снова увидеть взгляд того, кто защищал ее с самого рождения, кто наполнял всю ее жизнь смыслом. Там, в своих снах, Сайприн верила, что встретит Скорджа вновь.