Крайности

Наверное, карамель Криденс все-таки любил куда сильнее, чем молоко со льдом. Он размышляет об этом, глядя на волосы того рыжего парня, что рассказал ему про Грейвса – его знали то ли Ньют, то ли Ньютон, то ли это было одно и то же. Криденс так и не понял. Странное имя. Такое же странное, как и этот парень. У него не было недостатков – так, по крайней мере, считал Криденс – он не сутулился, он не резал себя, у него не было шрамов и он не хромал. У него было хорошее зрение и отсутствие лишнего веса. Неплохой рост и красивое лицо. Но его странность была в другом. В этом мире все почему-то считали, что превратиться в животное – плохо. Что лучше искать себе пару – кого угодно, лишь бы не стать зверем, что лучше отправиться в лес к одиночкам, где за поцелуй тебе разрежут губы, лишь бы не стать животным. Ньют любил животных и вроде как мечтал когда-нибудь им стать. Он работал в зоопарке и пытался найти людей среди всех этих зверей. На самом деле, это было сделать почти невозможно. Но Ньют считал, что у него получается. Ему казалось, что животное и человек, ставший животным – разные вещи. Хотя интеллект одинаковый. - А зачем ты тогда ищешь себе пару вместо того, чтобы стать животным? – Криденс с любопытством рассматривает Ньюта, который с какой-то нервозностью покачивает кока-колу у себя в стакане. Почему-то люди не могли просто пить напитки, не отвлекаясь на этот чертов лед. Им обязательно хотелось слышать тихий звон о стекло, который упорно напоминал Криденсу о криках помощи. - А кто тогда позаботится о тех людях? Криденс неловко пожимает плечами и отворачивается. Ньют сегодня разошелся со своей парой. Они пять дней были вместе, и теперь у Скамандера оставалась неделя, прежде чем его трансформируют, как и остальных. Мимо них прошла Мэри, чья рука была заклеена пластырем. Не просто порезы, нет – она зачем-то наклеила их на каждый свой шрам, и Ньют с каким-то сочувствием смотрел на ее руки. Интересно, быть рыжим – недостаток? Если да, они могли бы сойтись. Кажется, девушка подумала о том же. - Со мной все в порядке. Просто иногда я начинаю стыдиться своих шрамов и хочу их спрятать. А платья здесь с короткими рукавами. Глупо, правда? – она неловко улыбается, и Криденс думает о том, что улыбка ей не идет. У нее были большие и трогательные глаза, а при улыбке ее лицо становилось каким-то странным. Некрасивым. - Вам нечего стесняться. У всех есть свои недостатки, - Ньют же улыбается ей в ответ и встает на ноги, зачем-то отвешивая неловкий поклон. Девушка хихикает и закрывает рот рукой. Криденс закатывает глаза. Они уходят от него через три минуты уже вместе, и ему остается только сидеть на кухне и смотреть по сторонам. Может, людям не следовало искать партнера по недостаткам. Пожалуй, это было не самой хорошей идеей, верно? Два хромых человека будут идти медленно и с трудом, а здоровый мог бы поддерживать хромого под руку. С другой стороны, Криденсу все постоянно говорили, чтобы он перестал сутулиться. Другой сутулый человек бы понял, насколько это сложно – всегда помнить, что нужно держать спину ровно. - А какой недостаток у вас, мистер Грейвс? Кажется, Персиваль не собирался разговаривать – он только закончил свой завтрак и шел мимо стола Криденса, даже не поздоровавшись, а сам Криденс задал ему глупый вопрос, не удосужившись сказать банальное «Здрасьте». Грейвс хмурится, засовывает руки в карманы брюк, а потом останавливается. - Я уже говорил тебе, чтобы ты не забивал свою голову этой ерундой? Криденс толкает ногой стул, который стоял напротив его стола, и дерево с отвратительным скрипом скользит по плитке. Здесь все было каким-то мерзко-скрипящим и уныло-серым. Грейвс поднимает брови, а потом садится напротив него. - И все же. Расскажите мне, - Криденс устраивает подбородок на сложенных руках и исподлобья смотрит на Персиваля. Наверное, ему повезло, что он никуда не спешит. Впрочем, в этом отеле и некуда было торопиться. - Мой недостаток в том, что этот мир создан для любящих людей. А мне всегда хотелось жить в одиночестве и просто работать. - Но ведь есть много других путей, - Криденс уже собрался было начинать перечислять, но вовремя себя прерывает – Грейвс и так знает об этом куда больше, чем он сам. Некоторое время Криденс молчит, а потом немного наклоняет голову и внимательно смотрит на Персиваля. – А вы записаны как гетеросексуал или… - Даже не думай, Криденс, - Грейвс уже почти привычным жестом поднимает руку, но смотрит на него с неподдельным интересом. Это было странно – он постоянно пытался заставить Криденса принять одиночество и забыть о том, что между ними что-то может быть, но все равно продолжал с ним общаться. Он мог просто уйти. Но вместо этого он сидел напротив него. Персиваль тяжело выдыхает, словно пытается смириться со своей судьбой. - Я бисексуал. Когда я въехал в этот отель, такой выбор еще был доступен. Сейчас – нет. Криденс пытается не выглядеть слишком радостным, но вряд ли у него получается. Он лениво размазывает яичный желток по тарелке и думает о том, что с Персивалем было комфортно молчать. Не чувствовалось никакой неловкости и желание наполнить пустоту и тишину невпопад сказанной фразой про то, что лед в кока-коле тает гораздо медленнее, чем в молоке. - А каким животным вы решили стать, если все-таки придет время? Грейвс вздыхает и некоторое время молчит, прежде чем ответить. - Волком. Криденс лишь качает головой в ответ и втыкает вилку в остывший омлет. Как предсказуемо.