Наслаждение

      Со дня церемонии заключения мира между кланами Сенджу и Учиха прошла неделя.       Судя по тому, что оба клана присмирели и перестали скалиться друг на друга, едва Хаширама уходил из поля зрения, в тот вечер алкоголь и общее веселье сгладили многие острые углы. Неясно, правда, действительно ли люди прониклись миром или же попросту переспали на горячую голову и теперь были сконфужены этим, но это было и не важно, ведь о былой вражде временно забыли, что не могло не радовать. Хаширама вовсе казался счастливым, как дитя,.. пока не замечал меня.       И я могу его понять.       На моём лице – синяки и царапины, оставшиеся с той самой ночи. На боках – тёмные следы от хватки Хаширамы, с задней стороны шеи, сокрытой волосами, – уже бледнеющий засос… Никто не спрашивал о возникновении этих увечий – мало ли, из-за чего могли подраться вчерашние враги на пьяную голову. Драка – версия, которую поддерживали все. Ни о чём другом ни Сенджу, ни Учиха даже подумать не могли.       Особенно о том, что я – грозный лидер Учиха, собирался соблазнить лидера Сенджу, а тот – такой благородный и гуманный – трахнул меня так, что зад до сих пор саднит.       Кстати, о гуманности…       Сегодня он, наконец, соизволил заговорить со мной – до этого избегал, как малодушный мальчишка. Выглядел несколько зажатым, но вполне спокойным. Позвал к себе домой для обсуждения расширения деревни. Что ж, отказаться от приглашения невежливо. Да и не хочется. Мне интересно, как он себя поведёт.       К нему шли вместе – неспешной степенной походкой. На улице вечерело, людей становилось меньше. Каждый, кто встречался на пути, склонялся в почтенном поклоне. Нередко мы видели Сенджу и Учиха вместе за каким-нибудь безобидным делом, вроде партии в шоги, что не могло не радовать. Хаширама становился увереннее и спокойнее, на его лице появлялась улыбка. Что ж, оно и к лучшему. Не очень-то хочется весь вечер смотреть на его хмурую рожу.       Дома у него просторно и свежо – настежь раскрыты сёдзи и окна, по комнатам гулял чистый вечерний воздух. Работа над проектом расширения деревни шла быстро, нужно было лишь втянуться. Однако даже так она заняла не один час. Когда проект был закончен, за окном уже смеркалось, в небе загорались первые звёзды. Я устало потёр глаза – они часто начинали болеть во время монотонной бумажной работы. Краем глаза заметил, что Хаширама не сводил с меня взгляда – выжидающего, напряжённого,.. почти тревожного. Однако догадаться, о чём он думает, для меня было несложно.       - Не думай об этом, - усмехнулся я, рассеяно проведя кончиком пальца по большой ране на губе, которая, как я помню, возникла от мощного удара кулака Хаширамы, - Что было, то было. Поздно жалеть.       - Я не жалею, - вдруг спокойно сказал он, так и глядя на меня. Правда, взгляд его заметно изменился: вместо напряжённости в нём – спокойствие, - Жалеть, и правда, уже слишком поздно. Я хочу лишь загладить свою вину.       Последняя фраза прозвучала так… волнующе. Я невольно сглотнул и хотел было сказать, что вина, в большей части, лежит как раз на мне, ведь именно я провоцировал агрессию, но Хаширама опередил меня:       - Я не хотел причинить тебе боль, Мадара, - сказал он теперь уже мягко, глядя мне прямо в глаза. Я едва не подпрыгнул от неожиданности – мои ладони оказались слегка сжаты его ладонями - сильными, тёплыми, немного жестковатыми от мозолей, - Я потерял контроль и виноват в этом. Но я не жалею о том, что произошло. Не жалею, что провёл с тобой ночь.       «Ещё бы ты пожалел!» - мелькнула в голове едкая мысль, и я усмехнулся. Это ведь он трахал меня, он бил и сжимал в своих руках. Я думал, он говорил о том, что получил удовлетворение и разрядку,.. однако я ошибся. Очень сильно ошибся. Как будто и не знал его вовсе…       - Теперь я лучше понимаю тебя, Мадара, - продолжил он, так и держа меня за руки, - Ты хотел боли, потому что другого попросту не ведаешь… Ты наслаждался хорошей битвой, потому что через боль чувствовал себя живым. И… в постели ты хотел того же. Но теперь… я докажу тебе, что удовольствие можно получать и без боли.       Видимо, я впал в недолгий ступор, так как очнулся лишь тогда, когда он, целуя мои губы, начал осторожно проникать в мой рот языком. В голове смешивались разные мысли – рассмеяться и оттолкнуть, сбежать как можно скорее… Но почему-то верх одержало почти дикое желание довериться ему. В конце концов, даже если его слова – не более чем красивая завеса, что я теряю? Ничего. Хороший секс ещё никому не вредил. А Хаширама был хорош, несомненно,.. даже тогда, когда буквально втрахивал меня в диван.       Я прикрыл глаза и стал отвечать на его поцелуй. Тут же, не контролируя особо свои действия, начал слегка прикусывать губы Хаширамы, но тот своими неторопливыми, плавными движениями языка как будто подчинил меня своей воле. Его ласки тягучие и медленные, язык скользит по моему языку так, словно смакует его, желает полностью распробовать… Одного этого становится достаточно для того, чтобы мне стало тесно в собственных штанах. Эти ласки выветривают из головы все остатки язвительных и невесёлых мыслей, оставляя меня наедине с ощущениями…       Всё совсем не так, как неделю назад. Как будто вовсе с другим любовником. Тогда он подчинял меня своей физической силой, агрессией,.. сейчас же – чем-то совершенно другим, неуловимым. Почему я так легко подчиняюсь?.. Почему разрешаю его рукам обнимать и гладить меня?.. Почему от их прикосновений становлюсь податливым, словно кусок воска?.. Я сам не знал, но понимал, что ни с кем другим – ни с женщиной, ни с мужчиной – таким не буду. Только с ним. В конце концов, он – единственный, кто вызывает во мне столько чувств, и одно из самых сильных из них – восхищение...       Хаширама… Где же ты всему этому научился?.. Откуда знаешь, как целовать и где касаться?.. Я прерывисто выдохнул ему в губы и сильнее сжал плечи, когда его тёплые пальцы, избавив меня от кофты, самыми своими кончиками медленно провели по линии позвоночника сверху вниз… Казалось, чем ниже пальцы спускались, тем быстрее кровь приливала к паху. Я словно таял в его руках – было так жарко и так хорошо от, казалось бы, таких простых ласк – поцелуев и прикосновений… Я терял голову, я тяжело дышал, я желал его… Желал каждой клеточкой своего тела.       Когда Хаширама мягко, словно хрупкое сокровище, уложил меня на футон и начал раздевать, я невольно замер и стал наблюдать за ним. Он медленно и осторожно развязал обмотки на моих ногах, стянул штаны, за ними – и бельё. Его взгляд на мгновение скользнул по кулону на моей шее и тёмным следам собственных пальцев на моих боках, отчего я внезапно почувствовал некую неловкость,.. однако она исчезла, едва Хаширама начал раздеваться сам. Все его просторные одежды одна за другой оказывались на полу, обнажая тело… Совершенное, идеальное тело. Почему прежде я не замечал, что он так красив?.. Смотря на него, я невольно забылся, не замечал даже, как он сам смотрит на меня… Я случайно узнал об этом, встретившись с ним взглядами… В этот миг нас потянуло друг к другу словно самыми мощными магнитами, мы вновь слились в поцелуе – всё таком же тягучем и сладком, но более пылком; вновь спутались в объятиях – кожа к коже, сердце к сердцу… Между нами теперь не было ни одежды, ни тайн, ни сомнений. Я был полностью в его власти, словно оголённый нерв, и каждый миг ждал его действий: резких или нежных – любых, я готов был принять от него даже боль, только бы он продолжал так же смотреть на меня, так же дышать мне в губы, так же гладить моё тело… Я никогда не испытывал такого… Такой покорности и такого желания…       В этот раз Хаширама не спешил завладеть мной, он начал с подготовки – осторожной и неторопливой. Один палец, чем-то обильно смазанный, начал растягивать меня изнутри. Это было по-настоящему странное ощущение – до Хаширамы я не спал с мужчинами и не знал о тонкостях подготовки. Конечно, после того, как Хаширама без лишних реверансов взял меня в первый раз, дискомфорт от пальца казался совершенно несущественным, однако чувствовать его в себе всё же было весьма странно. За первым пальцем последовал второй, за ним – третий, и спустя время, когда я уже сам начал нетерпеливо насаживаться на них, пальцы сменились членом Хаширамы. Он тоже был хорошо смазан и входил в более-менее подготовленное тело относительно гладко… Хаширама входил медленно и плавно, не останавливаясь, и с каждым мгновением я ощущал жар его тела всё глубже в себе… Так тепло… Так глубоко… Так хорошо…       Когда он начал осторожно двигать бёдрами, я невольно затаил дыхание. Неделю назад это походило на то, словно я был гвоздём, который нужно было забить в пол… Теперь же я чувствовал себя листком дерева, мирно покачивающимся на глади спокойной реки. Наслаждение охватывало с головой волнами – когда Хаширама входил полностью, это походило на прилив, когда плавно выходил – на отлив… Его мягкие, бережные движения быстро стёрли остатки какого-либо дискомфорта и расслабили тело, я сжал руками его плечи и начал двигаться ему навстречу, издавая тихие стоны, которые с каждым разом становились громче и откровеннее…       Хаширама…       Сенджу Хаширама…       Что ты сделал со мной?..       Почему мне так хорошо?..       Кажется, и ему тоже хорошо… Он жмурится, тяжело дышит, стонет мне в губы, гладит мои ноги и двигается всё быстрее… Я чувствую, как он пульсирует во мне… Чувствую, как мой собственный член ноет от напряжения… Опомнившись, Хаширама тут же слегка сжал его и начал двигать рукой в такт своим движениям… Вперёд – вверх, назад – вниз… Быстрее и быстрее… Ещё быстрее… Ну же!.. Давай же!.. Ещё!.. Ещё немного… Хаширама… Хаши…       - Хаши!..       В тот миг, когда я вскрикнул, выгнулся и излился в кулак Хаширамы, внутри меня разлилось горячее семя, и сам он, сдавленно простонав, осторожно покинул моё тело и лёг рядом со мной... Я был словно во сне. Тело испытывало такую сладкую усталость, что шевелить не хотелось ни одним мускулом. Оно не ныло от боли, оно не истекало кровью… Ему было хорошо. И ещё лучше ему стало, когда Хаширама мягко повернул меня к себе и обнял, прижав к своей груди. Казалось, его тепло окутывает не только моё тело, но и душу - самые дальние и потаённые её глубины… Я не сумел сдержаться и сам обнял его в ответ, надеясь, что эти объятия скажут Хашираме о моих чувствах лучше слов…       Благодарность…       Признание…       Тяга…       Хаширама понял. Он осторожно, почти целомудренно коснулся моих губ своими и, укрыв нас обоих одеялом, прикрыл глаза. Я не сумел сдержать улыбку. Уснуть на его футоне, в кольце его тёплых рук, под его одеялом, на его подушке, пахнущей его волосами… Всё это было так странно… Но удивительно приятно…       Я прикрыл глаза, чувствуя, как разум застилает приятная сонная дымка. Засыпая, я снова и снова прокручивал в голове этот удивительный вечер… Перед глазами предстало лицо Хаширамы и его взгляд, полный нежности и ещё чего-то, что мне пока непонятно… Улыбка на моём лице стало шире, и даже во сне она не исчезла.       Сенджу... Хаширама Сенджу... Человек, занимающий все мои мысли... Человек, ставший моим наваждением... Моим личным источником наслаждения...