Кота в рюкзаке не утаишь

      «Черт, черт, черт. Мне нужен предлог», — думал Саушкин, переминаясь перед дверью Городецкого с ноги на ногу.       Из окна поддувало и Костя ежился, пряча руки в карманы разношеной толстовки. Вообще-то вампиры не мерзнут и, при желании, он мог бы спать в снегу и не простудиться, но подкорка — дело особое. Тело прекрасно понимало, что переохлаждение ему не грозит, но действовало согласно сложившейся ситуации, а именно: зябло. Хотя, возможно, это было нервное.       «Соль закончилась? Дурь. Вы нас заливаете? Так это мы сверху живем», — тут Костя нервно улыбнулся. Пока только живем. Ну-ну. Пока.       «Музыка! Точно, одолжу еще пару дисков. Пусть и не оригинально, но действенно.»       Саушкин собрал смелость в кучку и нажал на кнопку дверного звонка.       Тишина.       Костя снова нажал на звонок. Послышались быстрые шаги. Вампир нервно пригладил растрепаные волосы и одернул толстовку.       Дверь резко открылась, из квартиры высунулся Антон и тут же заскочил обратно.       — Ну и мороз, у нас что, опять окно не закрывается? Заходи скорее, — сказал Городецкий, делая приглашающий жест рукой.       Костя спешно прошмыгнул в квартиру. За его спиной захлопнулась дверь, отрезая его от холодного мира.       — Прости, что долго ждал. Замерз наверное, ты же вон в толстовке одной. Просто у меня тут…       Оправдываясь сказал Антон, но не успел закончить, так как из комнаты уверенно вышел Завулон и запрыгнул на тумбочку в прихожей.       — Кот, — закончил Светлый.       — Здрассте, — поздоровался Костя с котом и спросил, обращаясь к Антону, — а можно погладить?       Городецкий задумчиво почесал нос. И почему всем хочется погладить кота-Завулона? Неужто и впрямь он антистрессовый. С тем, почему никто не видит ауру Великого Темного, Антон разобрался еще днем. Точнее не разобрался, а получил письмо с «инструкцией» к коту. Ауру Завулона замаскировали от всех Иных ниже первого уровня, с целью защиты Темного, находящегося, как выразился неизвестный отправитель (скорее всего невесть зачем шухерящийся Гесер) «в угнетенном положении». Так что, для большей части населения Земли Завулон был обычным котом.       «Тварью мохнатой», — мысленно поправил себя Городецкий.       — Я думаю, не стоит, — сказал Антон, прижимая к себе кота, — так ты зачем пришел?       — За дисками. Я ведь, это. Вроде вернул тебе предыдущие.       — Да-да. Диски! Есть у меня для тебя кое-что. Одну секунду, — сказал Антон спешно уходя в зал и утаскивая с собой недовольного кота.       Костя грустно присел на тумбочку. Рядом с ним висела оранжевая куртка Городецкого. Он секунду поколебался, а потом быстро понюхал подкладку куртки. У вампиров очень тонкий нюх, а у юного Саушкина еще и цепкая память. В привычном переплетении запахов, состоящем из пота, бензиновых выхлопов и сигарет, затесался лишний. Какой-то новый запах. Скорее всего он принадлежал коту, вот только пах кот, вот каламбур, не по-кошачьи. Саушкин услышал приближающиеся шаги Антона и спешно отодвинулся от куртки.       — Вот, держи. Надеюсь, что ты оценишь. Если честно, то даже не помню откуда они у меня, но поют вроде неплохо.       Антон протянул, поднявшемуся с тумбочки Косте, диск.       — Спасибо, — прошелестел вампир, разглядывая цветастую обложку.       — Удачного прослушивания, заходи еще! — Сказал Антон, запирая дверь.       — Спасибо, — повторил вампир.       Стоя в выстуженом подъезде он открыл коробку с диском. Изнутри к коробке была приклеена бумажка, со старательно выведеной надписью.       «Антону Городецкому. С Новым Годом! От Кости»       Он забыл.