***
Не отвел глаз Джон от красот Петербурга и в этот момент, ведь сейчас произойдёт поистине грандиозное событие, которое нельзя нигде больше увидеть. Люди зачарованно наблюдают, готовя фотоаппараты и телефоны, изредка отпивая согревающие напитки. Те, кто пришёл парами, не упускают возможности насладиться романтикой разводки питерских мостов. — Потрясающая логика, Джон, — кратко комментирует фразу своего друга Шерлок, и сейчас уже совсем не ясно: использует он сарказм или действительно говорит на полном серьёзе. «Впрочем разве сейчас это важно?» Детектив отлично слышит просьбу, но ничего не собирается с этим делать: просто продолжает лицезреть продолжение очаровательного петербургского спектакля. Здесь и правда есть на что посмотреть: половинки мостов уже начинают разъединяться, чудесная мелодия не прекращается ни на секунду и продолжает зачаровывать всё больше и больше, не позволяя оторвать глаз от происходящего, а горячий глинтвейн лишь добавляет волшебства и красок к восхитительному событию этой загадочной ночи.***
— Шерлок, ей-богу, в последний раз повторяю, простудишься ещё. Я что, многого прошу? Джон еле ощутимо толкает стоящего рядом детектива в бок, но аккуратно, чтобы случайно не разрушить эту завораживающую атмосферу, не помешать никому поймать очаровательное мгновение. Но нельзя не отметить, что друзья немного выпили и, следовательно, вряд ли мыслили трезво и действовали скоординировано. Да-да, Ватсон снова чуть не упал, повиснув на друге, но на этот раз не спешил смущенно извиняться и не собирался никуда убегать. — Джон, ты в порядке? — Шерлок даже отвлекается от просмотра, он отставляет свой глинтвейн в сторону и осторожно забрав у друга из рук второй стакан, ставит его рядом.***
Несмотря на всеобщую пьяную и озорную обстановку вокруг, волшебство питерской ночи всё больше вступает в свои права: огни северной столицы сияют всё больше и больше, блестящее ночное шоу в самом разгаре, чудесная музыка продолжает играть и согревать замерзшие души людей, которые неосознанно прижимаются друг к другу, чтобы немного спастись от по-настоящему холодного ветра Санкт-Петербурга. — Я вижу, что ты тоже замёрз. Позволь помочь тебе, — говорит детектив и берёт руки Джона в свои, ненавязчиво обхватывая их своими ладонями. Тем временем половинки Дворцового моста полностью отделяются друг от друга: мост разведен, но музыка всё ещё продолжает оказывать на окружающих пленяющее воздействие.***
— Да, я в полном порядке, — отпрянув и по-армейски поправив куртку, заявил Джон, — А вы стрелки на меня не переводите, сударь. Спасибо конечно, но я все ещё жду пока вы соизволите надеть эти чертовы перчатки. — Да, пожалуй, ты прав, — Шерлок без особого желания натягивает эти злополучные перчатки и снова становится беспристрастным. Но он снова возвращается глазами к чудесному представлению: кульминационный момент наступил и теперь просто невозможно не бросить хотя бы мимолетный взгляд в сторону ярко освещенных огней Дворцового моста, ночных бликов царственной Невы и неотразимого вида Петропавловской крепости, которая теперь располагается ровно посередине между двумя половинами моста и завораживает своим несомненным величием и превосходством. — Мосты разводятся, люди сходятся, кажется, так говорится, — выдает Холмс, подумав. — Прости, что? — мгновенно откликается Джон, с интересом посмотрев на своего друга: не каждый день услышишь из его уст подобную реплику, впрочем, не стоит забывать, что они находятся в Санкт-Петербурге — в городе, который исполняет мечты не только местных жителей, но и приезжих: знаменитый фонтан у Адмиралтейства*, неподражаемые Атланты* у здания Нового Эрмитажа, уникальный фонтан «Каскад — вращающийся шар»*, да даже, чёрт возьми, известный почти каждому Чижик-пыжик* — несомненно, северная столица полна загадок и волшебства, а также прекрасна во всем своем изяществе и великолепии. — Да так, прочитал очередную глупость в твоем любимом путеводителе, — поспешно возвращается к своему привычному хладнокровному тону Шерлок Холмс. — Шерлок, если будешь нудить, я тебе врежу, аккуратно, но сильно. Живи моментом, любуйся городом и архитектурой, изучай людей, разговаривай со мной в конце концов, — уверенно мотивирует своего друга Джон, — Ну, раз мы следуем моему любимому путеводителю, то он говорит, что стоит идти дальше на прогулку по набережным и проспектам Петербурга. И я намерен последовать этому совету, — поспешно допивая остатки остывшего глинтвейна, Джон бросил последний взгляд на Дворцовый мост, впоследствии переведя его на великого детектива. «Даже не знаю, на что я могу смотреть дольше.» — Пошли, нас ждут прекрасные места. В игру, Шерлок.***
Детектив, спрятав руки в карманы пальто (перчатки не особо спасают от прохладного климата северной столицы), покорно следует за своим верным блогером, у которого не заканчиваются планы на эту фантастическую ночь, а наоборот - возникают всё новые и новые идеи. Шерлок Холмс, всегда готовый вступить в сражение и отдаться погоне и безумию, на этот раз тоже полностью согласен довериться своему лучшему другу и отправиться на поиски приключений в таинственном и пока ещё неизведанном Санкт-Петербурге. Но его характер неизменен: режим зануды всё-таки включается в нем время от времени. — Только не забывай, Джон, с утра нам надо заняться наконец-то поиском комнаты. И, кстати, ты серьёзно планируешь гулять всю оставшуюся ночь? — он смотрит на свои часы, — Ночевать я полагаю, ты планируешь в компании уличных музыкантов на одной из петербургских лавочек, — добавляет детектив, бросив взгляд в сторону набережной и убедившись, что такой способ существования действительно имеет место быть: жители северной столицы словно и не знают о понятии сна, они похоже готовы гулять и веселиться действительно всю ночь — огромное количество людей, музыки, песен и веселья — создается впечатление, словно сейчас вовсе не третий час ночи, а середина самого обыкновенного дня, но, видимо, в Петербурге немного иные понятия о времени.***
Джон упорно полагался на свой путеводитель, который всё-таки рассчитан был на дневные прогулки и посещение музеев. В Летний и Михайловский сады им так и не удалось попасть, но маленькие скверы с уютными лавочками всегда открыты для горожан и гостей. Друзья обошли и многие площади города: Дворцовую, площадь Искусств, площадь Восстания, Исаакиевскую. Джона особенно поразило величие петербургских соборов: могущественного Казанского, более изящного Исаакиевского, неповторимого Спаса-на-крови. Выпив ещё по чашечке чёрного кофе, (ведь с наступлением ночи погода не становилась теплее), а лишь наоборот, парочка добрела до очередного сквера, кажется, около Медного всадника и Исаакия, после чего блаженно опустилась на скамеечку где-то в глубине. — И всё же помни, что с утра нам в первую очередь нужно будет заняться поиском комнаты, — бесконечно повторяет Шерлок, устраиваясь на скамейке поудобнее и уже практически находясь в полусонном состоянии. — Да-да, конечно, очень интересная история, я бы слушал её вечно, — бормочет Джон в ответ, он сам устал не меньше своего друга, хотя бесспорно длительная ночная прогулка очень сильно ему понравилась: да, безумная слабость сейчас дала о себе знать — он сам уже откровенно засыпал на ходу и, скрестив руки на груди, а голову немного откинув назад, он слегка облокотился на своего друга. «Так теплее и удобнее, не так ли?» Детектив, несмотря на то, что уже готов было погрузиться в царство Морфея, всё-таки ещё что-то соображал и сохранял привычную сосредоточенность. — Как символично, — изрек он, вспомнив, как они изрядно выпившие, вернулись после мальчишника Джона Ватсона и уснули в своей квартире на лестнице точно в такой же позе. — Ты о чем? — Джон его конечно не понял и лениво приподняв голову, посмотрел в сторону Холмса. — Да так, мальчишник вспомнился, — откликнулся детектив негромко. — Да, мальчишник — тема обширная, — Ватсон даже улыбнулся, предавшись воспоминаниям, так сказать, былой молодости. — Но тем не менее нам надо отдохнуть. С утра у нас у очень много важных миссий и задач. Спокойной ночи, Джон, — заканчивает диалог Шерлок, отчасти потому что он правда сильно устал, (хотя проведенное время с Ватсоном совсем его не разочаровало, а даже наоборот), отчасти потому что ему нравилось, когда последнее слово оставалось за ним. По-настоящему прекрасный вечер, перетекающий в ночь, подошёл к концу, но Джон даже в таком неадекватном состоянии использовал шансы наглядеться на сонного Шерлока, который вот-вот готов был заснуть, вспоминая события прошлого и настоящего. — Доброй ночи, Шерлок, — более мягко отзывается Ватсон, но дорогой друг уже не слышит его, а мирно сопит, устроившись на плече своего незаменимого блогера, — Спасибо за этот день, — напоследок произносит он, погружаясь в мысли, а затем и вслед за детективом — в царство Морфея.***
Проснулся великий детектив раньше своего друга. Оглянувшись по сторонам, он обнаружил, что в том, что они провели оставшуюся часть ночи на лавочке нет ничего такого. Повсюду располагались питерские гуляки и огромное количество разной пёстрой публики, видимо, для петербуржцев сон в городском сквере на скамейке правда был каким-то особенным и своеобразным ритуалом после прекрасно проведенной разгульной ночи. Многие люди ещё отдыхали и не собирались заканчивать свое веселье, были и те, кто только собирался это сделать, а какая-то часть запаслась горячим бодрящим кофе или какой-нибудь едой из ларьков (или и тем, и другим) и, таким образом, пыталась напомнить себе о том, что волшебная ночь закончилась и пора бы уже вступать в очередной новый день. Шерлок же потянулся и приподняв рукав пальто, посмотрел в очередной раз на свои часы: было восемь утра. Солнце уже встало, но совсем ещё не прогревало, таковы уж особенности местного климата, здесь Джон подметил абсолютно правильно. Впрочем, детектив умудрился каким-то образом уже выспаться: наверное, потому что в Петербурге действительно даже время шло как-то по-другому. Но Джон, конечно, ещё мирно отдыхал рядом, только вот неугомонный Холмс решил не оставлять это просто так: во-первых, потому что он предположил, что стоит где-нибудь позавтракать и не продолжать мерзнуть на холодной лавочке, несмотря на безусловно душевную обстановку, а, во-вторых, ему не терпелось уже приступить к делам, отложенным на это утро — хотелось поскорее решить вопрос с комнатой и вместе с Джоном отправиться продолжать искать приключения в таинственном городе. Так что совместив приятное, а именно заботу о своем друге, (как это сам мысленно обозначил детектив), с полезным, он решил больше ничего не откладывая на потом, немедленно разбудить своего друга. — Джон, — произнес он сначала тихо, но потом более уверенно повторил его имя и довольно настойчиво потряс за плечо, — Джон, нам пора вставать. — А, да, что такое? — Ватсон спросонья не понял, что вообще происходит и почему они, собственно, в парке, почему так холодно, и почему Шерлок его так рано будит. Сладко потянувшись, разогревая затекшие мышцы, Джон Ватсон мило зевнул, заставляя детектива улыбнуться, что было не совсем свойственно для него. Джон же, слегка умилившись, посмотрел на шевелюру друга, которая за время сна сбилась и теперь торчала в разные стороны. Но конечно, ему он этого не сказал.***
Несмотря на всякие утренние прелести, на улице очень не жарко, тем более до Невы было метров пятьдесят, а ветер заставлял содрогаться. — Доброе утро, Шерлок. Как спалось? Предлагаю пойти перекусить, а дальше заняться комнатой. Что скажешь? — Я рад, что ты мыслишь в правильном направлении, — на лице Холмса снова сияет улыбка, он встает со скамейки и приподнимает воротник пальто. Ватсон с легкой ухмылкой смотрит на его действия. «Опять, засранец, пытаешься выделываться.» Словно прочитав мысли своего друга, детектив поспешно разворачивается к Джону, чтобы с самого утра загрузить его какой-нибудь заумной репликой, впрочем, оглядевшись по сторонам и немного зажмурившись после встречи с лучами утреннего, пусть и совсем не греющего, питерского солнца, он решает пока не умничать. — Прохладно, — коротко поясняет Холмс и даже решает не игнорировать адресованные ему вопросы, — А, да. Спалось мне вполне себе сносно, а ты успел отдохнуть? Готов продемонстрировать мне очередное новое место? — несмотря на то, что по его мнению он очень сильно позаботился о Джоне и не стал его доставать своей порцией занудства, ему всё-таки хочется подкинуть компрометирующих вопросов, — Надеюсь, ты готов вступить в игру в восемь часов утра по местному времени? — Да уж, не май месяц, хотя и в мае здесь не шибко жарко, — чуть длиннее, но не менее сдержанно поддерживает разговор о погоде Ватсон. Удивившись, что Шерлок так любезен, он незаметно для себя развернулся, вытаращив глаза на друга. — Да, все в порядке, — лёгкий шок все же даёт о себе знать, как бы Джон не пытался его скрыть. — Всегда готов, в любое время дня и ночи, особенно с тобой, особенно в Петербурге. — Тогда выдвигаемся немедленно, — нетерпеливо подталкивает его детектив, правда, к счастью, пока только на словах, а не на действиях, но очень хорошо заметно, что Шерлоку уже хочется просто отправиться в погоню незамедлительно, будто от них убегает очередной опасный преступник. Джон в свою очередь заражается таким же энтузиазмом и поддерживает горячий пыл своего друга: замечательно, что Холмс так вдохновлен. «Может ему и правда нравится здесь так же, как и мне?» Не нужно терять ни секунды: Ватсон совсем не хочет, чтобы Холмс остыл и потерял свое рвение относительно северной столицы. Поэтому он быстро приподнявшись и открыв свой путеводитель, поспешно находит нужную страницу и делает свой выбор практически моментально. — Так, ну я точно знаю, куда мы отправимся позавтракать, — довольно выдает он, захлопывая свою книгу. — Куда же? — сразу уточняет детектив. — Это будет маленьким сюрпризом, — лишь улыбается Джон, — Идём, Шерлок, — добавляет он и решительно направляется в сторону выбранного пункта назначения. Холмс уже не сомневается и даже не строит кислую мину: просто спокойным, но быстрым шагом следует за своим другом. — Ты что-нибудь решил в результате насчет комнаты? Спать мы, конечно, не будем, я весь в предвкушении чего-то нового! — говорит он с явным воодушевлением и искренней увлеченностью, — И да, какие у нас планы на предстоящий день? Но пока Шерлок не получает ответа на свои вопросы — Джон лишь смотрит на него с загадочной улыбкой.