Когда мир обретает форму

Сказать что мое настроение находилось на высоте — не сказать ничего. Казалось, что весь мир окрасился в новые цвета, а улыбка навечно припечаталась к моему лицу. По приходу домой, я с замиранием сердца ожидала маму, мне просто до ужаса хотелось поделиться происходящим, правда вряд ли я стану ей говорить о яйце. — Рада! — я услышала голос матери, что открыла дверь, и счастливо бросилась её встречать. И прямо в маленькой прихожей бросилась её обнимать, она громко рассмеялась погладив меня по голове. — Неужели хорошую оценку получила? — спросила она, тихо смеясь, я издала непонятный звук, нечто вроде, что она близка к правде. Оценки-то мои как раз оставляли желать лучшего. Да и как можно было держать их на высоте, когда мы занимались чем угодно, но только не учебой. Подхватив её сумки, мы весело направились на кухню. Я с упоением рассказывала о школе, предметах. И все шло удивительно хорошо, пока мой разговор не зашел о Лесане Шамарин, улыбка моей матери несколько померкла. — Мне бы, — заговорила она, её взгляд был направлен в сторону, а не мне в глаза, — не хотелось, чтобы ты с ней общалась. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать, моя мать в жизни не лезла в мои отношения с друзьями и людьми. — Почему? — только спросила я, пытаясь поймать её взгляд. — Шамарин, — медленно она произнесла фамилию, осеклась на мгновение грустно улыбнувшись, — не очень хорошие люди. Я некоторое время подождала, ожидая, что она продолжит или на худой конец просто объяснит, что имела в виду. — С чего ты взяла? — изогнув свои светлые брови, что терялись на моем лице, спросила я. Мама моя, что стояла погрузившись в себя, вздрогнула, а после рассмеялась. — Семья, что руководит столь огромным мегаполисом… Радочка, люди, что стремятся к власти и первенству никогда не будут хорошими людьми. — Судя по нашей жизни нет ничего хорошего в том, чтобы быть хорошими людьми, — сухо заметила я и осеклась смотря в глаза матери, что с болью на меня смотрели. — Прости, — прошептала я. — Это не то, что я имела ввиду. — Ты посмотри уже как поздно, — она выглянула в окно, где стояла темнота, освещенная лишь светом тусклой луны. — Спать, пора спать, — и весело стала выпроваживать меня из кухни.

***

Утром следующего дня, одевшись в удобную одежду, я отправилась по привычному долгому маршруту, все ещё продолжая думать о словах матери. Мне даже казалось, что она знала семью Шамарин. Но что могла иметь общего уборщица с семьей мэра? Я заставила выкинуть все мысли из головы, моя школьная жизнь, что и делала меня особенной, с самого начала завязалась на Лесане, она может мне не всегда нравилась, но на данный момент мне не хотелось прерывать с ней контакта. И вот мы стояли перед школой втроем, я, Лесана и Тумашь, и я, во всех значениях слова, осознала, что среди нас действительно самым умным был Тумашь. Раньше я считала, что он просто выпендривался и притворялся, когда много читал и говорил умные вещи, но когда из всех нас он оказался единственным, кто на так называемый субботник принес ведро, тряпки и даже веник умудрился стащить со школы, все сомнения отпали. Мы с Лесаной лишь переглянулись и передернули плечами, Умай опаздывал и мы решили заходить без него. И вновь… чувствуя себя удивительно глупо я представляла дому своих друзей. Яйцо так и осталось лежать сбоку, где мы его оставили на ночь, накрытое одеялом. Мы распахнули окна и поснимали с мебели тяжелые чехлы. Она была старой, тяжёлой, из дуба или очень крепкого дерева, и казалось, вырастала прямо из пола. За водой мы отправили Тумаша, пока сами решили подмести, чем я и занялась, пока Шамарин услужливо решила мне помогать, не мешая. А после и вовсе сбежала, когда в доме поднялась невыносимая пыль. Дом громко чихнул, чем довел меня почти до инфаркта. Тумашь вернулся с двумя ведрами воды, которые ему помог донести Умай. Я смотрела на чистую воду и размышляла над очень важным вопросом, а именно как же они их пронесли через забор. И мы вновь приступили к уборке. — Радочка, — раздался голос Лесаны. — А ты можешь помыть этот стул первым, я хочу рассмотреть узоры на нем, такая интересная структура, как будто лианы, что его образуют, растут прямо из пола. Я замерла под столом, когда услышала её и меня медленно, но уверено начало накрывать. Я, конечно, из бедной семьи, но ей в служанки не нанималась. Умай с насмешкой посмотрел на меня, когда я вся в пыли, поднялась, смотря почти с ненавистью на Шамарин, что смотрела в ответ непонимающе, схватила грязный веник окунув ведро я мило улыбнулась ей: — Начну с тебя, пожалуй. — Не смей, — Шамарин предупреждающе подняла руку, но было поздно, грязные капли уже накрыли её с головой, не долго думая, она схватила целое ведро и вылила его на меня, я за малым успела уйти от основного потока и лишь пара капель до меня долетели. Тумашь тем временем отмывал стену на которой были выведены иероглифы, что его заинтересовали и, недовольно посмотрев в нашу сторону, пробурчал нечто о женском идиотизме. Умай тоже предпочёл не вмешиваться, спокойно вынося на улицу старые тяжелые ткани. Споткнувшись, я полетела на тот самый стул, Лесана, что и поставила мне подножку, тоже не удержалась и полетела за мной. Стул, что был виновником нашего раздора, неожиданно вздрогнул и побежал прочь с нашего пути, чем жутко нас удивил, поскольку он с корнями выполз из пола и стал как каракатица ими перебирать. Найдя безопасное место, он запустил свои корни обратно, и счастливо заурчал. Лесана, возлёгшая на мне, смотрела на него открыв рот. Стол, что был рядом со стулом, приподнялся на две другие ножки, грозно возвышаясь над нами и, высвыбодив две ножки, что также вышли из пола с корнями, умудрился нас пнуть, после чего угрожающе упал на свое место, погружая корни обратно. Шум от становления стола пошатнул весь дом и яйцо оттолкнулось от стены, о которую опиралось, и стало шататься как неваляшка. Мы с Лесаной в ужасе вдохнули и, спотыкаясь друг о друга, не в силах из-за этого подняться, бросились его ловить. Шамарин оказалась проворней и очутилась прямо под яйцом, что все же упало, придавливая её целиком, пока она делала вид, что она его поймала, а не застряла под ним, обняла его ладонями. — Помогите, — прохрипела Лесана, Тумашь, что замер, смотря на все это, опомнился и, взметнув руками, кинулся спасать свою принцессу, однако, совершенно забыл о втором ведре наполненном водой и наступил прямо на него. Он застрял в нем ногой и упал, разливая всю воду. Послышались его измученный стоны. Я выглянула за дверь, ожидая увидеть как Умай ржал, но парень, совсем не смотря в нашу сторону, с легкой улыбкой на лице, погруженный в свои мысли, спокойно отряхивал все ткани от пыли, греясь на солнце. «Мое имущество» — тяжко вдохнул дом и словно поник. — Рада, — прохрипела Лесана, что совсем не могла пошевелиться под гигантским яйцом. — Умай! — крикнула я, махая ему, чтобы он возвращался к нам на помощь. Парень двинулся к нам и мы втроём аккуратно стали поднимать яйцо с Шамарин и ставить его на прежнее место. Не знаю каким чудом, но входную комнату нам удалось привести в порядок. И вот, обессиленные и грязные, мы сидели на улице. — Нам надо его держать всегда в раскалённом месте, — произнёс Умай, наблюдая за тем, как Лесана старательно выводила глаза на яйце, дабы мы знали, где у него лицо. — Чтобы оно вылупилось. — Но если оно вылупится, — тут же заговорила Шамарин, которая прикусив губу, сделала полшага назад, чтобы оценить ровные ли глаза вышли. — Что мы будем делать с драконом? Я слышала, — она сделала паузу и взглянув на Тумаша, что пытался просушить свою одежду, — они едят только умных мальчиков… поэтому и вымерли, еды было немного. — Враньё, — тут же отозвался Тумашь. — Да не бойся, — миролюбиво махнула рукой в его сторону Шамарин, что закончив вырисовывать длинные ресницы перешла к носу, — тебе-то точно нечего опасаться. Тумашь подозрительно на неё смотрел, рассуждая, что она имела в виду и решив, что как одноклассница я должна его поддержать, я сообщила ему, что это не было комплиментом. — Но, — вновь заговорил Тумашь, — Умай прав, было сказано за ним следить и защищать, значит высидеть. Я вчера читал о драконах, надо ему приготовить жаркое гнездо. — Как мы это сделаем? — лениво спросил Умай, рассматривая кроны деревьев. — Давайте отнесём его в дом, чтобы оно не бросалось в глаза и… можно, — он задумался, — опустим его на раскалённые угли. И оставим в тепле… костер разожжем. Лесана счастливо оторвалась от своего увлекательного занятия, оборачивая к моему однокласснику счастливые глаза: — Пожар! Я люблю пожары! — Тебе и правда не грозит быть съеденным, — произнёс Умай, бросив выразительный взгляд в сторону Тумаша. Я молчала, слушая их в пол уха, и вспоминала, то чудо мира, которое мне удалось лицезреть, и его хм… их наставления. Тумашь прав, чтобы позаботиться о драконе, мы должны для начала его высидеть. Я все ещё не могла поверить, что всю жизнь мечтала быть драконом и вот настоящий был поручен мне. — Мы могли бы выкопать ямку во дворе, — предложила я. — Ямку? — голос Лесаны был наполнен сомнениями когда она смотрела на шершавое яйцо. — Большую ямку. Тумашь вновь был отправлен в школу, дабы стащить оттуда лопаты, и мы приступили к делу, Шамарин поторопилась взять на себя сложнейшую часть работы и руководила нами, рассказывая как и какой глубины должна быть ямка. После, мы накидали сухих веток и, когда решили, что все было закончено и готово, из дома выполз некий табурет, наполненный чёрным элементом. Табурет, перебирая корнями по земле, подошел к яме и гордо высыпал содержимое во внутрь. Мы же не имели и малейшего понятия, что это могло быть за вещество. — Спасибо, — тут же поторопилась поклониться Лесана дому, — за неоценимую помощь. Дом принял благодарность. Лесана закатила рукава, счастливо улыбаясь. Ведь теперь дело было за ней, огонь пожар — это её. Тумашь, опасливо за ней наблюдая, поторопился отойти: — Может лучше Умай это сделает? — пискнул он. — Лесана, — Умай, что тоже был несколько обеспокоен подошёл к ней в надежде остановить, но Тумашь произнёс запрещённое слово «Умай», что в сознании Шамарин звучало как вызов, и она взорвала ямку. Огромная огненная волна ударила в небо, Лесана и Умай что были слишком близко, отлетели назад к дому, который, видимо решил, что слова благодарности святое дело и решил нам помочь ещё раз, жерла закрутились и воздушная волна была направлена в яму раздувая костёр до невообразимых размеров. — Не трогай меня! — Лесана брезгливо оттолкнулась от моего симпатичного одноклассника, который прозвав её пустоголовой, сам поторопился отойти от неё. Оба смотрели в сторону полыхающего огня, их лица были черными от сажи. — Опускайте! — воскликнула наша обитель. И мы все четверо дружно, не сговариваясь, поторопились сделать шаги назад, никто не торопился приближаться к яме, из которой столбом полыхал яркий и сильный огонь. И поскольку наши ветви, что мы туда покидали, не могли так полыхать, то мы предположили что это была заслуга услужливого дома. — Тумашь, — Лесана показала ему рукой, чтобы он двигался, — иди, опусти яйцо. — Почему я? — мой храбрый одноклассник сделал ещё три шага назад. — Твоя идея, — я решила поддержать подругу. — И тебя не жалко, — добавила Шамарин. Тумашь долго смотрел в сторону Лесаны, но казалось, что все слова сказанные Шамарин в его ушах звучали как: «ты самый сильный и смелый! Спаси же нас!» И смело кивнув, Тумашь неожиданно для всех лёг прямо на землю. — Мертвым что-ли притворился? — предположила Лесана, задумчиво оглядывая его позу, — я читала, так делают некоторые животные, чтобы их не съели. Умай было сделал шаг к яйцу, взяв на себя эту смелость, но оно вдруг стало само двигаться. Мелкие травинки под ним поднимались прямо из-под земли и нежно перекатывали, пока ветви побольше не подхватили его в свои объятия и бережно опустили в огонь, сами сгорая и падая смертью храбрых веток. Я положила руку на сердце, обещая им хранить вечную память об их смелом поступке. Только после того, как все было сделано, Тумашь выдохнул и расслаблено распластался на земле, приподнимая голову к нашим шокированным лицам. — Ты такой интересный, — блестящими глазами заметила Лесана, отчего на измученном лице Тумашь появилась счастливая улыбка. — Ты обладаешь стихией земли? — недовольно спросила я, но Тумашь лишь отрешенно кивнул, совсем не замечая нас, все ещё находясь под магией глаз Шамарин. — Почему тогда эту яму мы копали сами?! — в голос с Умаем воскликнули мы. — Во мне не так много энергии, — ответил Тумашь. — И не все техники могу использовать… поэтому я ещё в школе учусь, — заметил наш круглолицый одноклассник. Яйцо, тем временем счастливо, полыхало в огне, потрескивая. Огонь постепенно уменьшился и лишь продолжал отчаянно дымить черным огнем. Измученные мы распластались на поляне перед домом, солнце близилось к закату, и пришло время возвращаться домой. Тумашь, как выяснилось жил совсем недалеко от школы и, махнув нам, направился прочь. Лесана села с нами в огромный автобус, но на пол пути вышла. И мы с Умаем остались вдвоем, мое сердце радостно сжималось и я украдкой смотрела на его лицо, что было одиноким и красивым. Ехали, однако, мы в тишине, я смотрела в окно, глаза мои закрывались и я посмела положить голову на плечо Умая, чувствуя на себе удивлённый взгляд. Скидывать меня парень, однако, он не стал, отчего внутри поднялась волна счастья. В какой-то момент я задремала, и когда открыла глаза, мы уже подъезжали к моей остановке. — Ты живёшь так далеко? — удивленно спросила я, мне и в голову не приходило, что мы могли быть соседями. — Нет, — Умай качнул головой. — Мы проехали мою некоторое время назад. Я удивленно на него смотрела, он однако выглядел ещё более удивлённым, но вот передвижное средство остановилось и я поспешила выскочить на улицу, смотря за удаляющимся парнем. Отчего-то я чувствовала слабость во всем теле и поторопилась домой отсыпаться после столь бурного выходного.