Говорящий со зверями: Песнь бубна

Гудит музыка жизни, спеет урожай, наливаясь энергией бубна. Чем больше зреет плодов — тем сильнее усыхает бубен, отдавая то, что вбирал ранее, вересень не за горами. Серебристый волк возлежал посередине тропы шамана как у себя дома. — Пес, — выдавил, не думая, из себя Володар, сжимая ладонь идущего рядом с ним Данко. И тут же получил, как мысленный подзатыльник, по загривку: «Сам ты пес, волк я, дурень. И жду, между прочим, тут вас — идиотов! — волкодлак* махнул хвостом и, сверкнув синью глаз, уставился теперь на рысь. — И даже не думай на меня кидаться, еще, не дай богам, покалечу и потом буду выслушивать незаслуженную мозгодробительную лекцию от его деда». Данко оскалился, показывая выдвинувшиеся крупные клыки, прикрывая своего Говорящего плечом, частичная трансформация теперь для него проходила куда проще, волк со вздохом печали ощерился не хуже. Глаза обоих перевертышей полыхнули так, что, если бы не влезший между ними Володар, быть бы сваре. — Данко, уймись, — осадил он своего рыся и, выйдя вперед, спросил уже волка. — Анастасий ждет нас? «Конечно, вообще вы должны были как месяц тому назад прийти, и где застряли, салаги?» — лютый хоть и назвал их салагами, но явно не ехидничал. Вообще, в голосе слышались нотки усталости и тревоги. — А чего в шкуре зверя? — Володар мельком глянул на продолжавшего показывать клыки беспокойного Данко. «Топать до нашего дома весьма долго, тропа шамана не пролегает рядом с нашим хозяйством. Мне куда проще свою дорогу на четырех лапах писать, чем на двух. И потом, а тебе точно охота смотреть на совершенно голого мужика, немытого, небритого и обросшего? Да и амбре от моей сейчас человеческой ипостаси не ахти. От него даже мой нос воротит!» — У нас что тут конкурс красоты? — вмешался в их диалог Данко. «Не ревнуй, но когда я бываю долго не дома, то предпочитаю шкуру. А сам знаешь, обратно превращаться не сахар, так что дотрусим до дома, там и покажу свою человеческую морду. Или ты против?» — волк игриво склонил голову себе к плечу и вопросительно проскулил. — Меня бесит твоя шкура и мой зверь пытается вырваться на волю, — оскалился вновь Данко. «Ну, а кому легко? Это тоже часть вашего обучения, тебе придется, Посох, удерживать свои инстинкты под контролем, даже если другие будут тебе показывать демонстративно клыки, херы, хвосты и несказанно бесить, — волк сел демонстративно на зад и, вывалив красный полустоячий член, лихо зачесал лапой загривок. — Извиняйте, блохи, что б их, м-м-м, просто нирвана, да и секса не было все это время!» Володара оглядели блядливым синеоким взором и снова столкнулись с недовольным прошивающим взглядом рыси. Данко аж наклонился и впритык придвинул озабоченное лицо к наглой морде волка, глаза в глаза. — Держись от моего Говорящего подальше, чертов кобель! Лютый заржал, раздувая широкое горло и потешно тявкая, а после лизнул рысь в нос, от такого тот отпрянул, неистово оттирая рукавом волчьи слюни и чертыхаясь. «Я тебя тоже люблю! Ладно, молодежь, потрусили, идти до моего Говорящего черти сколько миль», — поднялись резво на лапы и повели за собой, мотая пушистым хвостом. На тропе шамана очень четко проявлялись серебристые волчьи следы, что через некоторое время увели их лихо в сторону, заворачивая по вселенскому незыблемому закону плавно вправо. — А ведь хорошо тропу пишет лапами, мощно и емко, — Данко, при всей своей не любви к шерстистому проводнику, не мог не оценить мастерство другого Посоха и его прекрасную работу. «Почту это за комплимент, а вообще, лет сорок помаешься и будешь выписывать не хуже», — волк бросил короткий взор через лохматое плечо и прибавил скорости, видя, что его подопечные неплохо успевают за ним. Тропа, что прокладывал для них Посох деда, стелилась, и хоть не так широко, как шамана, но четко и прочно. Сколько они так шли? Несколько часов точно, даже останавливались, чтобы перекусить и снова двинуться в путь. — А почему вы не вблизи шамановой тропы поселились? — у Володара вопросов было, как всегда, больше, чем ответов. «А зачем? Мы дорогами великих давно не пользуемся — свои создаем. И потом, такие тропы, как великое благо, так и большая головная боль. Кого по ним только не выносит, и кто только за счет их не шастает, это как… — лютый задумался, а потом обрадованно выдал. — О, это как жить рядом с многополосной дорогой с немыслимым движением. Ну, а чем старше становишься, тем сильнее тянет в безлюдные места. Раньше мы тоже с твоим дедом в небольшом городе жили, потом перебрались за город, после съехали в отдаленное село, а теперь вот тут живем среди тайги, и поверьте, то, что мы тут одни на сотни километров, только радует и никак не напрягает. Лес и земля щедры к нам, обеспечивают всем. Тем более излишек животворящей силы всегда вызывает неплохие урожаи и подстегивает природу плодоносить на славу!» Волк пробежал еще с полчаса, а после резко повернул вправо, открывая дорогу на залитую солнцем поляну, посреди которой стоял добротный срубленный дом. И если Володар был бы однозначно не уверен, что его отец остался за тысячи миль отсюда, то он бы точно решил, что перед ним на крыльце чинит сети именно он. Фигура, лицо, только белоснежные отросшие волосы собраны в низкий хвост, ну и удобная одежда из ровдуги* явно отдавала национальными эвенскими мотивами. — Ну, наконец-то, спасибо, Гантимур, что встретил, — дед Володара отложил сеть, вставая перед гостями. Лютый, вильнув хвостом, скользнул мимо него в дом через приоткрытую дверь сенцев. — Что ж, выбор недурен, Афанасий молодец, хорошо твою пару почуял. Ну что ж, здравствуй, внучек, вот ведь еще недавно по проводам бегал да окружающих людей пугал. А теперь уже в первый путь свой отправился, правда, намудрили вы на Урале знатно, но с другой стороны, это помогло вернуть моего сына на путь истинного ведуна и собрать обратно распавшуюся пару. А это того стоило, уж поверьте. «Все же провода — это не сон…» — простонал про себя Володар, на что Данко мысленно ему ухмыльнулся, мол, я же говорил, а ты не верил. — Прошу в дом, Тимка сейчас приведет себя в порядок, и к столу сядем. Он у меня немного стеснительный, не любит перекидываться на публике и тем более голяком шастать, — пропуская мимо себя молодежь и объясняя на ходу, — вот тут умывальник, вот тут полотенца, баня будет вечером, попарим вас — хворь выбьем, медовухи выпьем. В общем, все как и положено, а пока откушайте, чем земля наша богата. Володар аж присвистнул на полный стол снеди, и чего только на нем не красовалось в глиняной, плетеной и берестяной посуде, а главное, как же Анастасий узнал, что они уже идут к ним. — Чего же ты, внучек, удивляешься, ты же постоянно мысленно связан со своим Посохом, так почему считаешь, что я нет? Тимур, как только вас встретил, тут же меня оповестил, так что времени накрыть стол было предостаточно. Давайте, приводите себя в порядок и за стол, а за кушаньем и потолкуем, что да как. Пока парни плескались, поддевая снизу пестик рукомойника и с удовольствием фыркая, в комнату из небольшой соседней вошел высокий статный мужчина, такой же беловолосый, как и Анастасий. Правда, его шевелюра все же отдавала больше седым благородным оттенком, в отличии от жемчужной россыпи звезд, которой был наделен дед Володара. — Соскучился, да? Ну, прости-прости, — Анастасий сплел пальцы одной руки со своим Посохом, а свободной, поправив его парку из ровдуги, огладил скуластое лицо, заглядывая в миндалины синих, как озера, чуть раскосых глаз, — ничего, сегодня и отмою тебя и отымею по полной, как ты и любишь, мой хороший. «Мля…» — другого в голове у Данко просто не сложилось, он, поглядывая в сторону открыто милующихся мужчин, честно не знал, куда девать округлившиеся глаза. «Да ладно тебе, можно подумать, мы бисером вышиваем, когда вешки ставим. Хотя, ты до сих пор и не помнишь всего процесса в целом. Но поверь, вот точно бусинами в нем не пахнет», — едко поддел своего Посоха Володар. «Да пошел ты, просто я думал, что волк все же сверху, а судя по тому, как его колбасит от рук твоего деда… участь у него такая же, как и у меня…» «Так ты за мою невинность в заднице опасался? Похвально, я тобой доволен!» Рысь оскалил острые клыки больше из вредности, не желая уступать своему Говорящему, как их отвлекли и позвали зычно к столу. Соленые грибочки между россыпи клюквы и в листьях нарезанной черемши были просто смаком. Рядом с ними располагалась строганина из тайменя и холодное копченное мясо оленя. Но и горячее подали после того, как гости утолили первый свой голод, запивая еду ягодным наваристым киселем. Плов смотрелся тут немного неуместно, главное было удивительно, откуда тут вообще взялся рис, хотя рассыпчатая картошка в мундирах тоже заставляла задуматься. — И нечего так удивляться, Володар, хоть мы и живем на отшибе, но народ и здесь ходит. Местные с нами дружат, тем более Гантимур признанный в наших местах эвенский шаман, правда он при воплощении волк, а тут везде процветает медвежий культ, но его мать была медведем-оборотнем — отсюда сила и рост. Тимкин род по древности нашему не уступает, он и имя носит в честь тунгусского князя, что, по поверьям, стоял у их истоков. Так что подношений бывает особенно по осени и зиме много, мы лечим, проводим инициации, помогаем советами, нас одаривают продуктами. И потом, сгонять по тропе до близлежащего поселка нет ничего сложного. Так что риса, муки и макарон достаточно, вот картофель у нас встречается реже, земля тут для возделывания трудная, так что только пара грядок под травки-муравки, черемшу и несколько кустов скороспелых огурцов да томатов. Зато меда и шишки кедровой достаточно, вот попробуйте, — парням пододвинули очередное берестяное блюдо, в котором рядками было уложено квадратное печенье, — очень питательное и вкусное. Такое вы нигде точно не ели. Вот так вот за разговорами, потчуясь отменными дарами дикой природы, досидели до ранних сумерек. Правда больше говорили Володар и Анастасий, волк вообще молчал, иногда только буркал в ответ «да» или «нет», Данко не знал вообще как вклиниться в разговор, прерывать двух Говорящих было невежливо, а разговорить, как оказалось, довольно-таки стеснительного волка было непосильной задачей. «Ты же с нами всю дорогу трепался. Так чего сейчас как воды в рот набрал?» — не выдержал первым Данко. «Так то с вами, а при Анастасии это другое. Он для меня как сошедшее с неба само божество. Я ж у него не первый Посох, и хоть со временем наша разница в годах теперь незаметна, но я до сих пор перед ним робею как последний мальчишка!» — покаялся мысленно волк, а когда увидел цепкий взгляд Анастасия, даже мысленно перестал отвечать. Хотя, как раз слова про не первый Посох Данко очень сильно насторожили. После стола сидели на крыльце, вечеряли, рассматривая яркие первые звезды на темно-синем небе. — Так, молодежь, вы первые идете со мной, — Анастасий направился прямиком в пристроенную за домом баню. — Сначала из вас дурь выбью, а позже займусь своим волком. Если Данко дивился силе прогонистого Володара, то после нескольких минут в парилке взвыл, моля о пощаде, взвизгивая и пытаясь сбежать от разошедшегося старшего колдуна, осознав всей своей дурной шкурой, что его Говорящий просто ангел воплоти и что он совершенно не знает ни черта в чужих ведунах и их науках, так как в этот момент Анастасий ему показался всеми исчадиями ада вместе взятыми. — Куда это ты? — Данко лихо поймали за щиколотку и, подняв в воздух, как кутенка, на вытянутой руке, затащили обратно, давая беспомощно хвататься за жаркие доски пола и извиваться в воздухе в свое удовольствие. — Кто ж вас просил по мертвым землям шастать. Лиса, конечно, вас подлечила и почистила, но это ой как недостаточно. Володар при этом стоял под боком и, скалясь на все взбрыки своего рыся, сам себя охаживал веником со всей дури, поддакивая: — Слушай-слушай деда, наша семья в бане толк знает, эх… Хорошо пошла, ух… Дед, когда закончишь, мне тоже по спине пройдись, ага? А то руки не достают! А чего Тимку с собой не позвал, м-м-м? — хотя и так знал ответ. — Я его после парной обычно еще и трахаю, так что извиняй, не хочу при вас, да и нарушать традиции, что сложились в нашей паре, не дело, вот вас отхожу веником, сполосну и им займусь. Да и кроме того, он к родственникам матери — медведям ходил, те с нами связались, все же Посоха для сына я из их семьи выбирал. И хотя они нам родственный клан, но колдовство у них отличное, мало ли что… не хочу, чтобы вы на себя нацепляли. Ухайдаканного Данко отпустили, вернее невменяемого и помытого унесли в предбанник, занявшись плотно внуком. — Я слышал мысленный разговор наших Посохов, как так получилось, что Гантимур твой второй Посох? — задал интересующий его вопрос Володар. — Хочешь знать куда делся первый? — усмехнулся понятливо Анастасий, любовно охаживая ровную спину и ягодицы внука. — Ну, да… если погиб? Тогда почему же ты до сих пор жив? — Нет, он не потянул мою силу. А так как даже самый могущественный старший брат не смог вынести меня, мне стали искать другого. Кто ж знал, что волкам я не по зубам. Бывает и такое, когда некоторые перевертыши по своему роду-племени не подходят молодым колдунам. Но по кругу зверей мне предназначен был волкодлак, ты же в курсе, что семей колдунов сейчас только три, — и, дождавшись согласного кивка Володара, продолжили, — раньше нам никогда не выпадали псовые. — Ну, так выбрали бы из другого клана? — заметил внук деду, с удовольствием прогибаясь под его емкими ударами веника, подставляя то один бок, то другой. — Нельзя, круг нельзя размыкать, и скакать через звенья тоже. И так пришлось хитрить, ведь Гантимур по понятиям оборотней ублюдок, рожденный при смешении двух кровей оборотней. Только кровь медведицы, более сильная в мире оборотней, не сработала как надо, и он стал медведем в шкуре волка. Его родственники медведи прятали ото всех как урода, в пещере у реки на цепях мальчишкой держали, словно он бешеный. Все ждали, что он, как неуравновешенный, сойдет с ума, правда потом отцу отдали, он его вымолил у медведей, когда узнал о существовании Гантимура. Медвежий шаман за то, что волк переспал с больной медведицей, с наложенном на ней проклятием неродихи* и таким образом снял его, разрешил забрать сына. — Но люди-эвенки так не считают, раз почитают его как шамана? — уточнил Володар, его окатили водой с ног до головы и подтолкнули к предбаннику. — Люди от природы видят глубже, чем седая волчья шкура. Для них Гантимур медведь, добрый и сильный медведь… — задумчиво изрек Анастасий. — Забирай своего рыся и валите в избу отдыхать. А я займусь своей парой. — Дед, как долго ты ждал того Посоха, который вынес тебя? — прежде, чем открыть двери, Володар замер перед ними, слушая размеренное дыхание Анастасия за своей напряженной спиной. Даже парная не смогла снять его тяготы и думы. — Двадцать лет, Дар, целых двадцать лет. А когда он все же нашелся, еще десять пришлось ждать, когда мой Посох станет крепок телом и совершеннолетним. Ответили честно, прекрасно зная, что рысь это услышит через своего Говорящего, задумается и оценит.