Беззвучный

Это всепоглощающее чувство, когда из твоей глотки не может вырваться ни звука, угнетает. Воспоминания о той аварии причиняют боль, ведь испуг был неслабый, а последствия и того ужаснее. Ты не можешь сказать людям о том, что тебе хочется, лишь написать на бумаге или показать языком жестов, который не знает почти никто. Когда ты делаешь покупки в магазине, на тебя смотрят, как на ненормального, ведь на вопрос «Пакет нужен?» ты можешь лишь кивнуть головой. Малое количество денег, ребенок с небольшим отклонением. Прости, мама, за такое счастье. Мо Гуань Шань мог бы и жить с этим чувством, ведь он и не в таких переделках бывал. Крепко обхватив бутылку питьевой воды, он надеялся, что в один прекрасный день вода поможет вновь пробиться звонкому голосу, чтобы вновь озарить мир благим матом. Ему хотелось выпасть из реальности, представить, что все это сплошной сон... ...но это не так. Эти мысли подкреплялись некоторыми доказательствами. Своей гопарьской походкой рыжий, как всегда, ходил злой по коридору и раздумывал о том, на какую отработку его могут принять с такой проблемой, ведь на многих нужен именно голос. Краем уха Шань слышал перешептывания «Это же тот ужасный парень», «Слышала, он лишился голоса», «Отвратительно, ужасно», «Мне его так жаль!». И такое происходило каждый день. Все эти дни Гуань Шань жил таким образом: пришел в школу, ушел из школы. И старался играть в прятки всякий раз, когда видел эту надоедливую троицу, которая устроила ему полный щяпде*. Но этот мир тесен, как и сама школа. Рыжий гопник так и знал, что в какой-то день они пересекутся. И именно с Хэ Тянем. — Эй! — крикнул Тянь вслед, когда Шань убежал в другой конец коридора и спрятался в одном из кабинетов. Дыхание было таким сбивчивым, давно Гуань Шань не бегал с таким страхом. Но чего он боялся? Что «этот ублюдок» его изобьет? Или подумает, какой же он отвратительный с такой проблемой? Вероятно, второе. Да, парень в последнее время был сам на себя не похож. Показывать свой характер сложнее, когда ни с кем не контактируешь. Мо было так стыдно, что хотелось скрыться, перейти на домашнее обучение, переехать и никогда не выходить из дома, чтобы только никто не назвал его отвратительным. *** На улице постепенно темнело, холодало. Мо Гуань Шань с поникшим видом сидел на скамейке, держа на коленях пакет продуктов. Он не понимал, что ему делать, как жить дальше. Кажется, всего лишь голос потерял! Но людей это так ебет! Как же бесит. Наслаждаясь ветерком, Шань блаженно прикрыл глаза и ненадолго отстранился от реальности. Так расслабляюще, но все равно слегка бомбит. — Теперь не убежишь, — что-то мягкое обхватило шею Шаня. Если чуть-чуть затянуть, можно задохнуться, а позвать на помощь будет невозможно. Поэтому рыжий судорожно открыл глаза и испугался этой наигранной улыбочки, которая принадлежала, конечно же, Хэ Тяню. Все, что смог сделать чувственный гопник, так это кашлянуть от неожиданности. Пару раз парень старался встать со скамейки, но, почти не напрягаясь, Тянь усаживал его обратно. Поэтому Шань сделал разозленное лицо, но смирился. Затянув шарф так, чтобы рыжему стало теплее, Хэ плюхнулся рядом на скамейку. — Ну и? Почему убегаешь? Как будто бы парень мог ответить, рядом даже не было ни листка, ни ручки. Рыжему было просто обременительно брать их с собой. Именно поэтому Шань недоуменно уставился на Хэ. Брюнет же в свою очередь вытащил руки из карманов своей темной олимпийки и начал складывать ими композиции, которые были непонятны никому, кроме Шаня! Это был именно язык жестов. «Скажи что-нибудь» — жестами слагал Хэ Тянь. Немного подумав, Шань все же решил ответить: «Я не успел выучить маты на языке жестов». Хэ Тянь достал из школьной сумки какую-то книгу и грубо кинул в рыжего. Это был словарь жестов. «Блядь, охуенно». «Ну так что?» — Хэ Тянь дружески положил свою руку на плечо Шаня, на что последний не обратил внимания. «Давай словами, у тебя язык есть». — Хорошо. Так, зачем избегаешь? «Какое твое нахуй дело?» — выучил маты и сразу характер вернулся. От такого напала Хэ Тянь пустил смешок. — Кто мне, кроме тебя, готовить будет? «Придурок». На некоторое время повисло молчание, но атмосфера была такая спокойная. Хэ принимает его таким, какой он есть? Даже если и пытается извлечь выгоду, все равно приятно. От этой мысли Гуань Шань невольно улыбнулся, что не укрылось от хитрых глаз Тяня. Ведь брюнет никогда не видел улыбки парня, только лишь хмурые брови. Хэ потрепал рыжую макушку, на лице Шаня выступил румянец. — А теперь спрошу серьезно. Это можно вылечить? Такой вопрос застал врасплох рыжего гопника, так что он просто кивнул. — Дорого? Кивок. — Денег не хватает? Кивок. — Тогда должен мне будешь. Кивок. Стоп. «Ты о чем?» — Я сделаю тебя счастливым. Хэ потянул на себя шарф, надетый на Гуань Шаня. Лица оказались так близко, внезапно вспомнился тот день. Тот внезапный, мокрый, первый поцелуй, причинивший лишь острую боль. Ведь Мо Гуань Шань верил до конца, что эта троица будет над ним не так сильно издеваться. Но это перегнуло палку. На губах было ощутимо чужое дыхание. Некоторые люди оглядывались на эту странную парочку, но парням было не до них. Мысли Шаня были заполнены красотой тёмных глаз Хэ, ему хотелось прочитать в них абсолютно всё: зачем Тянь вгоняет его в краску? Хочет унизить? Хэ Тянь не из робкого десятка, именно поэтому он притянул Мо за макушку и увлек в страстный поцелуй с ноткой грубости и доминирования. Но рыжий не сопротивлялся, только больше утопал в этом горьком, но таком приятном чувстве, которое током пронизывало все тело и отдавалось в паху. Воздуха стало катастрофически не хватать, поэтому Гуань Шань уперся руками в сильную грудь Хэ, слегка оттолкнув. Отдышка. А сказать вслух ничего не получится. — Пошли ко мне? Смысла отказываться не было. До самой многоэтажки парни шли молча, обдумывая все, а возбуждение никак не хотело сходить на нет. Шань понимал, что ждет его дальше, когда они зайдут в эту просторную до невозможности квартиру. Было страшновато, ведь то, что они хотят сделать, считается неправильным и противоестественным. Но, когда рыжий поднимал свои глаза и смотрел на сильную спину Хэ Тянь, мысли отступали на второй план. О последствиях подумают потом. Вот они уже вошли в лифт, начали медленно подниматься. Это узкое пространство не давало покоя Шаню, но объявить он об этом не мог. А жестами неудобно. Их сопровождало молчание и инстинкты. Они подошли к самой металлической двери, ключ пронзил скважину, повернулся, и Хэ, как настоящий «джентельмен», пропустил рыжего вперед, что не могло слегка того не позлить. И вот — дверь заперта, а сердце Мо замерло в немом ожидании и страхе. Его руки коснулась более сильная рука, крепко сжала, намекая, что все будет хорошо, ведь они вместе. Так хочется оттолкнуть, сказать, что он придурок, что все это ужасно, но... сказать нечем. А жестами искренне не выразишь свои мысли. Ведь одна рука обездвижена. Приходится смириться и, обхватив шею парня руками, притянуть его к себе, завлекая в еще более страстный и сладкий поцелуй, наполненный желанием. По телу пробежала сладкая дрожь от ощущения его рук на талии и языка во рту. Еле слышные стоны вырывались из уст Мо. Они были, наверное, отвратительными, но Хэ ничего не говорил, даже когда Шань смотрел на него со стыдом и намеками. Вместо этого Хэ лишь взял парня на руки, словно принцессу, и закинул на огромную, мягкую кровать. Придавив рыжего своим телом, Хэ начал снимать с него одежду. Верх был уже полностью откинут, обнажая невинную плоскую грудь. Это смотрелось красиво в сочетании с багровеющим лицом. Шань не понимал, зачем он вообще отдается желанию с этим человеком? Почему его мозги настолько затуманены, а глаза свинцовые? От отсутствия одежды становилось слегка прохладно, по коже пошли мурашки. Хэ Тянь тем временем тоже освободился от своей футболки и впился в шею рыжего, оставляя багровый засос, после чего тщательно его зализывая. В ответ на подобные знаки внимания из уст вырывались лишь хриплые звуки, а руки обхватили спину брюнета, притягивая к себе сильнее, что даже можно было каждому почувствовать чужой стояк. Хэ не замешкался и начал тереться своим пахом о Мо, после чего последний не выдержал и, застав в расплох брюнета, сел на него сверху, освободив выпирающий стояк от ткани трусов. Видимо, Хэ понял по решительному взгляду Шаня его намеренья. — Что ты делаешь? Ответить не получалось. Рыжий в свое время все исполнял. Он провел языком по стволу от основания до головки, полностью заглотил и начал двигать головой, неумело, но активно работая языком. У Хэ даже вырывались стоны удовольствия, он схватил рыжие волосы и начал примерно двигаться в такт, доставляя неудобства своему партнеру. — Сейчас кончу… Через несколько секунд после этих слов Хэ излился в глотку своему партнеру, а тот автоматически проглотил всё, злобно посмотрев на парня. — Извини, — Тянь слегка посмеялся над этим выражением стыда и злости. Возбуждение брюнета не сходило, ему хотелось больше. Довести неприступного гопника до пика оргазма — что может быть лучше? — Ляг, — скомандовал Тянь, а Шань прекословить не решился и послушно выполнил требование. Хэ подвинулся к проходу так, что член слегка касался ляжки рыжего. И так багровое лицо залилось краской еще больше. Но Тянь не спешил. Он вставил сразу два пальца в сжимающееся колечко мышц. От неожиданности Мо слегка выгнулся, но продолжал терпеть, закрыв рот обеими руками, чтобы брюнет не услышал недовольные отвратительные кряхтения. Резко и грубо вошел третий палец, нащупал простату. Шань от неожиданности и сам насадился на эти пальцы, отчего снесло крышу. Тянь достал смазку и презерватив, ловко ими воспользовался, пока бедный Шань изнывал на кровати и хотел отдаться ему всему. Резкая боль пронзила все тело, когда Хэ резко вошел наполовину. Отвратительные, как думал Шань, кряхтения сдерживать стало невозможно. Они все вырвались наружу. Слова «Не надо, вытащи» так и остались непроизнесенными, застрявшими в глотке, превратившимися в стоны. Хэ входил не жалея, быстро и до самого основания. Казалось, время текло бесконечно, комнату заполнили пошлые толчки и хлюпанья. Все, что мог делать Гуань Шань в этот момент, так это яростно царапать спину Хэ, пока они вместе не достигли предела. *** — Шань, вставай. Кто-то нежно поглаживал рыжую макушку, пока сам Мо упрямо мычал, намекая, что не горит желанием вставать. Но нужно было перебороть себя, ведь боль в заднице быстро дала о себе знать. Рыжий сел на кровать. «Что мы, блядь, сегодня сделали?» — парень находился в недоумении. — То, от чего ты так старательно убегал.