Чай хочешь?

Часы деревянно простучали двенадцать. Потемнело еще шесть часов назад. Кажется, она может смотреть в этот экран вечно… Я бы мог почитать что-нибудь или включить радио, но она так сосредоточенно лежала на диване, что я боялся ее потревожить. Вам, конечно, интересно: какая она? Девушка как девушка. Блондинка с зелеными глазами. Но они не совсем зеленые, немного отдают коричневым. Обычные люди бы обозвали это болотным цветом, но я романтик, поэтому называю ее глаза изумрудно-карими. Волосы у нее длинные и ровные, по обыкновению заколоты в деловую «шишку». Но дома, специально для меня (на самом деле для удобства) она закалывает хвостик. У нее светлая кожа, ухоженные ногти. Они длинные, но она их совсем не красит. Ей очень идут платья. Особенно белые. Или черные. Или всё вместе. Жаль, что она редко их носит. Она - идеал девушки, и мне даже не верится, что я могу находиться рядом с ней, называть ее "любимая". Сидит в пижаме, которую одела два часа назад, готовясь спать. Экран освещает нос, губы, оставляя фиолетовые блики от очков. Этим вечером мне что-то захотелось чая с вафлей. В общем, я спросил у моей Эни, будет ли она чай и сыпать ли ей сахар. Сколько ложек? Не спрашивал, знаю, что две. Три для нее слишком сладко, она всегда замечает. А вот мне две ложки мало, даже когда пью с чем-нибудь сладким, и я никогда не понимал людей, которые отказывают себе в этом удовольствии. Мне нравится готовить для нее чай, заваривать крепкий напиток и добавлять травы, которые присылали нам ее родители. Если она не слишком занята, я мог подойти и укрыть ее пледом. На мой вопрос о она согласно кивала головой, а позже удивлялась, когда я ставил перед ней горячую кружку и садился рядом - забывала. По экрану бешено бежали строчки, цифры... Хрустела вафля. Я не очень-то люблю вафли, но чай "без ничего" не могу пить, только без сахара, и только когда мне очень грустно. Бам. Часы простучали час. Больше стучать они не будут до шести утра. Прощайте, часы… Она допила, и уж собралась относить чашку. Но я выхватил, сказав, что я отнесу. Эни беззвучно поблагодарила меня «воздушным поцелуем» и повернулась назад, к объятьям экрана. Я стал что-то слишком разбалованным на ее благодарности, совсем уже не радуюсь так, как раньше. Вернувшись, я уже видел, что она ставит последние цифры в своем отчете. Закрылось окно программы, облегченно погас экран. Я сел рядом и обнял ее. А что? Мне можно, я терпел три часа. Боялся и влюбленно вздыхал, так сказать. Когда мы обнимаемся, мы похожи на двух больших пушистых кошек. Потому мы не обнимаемся на людях - это выглядит одновременно и забавно, и неуклюже. А знаете, я бы век прожил здесь, с ней, в этом уютном заточении.