Я никогда больше не оставлю тебя одного

Вода перекатывалась тёмными струями за бортами лодки. Ещё немного и покажется берег подземного озера, с выходом на улицу Скриба. Рауль старался грести единственным веслом как можно быстрее, прочь из этого ада, в котором он несколько минут назад чуть не расстался с жизнью. Но Кристина, которая тоже должна была бы радоваться спасению, а ещё больше - тому факту, что она рядом с юным виконтом Де Шаньи, своим возлюбленным, за право быть с которым она предала своего учителя, была задумчива и даже грустна. Всю дорогу от подземелья Опера Популер, по водной глади, она вспоминала человека, который оставался там, во тьме , совсем один, всеми ненавидимый и презираемый только за то, что его лицо изуродовано с рождения. Эрик, ангел музыки, гениальный композитор и певец, который научил её петь, дал ей голос, а потом проложил ей дорогу от заштатной танцовщицы кордебалета, до оперной примы, практически, кинув к её ногам весь Париж и хотевший в ответ её любви, ибо сам любил её до помешательства. - Несчастный Эрик... - Кристина сама не заметила, что произнесла это вслух. - Что ты говоришь, дорогая? - Рауль на минуту перестал грести. - Рауль, давай вернёмся! - Что с тобой, крошка Лотти? Вернуться к этому монстру? Наверное ты перенервничала и теперь сама не понимаешь что говоришь. - Нет, Рауль, как ты не понимаешь? Надо вернуться. Он остался совсем один и он в опасности! - Любимая, видимо, ты действительно не в себе. Раньше тебе и в голову прийти не могло добровольно отправиться в логово этого... существа. Ну ничего, скоро мы будем дома и ты забудешь этот кошмар. - Нет, Рауль. Я так не могу... Кристина вспомнила, как была покорена голосом своего учителя , когда ещё не видела его лица. Но разве он виноват, что родился обезображенным? И сейчас мадемуазель Дайе пришли на память слова, его слова, которые он пропел ей :"Мне мать в лицо смотреть была не в силах, и маской мне она его закрыла". Сколько боли, сколько тоски было в этих словах! Он признался ей в любви, на сцене, во время представления его оперы "Торжество Дон Жуана", когда вышел петь с ней, вместо мордатого увальня Убальдо Пьянджи. Он спел с ней восхитительный дуэт и признался ей в любви, его изумрудные глаза умоляли её о снисхождении, а она... она, по наущению Рауля, предала его, зная, что в зрительном зале полно жандармов, которые открыли на Эрика, называемого всеми Призраком Оперы, настоящую охоту, она сорвала маску с его лица, выдав его при всех. Другой человек возненавидел бы её за предательство, но Эрик... бедный, несчастный Эрик, вынужденный скрыться от жандармов, обрушив люстру на зрительный зал и унеся девушку с собой, в подземелье, он снова молил её о любви. Но она слишком ослеплена была шикарным юношей Раулем, ещё и графом, к тому же, чтобы рассмотреть за страшным лицом измученное сердце. Да, Эрик был в ярости, когда Рауль проник в его подземные владения и чуть не удушил его пенджабской удавкой , а она так перепугалась за жениха, что решилась поцеловать этого отвратительного урода в губы, только чтобы спасти юношу. Эрик был потрясён и раздавлен этим поцелуем. Сломлен, смят, уничтожен... Та которую он так безумно обожал, за которую готов был убивать, сражаться, которую вознёс на пьедестал славы, поцеловала его и даже согласилась стать его женой, только ради того, чтобы он отпустил своего счастливого соперника, красавца и щёголя виконта де Шаньи. И он отпустил их обоих. О , сколько тоски и страдания было в его глазах... Кристине стало не по себе. Как она могла бросить его одного, такого несчастного, когда вокруг рыщут жандармы, охотясь за его головой? А ещё Кристина вспоминала его поцелуй, прикосновение его губ вовсе не было неприятным, наоборот, прокручивая его в памяти снова и снова, Кристина всем существом ощутила, что хотела бы опять испытать то, что чувствовала в тот момент. Ей, до боли в сердце, захотелось сейчас увидеть рядом его глаза, его губы, даже его обезображенное лицо. - Рауль, поворачивай назад! - решительно произнесла она. - Да что с тобой, крошка Лотти? Ты и впрямь так разволновалась из за этого мерзкого урода? - Он не урод! Рауль, я наконец поняла, что люблю его! - Ты с ума сошла! Ты же боялась его, как чумы, к тому же, мы с тобой помолвлены. - Пойми, Рауль, я просто была ослеплена твоей красотой, обходительностью, манерами. К тому же воспоминания детства влекли меня к тебе. Но это была не любовь. - А к этому уроду у тебя значит любовь? Ради чудовища ты готова предать наши чувства, расторгнуть помолвку? - Думай как хочешь. Только поворачивай скорее. - Ты серьёзно думаешь, что я сам, лично, откажусь от тебя и доставлю тебя к нему? Может мне вас ещё и благословить? Свечку над вами подержать, после свадьбы? Ну уж нет! Ты принадлежишь мне! Я твой жених и господин! Кто ты такая? Второсортная певичка! И ты пренебрегаешь мной, виконтом Де Шаньи, ради монстра? - Рауль, где твоя любезность? Ты говоришь со мной, как полный хам и невежа. Эрик никогда не позволял себе ничего подобного по отношению ко мне. - Забудь о любезности! Сейчас решается твоя судьба. Или ты забываешь о своём уроде и становишься моей, или я просто выброшу тебя за борт. Место здесь глубокое, плавать ты не умеешь, если у меня спросят, где ты делась, я отвечу, что после пожара в театре я тебя больше не видел. - Я не останусь с тобой, если несколько минут назад я ещё сомневалась, то сейчас я уверена, что не хочу быть с тобой! Кристина оттолкнула виконта и выпрыгнула из лодки. Плавать она действительно не умела, тёмная вода подхватила её и понесла подземными потоками. Девушка быстро начала захлёбываться и потеряла сознание. Она не знала, сколько времени вода швыряет её тело, не чувствовала её ледяного холода, не ощутила ничего и тогда, когда большие, тёплые руки вытащили её, обмякшую, из озера, заботливо уложили в постель и укрыли одеялом. Когда Кристина пришла в себя, мужчина с обезображенным лицом печально смотрел на неё, переполненными болью глазами. Девушка встала, подошла к нему и прильнула губами к его губам, а потом счастливо прошептала: - Я никогда больше не оставлю тебя одного. Я люблю тебя, Эрик!