Forever alone

— Сонджин, где вы были? — спросил директор, когда двое вошли в студию и уселись на диван. Если бы это не был Пак Джинён, то Джэ с уверенностью сказал бы "в пизде", но все же сдержался, потому что кто знает, какая кара его настигнет за маты в присутствии папки Джипа. — Мама опять переживает, что я ем плохо, — отшутился Сонджин, — хотя я говорю ей не волноваться. Продюсер посмотрел на выражение лица Джэ, недоверчиво взглянул на лидера, но ничего не сказал. А что он скажет? Не будет же отчитывать, как провинившегося ребенка. Помирятся, обязательно, потому что в его храме ссорам нет места. Проследив за обоими взглядом и подождав, пока они присядут к остальным, он продолжил: — Ладно, все свои дела откладываем на потом, а сейчас поговорим о том, что действительно важно. В тот раз мы выбрали песни для первой половины вашего проекта. Но вам нужно решить, с каких мы начнем. Вы говорили об этом? И тут Сонджин понимает, что ни черта они не решили. Пересрались на ночь глядя (вернее он пересрался со всеми), а утром просто сошлись на мысли выглянуть песни для первого сингла рандомно. Один Доун ничего не мог понять в происходящем, но эта длинная пауза даже ему начала действовать на нервы, поэтому он поспешил озвучить ответ, пока Сонджин собирался с мыслями. — Мы решили, что будет лучше начать с двух абсолютно разных по звучанию песен. Поэтому выбрали "I wait" и "Winter is gone". Вот. — И заглавной вы хотите сделать первую, как я понял? — вздохнув, продолжил Пак Джинён. Брайан тут же закивал. — Нужно же показать людям, что мы настроены серьезно. Думаю, эта песня подойдет как нельзя лучше. Было заметно, что директор не слишком хотел соглашаться с этим мнением, но и спорить, запрещая делать то, что они считали правильным, не хотелось. И они это знали. — Ребята, — начал он, — знаете, почему я сейчас не буду вам говорить свое мнение? Потому что этот проект полностью ваш, и судьба его зависит тоже от вас. Вы лучше знаете, что хотите исполнять, потому что пишете сами, но не забывайте о том, что хотят слышать люди. В конце концов, мы все работаем на публику. Просто думайте еще об этом. Как-то все присутствующие в студии все же находят компромисс. Осталось теперь только надеяться на лучшее и молиться, что группу, все же, заметят. — Давайте сделаем этот год плодотворным для вас. Удачи нам! С этими словами директор уходит, оставляя парней одних, и те с облегчением выдыхают. Джэ подрывается с места первым, ловля на себе удивленные взгляды других. — Хён? — подает голос Доун, впервые за сегодня вообще. — Не искать. Буду поздно. — коротко отвечает Пак, аккуратно закрывая дверь. Была бы это дверь в общаге, так бы стукнул, что Сонджин всякий сидящий возле нее, оглох бы уже. Вонпиль удивленно вскидывает бровь, не понимая вообще, что происходит в этой группе, и как он, нормальный, адекватный человек (но это не точно) оказался в ней. Хочет спросить у лидера, а чем дело, но поспешно думает, что не надо. Попасть под горячую руку не хочется.

***

Джэхён не знает, к кому завалиться: у Мэтта тренировки, у Бэма и Марка подготовка к туру полным ходом идет, Сынхуна вообще сто лет не видел и не слышал. Начинает переживать – может, шутки про подвал Вайджи и вовсе не шутки. Смотрит на список контактов в телефоне, и остается только Сэм, но с тем не связаться. Подготовка к дебюткой, конфискация телефонов и другие заморочки. Хвала небесам, его это обошло. Был еще вариант к Сынджуну заглянуть, но он не настолько с ним близок, чтобы заваливаться посреди ночи. Именно поэтому Пак снимает в номер в каком-то хостеле и заваливается туда. Сразу же немного жалеет, потому что комната, мягко говоря, не очень, а он даже в машине спать не может. Только своя кровать, только одна. Ну, сейчас это всяко лучше, чем находиться в обществе троих придурков и Ёнхёна. И думать сейчас совсем не хочется о чем-то помимо еды, которую он купил заранее, забежав в магазин. Ему нужно остыть и трезво оценить ситуацию, а пока он будет видеть в Сонджине бро, который подлейшим образом его предал, и обижаться на Джимин, как типичный подросток, из этого ничего не получится. Да и не в том он возрасте, чтобы позволять себе подобное. Правильно, Джэ, просто вернись, пока за тобой не начали звонить. С этой мыслью он жестоко откусывает половину маленькой булочки, запивая колой. В этот же момент раздается звонок телефона, где Twice весело напевают "Cheer up baby, Cheer up baby". Звонок от Ёнхёна. Джэ закатывает глаза. — Хорошая попытка, Сонджин. Но я не слушаю. — Коротко отвечает тот. Когда Джэ просит не беспокоить, Ёнхен так и делает, не навязывается, когда это абсолютно не нужно. В такие моменты он благодарен Брайане больше, чем маме, которая родила его на этот свет. — Хотя бы скажи, где ты. — слышится на том конце. — У Мэтта. Доволен? — Я ему звонил, тебя рядом с ним нет. — У Сынхуна. — Ему в первую очередь звонил. — У Double B в общаге, блять. — Джэхён, перестань. — ДжЭхйоН пЕрЕсТаНь. — Передразнивает тот лидера, показывая язык пустоте перед собой. "Как ребенок, Джэ, просто как ребенок". — Да в хостеле я каком-то. Сам не знаю. На окраине города. Или не совсем. Не переживай, меня не узнали, все схвачено. Вернусь утром, к часам восьми. — Чего ты вообще психанул? — Чтобы ты подумал о том, как облажался. — Все так же коротко и холодно отвечает Пак. Сонджин замолкает, и старший принимает это за свою маленькую победу. — Не знаю, что ты под этим имеешь... — Тогда просто забудь и все. Отключаюсь. Джэ бросает телефон в сторону и устало потирает виски. Он снимает очки и падает на старую кровать. Матрац жесткий, из чего следует, что кое-кто сегодня не выспится. Парень вздыхает, направляя свой взгляд в потолок. На нем виднеются трещины, в нескольких местах обои были не в лучшем состоянии. Прямо как его жизнь. И над этой дурацкой шуткой можно было бы посмеяться, был бы здесь кто-нибудь еще, но в одиночестве она уже не кажется такой забавной. Джэхён чувствует свою усталость, поэтому позволяет себе прикрыть глаза. Спать не будет, значит, хотя бы задремает, что уже в принципе не так плохо. В итоге, так и не дотерпев до утра, он открывает дверь общаги и быстро пробирается в свою комнату. На часах ровно 04:00. Благо, обошлось без сцен и резкого включения света, как в дорамах, когда ребенок возвращается с гулянки позже положенного. Хотя, если бы так и случилось, утром Сонджин точно бы проснулся с синяком под глазом, и Джэхёну было бы глубоко насрать, что им скоро снимать клип. Пак плюхается на кровать и слышит от Доуна тихое: "С возвращением, хён". Видимо, он и правда чутко спит. Не врал. С этими мыслями он проваливается в царство Морфея. С утра происходит то, на что старший никак не рассчитывал. Все ведут себя так, будто вообще ничего не произошло. Абсолютно. Ничего. Никто не напоминает о том, что вчера он вытворил (кроме Вонпиля, но с ним разговаривать об этом хочется меньше всего). Ситуация невероятно выводила из себя. Джэ не мог в домене взять: вроде бы и рад, что никто не высказывал претензий, но при этом эта недосказанность мешала думать о том, что было по-настоящему важно для всех – камбэк. Общежитие в час просто опустело. Ёнхён убежал на занятия в университете, Доун решил, что его коту нужно прогуляться, Сонджин ушел за покупками вместе с менеджером еще раньше, поэтому волей-неволей, а за завтраком Вонпиль все же продолжил тему, которую Джэ так старательно обходил. — Хён, почему ты так зол на Сонджин-хёна? — спросил тот уминая здоровую ложку с хлопьями за раз. — Из-за Джимин? Она тебе нравится? Он молча глянул на Кима, взглядом показывая, что пора бы замолчать. Но Пиль не замолкает. И говорит даже без доли нытья в голосе, как обычно это делает. — Хён, перестань уже. Я ведь не какой-то посторонний человек. С набитым ртом еды, кивает, соглашаясь. — Ну и в чем тогда твоя проблема? Пак, прожевывая, наконец-то выдает: — Я просто не хочу выглядеть, как свихнувшийся на почве неразделенной любви и трепаться об этом каждому здесь. Как бы ты представил себе такую ситуацию? Вонпиль некоторое время молчит, и в итоге не находится, что ответить старшему. — Я не настолько поехавший, чтобы из-за девушки портить отношения с Сонджином, так же и с Джимин. Просто вот нахуя слово "лучшие друзья", если все равно остаются секреты? — Может, она не знала, как тебе об этом сказать. Если в паспорте тебе двадцать пять, в душе тебе ведь не столько же. Ты ранимый, хён. Джэ фыркает, не отвечает. — Можешь отворачиваться и фыркать сколько угодно, — доносится еще один голос из коридора, и теперь Джэхён закатывает глаза, — но отрицать очевидное глупо. Сонджин затаскивает пакеты на кухню, где он с Пилем завтракали. — Джимин боялась сказать тебе, потому что знала, что ты заистеришь. Потом я предложил сам тебе все рассказать, но она решила, что это опаснее и ты мне лицо разукрасишь. — Надо ей дать медаль за сообразительность. — Не удержался от комментария Джэ. — Ну хён...— вздыхает Вонпиль. — В любом случае, злиться за нее не за что. И да, прости, я не знал, что она тебе нравится как девушка. Ты никогда не говорил о ней не в дружеском ключе, поэтому я подумал, что вы с ней только друзья. Джэ вздыхает. — Ну и сколько вы уже? — Недели две, около того. — Класс. Я в душ. Только Вонпиль все продолжал размышлять. — Хён, ты что, подслушивал нас? Лидер повернулся к младшему и хитро улыбнулся. — Это же весело. Столько нового узнаешь. Джэ согласен. В последний раз, когда он подслушивал, он узнал очень много нового.